Гл. 6 Ва-а-у! Сейчас, ка-а-ак юхнем!

   «Первое представление закончилось довольно удачно», – размышляла Ольга, сидя в машине, рядом с Шурой. Правда, не выходил из головы странный финал премьеры.

><
 - Кстати, о премьере, девушки. Захожу как-то в один музыкально-драматический театр, а мне кассир говорит, что билет стоит на три доллара дороже. Оказывается, у них первые десять спектаклей – премьера! Ничего! У меня первых двадцать просмотров тоже будут премьерными.
<>

- Шура, что-то я проголодалась, давай, поужинаем,  и, в подтверждение своих слов Ольга, несильно стукнула стеком по «бардачку».

><
- По себе знаю, сколько нервных и физических сил забирает творчество.
Скажу откровенно. Готовить, стирать, драить  кастрюли и сковородки она не то что не любила, а ненавидела. Даже не представляю, как бы она возилась со своим младенцем? Возможно, она считала, что у такой необыкновенной женщины сразу должен родиться трёхлетний карапуз, и все эти пелёнки, памперсы, бутылочки и скляночки её минуют. Как говорил один очень популярный юморист:
 <>
«Всё могёт быть, всё могёт быть».
Идет вставка из интермедии А. Райкина

   Хотя время для вечерних загулов ещё не наступило, шоу-дебютант с трудом припарковался возле ресторана. Это заведение они посещали уже лет семь. Они здесь знали всех – и их вкусы знали все официанты. Семейная пара подошла к своему любимому столику,  к счастью, он был свободен.
   При появлении Ольги вся мужская половина зала издала возглас удивления и восхищения в духе Эллочки-людоедки. Нечто среднее между «Ах!» и  «Ох!» и что-то такое, что шло изнутри и фонетически не передаётся. Это вначале ей льстило, нравилось, затем стало надоедать и, наконец, раздражать. Шура же считал, что это просто такая традиция у ресторанных аборигенов – так приветствовать новую пару.

   Рядом, несколько голодных мужских  глаз сразу же вонзились в «красотку кабаре». Даже не оборачиваясь, она могла определить, что вот этот лысый разглядывает её ножки, жгучий "кавказский господин" не может оторвать глаз от её бёдер, а этот, слегка захмелевший романтик, поражён красотой её лица.

- Добрый вечер, - поприветствовал их молодой официант, лет двадцати пяти.
- Здорово, Толян, - по-свойски, ответил ему Шурик, предвкушая сытный ужин и, возможно,…
- Здравствуй, Толик, - вежливо поздоровалась Ольга.
«Парикмахер, дядя Толик, подстриги меня под нолик», – ещё больше оживился Шура, а ведь ещё час назад, думал только об одном: кто придёт к нему на похороны?
- Вам, как всегда, рыбу? - обратился официант к Ольге, улыбаясь Шуриному шансонному творчеству.
- Нет, - ответила глава семьи. Мне, пожалуйста, сегодня вместо рыбы, недожаренный, но сочный бифштекс с овощами, бокал хорошего красного вина,  жульен, лёгкие закуски как обычно, кофе и рюмочку «мартини». А этому… герою, - посмотрела с улыбкой на мужа, - и мясо и рыбу, и сыр, и закуски и, …пожалуй, всё.

   Шура умоляюще посмотрел на жену. Так могут смотреть, не моргая, только четвероногие любимцы семьи во время обеда хозяев. И, как всегда,  получают или котлетку или кусочек какой-то необыкновенной колбаски.
- Но ты же за рулём!?
   Шура, по-прежнему, не моргая, смотрел на Ольгу и начал вилять хвостом.

«А-а-а,… давай! - решился Семён Семёныч в ресторане «Плакучая ива».
Идет вставка из к/ф «Бриллиантовая рука».

- Ну, ладно, - махнула рукой жёнушка, - ехать недалеко, может, проскочим. Хорошо, рюмку коньяка и всё.
   Этим ста граммам Шура обрадовался больше, чем ведру заокеанского виски в другой обстановке.

><
   И здесь автор снова увидел скептические взгляды своих критиков, зав. литературной частью и редакторов креативного отдела: и это вечерняя трапеза богини? Больше смахивает на заказ советского инженера в начале восьмидесятых, который непонятно как попал в приличный ресторан, и решил наесться до отвала перед бурной ночью.
   И действительно, Люба тут же взялась за дело:
- Что же Вы так скромно угощаете свою главную героиню?
- Во-первых, на ночь наедаться вредно, а во-вторых, пожалуйста. Ольга заказала себе…
- А я бы сейчас съела и зажаренный бифштекс и недожаренный – так есть хочется, - простодушно разрядила ситуацию Вера.
- Кстати, о заказе. Хотите, я Вам расскажу, как я попал в первый раз в ресторан один, и было мне тогда лет восемь или девять?
- Любопытно, - насторожилась Люба.
(…)
<>

   С небольшой эстрады под «Ямаху» уже вовсю доносился хит, который семейная пара только что с блеском исполнила у парфюмерщиков.
«Когда же они успели украсть, сволочи!» – возмутилась про себя примадонна.
И здесь автор загрустил, представляя, сколько проблем будет у его ребёночка с авторским правом.

   Принесли закуски. Ольга решила никаких тостов не произносить. Похвалила Шурика и сказала, что для первого раза он выступил вполне сносно. Чокнулись. Муженёк нагнулся над тарелкой и стал молоть всё подряд. Ольга, как дипломат на приёме, отпила глоток вина и величественно приступила к трапезе.
   «Сейчас начнётся», – почувствовала она спиной десяток глаз,  нетерпеливо ждущих, когда её можно будет пригласить на танец. Кивнула официанту. Толик подошёл, она что-то прошептала ему на ухо. И через минуту он принёс и поставил на стол, рядом с прибором Ольги, уже пожелтевшую табличку с надписью «Извините, я сегодня не танцую». По залу прокатилось что-то вроде «Эх!».

><
- Кстати, о междометиях, девушки. Я недавно узнал, что в американском сленге нет аналога этому залихватскому словечку, а их «вау» по любому поводу, честно говоря, и смешит и раздражает. Догадываюсь, что в английском языке и нашему грозному «ухнем» нет перевода. Может, в Штатах из-за этого и революций в ХХ веке не было. Ну не побежишь же свергать президента с криком: «Ва-а-у! Сейчас, ка-а-ак юхнем!». Получается, что все наши беды – от великого и могучего?
- Вас, кажется, куда-то не туда занесло, - строго вернула меня к действительности Люба.
А Вера в первый раз посмотрела на меня без одобрения, но я не предал этому особого значения.
<>

   Ольга бросила взгляд на муженька.
- Шура, выпрями спину!
   Шура распрямился, но уже через секунду снова сгорбился над тарелкой. Завтра он решил навестить пионерок и комсомолок, и надо было срочно восстановить потерянные калории.

   Ольга вспомнила фильм «Спортлото - 82»
Идет вставка из к/ф «Спортлото - 82».

   Улыбнулась и подсунула Шурику свою тарелку с салатом. Он, не задумываясь, приступил к его уничтожению. Перед глазами Ольги снова мелькнуло лицо Бориса Ивановича с проглоченной сигарой, и аппетит пропал.
«Здесь скрыта какая-то тайна, – подумала она, - но, я её… разгадаю».

   Подвинула Шурику недоеденный окровавленный бифштекс. Он, как акула, проглотил и это.
«М-да. Может, ему молочной кашки заказать или чего-нибудь диетического», – вспомнила она рассказы дедушки.
   Но Шура, в этот момент, оторвался от тарелки и, как ребёнок, счастливо улыбаясь, с радостными глазами, объявил:
- Ух, наелся, - осмотрел стол и только здесь заметил, что прикончил и жёнушкины деликатесы. – А ты чего?
- Не хочу, - Ольга пригубила «мартини», - минут десять посидим и домой.

   Расплатились и пошли к выходу. По залу прокатился вопль отчаяния. И снова десятки голодных мужских глаз стали рыскать по залу в поисках добычи. Хотя, на столиках перед ними, было почти всё из книги «О вкусной и здоровой пище» и, особенно, из раздела, посвящённого винам и закускам. Странный народ – эти мужики.

- Шура, тормозни, - Ольга слегка ткнула стеком Шурика в плечо.
   
Возле дерева стоял пьяный в стельку «пролетарий умственного труда» и безуспешно пытался найти свое орудие производства. Музыкальный репертуар его несколько изменился.

День за днем бегут года —
Зори новых поколений.
Но никто и никогда
Не забудет имя: Ленин.

Алкоголь произвел на него благоприятное действие. Он пел точно по нотам, с правильными паузами и ударением.

Ленин всегда живой,
Ленин всегда с тобой
В горе, в надежде и радости.
Ленин в твоей весне,
В каждом счастливом дне,
Ленин в тебе и во мне!

   О. Бендер и Ш. Балаганов вышли из машины и, молча, наслаждались его пением. Тихон, как-то странно дернул рукой, уставившись на Ольгу, словно чего-то от неё требуя. Она догадалась.
«Это конгениально. Разве можно так напиваться на рубль?»
«М-можно», - сказал дворник неожиданно, выдавив из себя что-то наподобие улыбки и продолжил:

В давний час, в суровой мгле,
На заре Советской власти,
Он сказал, что на земле
Мы построим людям счастье.

   «Интересно, какие песни будет петь его внук лет через пятьдесят-шестьдесят» - подумала Ольга.
Мы за Партией идем,
Славя Родину делами,
И на всем пути большом
В каждом деле Ленин с нами.

  А вслух произнесла: «Шура, домой. Завтра много дел».

><
- И здесь, по замыслу автора, должен появиться титр: «Конец первой серии», - задумчиво произнесла Вера.
- Совершенно верно, - подтвердил я.
- И сколько же будет всего серий? – продолжила допрос Люба, собирая обо мне информацию.
- Понятия не имею, - ответил я искренне и простодушно.
- Как? – изумились мои визави, - но ведь автор – Вы!
- Видите ли, девушки, в чём дело, - решил я прояснить ситуацию. – Если фильм будет снимать Михаил Козаков (и ему - вечная память) или Эльдар Рязанов, тогда - две. А если  Марк Анатольевич, тогда  - четыре.
- А если Владимир Бортко, тогда - десять, - ехидно продолжила мою мысль Люба.
- Совершенно верно, - снова и вполне серьёзно подтвердил автор.

   «А ну-ка, девушки» снова переглянулись. Это могло означать следующее. Первое: «Или автор что-то крутит, чего-то не договаривает или держит нас за дур». И тогда - второе: «А не вызвать ли ему специальную медицинскую бригаду?»
   
   Я решил продолжить сражение.
- Вот, девчата, случилось бы всё это двадцать пять лет назад. Я бы сходил в культурный и идеологический отделы ЦК и предложил бы свой сценарий и следующую идею. Фильм – четырёхсерийный и все глубокоуважаемые мною мэтры снимают по одной серии, по жребию.
   Девчонки немножко от меня отодвинулись: «А вдруг, укусит?»
- И сняли бы за милую душу и радовались бы, что так легко отделались.
Я гнул свою линию. Человека-собаку решил пока из себя не изображать, но просто немного спел:
«…Пусть безумная идея – вы не рубайте, сгоряча,
Вызывайте нас скорее, через гада-главврача…»

   Девушки вспомнили, что первым делом больного нужно успокоить.
-  Двадцать пять лет… Много чего изменилось. А могло бы, и остаться всё по-прежнему. И сидели бы Вы сейчас не с нами, а где-нибудь на заводе инженеришкой вкалывали бы, и по вечерам «козла» забивали, - зачитала мне приговор Люба, как народный судья.
Вера же думала, под каким предлогом от меня избавиться, и не помышляла уже ни о каком гонораре.
Но я решил их ошарашить и спокойно и чётко произнёс:
- Девушки, а я ведь в первой главе намекнул, кого бы я хотел видеть режиссёром.
До пиарщиц дошло, что я играю с ними в «кошки-мышки».
- Что-то не припомню я там ни одной фамилии. Макароны какие-то, Шурик виноватый, Ольга не в настроении.
- Люба, ну, во-первых, не макароны, а баранки и бублики, а во-вторых, Вы темните или мы чего-то не понимаем, - призналась Вера.

«Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!
Идут документальные кадры из речи И. В. Сталина на праздновании «7-го ноября» 1941г. на мавзолее.

И я с видом победителя объявил:
- Давайте, девушки, передохнём!
<>
   И на экране действительно появился титр: «Конец первой серии».