Подарок

Я скажу вам, друзья, что в 75 кисть в руках, даже самого профессионального маляра, не так уже бегает по стене, как скажем в нашей далекой молодости – в 25 или 35
лет. Да и поясница, зараза, иногда напоминает о возрасте. Нет, нет, да как кольнет, бывало, что лучше и не надо. Мол, говорит мне:
- На что ты подписался, старый дурень, и что тебе надо? В твои-то годы сидел бы сейчас в перке на лавочке и сопли свои жевал. Так нет, ему старому для чего-то деньги понадобились.
А я прогнусь, разомну немного спину и отвечаю ей – пояснице своей:
- Понимаешь, надо мне немного подзаработать, во как надо, - и провожу ладонью по своему горлу, вздыхаю и продолжаю макать кисть в краску, а затем наносить краску на стену и хорошо ее растирать. А красить надо, не много не мало, двухэтажный дом с двумя верандами и двумя торцевыми балконами. А еще по мелочам: четыре беседки, шесть скамеек и забор с калиткой и воротами.
Это Изя, наш сосед взял меня к себе в долю на эту халтуру. Подсел он как-то в субботу ко мне на лавочку, поздоровался со мной и спрашивает:
- Как дед, со здоровьем у тебя?
А я ему отвечаю:
- Так себе, по-стариковски. Ноги болят, но, слава Богу, пока еще ходят. Никому я, пока еще, не в тягость. На аппетит я не жалуюсь. А вот, если кто-то по дружбе угостит меня сигареткой, так жизненный тонус у меня поднимается до таких высот, что я
своих лет совсем тогда и не чувствую.
- Давай, закуривай, Хаим, на здоровье, - говорит мне Изя и достает из кармана пачку сигарет, - живи, дед, долго и счастливо. Ты нормальный дед. Всегда всем довольный и не ноешь как некоторые. Послушай, дед, а как со здоровьем у твоей бабы Раи? – спросил ни с того ни с сего Изя.
От Изиного вопроса я опешил и вытаращил на него глаза, и даже поперхнулся дымом от сигареты. И откуда, подумал я, он знает мою бабу Раю. Ведь она умерла задолго до того, как этот сопляк Изя появился на свет. А потом оказалось, что мою бабу Раю он, этот Изя, не только не помнит, но и даже никогда не видел. Оказалось, что это он спросил у меня так про мою жену, которую зовут тоже Раей, как и мою бабу.
- Ну и молодежь пошла, - подумал я, - совсем безграмотная, не может даже спросить по-человечески, по-простому, мол, дед, как обстоят дела со здоровьем у твоей жены? Да ладно, пусть скажет спасибо, что я очень догадливый и сразу понял, о ком это Изя у меня спрашивает.
Я ему отвечаю, что, мол, хвалиться особо нечем. Неделю назад моя жена выписалась из больницы. Лежала с больным сердцем. А позавчера вдруг споткнулась возле дома на ровном месте и подвернула себе руку. Сейчас сидит дома. Рука в гипсе, я так переживаю за ее больное сердце.
- Да, - вздохнул Изя, - тебе, Хаим, не позавидуешь. Скажи своей бабе Рае, что видел сегодня меня, своего соседа Изю из 14-й квартиры и что он обязательно зайдет ее навестить. Ну, крепись, дедуля, крепись, - Изя похлопал меня по плечу,- я пошел. У кого-то в субботу выходной, - вздохнул он, - а у меня, как всегда дела по дому найдутся.
Только успел сделать Изя пару десятков шагов, как вдруг остановился, почесал зачем-то свой затылок, затем, резко развернувшись, он быстрым шагом вернулся ко мне.
- Послушай, Хаим, что я еще хочу у тебя спросить. Не хочешь ли ты немного поразвлечься и поработать? Я знаю, что ты давно уже на пенсии и что вашей пенсии вам хватает на все ваши мизерные расходы. Но деньги никому никогда не бывают лишними. Это во первых, во вторых ты на свои, честно заработанные деньги, сможешь купить своей Раечке хороший подарок к вашему юбилею. Я знаю, что вы женаты уже 55 лет и даже знаю, что вы уже заказали ресторан, чтобы отметить это событие. А если ты, дед, купишь
своей Раечке к юбилею хороший подарок, скажем перстень с бриллиантом, или что-то другое в этом духе, будет для ее сердца лучшим лекарством, чем все таблетки, которые она принимает. Поверь мне, я в этом разбираюсь. И вот еще что я хотел тебе рассказать. У меня заболел напарник, а объект мне надо сдать в срок. И я подумал, что лучшей кандидатуры, чем ты Хаим, мне не найти. И силы у тебя ещё предостаточно, и побывал ты за свою жизнь в разных переделках. Прошёл войну, и шагать приходилось тебе по 30 километров, и многие другие испытания выпали тебе за твою жизнь. Такие парни, как ты, самые надёжные. И возраст им не помеха. Так что, дед, как? По рукам?
Я на пару секунд задумался, а потом, расправив плечи, протянул Изе руку:
- Конечно, по рукам.
И пошло-поехало.… До трёх часов я дома со своей Раечкой, что надо подать, что
убрать, проследить, чтоб она вовремя приняла таблетки. Нужно ещё проследить, чтобы сидела и ничего не делала, а то она с одной рукой хочет перевернуть весь дом: и убрать, и обед приготовить. Чтобы дом не убирать, она со мной кое-как соглашается, потому что  ровно в три часа  с работы приходит наша младшая дочь. Ну, а на счёт еды у нас каждый день с Раечкой настоящая война.
- Взрослые – говорит она мне – могут с обедом и подождать, а внуки наши после школы должны вовремя пообедать и обязательно каждый день должны покушать что-то свежее и горячее. У них молодой растущий организм.
И я, от безвыходности ситуации, стал под мудрым руководством своей Раечки постигать азы её поварского искусства: чистить картошку, лук, что-то резать, жарить, мыть, варить, перемешивать. Скажу вам честно, только сейчас я понял, что всю свою жизнь я прожил за Раечкой, как за каменной стеной. В молодости, приедешь, бывало с работы домой, не успеешь еще умыться, а на столе уже стоит обед, да какой! Тут тебе и первое, и второе, и трете. А как все приготовлено! Только подходишь еще к двери, а у тебя уже слюнки текут. Думаю, что не в каждом ресторане знаменитые шеф повара приготовят вам такое. Ешь, бывало, обеды моей Раечки и накушаться не можешь, так вкусно. Поэтому у меня и живот такой вырос, хоть за спину его закладывай. Ну, скажите, разве можно с такой едой когда-нибудь похудеть. Да и живот мне мой совсем не мешает. А моей Раечке он даже нравиться.
- Есть – говорит она мне – куда девать свою продукцию, и выбрасывать в мусорку ничего не надо. – А пока Раечка мною командует, я мучаюсь на этой чертовой кухне.
- Что за руки, Хаим, у тебя, - говорит мне Раечка – целый час чистишь мне несколько картошек. – А потом – Хаим, не спи, будь поживее.
А как я могу быть поживее, если эта работа мне хоть и знакома (видел я много раз как это все делает моя Раечка), но делаю я ее сам ведь впервые. Опыта пока не хватает, а Раечка все продолжает наседать на меня.
- Хаим, когда шинкуешь лук, совсем не обязательно мерить его метром. Режь лук на глаз, да побыстрее. Это тебе не твоя стройка, что если рядом прораб ты стараешься, работаешь, а чуть прораб отвернулся, или ушел, ты куришь или зеваешь. А потом, взялся мне помогать, так помогай, не ленись. А сейчас, давай убери все лишнее за собой – продолжает командовать мне Раечка – и отдыхай, завтра будем печь с тобой штрудель, а то внукам уже нечего брать с собой в школу на обед.
Я киваю Раечка головой, мол, хорошо, как скажешь, а сам себе думаю:
- Мамочка моя родная, почему ты 76 лет тому назад не захотела сделать себе аборт? Я бы сейчас этой чертовой теркой не постирал бы до крови свои руки. А назавтра, хоть и под мудрым руководством Раечки, мне не пришлось бы печь этот чертов штрудель.
Это так я отдыхаю сейчас не пенсии каждый день до трех часов. В три приходит
моя смена. Это приходит с работы моя младшая дочь. Я быстро переодеваюсь, беру с холодильника бутылку воды и бегу на остановку автобуса, дожидаюсь автобуса и еду на работу. Домашние все думают, что я треплюсь с друзьями – пенсионерами где-то в парке. А я на работе. В половине четвертого с основной работы к нашему объекту подъезжает мой сосед Изя. Мы вместе готовимся к работе, перекуриваем и с четырех до девяти часов вечера, ничем не отвлекаясь, красим наш объект. (Объект – так Изя для конспирации называет наш дом). А потом, после работы, Изя на своей машине подвозит меня прямо к подъезду нашего дома.
По пятницам у Изи на основной работе выходной и мы на нашем объекте работаем с семи часов утра до двух часов дня. Иногда в пятницу я с работы домой прихожу такой уставший, что мне все домашние деликатесы и ароматы, раньше так раздражавшие меня и зовущие: «не проходите мимо» - по барабану.
Я тайком на цыпочках прохожу мимо кухни, плюхаюсь на диван и отключаюсь. И еще, друзья, пару слов о самой работе. Скажу вам, что покраска дома не такая уж и простая работа и требует особой аккуратности. Поднимаюсь я на нашем объекте туда, куда мне нужно, на специальной люльке. Управление люлькой очень простое. Нажал кнопку и поехал туда, куда тебе надо. Изя несколько раз проехал со мной на люльке вверх и вниз по стене, пожелал мне всего хорошего и пошел красить комнаты внутри дома. Я впервые самостоятельно поднялся вверх, посмотрел вниз, а люлька моя слегка покачивается, и я подумал: «А  вдруг сейчас упаду!». От этой мысли даже голова у меня слегка закружилась. Потом подумал: « А почему я должен упасть? Другие работают на таких люльках, и никто не падает». Понемногу я успокоился, осмелел и начал работать, а чтобы не было скучно, стал я разговаривать сам с собой, конечно, не вслух, а про себя. Вспоминал кое-что из нашей с Раечкой молодости:
Вспоминал я восьмой класс, где мы с Раечкой учились вместе в одном классе. Я - откормленный добродушный мальчик, которого на переменах лупили все. За что? А просто за то, что толстый, за то, что всех боялся, за то, что родители каждый день засовывали мне в портфель много вкусненького. Лупили меня даже те, которые на целую голову были ниже меня. А обед свой из портфеля я даже никогда не доставал. Доставали и съедали другие. Раечка всегда старалась меня защитить и лупила моих обидчиков, чем попало: то книгой, то портфелем. А потом совсем пересела ко мне за парту и старалась никому не позволять без спроса лазить в мой портфель. Даже вместе стали делать уроки. А потом Раечка заставила меня пойти заниматься боксом.
- Принимать удары – говорила она мне – ты уже хорошо научился. Пора научиться давать сдачи. – И следила за мной, чтоб я не пропускал тренировки.
А через год, когда самый драчливый в нашем классе Николай полез ко мне в портфель за обедом, я его вначале оттолкнул, а когда он полез ко мне с кулаками драться, я его так отделал, что у него в присутствии всего класса на глазах появились слезы.
А потом мы с Раечкой не только стали друзьями. Она расцвела, похорошела и стала настоящей принцессой, Возможно, принцессой только для меня. Но я почувствовал, что в нее по настоящему влюбился и хотел быть всегда с ней рядом. Других девушек для меня просто не существовало. А однажды я набрался смелости и признался ей в любви.  А она засмеялась и говорит мне:
- Любишь, так докажи мне, что любишь меня.
- А как? – спрашиваю я. А потом я обнял и хотел ее поцеловать, а она выскользнула из моих объятий и говорит:
- Сделай что-то такое, чтобы я поверила тебе, что ты меня любишь.
- А что бы ты сейчас хотела, чтобы я для тебя сделал? – раздухарился я.
- Если ты любишь, – сострила мне глазки Раечка – так прыгни в бассейне со спортивной вышки. – Она знала, что я не то, что нырять, даже плавать не могу.
У нас в городе в бассейне была большая спортивная вышка. И я целую неделю, каждый день, после учебы бегал в этот бассейн учиться с этой вышки прыгать. Ребята – спортсмены с пониманием отнеслись к моему желанию и учили меня прыгать с вышки в воду и плавать под водой. Я ради любви к Раечке преодолел свой страх и научился прыгать с вышки в бассейн. А потом у нас было все как у всех: поцелуи, свадьба и долгая счастливая жизнь. Правда, в жизни нашей было все: и война, с которой я, слава Богу, вернулся живым, и дети, и бессонные ночи, и первые шаги наших внуков. Вечерами, к моему стыду, поужинав, я всегда засыпал на диване перед включенным телевизором. Раечка моя укладывала наших детей спать, прибирала квартиру. По утрам в шесть часов на столе передо мной стоял горячий завтрак, а она отводила наших детей в детский сад, а потом сама бежала на работу…
Через два месяца мы окончили красить наш объект. Хозяин объекта, поблагодарив нас за хорошую работу, честно рассчитался с нами наличными. Раечке моей сняли, наконец, гипсовую повязку, и она каждую минуту теперь на кухне разрабатывает свои пальчики. А я, чем могу, ей помогаю. Тайком от Раечки я записываю сейчас в свой блокнот полюбившиеся мне Раечкины рецепты. Скажу вам по секрету, за два месяца в кулинарии я успел достичь таких больших успехов, что Раечка иногда утром стала мне доверять даже испечь для внуков оладушки.
Мой сосед Изя пообещал бросить все свои дела и обязательно прийти со своей женой ко мне на юбилей. Он хочет познакомить свою жену со своим новым напарником, то есть, со мной. Ну, и насмешил он меня. Живем мы все вместе в одном доме уже почти 15 лет. Каждый день утром здороваемся и -  на тебе! - Изя решил снова нас познакомить. Не пойму, зачем ему это все надо?
 Вот еще что я хочу вам сказать, мои друзья. Что такое счастье? Счастье – это, когда у тебя есть работа, а после работы тебя тянет домой, а дома тебя кто-то очень ждет. И еще счастье, когда у тебя в кармане что-то есть, и ты это что-то можешь истратить на все, что захочешь.
В ресторане готовились к очередному торжеству. Приглашенные, ожидая юбиляров, собирались небольшими группами. Мужчины курили, потягивали пиво, говорили о спорте, о политике. У женщин свой менталитет. Разговоры о моде, косметике, о кремах, растворяющих мертвые клетки и придающих лицу естественный румянец. Говорили о новых диетах, благодаря которым можно есть практически все, что угодно. Ну и, конечно, у всех на устах разговоры о самом главном - что уже давно всем пора садиться за стол, а юбиляры почему-то задерживается.
Оркестранты понимали настроение людей и в данный момент берегли свои силы для предстоящего бурного веселья. Но вот приоткрылись большие передние двери и дирижер оркестра, первым заметивший юбиляров, взмахнул рукой, и оркестр заиграл марш. Юбиляры от неожиданности онемели от чрезмерного внимания к себе. Потом они, под аплодисменты, сквозь живой коридор гостей, направились к своим местам за праздничным столом, и праздник начался. Гости дарили цветы и, перебивая друг друга, произносили заздравные речи с пожеланиями здоровья и счастья, мира и любви. Желали уважения и любви от внуков и обязательно дождаться правнуков. А еще, чтоб было много круглых дат: и в 60, и в 65, и даже в 75 лет совместной жизни им довелось вместе встретить в этом прекрасном ресторане. Зазвенели бокалы, и гости принялись за еду. В ресторане стало тихо. Все набирались сил перед предстоящим весельем.
В разгар веселья неожиданно тамада прервал музыку и попросил юбиляров
подняться на авансцену к оркестру. Поздравив еще раз виновников торжества, он объявил присутствующим, что администрация ресторана тоже хочет поздравить юбиляров и преподнести им свой подарок. Под звуки марша, через зал четверо поваров, в белых халатах и в огромных колпаках на головах, пронесли к авансцене огромный торт. В нем горело столько свечей, сколько лет прожили вместе наши юбиляры, то есть ровно 55. В это время произошло еще одно непредвиденное чудо. Наш юбиляр, вытерев носовым платком свой вспотевший лоб и надув от напряжения щеки, достал из кармана пиджака маленькую коробочку и протянул ее жене.
- Это тебе, носи на здоровье, – как-то стесняясь, произнес он.
Юбилярша, приоткрыв коробочку, заглянула в нее и ахнула. В коробочке лежал изумительной красоты перстень и две сережки, да какие, о которых она мечтала всю жизнь.
- Хаим! Неужели это все настоящее с бриллиантами? – подняв на мужа глаза и сдвинув брови, удивленно спросила она.
- А как же! – с гордым видом ответил Хаим, а потом добавил - Подарю тебе какой-то ширпотреб? Одевай все это прямо сейчас и носи на здоровье. Это самые настоящие бриллианты, о которых ты мечтала всю жизнь.
- А у кого ты, Хаим, одолжил столько денег и как мы с тобой за такой подарок рассчитаемся?
- На подарок твой, Раечка, я ни у кого денег не одалживал. Я их просто заработал. Да, да, не удивляйся, заработал. И твои, сияющие сейчас счастьем глаза, и нежный румянец на твоих нежных щеках, для меня стоят намного больше этого скромного подарка, – и, перейдя на шепот, спросил – Скажи мне, Раечка, когда сейчас шевелишь пальчиками, рука тебе не болит? Нет? Слава Богу. Очень хорошо. Скажи мне, радость моя, а сердце тебе сейчас тоже не болит? Ты его чувствуешь?
- Хаимке, дорогой мой, ничего мне сейчас не болит. И как мое сердце может болеть, когда оно наполнено через край счастьем, потому, что всю жизнь со мной ты – мой муж, единственный и ненаглядный.
Хаим галантно опустился перед Раечкой на одно колено и решительно произнес:
- Разрешите пригласить вас, о свет моих очей, моя радость, моя принцесса, на вальс!
Раечка стыдливо опустила голову и, сделав реверанс, прошептала:
- Я не смею отказать вам, мой принц.
Дирижер взмахнул рукой, и оркестр заиграл медленный вальс. Наши юбиляры, под бурные аплодисменты собравшихся гостей, стали плавно кружиться в вальсе.
А вы, дорогие мои читатели, пока наша счастливая пара кружиться в вальсе, давайте вместе покинем это торжество и поспешим к своим друзьям, родным и близким, чтобы тоже сделать для них что-то приятное.
По большому счету жизнь не такая уже и плохая штука. А от души для кого-то сделанные, пусть даже маленькие, радости делают ее просто замечательной.