Врача вызывали?

– Добрый день, я ваш новый лечащий врач. Зовут меня Игорь Владимирович.

На пороге стоял высокий, статный мужчина лет сорока, плохо запоминающейся, но вполне прият-ной наружности. Одет он был скромно и неброско: светло-голубая рубашка с галстуком в класси-ческую диагональную полоску и серые, со стрелками брюки.

«Надо же как интересно, – помнится, подумала я. – Педиатр – мужчина!»

– Где у вас можно помыть руки? – любезно спросил Игорь Владимирович.

Я указала на дверь ванной комнаты.

– Очень хорошо. Одну минуту. Сейчас я буду готов, и мы с вами побеседуем. Каким полотенцем можно воспользоваться?

Я подала доктору полотенце.

– Ну-с, куда идти? Где наш пациент? У меня сегодня, кстати, на редкость удачный день: никаких экстренных вызовов, только плановые осмотры.

Я проводила Игоря Владимировича в комнату, где он уверенно уселся на диван и достал из своего портфеля, по очереди: фонендоскоп, фонарик, папку с зелеными бланками и ручку. Я позвала сы-на, и мы вместе пристроились с краю на диване, чуть поодаль от доктора.

– Обои у вас очень интересные, – вдруг сказал, озираясь на стены, Игорь Владимирович. –Я тут тоже ремонт затеял, езжу по магазинам, обои в спальню выбираю. Ваши мне очень нравятся. Не-яркие такие, сдержанных тонов. Дорогие?

– Да нет, наверное. Мы давно их клеили, – немного удивившись, ответила я.

– Сами клеили? – тут же живо поинтересовался доктор.

– Ну да.

– Я тоже думаю, что самому вполне можно поклеить. Не так уж это и сложно.

Игорь Владимирович на мгновение замер, его взгляд остекленел: по всей видимости, он прикиды-вал возможную экономию денежных средств, если клеить обои самостоятельно, не прибегая к по-сторонней помощи.

– Нам раздеваться? Футболку снимать? – решила я спустить доктора с небес на землю.

– А? Да, пожалуйста. А вы на что-то жалуетесь? – как-то рассеянно спросил Игорь Владимирович. – Потому что, в принципе, если жалоб нет… Хотя давайте послушаю.

Доктор внимательно и очень медленно послушал сына. Лицо его было ясно и одухотворенно, он слегка склонил голову на бок и как-то плавно покачивался в такт движениям фонендоскопа, словно в его ушах звучала одному ему слышная мелодия. Закончив слушать, Игорь Владимирович лов-ким, но неторопливым движением сложил фонендоскоп и быстро убрал его в портфель.

Затем он быстро распечатал одноразовый шпатель, заглянул сыну в горло и выразительно сказал: «Аааа!» После этого посветил фонариком в нос, в уши, точным выверенным движением прошелся пальцами под подбородком и под скулами ребенка и напоследок повернул его голову вправо, вле-во, вверх и вниз. Совершив все вышеперечисленные манипуляции, Игорь Владимирович легонько вздохнул, мирно сложил руки на коленях и посмотрел на меня своими тихими невыразительными глазами.

– Я тут на днях по радио очень интересный факт услышал. Оказывается, британские ученые научились распознавать лжецов по чертам лица. Можете себе представить? Лжецы, как утвер-ждают исследователи, имеют маленькие глаза, пухлые губы, крупный нос и острый подбородок. Другими словами, их черты лица имеют угловатые и резкие линии.

«Ох уж мне эти британские ученые!» – подумала я, но вслух вежливо спросила:

– А что, доктор, с нашим мальчиком?

– А что с вашим мальчиком? – спокойно ответил Игорь Владимирович. – С вашим мальчиком все хорошо. Хороший мальчик. В легких все чисто, хрипов нет. Сердечный ритм в норме. Кожа чистая, светлая. Миндалины второй степени, но удаления не требуют. Видимо, часто болеет, но сейчас дети почти поголовно часто болеют. Этим уже никого не удивишь, это стало, на мой взгляд, нор-мой. Так что все хорошо. Бледноват немного, синюшность небольшая под глазами. Анорексией не страдает?

– Чем, простите?

– Анорексией. Кушает хорошо? Аппетит хороший?

– Да я бы не сказала. Запихивать частенько приходится. Насильно, конечно, не кормим, но накор-мить можно только под книжку или под прибаутки разные, – с энтузиазмом начала рассказывать я.
– Маленький был, очень хорошо ел, а потом как-то…

– Ну, ничего, ничего, – невозмутимо прервал меня доктор – Выровняется. У меня вот был один мальчик, очень плохо кушал, мама с бабушкой просто навзрыд рыдали, жаловались на него. А по-том, вы знаете, стал кушать. И очень хорошо стал кушать. Выровняется.

Игорь Владимирович опять задумался о чем-то своем, потому что его взгляд вновь остекленел и подернулся пеленой.

– Так почему, вы говорите, аппетит-то у того мальчика наладился? – решила больше не миндаль-ничать я. – Может, витамины нужно какие-то пить или на глистов провериться?

– Не нужно витаминов. Современные витамины в почках оседают. Так что лучше без них обойтись.

Игорь Владимирович помолчал немного, а потом вдруг спросил:

– У невролога наблюдаетесь?

– Да нет, не наблюдаемся. На первом году приходили несколько раз, у него гипертонус был, но на учет не ставили, – опять зачастила я. – Я вам сейчас карту принесу, посмотрите.

Я быстренько нашла фирменную папку с медицинской картой и подала ее доктору. Игорь Влади-мирович взял ее и положил к себе на колени. Он даже открыл ее и пролистал несколько страничек, но потом снова закрыл.

– У вас, кстати, папочка для карты еще старого образца, – сказал он ласково. – Сейчас у нас в центре новые завели. У вас фиолетовая с зеленым, а у новых, наоборот, фон зеленый, а надписи фиолетовые. Вы мне в следующий раз напомните, чтобы я вам новую папку захватил. Ну, так по неврологии жалобы у вас какие-нибудь есть?

– Не-ет, кажется, – промямлила я, потому что опять потерялась под спокойным и вдумчивым взглядом доктора. – Хотя подождите. Он у меня вздрагивает от резких звуков и очень боится за-сыпать один. Даже плачет иногда, говорит, что ему страшно.

Услышав мои неврологические жалобы, Игорь Владимирович встрепенулся, слегка подался вверх и поднес скрещенные руки к груди. Его взгляд стал вдруг обращен внутрь его самого, но уже через мгновение он расслабленно мыкнул и заговорил с ясной и искренней улыбкой на лице:

– Вы знаете, я в детстве очень Бабы Яги боялся. Даже не знаю, почему. У нас перед окном тополь рос, потом его срубили. Но когда я маленьким был, то в ветреную погоду он ветвями в окно стукал. А мне казалось, что это Баба Яга за мной прилетела в ступе, нос у нее крючком, волосы жидкие, всклокоченные, кофта на ней вязаная синяя, и она мне в окно метлой стучит. Очень страшно бы-ло.

Игорь Владимирович весело взглянул на меня, как бы проверяя, какое впечатление произвел его рассказ. Я не нашлась, что ответить, только развела руками и сказала, что, наверное, вопросов у меня больше нет.

– Ну вот и славненько, – проворковал доктор. – Сейчас я вам все в карточке напишу.

Еще минут пять Игорь Владимирович сосредоточенно что-то писал в медицинской карте.

– Ну вот и все. Осмотрелись. Познакомились.

Доктор встал, за ним встала я. Игорь Владимирович уверенно направился в коридор и уже соби-рался надевать ботинки, как вдруг замер:

– Простите, пожалуйста, но могу я на минутку вашим туалетом воспользоваться. Мне к следующе-му пациенту ехать довольно-таки далеко.

Я показала доктору на дверь туалета и тактично удалилась в гостиную. Когда я услышала звук от-крывающейся защелки, то поспешила обратно в коридор, чтобы проводить Игоря Владимировича.

– Я смотрю, у вас в туалете плиты потолочные наклеены, – вежливо поинтересовался доктор, надевая ботинки. – Ну и как они, не желтеют?

– Да нет, не желтеют, – тихо ответила я.

Мы еще несколько секунд постояли молча друг возле друга, глядя в разные стороны, словно перед долгой разлукой. Я даже поймала себя на мысли, что мне почему-то хочется обнять Игоря Влади-мировича на прощание: у меня появилось чувство, что я больше никогда его не увижу.

– Ну-с, я пойду, – встрепенулся доктор. – Всего вам хорошего. Не болейте.

– Постараемся, – ответила я и медленно закрыла за доктором дверь.

Мы, действительно, больше не увиделись. Через три дня мне позвонили из медицинского центра и сообщили, что наш милый доктор больше у них не работает и что теперь нашим лечащим врачом будет Елена Петровна.

Наверное, Игорь Владимирович не только у меня про обои спрашивал.