Петя Орешкин

Петя Орешкин работал менеджером в строительной фирме. Наполнив опустошенные трюмы накренившегося парусника своей десятилетней карьеры новыми впечатлениями, он возвращался с грандиозной по размаху профильной выставки. В бумажном пакете с логотипом одного из гигантов рынка лежало несколько буклетов и прайс-листы с пришпиленными степлером визитками счастливцев, работавших у конкурентов.
Петя твердо решил, что теперь в его жизни все должно перемениться – он убедит своего директора, и тот назначит его начальником отдела закупок. Ведь он работал в этом отделе с первого своего дня на фирме. Он любил все, что связано с работой – все эти краны, бульдозеры, гусеницы, отвалы, стрелы, крюки и кабины. Любил, начиная с песочницы,
завидуя какому-нибудь мальчишке, прикатившему огромный железный самосвал, с картинок, вырезанных из разных технических журналов и наклеенных в альбом.
На выставке он в который раз наблюдал танец ковшового погрузчика, делавшего такие па, что оставалось только удивляться, как у водителя не отлетела голова и выдержал желудок.
Полуобнаженные девушки-модели, нанятые хозяевами стендов для лучшего представления механических монстров, поражали его прямизной и протяженностью ног, стаи флагов на устремленных ввысь телескопических стрелах плескались на ветру, заглушая выступление неизвестной рок-группы. Коленчатые секции автобетононасосов причудливо изгибались, свесив вниз безвольные хоботы рукавов. Белые и голубые рубашки, галстуки самых разнообразных оттенков, с переливом и без, черные брючки, баджи, прически, стенды, запчасти, русские, китайцы, немцы, безумно палящее солнце, кондиционеры, охранники, буфеты…
Петя Орешкин удалялся подпрыгивающей походкой от Экспоцентра к метро. Открытая пару лет назад станция – сталь и стекло, простор, чистота, мониторы, приглушенный свет.
Он сел в пустой вагон – всего несколько пассажиров ехали в центр мегаполиса с далекой окраины. Когда голос в динамиках объявил следующую остановку, в дверях показалось нечто белое и высокое, окруженное одинаковыми желтыми пакетами с черными буквами. Женщина в вязаной крючком кофте внесла несколько набитых до отказа корпоративных сумок.
Глядя на нее, Петя подумал о старой даче с тюлевыми занавесками, с окнами, затянутыми паутиной, с хлопающей на ветру форточкой, куда на уикенд привезли продукты из гипермаркета. Она села напротив, и ее сосед отодвинулся левее. Петя прочитал на пакете – “REVO…” – дальше пакет заламывался, но эту марку он знал хорошо. REVOTON, выпускающий минибетонозаводы, не так давно разорвал с ними эксклюзивный контракт.
Одна из сумок была наполнена такими же пакетами, сложенными втрое. Сосед отодвинулся еще на одно место левее – “старой даче” требовался простор.
Женщина пересчитала все пакеты и сунула обратно, оставив один. Вторая сумка стала опустошаться с неторопливой деловитостью. Бейсболки, стопкой лежавшие сверху, переместились на кресло. Показались модели погрузчиков в коробках – Петя насчитал семь штук. Пустой пакет начал заполняться. За погрузчиками последовало несколько бетоновозов, далее – авторучки, синие, серые, зеленые. Зажигалки, карандаши, брелоки, модель минизавода по производству цемента в масштабе 1:500. “Зачем это ей?” – недоумевал Петя, но был увлечен новым потоком. Из третьего пакета во второй начали перелет ежедневники, календари, футболки. Каждую вещь женщина осматривала, словно оценивая степень ее пригодности, и тщательно укладывала. Лицо ее было сосредоточенным, оно не выражало ни радости, ни разочарования. Она работала, работала системно, методично. Движения ее были выверены, вещи укладывались плотно, как пассажиры в час пик.
Вся карьера Пети прошла чередой картин до момента посадки в этот вагон. Всегда ему не хватало чуть-чуть, чтобы преодолеть планку, лежащую над ним. Не хватало терпения, усидчивости, знания предмета, осведомленности. Главным же недостатком Пети как профессионала было отсутствие, нет, скорее презрение к системности, к всякой системе вообще. Он даже на работу опаздывал нерегулярно, то на две минуты, то на полчаса. И сейчас, наблюдая работу сумасшедшей (в этом он почему-то был безусловно уверен) женщины, Петя Орешкин чувствовал неудобство, дискомфорт, почти тошноту. Деловитое мелькание вещей раздражало его. Но, к своему стыду, он испытывал зависть, он видел в ней профессионала, конкурента, несмотря на кажущийся бред производимых ей действий, способной получать какой-то, неведомый ему, результат.
Расстроенный, Петя доехал до своего офиса и написал заявление на отпуск.