Глава 3

День явно удался, в этом у Данкела уже не было никаких сомнений. Деньги оказались там же, где он закапывал и, судя по всему, их количество не уменьшилось. Глупая вдовушка очень обрадовалась его приходу, тут же побежала ставить чайник на огонь и мужчина с трудом отбился от второй и третьей чашки и от прочих прозрачных намеков хотя и милой, но уже староватой женщины. Первую чашку, правда, выпить пришлось, но зато потом Данкелу удалось быстро и кажется не обидев хозяйку забрать свои деньги (что в горшке именно деньги догадаться было можно, ну да и ладно), взять одежду покойного мужа и под бешеный лай цепных псов смыться со двора. Старого доброго кабачка "Молодой свинопас", в который он сразу направился, уже не было и в помине, вместо него между двух лавок стоял новехонький сруб под вывеской "Китобой", но мужчине было по большому счету все равно. Первым делом он снял комнату и тщательно спрятал деньги, а уж потом спустился вниз, в общий зал, где и заказал добрую кружку пива. Это было еще днем. К вечеру таких кружек он осушил штук десять и был изрядно навеселе.
 Здравый смысл подсказывал остановиться уже после четвертой, однако мужчина успокоил себя довольно глупой мыслью "один раз живем", а теперь менять что-либо было просто поздно. В кабаке было уже почти пусто, лишь Данкел, да еще пара подвыпивших постояльцев, ведущих между собой не слишком содержательную беседу. Хозяин - упитанный краснолицый дядька в годах - откровенно позевывал, не ожидая новых посетителей сегодня и, видно, был не прочь закрыться прямо сейчас. Да вот только двое выпивох никак не уходили и он, скрепя сердце, все торчал за стойкой.
Охранник на сегодня по какой-то острой надобности взял выходной и вытолкать нежеланных гостей в шею было некому.
Данкел, с трудом оторвав взгляд от глиняной кружки (эх, а в "Свинопасе" были не в пример тоньше и изящнее), твердо решил, что вот сейчас допьет пиво и отправится спать. Мелькнула крамольная мысль, что ноги, чего доброго, еще и не удержат его и придется просить помощи у хозяина. Так позориться в планы мужчины не входило и он заерзал обеспокоенно.
Данкел не сразу и понял, кто это орет у него за спиной, да так неразборчиво...
 По отдельности, то есть, слова вроде были понятные, а вот в единое целое складываться не желали никак. Мужчина, поморщившись, начал поворачивать неожиданно тяжелую голову к источнику звука, но тут в него кто-то вцепился.
"Дяденька, скажите ему..! Пусть не прогоняет меня, я вам сейчас что-то скажу..!" - срывающийся голосок хоть и не сразу, но донес-таки до сознания Данкела простые и вроде бы понятные слова.
Первое, что постояльцу "Китобоя" запомнилось в юном создании, цепляющемся за его рукав, были тонкие девичьи ручонки, судорожно сжатые на прочной ткани. Бледное лицо в обрамлении черных волос он разглядел мгновением позже.
-Кыш, уйди, дурочка полоумная! - хозяин схватил девчушку за плечи и стало ясно, что сейчас она вылетит из кабака, как пробка и как минимум дня три не сможет сидеть.
-Дяденька! - испуганно взмолилась та, не предпринимая попыток сбежать, а только цепче хватаясь за Данкела своими лапками.
-Постой-ка, - наконец созрел для диалога мужчина - Не трожь девчонку. Она что-то... что-то важное сказать мне... хочет. Ну?
Последнее "ну" предназначалось уже незнакомке, с плеч которой хозяин руки убрал, хотя и явно без особого желания.
-Помогите, дяденька..! Очень надо... - заговорила девчушка, взволнованно понижая голос и косясь на хозяина кабака - Пойдемте со мной, пожалуйста...

Что сыграло свою роль, какого лешего Данкел пошел с незнакомой девчонкой в ночь из уютного и теплого "Китобоя" - неизвестно. Но факт остается фактом - очнулся он где-то, судя по приметам, на северной окраине города, не слишком далеко от кабака. В его руке была рука странной спутницы, а прямо перед носом возвышалось дерево, кажется береза.
-Она там, видите? Лапа, Лапа! Видите? Вон она, сидит на ветке... Бедняжка, и как залезла только так высоко... - тараторила его попутчица, дергая мужчину за руку и тыкая пальчиком наверх, в ветви дерева. Данкел, положа руку на сердце, ничего там не видел и уже жалел, что ушел из "Китобоя". Как бы хозяин не запер двери до утра. Хотя нет, не посмеет... А девчонка все твердила что-то о лапе, о бедняжке и о дереве. Мужчина никак не мог взять в толк, у кого там что с лапой и, потряся головой в надежде хоть что-то понять, он пробурчал:
-Да говори ты... толком... что случилось..?
 -Я же ведь и говорю... Там на дереве Лапа, моя кошка! - закричала девчонка ему в ухо, наверное решив, что он глухой.
-Кошка? И всего-то? - Данкелу вдруг стало легко и весело. Странным казалось, что кто-то может переживать из-за такой малости, как кошка, влезшая на дерево. Они ведь, кошки-то, для того и нужны, чтоб сметану воровать, да по деревьям лазать. - Это я... уж... сейчас!

И он, больше ничего не спрашивая, полез, упираясь ногами в шершавую кору и хватаясь за ветки, вверх, на дерево. Ну и пусть кошка - пустяк, ему ведь не трудно слазать за ней. Пусть девчушка порадуется... Ветки так и норовили влезть в глаза, или расцарапать лицо, да и у Лапы оказался стервозный нрав. Глупое животное, вместо того, чтоб благодарно поспешить навстречу спасителю, забралось на самую верхотуру и Данкел сам не понял, как умудрился не упасть и спуститься с кошкой (расцарапавшей вместо веток ему щеки) вниз. Хозяйка тут же схватила свою любимицу на руки и начала целовать в усатую морду, приговаривая разные ласковые слова. Впрочем, чего греха таить, поблагодарила она и его...
Дальше все смешалось.
 Кажется, Данкел вызвался провожать дам до дому и проводил вместо этого до кабака. По дороге он вдруг понял, что его голос до ужаса похож на голос Санбая и все пытался изменить его. Проклятый санбаев тембр упрямо не исчезал. Кажется, мужчина еще пел песни, грозил кому-то смертью и напугал ночного прохожего. Успокоился он только на кровати в своей комнате на втором этаже "Китобоя", когда кто-то стягивал с него обувь, а еще кто-то лизал щеку шершавым языком. А потом Данкел провалился в наполненный грезами глубокий сон...