Счастье

Когда моя страна в перманентном хаосе политических игрищ, в гротескном противоборстве пустых лозунгов и малосимпатичных физиономий, в балаганно-ярмарочном разноцветье агитационных палаток, в фальшивой благотворительности и предсказуемых провокациях, в густом тумане повсеместной лжи и лицемерия несётся к предстоящим выборам, то вопрос о счастье приятно удивляет своим несоответствием контексту. Особенно, если его озвучивает седой старик, больше похожий на сказочника, чем на водителя такси.

Странно, но в тот миг вопрос не показался мне ни банальным, ни патетическим. Боле того, я подумал, что среди бесчисленных, залитых солнцем щитов с обещаниями благополучия и процветания, его возрождение вполне естественно.

Однако приехавший из чёрно-белого прошлого таксист знал ответ. Он вынес его из популярного когда-то фильма и был глубоко убеждён, что счастье – это, когда тебя понимают. Его голос дрожал от ностальгических переживаний, а автомобиль при этом едва не врезался в микроавтобус.

Я поспешно согласился, а сам подумал, что если бы истинные мотивы политиков, портреты которых сопровождали нас в пути обнадёживающими улыбками, вдруг были поняты избирателями, то ни те, ни другие не стали бы от этого счастливее.

Я воздержался от объяснений того, что в этой фарисейской формуле счастья, осуществись она в реальности, кроется великая опасность распада мира, не готового к правде, и промолчал не столько из-за страха таксиста перед правдой, сколько из-за своих опасений не добраться до цели без лишних приключений.
 
Поэтому тихо и незаметно из киевского таксомотора пересаживаюсь в мадридский трамвай попутчиком испанского философа и почтительно замираю, приобщаясь к его мыслям. Они пробуждают мой эгоцентризм и в очередной раз подводят к убеждению в справедливости древнего императива, зовущего стать самим собой. Вот она – истинная формула счастья!

Возвращаюсь удовлетворённый и снова усаживаюсь рядом с седовласым водителем.

Утратив осторожность, на минуту прерываю молчание и с помощью примера пытаюсь ему втолковать, что один из моих товарищей по-настоящему счастливым чувствует себя лишь на войне, а другой – за письменным столом; и что им обоим важен сам процесс, а на понимание или непонимание со стороны окружающих им глубоко наплевать.

 В ответ слышу междометия. Замолкаю и представляю масляные глазки-пуговки отца Фёдора в момент его грёз о свечном заводике… Нет, всё-таки счастье – это процесс, который начинается после встречи с самим собой. А вот, сколько продлится – зависит от прочности этого союза, основанного на преданности своему самому желанному желанию.

Такси резко тормозит, и пока меланхоличная рыжая дворняга трусцой пересекает проезжую часть, успеваю уточнить, что я – это моё заветное желание, что понять своё желание – значит понять себя и что в этом – предпосылка счастья… Не в понимании тебя другими, а в понимании тебя самим собой!

Слава Богу, мы благополучно доехали! И пока водитель неторопливо отсчитывал сдачу я смог спокойно подвести итог: вор должен воровать, трудоголик – работать до потери сознания, футболист – забивать голы, врач – лечить… то есть каждый человек, чтобы быть счастливым, должен осознанно заниматься тем, что ему больше всего по душе. Мир же от этого только выиграет, ускорив своё передвижение по предначертанной спирали.

Поставив точку, я поспешил захлопнуть дверцу автомобиля, дабы не слышать ответ его счастливого владельца.