Глава 2

Ника сильно опоздала и теперь чувствовала то же, что и осужденные на казнь в последние минуты жизни. Впрочем, нет, откуда бы ей знать, что они чувствуют...
"Посмотри правде в глаза,-храбро сказала сама себе девушка-ты просто жуткая трусиха. Ты боишься глупую, мерзкую, злобную, холодную тетку, которая..."
"Которая может тебя наказать,-язвительно ответил внутренний голос, который, как известно, всегда прав и спорить с ним не имеет никакого смысла-И наказать жестоко."
"Подумаешь!-предприняла-таки жалкую попытку обмануть саму себя Ника-Ну, накажет, и что?"
Внутренний голос многозначительно промолчал. Девушка и сама прекрасно знала, какие бывают наказания и их последствия для самочувствия. И, наверное, поэтому уже в четвертый раз обходила по широкой дуге свой новый дом.
Мама умерла, когда Ника еще только училась ходить. Лихорадка в тот год особенно свирепствовала. Отец воспитывал дочь, как мог. Уж не потому ли, думала Ника годы спустя, был он в неполные сорок лет седым как лунь, что подкосила его смерть жены? А теперь, всего месяц назад, едва успев перебраться в новый дом, ушел и он.
 Эх, папка, папка, где ты теперь? Открылись ли для тебя светлые двери Верхнего мира, или ржавые ворота Нижнего закрылись за твоей спиной... Мысли об отце и сейчас выдавливали из глаз девушки слезы отчаяния, а уж что творилось тогда... Налетевшие оголодавшей стаей родственники начали дергать имущество, ничуть не смущаясь видом ревущей в два ручья девченки и некому было им помешать. А в конце концов, раздергав все, жадные родичи скрылись, оставив голые стены, Нику и Анхен, ее тетку. Женщина деловито обжилась в новом доме, ставшем ее, быстро навела свои, воистину железные порядки и сразу же, не таясь, честно объяснила племяннице ее положение:
-Будешь у меня шелковой,-заявила эта дама веско, холодно глядя на Нику-Слушаться меня, выполнять, не болтать, не прекословить. Я тебе не мамочка родная, нянчиться с тобой не собираюсь. Либо все будет по-моему, либо отправишься в сиротский дом. И скажи спасибо, что сразу туда не отправилась.
При этом она подняла желтый сухой палец, смерила девушку ледяным взглядом и вопрос был решен. Надо ли говорить, что никакой заботы с тех пор Ника не видала, а большую часть дня проводила с веником и тряпкой. Анхен не любила больше всего 3 вещи: пыль, непорядок и болтовню. И девушке, волей-неволей, пришлось подстраиваться под эту железную женщину с вечно поджатыми губами и холодным взором. В сиротский дом ей совсем не хотелось. Впрочем, ради справедливости надо заметить, что до сих пор тетка ее не обижала и не бранила и жизнь Ники могла бы быть сносной, но...
 Анхен если и говорила ей пару слов в день, то при этом обдавала ледяным равнодушием, от чего Ника не знала, как себя вести. "Уж лучше бы она кричала и топала ногами,-думалось девушке-только не это молчание..." За 4 недели, что Ника прожила в этом городе, она так и не успела завести себе друзей и ей было некому поплакаться, не с кем развеяться, погулять в свободное от натирания медных ручек время. Да и жили они с Анхен совсем даже небогато: у женщины был какой-то капитал от старой жизни, о которой она рассказывать не спешила, свой дом она не то продала, не то сдала во временное пользование, но деньги расходовала весьма экономно.
Потому вполне понятно, что на душе девушки скребли не то, что кошки, а по крайней мере один лев средних размеров. А сегодня случилась странная встреча... Щеки девушки невольно покрылись румянцем, как только она воскресила в памяти утреннее происшествие. Кто такой был этот человек, несмотря на почтенные седины, ведущий себя не по возрасту бодро? Ника совсем раскраснелась, вновь представив себя в его объятиях.
"Нет, хватит! Не глупи!-оборвала она себя-Подумаешь, какой-то старик..."
"Но тебе понравилось."-внутренний голос усмехнулся.
 "Ну, понравилось... Может быть. На одну минутку... И то потому..."
"Что раньше тебя никто не целовал... так."-закончил за нее внутренний голос.
С этим девушка поспорить не могла при всем желании.
Ника пошла уже на седьмой круг.
Ведро, полное зеленых ранних яблок, оттягивало руку. Тетка послала ее с утра пораньше к какой-то своей товарке, живущей в центре города и обещавшей поделиться богатым урожаем. Товарки, как оказалось, дома не было, а ее громадный и толстый, как бочка муж был не особо ласков. Взял у девушки ведро, что-то поворчал и заставил себя ждать на пороге, казалось, целую вечность, пока не появился с заполненным ведром. Здороваться и прощаться в его планы тоже не входило.
 Утренняя встреча упрямо не шла из головы. Тогда, едва оправившись от удивления и смущения, Ника осторожно пошла следом за незнакомцем. Зачем, она понять не могла и сейчас, а вот поди ты, кралась сзади, краснея от мысли, что он может обернуться и проследила-таки. Мужчина завернул в чей-то большой двор, огороженный могучим забором и туда девушка не сунулась: уж очень страшно лаяли собаки. Зато дождалась его возвращения, опять же незнамо зачем. Незнакомец появился, уже не в своем заморском одеянии, а в обычной куртке и штанах, только через час, а Ника все это это время, как дура, пряталась за старым заколоченным сараем. Затем мужчина, выглядящий к тому же еще веселее, чем раньше, повернул прямо к кабаку "Китобой" и девушка ждать уже не стала. Всю дорогу к дому она ругала себя за эти глупости и вот теперь заходила уже на седьмой круг, так и не решаясь ступить во двор.
 Тут судьба, как и водится, взяла все в свои руки, устав ждать инициативы от девушки. Дверь открылась и на пороге появилась Анхен собственной персоной. Свою племянницу она увидела в самый неподходящий момент: уже отходящую от дома.
-Эй, Николетта.-вроде бы спокойный голос тетки заставил девушку вздрогнуть и замереть на месте-Ты куда идешь?
Казалось бы, банальный вопрос, но Анхен вложила в него столько чувств и эмоций, сколько найдешь не у всякого оратора и Ника отчетливо поняла, что сейчас умрет. Ее бросило в холод от тона тетки, повернуться, встретиться взглядом с льдистыми глазами было страшно, но остаться стоять спиной еще страшнее и Ника медленно повернулась. Анхен ждала ответа, глядя на племянницу, как могла бы глядеть на кочан капусты, без малейшего выражения во взоре и лишь сжатые в ниточку губы выдавали ее крайнюю степень раздражения.
-Ну..?
-Я... я задержалась, извините, пожалуйста.-опустив глаза прошептала девушка.
-Вижу. И поэтому ходишь кругами.
Ника вскинула голову, в ужасе воззрившись на женщину.
-Я тебя видела. В окне. 6 раз.-каждая новая фраза становилась энергичнее и Ника решила, что вот теперь точно умрет, но, как ни странно, не сделала этого. -Как ты это объяснишь?-голос Анхен приобрел почти человеческие нотки.
-Я... Я...
-Ты что? Продолжай.
-Я боялась...-сказала Ника так тихо, что сама себя еле услышала. У Анхен был чудесный слух.
-Это я поняла.
Все, дальше девушка сдерживаться не могла и разревелась прямо посреди дороги, с ведром яблок в руке, вздрагивающем от рыданий. Женщина преодолела 4 шага, разделяющие их с Никой и, презрительно покривившись, взяла ее двумя пальцами за запястье и повела домой. Нике в таком состоянии было все равно, она ничего уже не видела из-за текущих из-под век ручьев и поэтому неудивительно, что очнулась она все еще подрагивая от рыданий на кровати в своей комнате.
Не было никаких сил, подушка промокла от слез, о каком бы то ни было настроении говорить не приходилось. Девушка обессиленно застонала и перевернулась на спину, глядя пустым взором в потолок. Трещинки на некрашенных досках в хорошие дни складывались в забавные мордочки и деревья. Сегодня они были похожи на паутину.
 Прошло какое-то время, совершенно пустое, без мыслей и чувств и Нику начало одолевать что-то, распознанное ей не сразу. Голод. Хотелось перекусить, причем уже давно, но как после всего этого появиться на кухне Ника не представляла и осталась лежать, перевернувшись на бок и подтянув коленки к груди. Скоро она стала казаться себе такой маленькой и жалкой, что на глаза вновь навернулись слезы. Поплакав еще чуть-чуть, девушка забылась сном. Проснулась она от света заходящего солнца, добравшегося под вечер и до ее северной комнаты и настойчиво лезущего в глаза.
Голод совсем одолел ее и Ника, стараясь не думать о плохом (что было практически невозможно), слезла с кровати и, подойдя к неплотно прикрытой двери своей комнаты, прислушалась. В доме стояла тишина, да по-другому и быть не могло с такой хозяйкой, как Анхен и все-таки Ника уже умела определять, когда тетки нет дома или она спит, а когда, к примеру, сидит у окна с шитьем или кистью.
 Как это ни странно, Анхен рисовала картины, да не какие-нибудь казармы, как вроде бы следовало из ее характера, а райских птичек, пасторальные пейзажи и закипающие уютные чайники. Пара картин висела и в комнате Ники и у девушки рука не поднималась их снять.
Так вот, сейчас Анхен явно была дома, девушка чувствовала это до дрожи в коленях. Выйти из комнаты и пройти коридором до кухни было просто необходимо, если не собираешься сегодня спать голодной, и Ника знала, что, стоит решиться, сделать шаг, дальше дело пойдет легче, но как раз-таки этот самый шаг сделать было непередаваемо тяжело.
"Не трусь,-подбодрил вновь вернувшийся внутренний голос, сначала так подло покинувший хозяйку, когда ей было хуже всего-ничего с тобой не случится. Возьмешь еды, а если и получишь затрещину, так сама же в этом виновата и будешь. Не глупи, шагай давай."
Он был тысячу раз прав, этот подлый голос, Ника и сама понимала, что поступила утром безответственно.
Правда, замечание насчет затрещины ей совсем не нравилось, однако хуже, по ее мнению, быть уже не могло и девушка толкнула дверь, выходя в темный коридор, заставленный массивными шкафами.
 По белому половичку, который она таскала на речку стирать каждую неделю, Ника прошлепала босыми ногами на кухню. Благодарение богам, там хотя бы не было Анхен. Девушка скорее открыла дверцы буфета и, не разбирая особо, набрала вчерашних оладьев, пару яблок, кусочек сыру, с чем и села за стол. Забрезжила надежда быстро поесть и скрыться до завтра в комнате. Уже на середины трапезы ей стало чего-то недоставать. Чего-то важного. Чего-то... или кого-то?
-Кис-кис-кис,-позвала Ника, проглотив оладью и оглядывая кухню-Кис-кис, Лапа, ты где?
Ответа не было. Не раздалось мяуканье, не вылетела стрелой к хозяйке серая кошка, как всегда случалось. Но зато послышалась уверенная поступь Анхен, идущей из дальней комнаты.
Выйдя на кухню с молотком, женщина явно не ожидала увидеть племянницу. Кисло посмотрев на нее, она храбро двинулась к печи, собираясь починить заклинившую заслонку.
-Кис-кис-кис,-уже понимая, что ответа не будет, но еще не поддаваясь панике, повторила Ника.
-Убежала твоя животина,-озабоченно глядя на хитрую систему печи прорычала Анхен.
-Как? Куда?-вырвалось у Ники.
 -Не знаю,-ледяной взгляд обжег девушку. Ника в очередной раз опустила под тяжелым взором тетки глаза, но сумела сказать довольно твердо:
-Я пойду ее искать.
-Иди,-не особенно слушая Нику, Анхен нанесла удар по чугунной заслонке, заставивший загудеть всю конструкцию.
Девушка, пожалуй, никогда так быстро не одевалась, торопясь скорее выскочить во двор и боясь, что тетка передумает. Она вылетела за ограду и бросилась к соседскому саду, куда в прошлый раз забралась Лапа. И уже не слышала слов Анхен, обращенных к ней:
-Эй, а где платье моей матушки, Николетта? Вчера ведь еще висело во дворе. А сегодня уже нет, какая-то рвань... Ты не снимала? Николетта..!