Мечты обязаны сбываться

    Об этом я думала после просмотра фильма, который мечтала увидеть с начала года. Название картины «Надир и Симин. Развод» (или: «Развод Надира и Симин»), оригинальное («Jodaeiye Nader az Simin». А ещё фильм – победитель Берлинале – 2011 (61-й Берлинский международный кинофестиваль). Я тогда записала в заметках в мобильном название картины и фамилию режиссёра, чтобы при случае не упустить из виду.
   Почему? Социальная острота, заложенная в названии фильма, а ещё – его происхождение. Фильм снял иранский режиссёр Асгар Фархади и, по мнению многих критиков, это сильная работа. Мне было интересно увидеть другую страну, другой взгляд, иной быт, иное мышление. Как на социум накладываются религиозные убеждения.
   Показ фильма состоялся в рамках петербургского кинофорума, в категории демонстрации фильмов Best of the best. Не буду подробно описывать сюжет (это можно посмотреть в интернете). Приведу выдержки из очень толковой статьи Валерия Кичина в «Российской газете» об этом фильме (вот ссылка: http://www.rg.ru/2011/02/16/kino-poln.html, в которой всё чётко расставлено по своим местам (мне понравилось очень):
«Новый фильм Фархади (иранский режиссёр Асгар Фархади – прим.авт.) вызвал изумление фестивальной прессы прежде всего тем, как эффективно работает в искусстве "энергия сопротивления": именно страна со свирепой цензурой, сделавшая все, чтобы задушить любое инакомыслие, рождает самые яркие художественные высказывания. Когда творцу по определению не дозволено выражать свои взгляды, возникают самые волнующие "послания" человечеству. Эта странная и печальная закономерность подтверждается здесь на каждом шагу: страны «сытые» представляют чаще всего меланхолические перепевы одних и тех же сюжетных мотивов, страны, страдающие от политического строя, религиозного пресса или нищеты, предъявляют искусство, полное энергетических запасов и взрывной силы. Сюжет фильма прост: семейная пара на грани развода, потому что жена Симин хочет уехать из страны в поисках лучшей доли для маленькой дочери. Ее муж Надир упрямится. Она, как бывает при семейных ссорах, уезжает в деревню к маме, он и дочка остаются с полубезумным отцом. Нанятая для ухода за стариком молодая женщина Разих оказывается беременной, разъяренный обманом Надир ее выгоняет, она падает с лестницы, у нее случается выкидыш. И пошла накаленная история того, как муж Разих пытается засудить Надира за убийство ребенка, - она и составляет плоть фильма. Автор беспрерывно подливает в разгорающийся пожар сюжета все новые порции горючего, возникают все новые детали, и они заставляют иначе взглянуть на случившееся, давать ему иные моральные оценки. Густое переплетение мотивов мужской чести, застарелых предрассудков и замшелых традиций, денег, которые правят миром, и религии, спеленавшей людей до состояния беспомощного кокона, - вот атмосфера, в которой герои бьются, как в паутине муха. У каждого из персонажей обнаруживаются свои веские мотивы, каждый по-своему прав, сам же автор словно бы нейтрален, предоставляя нам самим сделать нравственный выбор. Это все вкупе и создает напряженность действия: нам в зале без авторских подсказок и намеков беспрерывно приходится этически оценивать происходящее, искать верный подход, принимать во внимание все новые аргументы - критик журнала Screen даже уподобил драматургию Фархади классическому методу Хичкока».
   Расскажу, что впечатлило именно меня. Да, сначала большой кусок кинематографического повествования занимает история Надира и его отца. Был момент, когда я даже внутри «устала» от правдивости сцен (неужели так и будет весь фильм? как тяжело…) – ну когда же там кульминация событий… И вот. Закрутилось. События одного, совсем обычного дня, становятся маховиком, способным разогнаться и раскрутить новую цепь событий.
Порой мне казалось, что начинаю путаться в этом нагромождении фактов и поступков.
События нанизываются кольцами, подчиняясь железной логике и режиссёра, и сценариста.
Это как математические порядки (n в n –степени). Сначала мне понравилась актриса, сыгравшая заглавную роль. А спустя какое-то время понимаю, что линия с беспомощным стариком и общей дочерью-подростком Надира и Симин впечатлила куда сильнее.
На протяжении экранной истории главные герои Надир и Симин не знают, куда бы деть старика (ни умаляя их колоссального труда и заботы о девочке и дедушке) и, как мяч, пинают дочь- ой, иди поживи у мамы, пересядь сюда, подожди здесь, выйди из комнаты – нам нужно поговорить и проч. И в этом они оба несчастны. Как, бесспорно, априори, несчастны бывшие супруги. В фильме есть чрезвычайно трогательные эпизоды, но опять же, в памяти остались эпизоды, связанные с больным стариком-отцом. В фильме есть тончайшие в своём психологизме эпизоды. Например, Надир привозит для медицинского освидетельствования в клинику к врачу своего страдающего болезнью Альцгеймера отца. Сыну для документального подкрепления встречного иска очень необходима экспертиза. Доктора показывают крупным планом всего один раз (это как при изучении языка употребление неопределённого артикля единожды), а потом – это всего лишь голос за кадром, дающий указания для Надира.
Теперь крупно показывают собственно отца и сына, Надира, который по рекомендации врача начинает расстёгивать пуговицы на рубашке старика – одна, вторая, третья…
Врач что-то вещает. Старик беспомощно и вопросительно, по-младенчески смотрит на сына – что это он? Впереди – очередная порция унижения и физического беспокойства. И вдруг Надир совершает обратное действие – спешно застёгивает все пуговички, вяжет галстук и как-то невероятно быстро водружает пиджак. Он прозревает …почему ради своего благополучия нужно вмешивать и больного старика. Для пожилого человека это ещё один стресс, ещё одно унижение.Завершающие эпизоды и кадры тоже великолепны. В одном суде всё утрясли, остался самый важный, где судья даёт (либо не даёт)развод. Дочь в слезах и не может назвать судье того,с кем всё-таки она решила остаться. Тогда судья просит удалиться из комнаты и отца Надира, и мать Симин. И вот режиссёр выстраивает сцену - коридор с посетителями делится на части большой стеклянной дверью - за ней Симин, а до - сидит Надир.
Режиссёрский замысел их уже заведомо разграничил. Идут титры (арабские вязи).
Родители в ожидании решения ребёнка. Хотя ответ предсказуем. Своим поведением Надир глубоко скомпрометировал себя и разрушил их мир в глазах дочери. Здесь нет третьего варианта в силу подросткового возраста и, безусловно, Симин забирает дочь с собой в другую страну. Они же так и не сошлись снова с Надиром, даже претерпевая сильные сомнения в процессе экранной истории. Неравнодушие и потрясающее человеколюбие, безусловно, сильные стороны фильма и режиссёрского взгляда на мир. Когда фильм закончился, зал аплодировал. Никто не пытался уйти раньше и не ушёл. Неподалёку от нас с сестрой располагались места для членов жюри. Удалось расслышать некоторые их реплики после просмотра фильма: "Сильно. Просто. Показана настоящая жизнь.
Чисто. В кадре – ничего лишнего". И нет лишних кадров.
Я очень рада, что мне посчастливилось увидеть именно этот фильм (без пафоса).

(июль 2012, в рамках Петербургского кинофорума).