Теннисные машины-пушки современный инстумент анали

Теннисные машины-пушки -- современный инстумент анализа и синтеза,
а вы что думали?

(Учебник по использованию средств механизации в теннисе)


Моему другу и тренеру Михалычу посвящается






 Вступление

Однажды на кортах пляжного местечка Коронадо близ американского города Сан-Диего автор настоящей статьи услышал от своего тренера неожиданное умозаключение: что-то «…о людях, постигающих мироздание посредством тенниса…»
Согласитесь, звучит слишком веско для занятия, которым обычно занимаются на теннисном корте.

В масштабах Калифорнии 30 миль - не расстояние, и мой сосед и товарищ по эмигрантской жизни Михалыч, движимый моим рвением и своей скукой согласился за выпивку и бензин два-три раза в неделю накидывать мне мячи и разъяснить изначальные основы игры.

Михалыч называл наши занятия тренировками. Я же тогда мог с ним согласиться только с натяжкой, из уважения к наставнику. И потому сентенцию его о «людях, постигающих…» что-то там такое с помощью наших упражнений я воспринял с большой долей сомнения. Если не сказать иронии. Но вида, на всякий случай, не подал.
И правильно сделал, потому что заявление это имело свое продолжение.

Несмотря на природную скрытность, я раньше и сам не прочь был пофилософствовать. Иногда. Но все больше о литературе. Или о массовом искусстве. То есть, - о чем-то более или менее простом, доходчивом. И обычно наедине с собой. Правда, тогда еще и с моим годовалым сыном.
И вот-те на: пришла беда, откуда не ждали! Оказывается, мы с Михалычем еще и «мироздания» постигали.
А я-то хотел, всего-навсего, сбросить килограммов десять и начать по корту двигаться чуть веселее, чем оглушенный местным кислородом турист. Так только, чтобы прохожие пальцами не показывали, да пляжные волейболистки не сильно смеялись. И не более того. И уж никак не собирался я… Это… Как их там? Михалычевы мироздания постигать.

От таких тренерских заявок я даже «слить» захотел. То есть, нарушив все наши договоренности, отказаться от заранее условленных занятий.
Но никак нельзя было. Назвался груздем – полезай в кузов. На корт, то есть. И отрабатывай, как договорились. А откажешься - все равно ответишь. Америка - не Москва. Любое слово стоит. А именно: ожидания общения, а также тех времени и сил, которые Михалыч заведомо определил под наши с ним встречи.
Вот так! Местная специфика. Или развитый капитализм в действии, если хотите.
И я отказываться не стал. И опять-таки, поступил правильно.


* * * *

Мода на диссидентские взгляды шестидесятников задержалась в Москве до семидесятых годов. А к началу восьмидесятых будто бы и окрепла немного. Предчувствуя горбачевскую перестройку, должно быть.
Но новой оттепели тогда не случилось. Дело ограничилось разовыми выступлениями интеллектуалов, близких к официальным диссидентским кругам с их романтикой и еще одним новым, самым неожиданным нюансом: самым ярым и «безбашенным» адептам инакомыслия страны Советов Запад иногда оказывал весьма ощутимую материальную поддержку!
Имея ввиду последнее, Михалыч отвернулся от своих «кухонных» посиделок и прочего надоевшего ему соцкультбыта. Вместе с остальными друзьями-з;падниками он выстроился вдоль «железного занавеса», окружавшего тогда нашу страну, сориентировавшись, как и все, мягко выражаясь, лицом наружу. С целью приобретения «официального» статуса диссидента, как ему мнилось.
Этот фальстарт навстречу перестройке сразу же был замечен и - не знаю – как статуса, - но тут же стоил Михалычу увольнения по непопулярной статье, которой сразу наградил своего «худреда» родной в его прошлой жизни журнал.

В то раннее весеннее время прогрессивной художественный редактор столичной «Химии и жизни», кумир московского полусвета и мой теперешний гуру Михалыч из-за нескольких канонически крамольных материалов свое рабочее место потерял.
Простить его, как обычно, не смогли. Материалы в журнале Михалыч сам разметил. Мало того, «в печать и свет» лично выпустил. А вот «валять дурака» на этот счет, как принято было, не стал. Ему бы тогда, мол: «я – не я, и лошадь не моя»… Или: «откуда взялось – ума не приложу»… Или что-нибудь в этом роде. А он уперся, и – нивкакую! И каяться отказался наотрез.
Мало того, увольнение свое он везде называл «громким», а непопулярную статью в трудовой книжке – «клеймом», не иначе.
«Сысоеву, вон, как пострадавшему, грант диссидентский из Германии дали! - оправдывался он перед оторопевшими коллегами и друзьями, лелея в душе вновь приобретенный «инакомыслящий» статус. – А я что - хуже? И мне дадут! Что Сысоев! У меня, вон, больше сотни международных премий!»
- Какого ху-у-у… дожника!… - поддерживали тогда новой расхожей шуткой Михалыча его прозревшие с запозданием друзья.

Ну что в такой ситуации было делать Главному (или Первому) ведущего столичного журнала, где наворотил своих дел весенний Михалыч? Они - Первые и Главные - и сами надвигавшуюся горбачевщину, может быть, не хуже того же Михалыча предчувствовали. Но - опыт, и лишних движений никто не совершал: присматривались. И оказались, как всегда, правы: не наступила она тогда, новая московская оттепель.
Хотя понятно всем было: скоро уже. И потому Первые на тормоза не налегали, а Главные с мечом не торопились…
«Не в этот раз, так, все равно, - не за горами уже… - думали они, поглядывая друг на друга. – И действительно: ну сколько можно! Х-р бы с ней, с политикой, в конце концов. Мы хотя бы по возрасту не претендуем… Но из-за дружеского «пистона» собственной секретарше – да с работы перед пенсией по волчьей статье… Ну смех – да и только!»

«Аморалку» Михалычу, как всегда, замяли бы сразу: художник - не Первый, личность творческая…  И «строгача» бы со временем сняли…
Но в тот раз статьями своими Михалыч сами устои «облажал». А это, - даже в середине восьмидесятых, - доложу я вам…

«Ты, Михалыч, звонить - звони, - увещевали Первые своего непокорного «худреда». - Но меру знай! Или, хотя бы, нас, товарищей своих ответственных, не подставляй. Мы же лично тебе ничего плохого не делали? И вообще… Кайся, давай!»

Но и повторные увещевания результатов не дали, и лобовую конфронтацию с «убежденным» диссидентом «на верху» загладить, как обычно, не получилось. Разрыв Михалыча с журналом стал очевиден, и увольнение его с завидного поста решилось быстро.
А остальным, несмотря на все весенние предчувствия и всеобщую вербальную расхлябанность, какое-то количество лет работать пришлось еще, все-таки, по-старинке.

Михалыч получил на руки полный расчет и трудовую книжку и, предвкушая события, отчетливо трепетал в своей просторной творческой «нише».
Но эмоции постепенно прошли, а ситуация так ничем и не разродилась. Вновь «репрессированный» худред за неимением лучшего постепенно с головой окунулся в любимую игру. То есть: Михалыч учил теннису за деньги и поигрывал сам. Немного больше, чем раньше. Ввиду избытка времени и ранней (но всего лишь календарной) весны очередного застойного года.
Несмотря на наличие явных признаков, западная диссидентская манна обошла Михалыча стороной: стипендии «из-за бугра» ему почему-то не прислали и на денежную работу на Запад не позвали. А посему, жить ему в России до свободного выезда предстояло еще лет пять.
А с началом перемен Михалыч окончательно «забил» на свое ничем не подкрепленное инакомыслие «суковатый кол», дождался визы, попьянствовал напоследок с друзьями, и первым же самолетом свалил «туристом» в Соединенные Штаты(1).

Примеч. (1)Ясное дело, что – Америки. В других соединенных штатах, таких как Мексика, например, ему и делать было бы нечего. Там и своих мудрецов всегда хватало. А чужую гениальность и самобытность никто всерьез не рассматривает и денег за нее не доплачивает.

Сначала в Америке все сложилось как нельзя лучше. Один только «эффект Михалыча» в клочья разорвал русскую диаспору Сан-Диего, а налетевшая следом молва и бодрый нахрап московского «комильфо» мигом парализовал весь бомонд и устроил его «худредом» в модный местный журнал.
Михалыч посчитал свою работу скорее добычей, нежели везением и судьбой и как новый «арт-супер» без разбору опрокидывал местные стереотипы. Но американские аплодисменты быстро затихли, а журнальная бюрократия купировала фантазии Михалыча и его свободный полет.
Почувствовав пресс, дух взял вверх над смыслом, и Михалыч так же, как недавно в Москве, и эту службу свою потерял. Да еще с легкостью, какой он мог ожидать скорее от тормозной московской редакции, нежели от продвинутой американской.
Но в Америке все гораздо эффективней вершилось. Даже увольнения диссидентов. Хотя, казалось бы, и опыту взяться неоткуда. Не было здесь этого: ни бунтарей - ни диссидентов. Ни, тем более, практики их увольнения.
А вот на-ко ж тебе: взяли и уволили! И кого? Михалыча. В две минуты!

На следующий день освобожденный Михалыч уже давал пояснения. И как всегда - в вариантах. Чаще всего в двух, приведенных ниже.

Экспромт первый. Алаверды хозяину на рождественских посиделках коллектива сотрудников журнала.
Неосторожный босс предложил тост за красоту еврейских женщин, имея ввиду свою увядавшую половину, женщину в прошлом реально эффектную. Ну, тост и тост. Все права хозяин имел. Но сделал он это… при Михалыче!
Мы все, Михалыча настоящие друзья на общем журнальном сборе, конечно же, не присутствовали, но неоднократно разделяли истинное наслаждение от застолья с нашим другом. И потому были постоянными свидетелями его внезапных встречных тостов.
Мы легко вообразили себе, как оно-все тогда произошло - то гипотетическое алаверды на обще-роковой журнальной встрече. Нам представилось что-то типа…

«Да-да, безусловно. Красота…» - взвился над столом непрошеный Михалыч, прижимая запястье ко лбу. Потом отмахнулся от чего-то мешавшего, раскрылся навстречу публике, и, балансируя стаканом с вином, вобрал в себя обожание, струившееся со всех сторон.
Он всегда делал его стремительно, свой неожиданный отрыв. Как герои-пилоты Отечественной при взлете с атакованного аэродрома. Под пулями и бомбами мессершмиттов. Без страха и упрека, и вопреки законам аэродинамики. А главное - здравому смыслу…
…Герой из героев, осуществил Михалыч свой взлет, орлом закрепился на крыле и с высоты оглядел укрощенный стол.
«Красота - это, безусловно, красота… – предстал он пред всеми изваянием собственной мудрости. - А, тем более, еврейских женщин…»
А сам и не заметил на взлете, что алаверды своим уничтожил босса на полуслове. А встречным напором перебил и остальных, имевших порывом защитить стол и принимавшего их работодателя.
Не заметил и перебил. Как всегда. (Слишком велики для оппонентов были его напор и харизма). И потому – делать нечего – собрание безраздельно внимало ему с немыми ртами.
А он подпустил лукавых лучей в морщинки глаз и - по нарастающей: «…Но, ребята, скажу по секрету… Еврейские женщины, конечно же, да… Но если бы кто-нибудь из вас… хоть раз… (тут он начинал смеяться) …видел татарочку-первокурсницу краковского университета (я был там на практике в семьдесят шестом)… Вы бы… Да-да… Отдельная история! Боже мой…» – и он уже безудержно ржал в бледные лица внимавшего ему коллектива.
Имея ввиду все прежние заскоки Михалыча и примитивный и наглый, а оттого - просто жуткий, английский его язык, - одна только такая выходка могла уже стоить Михалычу увольнения. Сама по себе. Стопудово и с треском. А в сочетании с последовавшими краковскими откровениями минут, эдак, на …дцать, – так и вообще…
И потом: в Америке даже образованные люди не знают города Кракова…

Кажется, застолье то происходило 24 декабря 1993 года, в сочельник протестантского Рождества, принятого в США, как официальный праздник. Но дело не в этом. А в том, что Михалыч до начала Нового, 1994 года, в составе сотрудников журнала уже не дожил.

Второй вариант его пояснения был более кратким, и не таким красивым. Но тоже на женскую тему и затрагивающим – а то как же! – все тот же матримониальный вопрос.
«Бабе не дал… – как бы между прочим сетовал мне на судьбу Михалыч, имея ввиду все ту же хозяйско-еврейскую жену. – Знать бы, что так оно повернется… – сокрушался мой гуру, наблюдая за эффектом своего откровения. – Ну, да ладно, – заключал он. – Наливай! (Или – подавай!)» – и двигал ко мне по столу бутылку со стаканами или посылал теннисный мяч через корт. (В зависимости от того способа осмысления действительности, который был у нас в то время в работе).

Так оно было или иначе, но уже во второй раз профессионально неприкаянный Михалыч, ободряемый верной подругой и писателем Машей и друзьями-собутыльниками вроде меня, водопроводчика Коли и других русских обитателей Коронадо, нормально существовал на припасенных со службы фондах и необъятном гуманитарном багаже.
Мечтая о лучших перспективах, Михалыч жил случайными заказами на пейзажи и шаржи и промышлял починкой велосипедов, к которым возымел неожиданное влечение. Он влегкую поигрывал в теннис, учил меня и Машу и в полный рост медитировал под щедрым солнцем Южной Калифорнии.
«Ё… вашу мать! – весело кричал через корт он нам с Машей. – Смотри на мяч! Разворот! Хлебало-то закрой, не в редакции…»

А потом даже неожиданно озвучил несколько положений своей оригинальной теории тенниса «дзен» или «дзен-тенниса». Или еще того замудренее - «дзенниса», который, совершенно очевидно, уходил корнями куда-то на Восток, к истокам и половодью буддийского учения «дзен».
Мне по причине неполного знакомства с первоисточником - учением «дзен» и от невнимательного следования сбивчивым пояснениям Михалыча, - в чем именно заключался «дзеннис», так уяснить и не удалось. А как только я собрался было сделать «дзен»-подход за разъяснениями, из меня поперли успехи в обычном, лаун-теннисе, и Михалыч мановением руки «пустые базары» отменил, и наши занятия снова пошли полным ходом.
Тут все стало конкретно и понятно. А главное, - интересно. И я больше Михалыча не отвлекал. А махал «ракетой», как ветряк на перевале по дороге с нашего побережья в оазис Палм Спрингз(2).

Примеч. (2)Он же - Индиан Веллз (Indian Wells). Там вдоль шоссе целая долина ветрогенераторов стоит. «Вот сукины дети! – думал я. - Из всего «бабки» делают». Хотя, конечно, теперь это не удивительно. Уже и в России перемалывать воздух – обычное дело; и скорее, -  рутина, нежели экзотика американская.

Да и сам Михалыч от своего «дзен-детища» скоро «отъехал». Может быть, потому что Маша его как-то заметила, что слово «дзенис» уж больно на «…удозвон» похоже. Нет, на «пенис», конечно, похоже больше, но это – не смешно. И даже примитивно. Потому что в рифму. А вот «…удозвон» - это на ассоциативном уровне. И потому смешно.
Маша была писателем и экспертом нашей компании по экспромтам и афоризмам. А, кроме того, – любимой женщиной авторитетного Михалыча. Поэтому с Машей никто спорить не стал, и погибший вследствие непротивления ей «дзенис» больше не вспоминали. Тем более, что и сама Маша вскоре осветила наше общество новым перлом, затмившим все предыдущие ее (а, тем более, – не ее) сентенции и гномы.
И даже мой теннис то ее явление культурной жизни отодвинуло на время. Минут, эдак, на пятнадцать. Для анализа и освоения.

«Любите не себя в иммиграции, а эмиграцию – в себе», – порадовала Маша наш интеллектуальный досуг как-то у Михалыча в садике вокруг стола с вином и дружеским ужином.
А в результате прямого исследования еще оказалось, что кроме своего непосредственного эффекта, сентенция та имела и скрытые нюансы. Мы попробовали менять местами приставки «э-» и «им-» к корням «…миграция» в Машином перле, и увидели, что от каждого нового сочетания получавшихся слов смысл лозунга несколько обновляется, сохраняя при этом в полной мере свой самоценный сиюминутный эффект.
«Экстра, экстра, экстра класс!» – от души восхитилось новым Машиным прозрением наше интеллектуальное братство. «Три «корнера» – пенальти», – заключил водопроводчик Коля, и, как всегда, угодил прямо в «девятку». И весь просвещенный народ наш вернулся к еде и питию. То есть, к своему обычному вечернему занятию.
Все – к своему, а я так – к своему: постижению мироздания, бытия и более мелких жизненных передряг посредством тенниса.
Несмотря на то, что сидел за столом наравне со всеми: по полной программе и далеко за полночь, – я, все равно, решил занятий назавтра не отменять, а выйти самому с Машиной и разобраться, наконец, с ударами слета, сравнив разночтения в техниках русской и местной школ.


  Явление первое, судьбоносное


Надо сказать, что «вложившись по месту», я в «постижениях…» продвинулся быстро и преуспел изрядно. И на одном из ближайших занятий Михалыч познакомил, наконец, меня и Машу с первой в моей жизни Теннисной Машиной.
Михалыч выкатил ее – черный кубик на колесиках – и установил по центру линии подачи напротив нас через корт. Он высыпал в бункер теннисные мячи из корзинки, перешел на нашу сторону и пискнул пультом дистанционного управления.
Машина «завелась» и звуком распрямившегося лука выбросила к нам через сетку мяч. Михалыч сделал три затяжные шаго-прыжка навстречу, пробил по мячу, и кроссом уложил его прямо в дальний угол площадки.
Несмотря на простоту события, эффект был впечатляющий. Михалыч это почувствовал, а машина с тем же упругим звуком выдала еще мяч.
Проходивший мимо ретро-туристический трамвайчик на базе новенького «Форда-350» разразился аплодисментами сидевших в нем ротозеев.
Михалыч менял режимы машины, махал ракетой справа и слева, показывая технику в действии с пояснениями по ходу дела.
А черный ящик все стрелял и стрелял с перерывом на паузы, которые Михалыч отбивал пультом дистанционного управления.
– Понятно? – то и дело спрашивал он. Мы с Машей кивали.
Было действительно понятно, потому что стояли мы вплотную к точке удара. Накидывать или перекрикиваться через корт не было никакой нужды. А машина все подвала и подвала мячи. И исключительно по месту.

В довершение сессии Михалыч меткими ударами посбивал расставленные далеко за сеткой оранжевые конусы-цели, и очередь дошла до нас…

После того памятного дня (помню, у меня подача еще в тот день «пошла») я понял, что занятия мои теперь уже можно назвать тренировками и словом «теннис» без скидок.
В ближайшее же время, – решил я, – беру такую же машину и начинаю заниматься еще и самостоятельно. И – далее по всем пунктам. К постижению мироздания посредством тенниса, стартовый толчок к которому я получил от моего дорогого Михалыча, кому я все здесь написанное и посвящаю.



Третий элемент – посредник. Привносит некоторую неестественность

Успешное освоение тенниса начинается с овладения его весьма специфичной техникой.
Удар по мячу ногой или прием руками, – во многом естественен для человека и «конструкции» его тела: контакт с мячом происходит напрямую, без посредников.
Игра же ракеткой – это привнесение третьего, стороннего тела в систему «человек-мяч». Очевидно, этот «посредник» и обусловливает специфичность теннисной техники – движений человека в игре.
При подготовке к удару, во время удара (контакта мяча со струнной поверхностью ракетки) и после удара, – и сама стойка и движения теннисиста, и тотальная концентрация его внимания, - все это во многом не свойственно человеку ни в других подвижных играх, ни, тем более, – в обыденной жизни.
Итак, в теннисе в систему «человек-мяч» добавлена ракетка. Ракетка – это звено с двумя «шарнирами»: 1) точка контакта «ракеты» с мячом и 2) сочленение ее с рукой; – минимум на три степени свободы каждый.
Теперь новой системе для того, например, чтобы приобрести прежнюю жесткость (что необходимо при игре слета, например) игроку придется наглухо выключить не только собственные, но и новые, привнесенные «шарниры». То есть, придется каждый раз располагать «ракету» (или даже выстраивать свое тело вокруг ракетки) специальным образом.
А для того, чтобы использовать новые возможности системы в полной мере, придется стать более осторожным и более тщательно готовиться к ударам. Нужно предусмотреть все так, чтобы итоговая скорость ракетки (мяча), развитая на своих и двух (или более) дополнительных ускорениях (в новых «шарнирах»), не превратилась в «дикий», бесконтрольный выброс энергии. Иными словами, мяч в «заборе» даже на скорости в сто миль в час – никому не нужен. Мяч должен попадать в корт, а не в «забор». Так что, контроль новой энергии весьма важен, что также добавляет сложности теннисной технике.
Эти заключения, надеюсь, не вызовут возражений у моей аудитории, особенно при поясняющей подводке в четыре абзаца.
Иначе говоря, в теннисе человек просто вынужден вести себя неординарно, не так, как в естественной среде, и – по-другому, нежели при игре в мяч «без посредников».
Эта неординарность неизбежно влечет специфичность и сложность игры, и, как следствие, – специфичность и сложность тренировок.
Настоящие положения потребовали таких подробностей для того, чтобы ниже по тексту при анализе собственно техники делать как можно меньше пояснений, а сконцентрироваться на предмете – на теннисе, и – на…



Допущение. Или как противостоять дополнительному элементу

…Применении для тренировок теннисных машин.

Но зачем и откуда появляются здесь теннисные машины?
Это – теория автора, основанное на опыте и следующих умозаключениях:
– дополнительный элемент («ракета») привнесен, и, следовательно, с ним нужно как-то справляться; и лучше всего, - дополнительными, тоже привнесенными на корт силами. Вот и делается допущение, что это может быть машина-пушка, которая в противовес ракетке, усложнившей тренеру и игроку и технику и жизнь, выносится на корт и
– поможет им, а именно: подаст мяч в любую точку корта в любой заданный пользователями момент времени. Или - по-другому:
– подаст любую последовательность мячей с заданными скоростью, интервалом, и «спином» и уложит их в нужные точки на корте, и т.п. Или иными словами:
– снимет с тренера и игрока рутинную повинность по накидыванию мяча, что освободит и руки и, что важнее, мозги для углубленного изучения техники и других видов деятельности, входящей в состав тренировок.



Мы – ребята ученые: такие понятия как «синтез» да «суперпозиция» для нас, – да – как два пальца...

…И – не сложнее, чем ракетная хватка при крученом ударе.

Чем сложнее техника, тем выше число элементов – простых движений, на которые при анализе (разложении на составные части) раскладывается отдельный игровой прием. Будь то: подготовка к удару, удар или перемещение. И, следовательно, тем больше будет частей, из которых после анализа и проработки придется собирать, «синтезировать» игровой элемент обратно воедино для его практического применения.

Тут работает еще и принцип суперпозиции. Он необязателен для понимания, но неизбежен для научно обоснования моего труда. Ибо в нем мы касаемся фундаментальных философских категорий и принципов: познания, принципа научности (объективности) и методов изучения чего бы там ни было. И тенниса в том числе.
Первое. Анализ и синтез – это основа. Сначала происходит разложение явления на элементарные составляющие, изучение отдельных элементов, работа с ними, а затем – синтез изученного в единое целое на иной, более высокой ступени освоения.
Второе. Такой подход применим во всем спектре явлений, так как является полностью научным, а значит, применим еще один всеобщий принцип - принцип суперпозиции элементов, составляющих явление.
Принцип устанавливает, что любое явление, будучи разложенным на составные части, может быть поэлементно увеличено (уменьшено) в какое-то число раз (увеличена сила воздействия на мяч, например). Или изучаемый объект может быть переориентирован (повернут в пространстве вокруг любой или всех своих осей; или может произвольно вращаться; в физике так и говорят: как теннисный мячик).
При «обратном» ходе, синтезе, все явление в целом тоже изменится, как и отдельный его параметр. Только - не в то же самое количество раз, а пропорционально. Пропорционально доле измененного параметра в общем объеме или количестве, в суммарной энергии всего явления. Или также пропорционально и с поправкой на элементную долю - развернется (будет вращаться) в пространстве.
Например, - в теннисе. Основная часть энергии ракетки при ударе переходит в поступательное движение мяча – «драйв» и его кручение (резание) – «спин». Добавим энергии в «драйв», а «спин» оставим на прежнем уровне. Результат – полет мяча - приобретет больше черт плоского удара. И наоборот. Добавим вращения (кручения), а оставим первоначальным драйв: так мы сделаем удар более резаным или крученым. Или даже – перекрученным («хай тор-спин», - по-английски).

И сразу, на реплику: упражнение на машине-пушке… Даже не упражнение, а пример. Аванс, так сказать. Настоящие упражнения дальше будут.

Упражнение 1 (а, б). Увеличим усилие, вложенное в «драйв», и сделаем удар почти «плоским».
Упражнение 2 (а, б). Побольше усилия в «топ-спин», и получим удар «хай топ-спин». (Он, кстати, составляет основу, главную цель начальных тренировок).
ПРИМЕЧАНИЕ к У-1,2 (а, б). Ребята, внимание! (а) – «фор-хэнд», (б) – «бэк-хэнд»; пояснения – дальше. А сами Упражнения 1 и 2 – для продвинутых. «Нулевикам» следует начинать с упражнения 5. А эти – уже потом, когда будет надежно освоен, хотя бы, простой крученый удар.



Анализ необходим, но созидает синтез

Анализ предполагает разложение технического элемента игры не только на последовательность движений технического действия (замах – проводка – отрыв мяча), но и разложение каждого сложного движения, входящего в последовательность. Каждое движение может состоять из двух (трех и более) простых. Поступательно-вращательные движения, происходящие одновременно, слитно, разлагаются, опять-таки, на простые, элементарные: поступательные и вращательные, но - по отдельности.
Анализом на корте ведает тренер, которому приходится держать в голове все его составные части. Таким образом, интеллектуальная загрузка тренера значительно возрастает по мере усложнения техники, углубления ее анализа.
Сам анализ, дело, безусловно, хорошее, но не созидающее. Он помогает проникнуть в суть, но, при всей своей незаменимости, творческими свойствами не обладает.
Цель тренировки – проанализировать технический прием, осознать его, отработать по элементам, а потом, в конечном итоге, творчески синтезировать все отработанные элементы обратно, в тот же «тех-прием», но с более эффективным игровым результатом.
То есть, цель – это, все-таки, созидание, синтез. А этим, опять-таки, занимается тренер. И как только мозгового ресурса хватает!
А ведь хватает: и удерживать в голове весь этот проанализированный набор в единстве для последующего синтеза, и при этом еще грамотно накидывать ученику мяч. И ошибки поправить и вовремя подбодрить, и похвалить и поругать. То есть, работать тренеру становится все сложнее и сложнее. И - тем сложнее, чем добросовестней и внимательней его подход к тренировкам.



А тренер в теннисе – это все. Спросите хоть у любого из них

И, именно поэтому поможем тренеру, - заявляет автор. Вот тут-то и выручат и нас (игроков) и их (тренеров), и кого угодно (всех остальных) - долгожданные, теннисные машины. И в первую очередь, конечно же, - нашего перегруженного гуру Михалыча.
Именно машины освободят тренера от тупой, механической работы накидывания мяча и дадут сконцентрироваться на сути.
Машина, она – да, тупо - но зато каждый раз накинет мяч по корту с точностью до десяти сантиметров. И будет повторять это столько раз, сколько необходимо. Без намека эмоциональный сбой, с неотвратимостью конвейера и бездушностью профессионального палача машина поможет игроку отработать каждое простое движение. Или полудвижение. Или состояние. И даже паузу. Сначала - довести до собственного понимания, потом отработать поэлементно, а затем синтезировать… И так далее, до полного автоматизма.
А не получится с первых попыток - тогда…
«Стоп!» – скомандует вдруг наш любимый Михалыч, который все это время стоял рядом с учеником и, пригнувшись до уровня удара, изучал движение, как через лупу, провожая каждое место контакта мяча и «ракеты» собственным носом. А это возможно только при наличии машины на том конце корта, и управления к ней, то есть, дистанционного пульта у тренера в кармане - на этом конце.
«Локоть вначале не прижат, - поясняет такой, например, мотивацией свое «стоп» тренер. - А ну-ка, прижмем… Играем сквозь мяч… Вот. Правильно. А теперь - еще раз двадцать для закрепления понимания и успеха», - заключает он и нажимает на пульте кнопку подачи мяча.

Не поручусь, что такое поэлементное разучивание будет обязательным при отработке каждого удара. Разумеется – нет. Но, иногда, оно будет просто необходимо. Главное, что так можно работать над каждым элементом. А их в одном ударе может насчитываться до десяти и более. И это уже тренера дело расставлять вехи и отбивать акценты. Или по существующим стандартам и схемам, или копируя мастеров. Или в творческом поиске разрабатывать свои технические варианты.
Углубление в технику зависит от потребности и - теоретически – не имеет предела. Для начинающих анализ остановится на разделении замаха и удара. Для продвинутого игрока сам удар для постановки профессиональной техники может быть разделен на «подход», «проводку», и «уход» ракетки. А эти позиции при необходимости могут и дальше анализироваться.
Именно из-за понимания безграничности «теннисного пространства», мы без тренера – никуда. И именно по этому поводу ему будет посвящена ода. Но это – немного ниже.



И это – оправдано

Конечно, оправдано. А что делать, когда, например, у профессионала не получается, не идет со стопроцентным выходом базовый удар? Или мяч в «заборе» или сила удара, как у барышни в колледж-теннисе.
Можно тупо накатывать удар в игре или на все той же машине – искать на ощупь. Но так ли поступит грамотный тренер, вооруженный теорией и нашей «малой механизацией»?
Например. В простой крученый с отскока удар вкралась заученная с детства ошибка. Нет, замах происходит заранее, здесь все правильно, но непосредственно перед ударом происходит «дозамах» - дополнительное, ненужное в игре движение, оставшееся от самостоятельной игры в детстве.
При «крейсерском» режиме, перекидке мяча – при теннисном «ралли» - ошибка не имеет особого значения. Но она обязательно скажется в экстремальной обстановке, когда придется отреагировать на трудный мяч. Этих миллисекунд, потраченных на «атавистическое» движение «дозамаха», может не хватить на то, чтобы вернуть сложный мяч. И это явится причиной потери игрового очка.
Вывод. Нужно тренировать замах, убрать ненужное движение.

Упражнение 3 (а, б). Замах. Последняя стадия – выдерживание ракетки перед ударом. Машина для начала настраивается на простой крученый удар с большим интервалом, средней скоростью и с комфортным отскоком мяча.
Будем производить полный удар из состояния полного замаха.
Чтобы предотвратить дергание «ракеты» перед ударом («дозамах»), следим за этим на разовой подаче мяча. Следим за ракетой. Вплоть до того, что тренер удерживает ее от подергивания рукой (попробуйте это сделать без машины). Избавляемся от ошибки на этой скорости подачи. Закрепляем успех. Иногда – это 20 минут, иногда – 2 месяца занятий. А в идеале – около 7000 правильных движений подряд с 2-3% ошибки в начале работы, и 5-ю – 6-ю абсолютно безошибочными сессиями подряд по 50-60 ударов для завершения отработки в каждом скоростном режиме.
Да, это работа. Но самое главное, что результат сразу скажется в игре.
Удары отрабатываются при разном отскоке мяча (низком, среднем, высоком) и разных скоростях игры (медленно, средне, быстро, - и по скорости выброса летящего мяча и по интервалу выброса мячей машиной). Всего в сочетании с высотой отскока и спином имеем до 36 вариантов подачи мяча. По 200 ударов на каждый вариант, - и игрок выполнит 7000 правильных движений замаха, после чего уже в силу особенностей человеческого организма, его биомеханики, неправильный замах уже не сможет закрасться в удар. Из-за «иннервации», «нервно-физического привыкания» играющего. Главное, не допускать неправильных ударов, т. е., не нарабатывать ошибки, ни старые, ни новые.
ПРИМЕЧАНИЕ к У-3 (а, б). Упражнения 3 для всех, у кого есть ошибки в замахе.

Так что, на этом примере можем с большой вероятностью допустить и запишем: аналитическая работа на машинах – вещь оправданная.
Сделав упор на оптимизацию, мы отработали замах в составе удара и довели его до автоматизма, что являлось целью целого ряда тренировок.



Из опыта

По ходу из собственного опыта замечу, что глубинный и детальный анализ наиболее употребителен для следующих групп играющих:
- для начинающих – при обучении «с чистого листа»;
- для самоучек – при наигранных, заученных технических ошибках;
- для спортсменов – при постановке профессиональной техники;
- для профессионалов – восстановление после травм, перерывов и т. п.;
- для всех групп – для преодоления «фантомных» болей типа, так называемого, «теннисного локтя». Надо заметить, что это отдельная и важная роль, которую могут сыграть машины.

Как уже было показано и будет дополнено ниже, машина может стать основным помощником тренера для глубинного проникновения в технику игры и партнером игрока для размышлений наедине с самим собой.
Даже если стоит чисто эстетическая цель, - то именно машина, как ничто другое (и никто другой), поможет «отредактировать» технику играющего, сделает ваши движения точными и красивыми, как у «верхних» профессионалов игры.
Посмотрите на игру «диких» теннисистов. Такого не увидишь ни живой природе - ни в спорте. А во что превращается их игра при наработке неправильных навыков! Сложный случай. Так вот: на машине такую молодежь переучивают за месяц.
Не спешите возражать автору, в том, что машина, мол, не поможет облагородить игру так, как тренер или спарринг. А спарринг, якобы, заменит любую машину.
Есть ситуации, в которых и машина поможет, как никто другой. Ну, хотя бы уже тем, что терпение тренера – не бесконечно, а его эмоциональный настрой на работу не всегда совпадает с настроем подопечного. А спарринг всегда может просто смутить игрока хотя бы, одним только своим авторитетом.
Так что, автор в отношении незаменимости машин для современного тенниса останется пока на своих позициях. Во всяком случае, - до конца этой статьи.
А до того момента давайте проясняться по всем прочим спорным позициям постижения окружающего нас мироздания посредством игры в теннис.



В теннисе соседствуют не только технические позиции

Теннисная специфичность заключается не только в биомеханике, но и в психологической трудности объединения несовместимых на первый взгляд позиций, которые в игре должны стать единым целым.
Смотрите сами: самый простой пример. Упражнение, с которым каждый столкнулся (или еще столкнется) на самом первом занятии: для производства крученого удара необходимо «закрыть» ракетку плоскостью струн вниз, и, в то же время, совершить ею движение вверх.
Ну, казалось бы, как играть мяч вверх, когда «лицо» ракетки смотрит вниз? Ведь именно туда, вниз и должен полететь отраженный мяч! Так ведь нет. И только так и играют, чтобы не послать мяч «в забор», а надежно закрутить его в корт.
Теоретическая основа тут сложна, но сам факт многократно проверен: отыгранный снизу вверх закрытой «ракетой» мяч, – приобретает спин, и летит по крутой дуге. И при определенных навыках надежно «закручивается» в корт.
Мяч сначала «удержится» струнами за счет упругого удара, затем проводка проконтролирует его и придаст нужное напряжение для последующего отрыва, а затем, когда ракетка «улетит» вверх, за плечо игрока, мяч оторвется вперед с вращательно-поступательной энергией распрямившейся натяжки «ракеты» и собственной его (мяча) «шкуры». В идеале - на максимальной скорости и с хорошим спином. То есть, - с большой приобретенной энергией, которая и в корт мяч «закрутит» и позволит ему от соперника «убежать».

Но поначалу простое соседство понятий «верх» и «низ» - необычно для начинающего игрока. Преодоление этого барьера составит вполне осязаемую задачу, которая, как и все остальные, преодолевается все тем же осознанием (анализом) и воплощением (синтезом).

Неугомонен я. А потому, сразу же - пример номер два.
Для удара нужно заранее готовиться к встрече мяча. Эта необходимость при игре с отскока заставляет нас бегать по корту с откинутой назад «ракетой». Это и просто неудобно и неестественно. Потому что удар приходится производить из положения «замахнувшись», без привычного, естественного движения замаха непосредственно перед ударом. Но именно эта позиция является наиболее трудной и сложно проходимой в начале освоения техники. Слишком велика инерционность мышления, объединяющая в привычную причинно-следственную связь замах и удар. (См. Упражнение 3 с комментариями). Иными словами, привычка производить эти движения друг за другом без паузы сильна в людях, и обеспечение задержки нужной длительности представляет собой сложную задачу.
И это только малая часть психологических трудностей игры. Но и здесь применим анализ и синтез, и, следовательно, есть возможность работы игрока на машине.
И лучше всего, под наблюдением тренера. Потому что Тренер – особая позиция, а потому…



По ходу – ода (тренеру)

А без него – никуда. И все - тренер, тренер и тренер, – слышишь везде, и… Тренер, - говорю я, когда речь идет о тренировках. Не машина. Тренер.
Машины, машины, машины, – такого никогда не услышишь. Они – хороши, но они - только подспорье. Хорошее, – но лишь тех-дополнение и «малая механизация». А так, только тренер и может научить играть. Тренер. Но только хороший. И только такому - ода. И хорошо, если он с машиной.
А плохой? Плохому – нет. Плохой – это уже не тренер. Хотя и плохой тренер может быть с машиной. Но с ними дела, как с тренером, лучше не иметь. Даже из-за машины. Во всяком случае, на ранних стадиях.
Впрочем, и плохой тренер - не всегда плохой игрок. А скорее всего – и хороший. И - хороший спарринг для определенного уровня, конечно. Потому что спарринг должен быть просто сильнее обучаемого.

Так чем же он, хороший тренер, отличается от плохого? Как распознать? Рецептов тут нет, но распознать не трудно: хороший от плохого отличается… Да тем же, чем масло от маргарина, артист от статиста, просветитель от бюрократа и… нос от пальца. И чем он лучше, тем естественней и глубже анализ и эффективнее синтез. А тогда и наша вспомогательная техника работает в полный рост: то тупо, как «накидушник», то остро, как спарринг-партнер. Но все это - только при хорошем тренере. Без присутствия тренера вся наработанная нами техника, скорее всего, будет страдать заученными изъянами, которые впоследствии будет сложно исправить.
Без установок опытного ментора-наблюдателя начинающий игрок, идущий «от естественности», при определенном упорстве со временем, конечно же, начнет попадать по мячу и наработает вполне приличные навыки игры. Но никогда не сможет стать игроком с полноценной техникой современного тенниса, построенной на обобщении многолетнего опыта играющей массы теннисистов, революционных новациях мастеров, приемов, привнесенных в игру выдающимися самородками игры и наблюдающими за ними тренирующими профессионалами.
Конечно же, возможно и практически самостоятельное полноценное освоение техники тенниса. Но, все равно: изначальные установки начинающему и промежуточные проверки техники продвинутого игрока тренером, - будут однозначно необходимы.
Именно тренер должен обеспечить и пояснить игроку аналитический результат того или иного элемента техники, разделить его на правильные части, расставить акценты, отдельно натренировать по частям, и, затем, свести полученное воедино.

Для очевидности этого заключения приведем простенький пример о замахе и ударе, а именно:
- замах – отдельно, удар отдельно;
- удар - через независимый от замаха промежуток времени;
- удар - только «по необходимости»; ввиду приближающегося мяча, не раньше - не позже.

Упражнение 4 (а, б). Тренер «выдает» машиной мячи разово, через неравные промежутки. Приучает ждать в замахе до необходимости.
ПРИМЕЧАНИЕ 4 (а). У-4 тоже – для продвинутых. Играется в составе упражнения 5 «Замах…» после освоения крученого удара, и далее, в подобных упражнениях для резаного удара, ударов «слета», «полулёта», и т. п.

А в интервалах между сессиями тренера, пожалуйста, тренируйтесь самостоятельно. Главное, - помни советы Михалыча и автора этой статьи. Да – не зевай…



На подходе

До этого раздела теннисные машины лишь упомянуты в примерах, но согласитесь, - шаг за шагом - и уже становится очевидным их скорое и неизбежное появление на арене в полный рост. Они уверенно выйдут на корт и займут свою эксклюзивную позицию в современном теннисе.
Выливая в рассказе воду на мельницу обращения фактов, замечу, между прочим, что наблюдения за работой тренера с «пушкой» тоже помогут определить, кто это: тренер или нет? Да по одному только подходу.



А теперь - в полный рост! Первые упражнения на машине

Для всех сразу. И для начинающих, и для продвинутых профессионалов.
А чего тянуть-то. Разобрали – тренируйся. Для начала, лучше бы с тренером, конечно. А нет его под рукой?
«Эх, - люблю я время от времени повторять. - «Лиха беда – начало!»
Гей, ребята-начинающие, а ну-ка, встали в кружок вокруг мастера и… упражнение начали! Тренируем простой крученый удар.
Ой, как поначалу непросто. Ничего, все через это прошли.


Упражнение 5 (а). Крученый удар справа(3)

Примеч. (3)Здесь и далее. «Удар справа» – надо понимать: удар из положения «раскрывшись», или, по-английски - «фор-хэнд». Леворукие делают этот удар слева. Аналогично: «Удар слева», «бэк-хэнд» играется из положения «закрывшись». Левша производит «бэк-хэнд» справа.

«Закрытой» ракеткой играем «снизу-вверх». Высота отскока мяча для начала комфортная. Дугу покруче! – крученый удар!
Тут возможны три (и более) вариантов.
Первый – статичный. Постоянное место подачи мяча машиной.
5.1. Удобная (для начала) высота отскока мяча.
5.2. Потом - низкая высота отскока.
5.3. Высокая точка отскока (и удара).
ПРИМЕЧАНИЕ к У-5. Это – первое упражнение. Задача – научиться попадать по мячу. Несмотря на то, что место выброса мяча – одно и то же, необходимо всегда осуществлять мини-подход (или некоторое «топтание», подбор ноги) на месте перед ударом.
Все – на носках. Пятками по корту, ходят только в перерывах. Или бегают.
Ну, да тренер знает. А если не знает - смотри выше по тексту главу «ПО ХОДУ ОДА…» абзацы про «не тренера».

Упражнение 5 (б). Крученый удар слева.
ПРИМЕЧАНИЕ к У-5(б). Здесь все то же самое, что и в упражнении 5, только слева.

Примеч. (4)Если упражнение будет обозначено как, например, У-5(а, б). Это значит, что оно выполняется ударами как справа, так и слева. Удар только слева будет обозначен как, например, У-5(б). В этом случае «фор-хэнд» не играется. Есть такие удары. Например, резаный с отскока.

Да, вот так, из разных по высоте точек. Всем и всегда удобно бить на уровне пояса! Но нам нужно уметь пробить и по стелящемуся мячу, и по мячу, который отскочил выше головы. Все получается? И справа, и слева? Тогда увеличьте скорость и частоту подачи мячей, - пригодится. Тут нет предела. Если с машиной. Она не выдохнется и не скажет «погоди!»
На этих простых упражнениях учимся не только ударам, но - и работать с машиной. Например, в Упражнении 6.

Упражнение 6 (а, б). Крученый удар. «Замах!.. (заранее)».
На большом (от 5 секунд) промежутке режиме выброса мячей. Здесь - общее: замах заранее, до включения машины (или сразу после предыдущего удара).
Далее - три варианта (и более). Но сначала - статичный. Три (и более) скоростных режима. Но сначала медленный. Подача мяча через равные и неравные промежутки времени. Но сначала через равные.
6.1. Статичный. Ожидание игроком мяча после удара в одной точке, стоя, замахнувшись. Одна и та же точка подачи мяча машиной.
6.2. Движение в известном заранее одном направлении. Например, перемещение теннисиста для удара на противоположную сторону своей половины корта, опять же, замахнувшись.
6.3. Движение теннисиста для удара в двух известных заранее направлениях, симметричных относительно длинной оси корта. Режим машины – попеременная подача мяча: «направо» - «налево». (Удар, все равно, справа, с забеганием).
6.4. По трем и более (до шести) известным точкам. Режим машины – до шести линий выброса в работе.
6.5. Хаотично. Режим машины – хаотичный выброс.
И все это далее – при высоком отскоке и при низком, в обеспеченных машиной режимах: быстро, средне, медленно и т.д., - и по скорости мяча, и по частоте «стрельбы» (выбросов).
То есть, упражнение 6 в каждом варианте 6.1 – 6.5 может быть выполнено
- при высоком, низком и среднем отскоках (15 вариантов); или
- на скоростях - от медленной до быстрой (еще 15 – 20 вариантов); или
- при частоте выброса 10, 7, 4 сек., т. е., еще 15 вариантов.
Короче, занятий хватит на отдельную тренировку. И оно того стоит. Отследив каждый удар на «замах», игрок совершит 500 – 700 ударов. И за 10-12 тренировок в общей сложности произведет ок. 7000 правильных ударов. И в силу нервно-физических свойств организма уже не сможет играть иначе.
Если идут все удары на всех скоростях, кроме, например, высокого отскока мяча, общий ход тренировки упражнения приостанавливается, и назначаются несколько дополнительных сессий ударов по мячу с высоким отскоком.
По ходу «замаха», разумеется, тренером правится (ставится) и базовая техника крученого удара справа.
Не забудьте, что это упражнение обозначено, как Упражнение 6(а, б), а это означает, что его в полной мере нужно выполнять не только крученым ударом справа, и крученым ударом слева - Упражнение 5б (И имейте, пожалуйста, ввиду что для левши это – «фор-хэнд» и «бэк-хенд», соответственно).

Упражнение 7 (б). Резаные удары.
Все то же самое, что и в У-6 (а, б), но только для удара слева, - 7 (б).
ДОПОЛНЕНИЕ к У-7 (б). Обратите внимание, что упражнение имеет номер 7 (б). То есть, имеется ввиду, удар производится только слева. Справа резаный удар
- или вырождается в блокирующий удар, похожий на удар слета,
- или выполняется по безысходности, дотягиваясь до уходящего направо мяча. В этой ситуации удар становится в какой-то степени кистевым и подрезанным. Может быть, кто-нибудь станет настаивать на том, что полновесный резаный удар слева существует. Спорить не стану. Работайте и его, на здоровье. Машины свободны. Интересно будет посмотреть и на саму тренировку и на ее результат.
Будучи учащимся профессиональной теннисной школы в Ранчо Пеньяскитос, что в том же Сан-Диего в течение 4 лет я несколько раз интересовался у разных авторитетов тенниса, практиков-тренеров и известных игроков, задавая им один и тот же вопрос о резаном ударе справа. И всегда вопрос этот вызывал недоумения, заминки или уходы от ответа. Михалыч, напрмер, долго мычал, а потом просто послал меня, куда подальше.
Лишь один раз я услышал нечто конкретное на этот счет. Один пожилой тренирующий профессионал, испанец, с оговоркой по своему плохому английскому сформулировал примерно следующее: резаный удар справа, безусловно, существует, но применяется интуитивно, по игровой необходимости и отдельно не отрабатывается.
По-моему, гениально! Лучше не скажешь. А по-русски, в моей интерпретации этот ответ мог бы прозвучать так: вопрос резаного удара справа можно и замять. Это тот случай, когда мировая практика тенниса от этого не пострадает. Или пострадает меньше, чем от теоретической разработки этого вопроса. Во как! По-моему, тоже сказано гениально.

Далее следуют упражнения всех прочих базовых ударов в вариантах У-6 (а, б).
Упражнение 8 (а, б). Игра слету.
Упражнение 9 (а, б). Игра с полулета.
Упражнение 10. Смэш. Он ни справа и ни слева. Он над головой. Это уже - как извернешься.
Упражнение 11 (а, б). Прием подачи.
Для тренировки поставленной подачи (игрок с опытом) машина устанавливается на портикабль (подставку) на уровне 2,5 – 3,0 м с уклоном вперед. Ведется «обстрел» линии подачи корта на всех скоростях и в ракурсах, плоско, с топ- и бэк- спинами разной степени «накрученности».
Упражнение 12. Постановка подачи. Без «а» и «б».
Это для начинающих или игроков с неправильно поставленной подачей. Машина рядом с игроком, нацелена в зенит. Тренировка подачи - в начальной стадии, без подброса. Его выполняет машина. Игрок все внимание на удар из положения замаха (стойка - «выхватываем меч самурая»). Мяч удобно подбрасывается прямо над головой подающего.
Со временем – подачи дифференцируются.
Чуть правее подбрасывается РЕЗАНАЯ подача.
Чуть левее – КРУЧЕНАЯ.
Прямо перед собой (очень немного 15-25 см впереди) – первая подача; сама сильная и ПЛОСКАЯ.
Прямо над – головой «КИК-СЁРВ», - крученая в наклонной плоскости: летит – виляет; в какую сторону от корта отпрыгнет – не угадаешь.
Ну, да ваш тренер знает. А не знает, так читайте про «не тренера».

Вот и вся базовая техника на машине. Как видим, машина учит даже подавать. При помощи тренера, конечно. Но это все – базовое, а в теннисе одной только техникой не обойтись, и мы идем дальше.



Психологическая подготовка и аутотренинг

Это - не дань моде, а необходимость.
В каждой игре есть поворотные моменты, которые ставят нам чисто психологические задачи. А в теннисе - и подавно.
Например, для игры необходим постоянный контроль нескольких игровых позиций: мяча, техники и тактики игры, маневров, - своих и партнера по игре и прочего, - вплоть до погоды и сорванного с ограждения ветрового фона.
Иными словами, внимание наше с одной стороны (для начала) должно быть «распылено», а, правильнее сказать, - «включено» на общий план для одновременного контроля этих нескольких позиций игры.
В то же время необходима четкая концентрация на отдельных составляющих игры, и как будет подробно рассказано дальше, происходит постоянный «переброс» основного направления этого контроля (внимания, концентрации внимания) с одной игровой позиции на другую, и своевременное возвращение внимания на «общий план», и т. д.; и - в обратном порядке.
К тому же, о чем опять же – ниже, для производства обычного удара, нужен не просто «переброс» внимания, а концентрация внимания в максимальной степени.
Простой по ходу пример и упражнение. Сначала – просто концентрация внимания из общего на заданное (известное) событие.

Упражнение 13. «Выстрел вупор - I».
Машина устанавливается перед сеткой на половине игрока. Интервал подачи мяча – постоянный.
Задача: простая концентрация на каждый короткий, определенной длительности промежуток времени на известное событие: отреагировать и сыграть мяч в заданном направлении. В каком - скажет тренер. А не скажет – см. Гл. «ПО ХОДУ ОДА…»

Это – короткая концентрация. Сама концентрация внимания на длительный период времени (а игра большей частью длится часами) достаточно утомительна для человека, и, следовательно, тоже требует специфической тренировки.
Отсюда мы видим, что помимо 1) рассеянного внимания, правильнее будет сказать, сконцентрированного на общем «плане» игры (или тренировки) и
2) внимания узко направленного, сконцентрированного на чем-то, например, на точке контакта струнной поверхности ракетки и мяча;
3) существует еще внимание, сконцентрированное (тут правильнее будет сказать - мобилизованное) на определенный промежуток времени.
Оно подразделяется на короткие периоды, средние и длинные периоды мобилизации.
Но об этом опять же позже, а пока опять о переводе внимания с «общего плана» на событие и обратно.

Упражнение 14. «Выстрел вупор - II».
Машина – перед сеткой.  Произвольный интервал между подачами мяча машиной (от 2 до 10 секунд – автоматический, и более 10 секунд - ручной).
Задача: более детальная, сложная концентрация на каждый короткий, но произвольный промежуток времени (концентрации внимания). Это ближе к игровой ситуации, чем У-13.

На самом деле, в игре, нужно сконцентрироваться и постоянно наблюдать за мячом. Увидеть его заранее, на стороне противника и, не отрываясь, проследить до удара, места контакта его с вашей «ракетой».
Особую, предельную концентрацию внимания нужно обеспечить на самом месте контакта, что технически трудно достижимо, но однозначно необходимо для успешного производства удара, и, следовательно, ведения игры в целом, особенно на повышенных скоростях…
Здесь, опять же, мы ждем детальной проработки ниже по тексту, а на текущем этапе нужно научиться реагировать на мяч и распоряжаться своим телом и «ракетой» в руках.
Для того, чтобы вовремя все видеть – несколько простых упражнений для глаз, которые должны не реагировать привычным образом на любое событие окружающего пространства: неотступно сопровождать летящий мяч, но, иногда, и оторваться от него для регистрации других позиций на корте, и принимать участие в других составляющих игры, идущих одновременно.


Упражнение 15. Тренируем глазки I.
Отслеживаем удар от машины до контакта мяча с ракеткой, производя удар, сопровождаем контакт и оставляем глаза на месте отрыва. Это – как в игре.

Упражнение 16. Тренируем глазки II.
Не смотрим на полет мяча. Это возможно, т. к. известно, куда он прилетит. «Ловим» сразу контакт и сопровождаем его, производя удар. Оставляем глаза на месте отрыва мяча. Это – только упражнение.
Упражнения 15, 16 в комплексе выделяют нам самое важное в игре: проводку - контакт мяча со струнной поверхностью ракетки.

Это достаточно простые примеры, тренировать которые с успехом можно на теннисной пушке. Их задача – перевести внимание из общего режима на конкретное событие. Эти упражнения будут повторяться и дальше, но будут нести уже другую нагрузку, и будут предложены для тренировки других вещей: оттачивания профессиональной техники, работы с концентрацией внимания, как таковой, а также для пробуждения внимания и тренировки концентрации по длительности.
Это будет работа и с человеческой психикой, но при этом нужно понимать, что психическая «подложка», «сверхзадача» игрока и преследуемый нами результат упражнения, - могут быть совсем другими, нежели наши первичные упражнения по концентрации.

Пример. При первичной технической тренировке удара, упражнение «замах» призвано только разделить, вывести из причинно-следственной связи замах и удар.
При психологических тренировках ударов профессионалами на упражнение с этим названием накладывается более емкая задача: через синтетические упражнения с различными объектами концентрации в них пофазно, поэтапно отрабатывается тот или иной удар, а затем собирается воедино из всего набора поэлементно натренированной техники для последующего выполнения удара в едином импульсе, под контролем одной концентрации с акцентами техники высшего, нежели начальная техника, порядка, расставленными и слитыми воедино предыдущими тренировками.
Этим мы помогаем себе максимально мобилизовать все наши силы и инвестировать их в любимую игру, имя которой теннис.
А – для чего? – может последовать вопрос. Опять же, все для того же. Теперь вы уже сами все знаете. Ну, смелее: постижения… мироздания… правильно-правильно… посредством тенниса. Отлично!
Вот тут мне стало интересно, неужели среди моей небольшой аудитории все еще найдутся такие, которые думают, что я шучу и глумлюсь, или что-то в этом роде? Да ни Боже мой!
Уважаемый читатель, дай Вам Бог силы дочитать все это до конца и Вы будете приятно удивлены… Но, пока нет времени на объяснения, все это - дальше.
Итак, опять, - к делу. Определимся, как синтетическим подходом мы реализуем свой максимум…



Синтетический подход - реализация максимума

Для обеспечения максимальной концентрации в каждый нужный момент существуют специфические синтетические или чисто психологические упражнения, системы тренировок и приемы аутотренинга.
Задача тренера в этих тренировках – это точно определить место психологического надрыва человеческой натуры и «заштопать», сгладить его нашими психологическими тренировками.
Это позволяют сделать синтетические приемы психологических тренировок.
В общем случае, синтетический ход в работе – это отвлекающий маневр, придуманный ход, который на тренировке отвлечет играющего от естественной, сиюминутной, не теннисной реакции на ситуацию в игре и позволит ему осуществить игровой прием, который пройдет под «отвлекающий маневр», при участии отвлекающего упражнения.
Для прояснения ситуации «синтетики» обратимся к некоторым смежным проявлениям высшей психической деятельности человека, а именно, например, к изобразительному искусству или, скажем, к изучению языков.
Тут, как говорят англичане о своем языке…



...Видишь - «Эдинбург», читай - «Манчестер»...

…Или, - рисуешь мизинчик, смотри на ухо, приговаривают иногда преподаватели рисунка и других изобразительных дисциплин.
Что и говорить, приемы достижения результатов в филологии и изобразительном искусстве, в отчетливом виде – тоже синтетические, и другими назвать их было бы достаточно сложно.
Существует еще много подобных поговорок, и все они - о психологической подготовке и концентрации внимания в самых неожиданных ситуациях разных областей человеческой деятельности: в теннисе, в изучении языков, и в рисовании и в других видах искусства, науки и спорта.
Как мы видим, во всех сферах нужна специфическая тренировка внимания, и методы достижения его, - что в изучении английского, что в рисовании, – будут иметь синтетическую проводку.
С детства натасканный человеческий организм наглухо научен (и тем самым обречен) ходить заведомо протоптанными тропами. Поэтому неожиданные встречи с аномалиями высшей психической деятельности обнаруживают его полную неподготовленность к неожиданностям.
Что же делать нам с этим монстром в человеческой шкуре, убитым привычными бытовыми «одноходовками» и упертым в свои ежедневные привычки? (Тут под «монстром» имеется ввиду и игрок-теннисист, и студент изучающий язык, и начинающий художник, - все вместе, и вы, и я, а равно и другие интеллектуалы).
А делать что-то надо, ибо
- начинающий «англичанин» заранее должен быть готов, особенно при беглом чтении, к встрече с «непроизносимыми» английскими словами, когда историческая орфография (написание слов буквами) имеет с современной фонетикой (звучанием слова) весьма отдаленную связь; или
- начинающий художник… Ну, конечно же, ему нет никакой нужды детально рассматривать мизинец, рисуя ухо человеческой натуры. Все дело в позиционировании и относительном размере рассматриваемого сравнительно небольшого предмета фигуры – уха – в сверхзадаче творческого отображения человеческого тела - фигуры в полный рост, например, пусть не полностью обнаженной и, может быть, даже совсем не женской.
И в том, и в другом, и в теннисном случаях приведенные выше устоявшиеся сентенции в виде поговорок (о Манчестере, об ухе с мизинцем, и все теннисные - подобные) помогают понять метод, а одновременно, и - настроение широкого подхода к познаваемой и отображаемой действительности.
Опять же, и в том, и в другом, и в третьем случаях современная языковая, изобразительная и спортивная педагогика для достижения результата не отрекомендует нам ничего более эффективного, чем обман, а точнее – самообман.
Да-да, обыкновенный обман своей однообразной, рутинной биосхема-функциональности для достижения необходимого результата. И в теннисе – в особенности.
А обман этот мы из скромности назовем (уже назвали) синтетическим методом, то есть, приемом или системой приемов, не имеющих прямой или видимой причинно-следственной взаимосвязи между выполняемым упражнением и желаемым результатом.
Тренировки внимания, его концентрации, обеспечиваемые синтетическими методами, заключаются в выполнении различных наборов приемов и упражнений для психики, своими для каждого конкретного случая.
Рисуя «изо-ухо» модели, поглядываешь на мизинчик ее ноги, сам того не желая, в то же самое время, подспудно, оглядываешь всю вожделенную и привлекательную плоть (шучу, - натуру), от головы до хвоста, от ушей до пят. А, в итоге, притягательное розовое ушко модели, как бы само собой (а на самом деле как результат синтетического обмана), располагается и усаживается в рисунке выверенным вами и единственно правильным образом, сохраняя свои виртуальные размеры в рамках изображенной адекватности.
И в английском языке… Внутренне согласившись на произнесение слова «Манчестер», вместо любого другого, - что бы ни преподнесла неукротимая английская орфография, - мы уже внутренне готовы ко всему.
Несмотря совершенно иную географию проявляющегося на глаза слова-города (имеется ввиду абстрактный Эдинбург), мы уверенно выдавливаем из себя именно его, - вожделенный нами и преподавателем Манчестер.
И все это - поперек нашей сопротивляющейся натуры, связанной по рукам и ногам, спеленатой намотанным на всю голову орфографическим Эдинбургом.
А теперь, даже если вы ничего не поняли, - не важно, – мы рассмотрим теннисные сентенции, призванные синтетическим образом обмануть наш сопротивляющийся примитив и научить нас технике тенниса, и более того: постижению мироздания… Ну, а дальше вы знаете.



«Разворот!» – кричит тренер...

…И наше тело послушно разворачивается для нанесения удара по приближающемуся мячу. Выполнив команду разворот, то есть, встав в крайнее положение замаха, замаха всем телом, играющий становится полностью готовым к удару.
Тело, принимая крайнюю позицию замаха - разворот, автоматически проходит все предшествующие (неполные) стадии подготовки к удару (стадии замаха). Это – что-то типа покадровой съемки разворота, набор ключевых положений тела, по которым происходит замах.
Под команду «разворот» наше тело прошло все эти стадии автоматически, так как они нарабатывались тренером поэтапно, в предшествующих тренировках анализа.

Упражнение 17(а) (комплекс) для тренировки крученого удара справа (форхенд).
Например, при тренировке крученого удара (смотри выше: замах-удар), анализ его может быть произведен более детально следующим образом:
разворот-замах,
отслеживание мяча,
поворот вперед,
движение рукой,
удар перед собой,
удар сквозь мяч,
расслабление,
«улет» ракетки.
Этому набору будут соответствовать следующие команды и соответствующие упражнения на машине:
«РАЗВОРОТ!» - разворот-замах в самую крайнюю точку;
«ОЖИДАНИЕ» - отслеживание мяча с противоположной стороны от момента отрыва от машинного жерла (стоя или в движении) в достаточно расслабленном развороте-замахе;
«ВЛОЖИТЬСЯ!» – всеми своими «шарнирами» («шарниры»: ступня относительно покрытия, в колене-бедре, в пояснице, в плечевом поясе, в локте, в кисти) провернуться вперед и вложиться в мяч в точке контакта с мячом. (Шарниры тоже можно тренировать отдельно, если есть нужда. Например, когда не работает плечевой пояс, - это уже серьезно. Без него никакого удара уже точно не будет. Тренировать отдельно – это однозначно).
«ВДВИНУТЬ!» – как ни странно, движение руки при ударе происходит и заключается только в разгибании локтевого сустава. Так осуществляется более мощный блок встречаемого мяча, иными словами – неподвижная стена-преграда мячу обеспечивает его отражение без потерь (с максимальной скоростью) в соответствии теоретическими выкладками учебника физики 6 класса.
«ПЕРЕД СОБОЙ» – встретить мяч на уровне своего выставленного вперед колена обеспечит взаимодействие с ракеткой на максимальной скорости более тяжелого предмета во взаимодействии ракетка-мяч, что, опять же, обеспечит максимальную скорость, передаваемую мячу в ударе (все из того же учебника).
«СКВОЗЬ МЯЧ!» – кричит тренер, и тем громче, чем непонятнее окружающим его громогласные сентенции, а точнее, гномы. И здесь, - не для красного словца. Мяч контролируется кручением или резанием, и больше – ничем. Лобовой (плоский) удар мяча о «ракету» будет иметь следствием неуправляемый, дикий удар. Лишь резаный или крученый мяч возможно отправить в заданном направлении. А для этого, мяч нужно проконтролировать, то есть, продлить максимально время контакта мяча со струнной поверхностью ракеты, не важно, в крученом или резаном ударе. Сейчас мы, для начала накручиваем (У17а) «накручиваем», то есть выполняем крученый удар. А максимального кручения мы достигнем синтетическим приемом, бросая ракетку «всем мясом» (амер. выражение в переводе автора) сквозь мяч.
«ОТПУСТИ», - по этой команде, рука, вытянувшаяся вперед до предела, обрывает поступательное движение ракетки, и она мгновенно перестраивается на круговое движение относительно плечевого сустава. И далее…
«УЛЕТЕЛИ», - «полная расслабуха с «ракетой» за ухом», - это продолжение упражнения «ОТПУСТИ», и делается только для ого, чтобы не включить в предыдущем преждевременный тормоз и сделать переход от поступательного к круговому движению – естественным, основанным на биомеханике человека, что более эффективно во всех отношениях.

Каждая из заявленных позиций(5)…

ПРИМЕЧ. (5)Названия позиций являются посильным переводом автора с американского профессионального жаргона, который в разных профессиональных школах, и даже у каждого тренера может быть разным. Кроме того, когда «не идет», например, связка между двумя позициями, акцент тренировки удара тренер смещает именно на связку, появляется новый акцент, которому может быть дано собственное имя на время отработки.

…является синтетической, и несет в ударе свою обманную психологическую нагрузку. Ну, например…
«ВЛОЖИТСЯ» – устремит все суставы вперед, в удар, создаст все условия для достижения максимальной скорости ракетки, максимальной вкладываемой в удар мощности.
«ВДВИНУТЬ» - это упражнение для локтевого сустава руки, которая в нем совершает только возвратно-поступательное движение, сгибание-разгибание для надежной энергопередачи мячу, и не расходует энергию на круговое движение.
«ПЕРЕД СОБОЙ» - позволит потенциальной энергии удара развиться до своего максимального кинетического значения.
Команда «СКВОЗЬ МЯЧ!» заставит точнее определить точку контакта мяча и ракетки и сконцентрировать на ней все внимание играющего за все время контакта.
Именно контроль точки контакта при ударе (проводки) обеспечивает его точность. Место контакта струнной поверхности с мячом является главным, тщательно оберегаемым нами, его точность и сохранность - это залог успешного попадания мяча в нужную нам точку корта.
А потом, после удара, команда остановит глаза игрока на месте отрыва мяча от струнной поверхности, что тоже очень важно в игре.
Кроме того, синтетический прием «СКВОЗЬ МЯЧ!» позволит распрямить руку (из упражнения «ВДВИНУТЬ!») до предела и позволит не бояться того, что она (рука) «кончится», а это обеспечит «стреляющий» эффект в локтевом суставе и резкое окончание поступательного движения ракетки. И это тоже, - для максимальной энергоотдачи всей системы в пользу мяча.
Поступательное движение ракетки было ограничено длиной руки и мгновенно сменилось вместе «улетом» ракетки вверх на движение струнной поверхности по кругу - вверх относительно плечевого сустава.
«ОТПУСТИ!» не препятствует смене поступательного движения на круговое и обеспечивает резкую смену движения струнной поверхности с поступательного также на круговое.
Это, и только это, - смена движений, обеспеченное биомеханикой, - дает должное кручение мяча, необходимое в современном теннисе.
Только оно, но никак не выворачивание собственных запястий с «ракетами» в кулаках в последний момент мощного удара, которое ничего, кроме гарантированной травмы запястья обеспечить не может.
Ну, вот. Вы и произвели свой первый базовый удар на высоком психологическом уровне, который обеспечил нам максимальную отдачу нас самих этому удару: и по силе, и по точности.
Вы правильно подготовились, полностью вложились в «драйв», обеспечили передачу максимума энергии устойчивой опорой в локтевом суставе, проконтролировали контакт и, сохранив до конца полный контакт мяча и «ракеты», отдали максимум оставшейся энергии кручению мяча на максимально возможной скорости. Не плохо.
А теперь назовем все это, изложенное в деталях и муках, упражнением «Разворот». И по этой команде будем выполнять весь комплекс. Справа и слева.
Итак: «Разворот», - кричит тренер, и наше тело послушно проходит все отработанные стадии автоматически, как и нарабатывалось.
Внезапная команда «Разворот!» нужным образом «собьет с панталыку» игрока, и он инстинктивно, автоматически, т. е., как правило, самым оптимальным, естественным и биомеханически оптимальным образом займет начальное положение для удара и произведет сам удар.
Вот он - первый пример комплексного обмана вашей человеческой натуры, воспитанной на причинно-следственном восприятии действительности.
Под один выкрик вы, условно говоря, не только выворачиваете все свои карманы и теряете сразу все свои «неправильные средства», но и остаетесь в вынужденном положении (заученном нами заранее), из которого существует только один выход – правильный удар.
То есть, потеряв все, вы то же время вкладываетесь, сами того не успев осознать, в дело. В то дело, к которому подготовил вас на то не спрашивая, тренер, а именно, в производство удара с полной отдачей.
Переплетая ваши мозги вполне определенным и просчитанным образом, опытный наставник сводит непонятные «покадровые» упражнения по замаху и удару к одной исполнительной команде («Разворот!»), которая полностью обеспечивает и правильный замах и сам удар, как необходимые условия для производства полнокровного удара по мячу.



«Где же, наконец, теннисные машины-пушки?!!»

Вправе теперь уже громче громкого и громче того же тренера воскликнуть увлеченный и до сих пор и терпеливо глотающий весь этот бред наш читатель-теннисист. – «Пока мы видим только упражнения. А где же само железо? Какие они? Ну, дайте же, наконец, пощупать!»
Статья была раскрыта читателем, по названию, и, может быть, весь журнал был куплен (или одолжен) только ради расширения кругозора как раз в области теннисных машин, а тут нате вам… Биомеханика, психология, замудреный автор, да еще какой-то экзальтированный тренер со своими выкриками, как будто бы своего не хватает…
А вот – не бред. Не бред, а глубокая и детальнейшая проработка, которая поможет всем овладеть сложной теннисной техникой в кратчайшие сроки, практически самостоятельно (на машинах), при минимальном задействовании тренерского состава. Это для играющих.
А для тренера, - это возможность более глубокого анализа и более эффективное использование своего тренерского времени (работа с нескольким учениками).
А на конкретно поставленный вопрос: «Где же, наконец, теннисные машины-пушки?!!» –  могу ответить только прямо и без обиняков: «Уже скоро. Скоро. Они уже - совсем рядом, практически за поворотом».
А вообще, сами машины – это скрытая реклама автора статьи, что запрещено законодательно, ведь в конце статьи я оставляю свои координаты: телефон и электронную почту.
Автор-то, этими машинами, как можно было уже давно догадаться, подторговывает, да еще самым лучшим и надежным брендом, да еще с самой продолжительной гарантией на территории СНГ. Конкретнее - не могу, запрещено.
Так что, смотрите мою рекламу в этом номере: «Строительство теннисных кортов, покрытия и теннисные машины-пушки» с позывным в Интернете в виде фамилии автора.
А в конце следующей главы, если, конечно, опять не произойдет прямого контакта с работой на машинах, я поделюсь с вами еще одной мудрой мыслью: ради чего пишется, да еще так мудрено, настоящая статья. А скорее всего Вы сами догадаетесь. Правильно, для постижения.
Но тут еще дело в ударе, который… является, конечно же, определяющим техническим элементом игры в теннис, а кроме того и…



Все дело в ударе, который… обеспечивается надежным контактом

Ну, замахнулись, мы с божьей помощью, на мяч. А теперь дело за ударом. И что же мы слышим в ободрение для решения этой принципиально важной для игры в теннис задачи?
«СМОТРИ НА МЯЧ!» - кричит тот же тренер, и здесь на первый взгляд нет никакого обмана.
Правильно, обмана нет. Игрок увидел мяч вовремя и заранее занял позицию для успешного его отражения.
Далее по совету тренера, проследив мяч до места контакта с «ракетой», мы начинаем отслеживать уже не один мяч, а место контакта его с ракеткой. Мало того, при окончании удара следует оставить глаза на последней точке контакта мяча и «ракеты» и не провожать отработанный мяч глазами.
Вот он - очередной обман!
Глаза все равно, хоть боковым зрением, проследят за отраженным мячом, но натренированная привычка остановить глаза на месте контакта на мгновение - не проходит даром.
Остановить глаз на том месте, где удерживает их своим усилием натренированная воля, - это результат работы, который играет на выполнение несколько иной игровой задачи, нежели простая остановка глаз на месте отрыва мяча от ракетки.
Эта точка обозначает нам крайнюю точку проводки мяча, а упражнение с задержкой взгляда обеспечивает контроль всей проводки до конечной точки, повышенное внимание всей траектории проводки мяча.
Оно (наше внимание) сконцентрируется на конечном месте контакта мяча и ракетки, самом главном месте при игре в теннис, на том месте, где рождается удар.
Вся защитительные удары в теннисе строится от правильной и своевременной встречи мяча «ракетой».
А нападение зависит от конечной точки контакта – точки рождения атакующего удара.
Правильно принятый мяч, - из положения полного замаха, закрытой плоскостью «ракеты», контакт - перед собой и т. д., - все это залог производства правильного, уверенного (или точного, сильного, - как угодно, в зависимости от игровой обстановки) удара, из совокупности которых (ударов) и состоит уверенная, успешная игра в теннис.
И это естественно, так как вряд ли уверенную игру сможет составить набор неуверенных ударов, даже при отменной тактике и стратегии.
Так что, уверенную игру обеспечивает постоянный визуальный контроль мяча и места его контакта с ракеткой.
Необходимость уверенного удара также естественна в теннисе, также, как естественно и то, что уверенные удары и повышенное внимание «делают» нашу игру.
«Оберегание» игроком места контакта ракетки и мяча работает именно на эту задачу, (и, мало того, является определяющим для производства контролируемого удара).
Вспомним, что только точный контакт и «проводка» (движение мяча вместе с ракеткой) обеспечат точность удара по направлению и распределение энергии мяча в соотношении «драйв» / «спин» (или поступательной энергии и энергии вращения мяча).
«Прилетевший» закрученный мяч контролируется только «кручением» или «резанием», что обеспечивает направление отраженного удара.
«Драйв» обеспечит оптимальную поступательную, линейную скорость полета мяча, а «спин» – «закручивание» мяча в корт.
И все это – обеспечивается бережным отношением наносящего удар к месту контакта мяча и ракетки.
Необходимость оберегания места контакта для качественного удара, может быть подтверждено, что называется и от противоположного, а именно: наивно было бы предполагать, что невнимание к месту контакта, а, следовательно, тренировка неконтролируемых, «диких» в этом отношении ударов, приведет в конце концов к тому, что в один прекрасный день все ваши мощно направленные мячи соберутся внутри игрового пространства корта в непосредственной близости к линиям разметки, что так эффектно и так желаемо вами, и так неудобно для вашего соперника.
Нет, дорогие мои, сами мячи не соберутся, ни в прекрасный, ни в пасмурный, ни переменной погоды день, а будут «торчать» в «заборе» или откатятся к вашим ногам, отброшенные теннисной сеткой, если все мы тщательно не будем оберегать место контакта мяча и «ракеты» при ударе, и всем своим нутром контролировать каждый мяч.
Так что, обратим подчеркнутое внимание на место контакта мяча и ракетки, будем постоянно выполнять (пусть воображаемую) команду тренера «СМОТРИ НА МЯЧ!» и обеспечим этим повышенную концентрацию внимания, точность и мощь производимых ударов.
А тренироваться – опять же, на машинах. А для этого…

Упражнение 18(а). «Смотри на мяч!»
А уж «смотри на мяч» и при крученом и при резаном, и с отскока и слета, и справа и слева, при разной высоте отскока (3-4 варианта), при разных скоростях мяча (3-4 варианта), при разных интервалах между ударами – выбросами мяча (то же).
Короче, если сыграть все известные нам удары во всех вариантах с концентрацией внимания на надежном, обеспеченном «глазами» и всем нашим естеством контакте, то 7000 ударов легко наберется, что обеспечит в дальнейшем наше постоянное повышенное внимание к месту контакта мяча и ракетки при ударе: особенности нашей нервной деятельности не позволят нам уже небрежно относиться к этому святому в теннисе месту со всеми вытекающими отсюда последствиями.

*  *  *  *

А современный теннис предполагает еще и то, что любой мяч нужно не только грамотно и точно сыграть, но и, по возможности, еще и посильнее заколотить его в противоположную от расположения своего противника сторону корта и - к линии внешней разметки игрового пространства корта - поближе.
Иначе, как показывает практика последних лет, очень и очень многие мячи, а также, казалось бы, наверняка забитые мячи, возвращаются, да еще как возвращаются... Так, что не и вытянешь... Ну, да вы сами об этом все знаете. А поэтому, еще дело в ударе, который…



Дело в ударе, который происходит… «сквозь мяч !? »

«Играй СКВОЗЬ МЯЧ!» - надрывается опять же все тот же тренер.
И, обманывая вашу натуру, опять оказывается прав на все сто процентов, а то и больше, а «сквозь мяч» в этом случае означает максимальный по времени контакт и точную проводку, и, как следствие, точность «укладки» мяча: в корте, поближе к линии, в неудобную противнику сторону.
Перед самым первым ударом, результат его представляется неопределенным, и играющий склонен ожидать контакта с мячом.
Наполненный же противоречиями теннис, несмотря на все внимание к месту контакта, предполагает движение «ракеты» во время контакта без изменения заданного режима скорости и траектории «до», «во время» и «после завершения» удара – контакта мяча и ракетки.
Сам мяч, столкнувшись с «ракетой», конечно же, будет влиять на скорость и траекторию взаимодействующей системы «ракетка-мяч»: во время и после контакта траектория немного нарушится, а скорость и ускорение «проводки» – снизятся.
Но все это – влияние мяча, а устремление играющего в этой ситуации должно быть обратным, а именно: опираясь на правильную, биомеханически выверенную технику, вложить максимум количественно преобладающей энергии и импульса своего тела во взаимодействующую систему «ракетка-мяч» и, тем самым, обеспечить минимум отклонений, изменений режимов скорости и траектории от расчетных.
Команда «…СКВОЗЬ МЯЧ!» психологически обеспечивает нам концентрацию внимания на максимально безгрешной «проводке» игрового снаряда: «сквозь мяч», - как будто и нет его вовсе, и не сможет он помешать, нарушить полет «ракеты» в познаваемом нами безбрежном пространстве.
Обеспечив надежный контакт ракетки и мяча, уверившись в нем на все 100%, мы очертя голову, не обращая внимания на сопротивляющийся мяч, должны устремить всего себя и все «мясо» «ракеты» сквозь этот 200-граммовый желтый комочек, которому, как всегда, больше всех достается на корте, а тут еще мы со своими ухищрениями и познаванием окружающего мира…

Упражнение 19 (а). «Сквозь мяч».
А уж играй «сквозь мяч»… (далее читайте пояснение к упражнению 18 (а), выше). Ну, чего десять раз переписывать одно и то же-то. Итак все мозги переплелись…

А тут еще вы со своими вопросами…
Ну, да… Непосредственно до машин-пушек мы еще не дошли, но как и говорилось выше, они вот уже практически появляются из-за поворота, и, кроме того, я открываю, как и было обещано в предыдущем разделе, секрет построения настоящей статьи: каждый из разделов ее, ну, почти каждый, может явиться названием группы упражнений на машине-пушке, и вы, дорогие теннисисты-читатели, при помощи наших загадочных механизмов, сможете приобрести не только начальные навыки быстрее и вернее своих «ровесников» по игре, но и пойти дальше, совершенствоваться до профессионального уровня, повышать свой теннис и общее мировоззрение наедине с собой, или правильнее будет сказать напару с машиной и в присутствии партнеров, друзей и тренеров, или без присутствия оных…
Теперь, возвращаясь, на всякий случай, к некоторым спорным установкам начала статьи, в частности, о  том, что теннис требует специфических тренировок, хочется заметить, что на настоящем этапе уже должно стать ясно, что я не наврал, хотя бы по вопросу специфичности тенниса и его сложности. На этом вопрос сложности и самобытности тенниса и его тренировок считаю закрытым.
Смотрите, сколько выявляется несовместимостей, которые должны ужиться в теннисе вместе с нами! Сколько специфики и сколько внимания ко всему происходящему.
А если и остались еще какие-то спорные позиции, заявленные в начале, то они прояснятся дальше, но уже не по мере повествования, а при работе на наших машинах-пушках выведенные в название, без которых такое детальное проникновение в технику тенниса практически невозможно. А они – вот, уже практически на поверхности, и скоро о них будет сказано открытым текстом… Ввиду долгого ожидания – они это заслужили, но перед этим хочется покончить с ударом, в котором все дело, и который…



Дело в ударе, который... должен точно «уложить» мяч

Да-да, и пожалуйста поточнее.
Смотри на мяч! – и мы правильно встретили мяч ракеткой.
Играй сквозь мяч! – и мы правильно проконтролировали удар (проводку).
А теперь еще нужны навыки для простого попадания в корт.
Это просто. Уже с первого года игры размеры корта надежно загнаны нами под «корку» головного мозга, и мы чувствуем заранее, «есть» и ли «нет», мяч - в корте или - «аут». При определенных навыках, а на тренировке-то уж просто наверняка, любой «годовалый» способен спокойно класть мячи в линию, а этому поможет следующее упражнение.

Упражнение 20 (а). «Обстрел периметра корта».
20.1. Сначала на медленной скорости, с комфортным отскоком, с выбросом через 6-7 секунд, простым крученым «справа» (читайте – «форхенд», если помните) обстреливаем весь доступный периметр корта с интервалом в 1 метр. Далее…
20.1. (а) Все то же самое.
И так далее на разных отскоках, скоростях, интервалах, ударах, - пока периметр не засядет вам, выражаясь фигурально, в «печень», и вам, действительно уже не зачем будет провожать мяч глазами: есть или аут будет ясно вам сразу непосредственно после удара, перед ударом мяча о корт на противоположной стороне. Так что, - «кам-он», и -  20.2. …

*  *  *  *

Видите, как неожиданно. Вот они, то есть, пока только она: теннисная машина пушка. Открытым текстом. Помогала нам только что точно укладывать мяч в корт.
Ставьте ее, родимую на заднюю линию корта, прямо по центу, на метку подачи, засыпайте нашу долгожданную мячами, и располагайтесь (полностью размятым, разумеется) с противоположной стороны.
Ну, что? Ракетка в руках, пульт в кармане? Продолжайте, 20.2 (а)…
А мы пока вернемся к своим баранам, и, на этот раз дело в ударе, который…



Дело ударе, который происходит... «изо всех сил !!? »

В современном профессиональном теннисе совсем не достаточно точно «положить» мяч.
За время подскока подрезанного укороченного мяча прямо под сетку, и мужчины и женщины профессионалы умудряются добежать до него от задней линии, да еще и поддеть на излете, да еще наискосок, через сеточку, да так что расслабившийся было противник не всегда найдет, что и возразить.
И что тогда говорить об отскочивших мячах у задней линии?.. И догонят, и обратно отправят, так что только поспевай да посматривай.
Короче, возьмем за основу (иными словами, сделаем синтетическое допущение), что все мячи возвращаются. Да практически все, мыслимые и многие немыслимые, надежно упрятанные вами в угол корта, но недостаточно сильно и точно вами «заколоченные», а потому тоже вернувшиеся.
Так что, невозвращающимися, мы будем считать только мячи, уложенные точно и забитые «изо всех сил».
Да, это целая система профессиональных тренировок. Как уже было сказано, при таких условиях каждый (каждый!) мяч должен быть пробит играющим (или обоими партнерами) «изо всех сил».
А для этого существует упражнение «Играем изо всех сил».

Упражнение 21 (а). «Играем изо всех сил».
21.1. (а) Комфортный крученый удар в заднюю линию корта пробить «изо всех сил», крученым, в заднюю линию корта, в угол. Но… Стоп, пауза… только изо всех сил. О. кей? Тогда вперед, поехали. Больше не напоминаю: каждый изо всех сил.
21.2. (а) Комфортный крученый удар в среднюю линию корта пробить «изо всех сил», крученым, в заднюю линию корта, в угол.
21.3. (а) Комфортный крученый удар «под сетку» корта пробить «изо всех сил», крученым, в заднюю линию корта, в угол.
Все тоже самое на разных режимах, разными ударами.
Недалеком будущем, т. е., через несколько тренировок будет обозримо вполне достижимое общее количество ударов числом в 7000, которое обеспечит нам уверенную игру в режиме «изо всех сил» в «автоматическом» режиме. (Правильнее будет сказать: в режиме автоматического контроля удара в этом режиме).

Услал я противостоять нападкам оппонентов моего видения игры и постижения окружающего мира посредством тенниса.
Но, обычно, именно на этом месте и происходит некоторый надлом, или, я бы сказал, привыкание оппонента-профессионала к моим размышлениям, и возникает заинтересованность у начинающего в пояснении причин, необходимости работы над тем или иным упражнением.
Что ж, отдадим клиенту оплаченное…
Итак, удар «изо всех сил»… Он очень нужен. Но зачем?
Этот режим обеспечивает нам подтверждение технической правильности всех наших ударов, полное их понимание на уровне техники, а, главное,  - умение этой техникой владеть в полной мере в крайнем ее проявлении, - в режиме «изо всех сил».
Игроки пробуют играть «изо всех сил» сначала только на машинах, на одинаковых ударах, только после того, как удар этот будет надежно оттренирован. Здесь важен каждый качественно (одинаково) поданный мяч для введения в это упражнение, для игры в новом режиме.
Спарринг-игра с заданием играть все удары только «изо всех сил» ставится только перед продвинутыми игроками с устоявшейся техникой.
Упражнение помогает контролировать свою технику в экстремальных условиях.
Высоко отскочивший мяч на средней линии, или мяч - прямо у сетки, который было бы достаточно только «ткнуть» в дальний угол за спиной оппонента по игре, в нашем режиме приходится играть сильно.
Для этого, особенно в последнем случае, придется каждый раз подразделять «драйв» и «спин» весьма неординарным способом, по максимуму – в «спин» и в «драйв», больше «спин», что необычно, в  и при этом следить за хорошей кладкой мяча.
Сдвинуться с мертвой точки значит пробить каждый мяч из «всей (всей!) корзинки», а это – 60-70 мячей, - поможет только качественная, однообразная подача мяча для удара, что обеспечивается обычно машиной. Отработав комфортные отскоки и скорости, идем дальше.
«Пристрелявшись» на всех ударах в этом режиме, появляется очень ценная возможность не ограничивать себя в игре в плане выхода энергии.
Для игрока - это снятие одной контролирующей функции в игре, которое позволит переключить освободившийся нервный потенциал на другие направления игры. Например, на тактику или стратегию, при игре со сложным соперником.
Так что, овладев предлагаемой техникой, в контроле выхода энергии, имея ввиду того же сложного соперника, можно будет себя «отпустить». И тут только техника удара «изо всех сил» не позволит произойти «дикому» выплеску энергии.
Ни одна из игр равных профессионалов не обходится без ситуаций, которые разыгрываются (или должны бы были разыгрываться) в режиме «изо всех сил», а по сему, каждый сколько-нибудь стоящий игрок должен этой техникой обладать, а потому, - тренируемся. Смотрите выше, упражнение 21 (а).

*  *  *  *

Коротко подводя итоги последних четырех разделов, можно огласить краткое резюме, что игра состоит из уверенных, сильных, точных и продуманных ударов, в которых - все и дело.
А грамотно и надежно, не смешивая одно с другим при анализе, и, грамотно синтезируя отработанное, мы тренируем эти удары на всех стадиях при помощи теннисных машин пушек.
И более того, некоторые удары практически не могут быть эффективно разучиваться без машин, так как прецизионное накидывание тренером или спаррингом в ручную на этом уровне точности практически невозможно.
Не правда ли – просто? Прямо, как наша жизнь. Разобравшись в проблемах до нитки, всем становится очевидна ее простота.
На этом рубеже нашего последовательного постижения действительности, в общем, и игры в теннис с помощью теннисных машин, в частности, - с ударами, как таковыми, в общем, и образующими игру, в частности, - мы закончим и обратимся к еще одной теме, основополагающей для игры, которую мы тоже сможем осознать, развить и освоить с помощью теннисных машин. Тема эта – о нашем с вами внимании.
А сами машины, опять же, как вы уже поняли, - чуть-чуть позже.



О тренировке внимания. Ночью оно тоже спит, как и мы

Ночью наше внимание спит вместе с нами, а утром, не сразу «вскакивает с постели», а берет некоторое время «на разгон» и «раскачку», и только потом начинает надежно и непрерывно действовать на общебытовом, крейсерском уровне.
Для начала оно несет ответственность за ваше попадание ногами в домашние тапки, затем за то, чтобы вы не отрыли дверь в ванную комнату головой, затем, чтобы уверенно попали (в конце концов) ключом в замок зажигания вашего автомобиля, и дальше, - наше внимание переключается на «повышенную» и следит за движением на дороге и маневрами вашего автомобиля, и снова снижает обороты при окончании поездки. И так далее…
При нашем взгляде на наше внимание со стороны, с позиции самого хозяина, то есть нас (вас) самих, правомерным будет положение, что мы сами включаем свое внимание, проснувшись, и по ходу дня переключаем его в соответствии со степенью ответственности: повышаем или понижаем степень его концентрации по мере необходимости в соответствии с выполняемой работой или другими поступками.
А, равно, имея ввиду то, что все мы люди взрослые, хотя бы потому, что умеем читать и самостоятельно пытаемся выудить хоть каплю здравого смысла из написанного, внимание наше само, в силу многолетней привычки, автоматически переключается и работает с той или иной степенью интенсивности.
То же самое и в теннисе…
Как мы уже поняли, корт – это специфическое место проявления человеческих способностей. Поэтому, первое что нам нужно сделать на корте – это включить наше внимание на теннисные обороты.
Пора опять вернуться к началу статьи, к ее названию и оговориться по поводу теннисных машин-пушек, ибо любой читающий, даже полностью поддерживающий нашу мировоззренческую позицию в плане тенниса, вправе опять спросить: все это, разумеется, хорошо и даже интересно, но где же, в конце концов, само железо, то есть, машины-пушки?
Опять отвечу прямо, как того требует ваш прямой вопрос, кроме того, убедительно и кратко: уже совсем рядом, уже скоро…
И как уже доводилось до вас выше, и, надеюсь, что прояснится ниже, все здесь написанное и перечисленное как раз о необходимости, целесообразности, оптимальности и выигрышности выше означенных машин. Кроме того, несколько слов уже сказано о конкретных способах применения машин, их неоспоримых преимуществах перед «накидушниками» и другими приспособлениями, и мы полагаем их призванными решать достаточно сложные задачи.
И о самих машинах непосредственно, об их разновидностях и технических функциях, о поставщиках и производителях и о конкретных рекомендациях по применению, - все это тоже будет немного дальше... Коротко и конкретно, а пока мы продолжим психологическую тренировку и для начала будем тренировать…



Глаза... Для начала хотелось бы просто увидеть...

…Себя на корте, не говоря уже летящем мяче.
Перво-наперво, - это… выйти, наконец, на корт. (Шутка). Неправильно. Правильно - это отслеживание мяча. Но не с технической, стороны, а плане тренировки внимания, его включения и «разогрева» до должных теннисных оборотов.
И, потому, сначала – это тренировка для глаз, ведь именно ими приходится смотреть и видеть.
Множество способов «включить» этот вид внимания, но мы остановимся на самом распространенном. Два партнера, тренер и ученик, каждый стоя в метре от сетки очень тихо и медленно стараются как можно дольше удерживать мяч в игре порхающий от ракетки к ракетке желтый, еще пушистый в начале тренировки теннисный мяч.
Это тот случай, когда машина может быть легко заменена тренером. Но здесь ценность наших машин на корте мы обозначаем по-другому:  тренер в этом упражнении легко может быть заменен машиной.
Итак, начали! С первых же ударов наше внимание цепляется за мяч и приходит к месту контакта мяча с «ракетой» уже сконцентрированным. Это обычно сопровождается знакомой командой «смотри на мяч», но в начале игры она носит другой характер, а именно: «включай внимание», включайся.
Особенной разницы тут нет, но я рекомендовал бы в начале игровой сессии применять иной, чем в технике «позывной». Что-то типа: «Давай, давай, включайся!» - или подобное. Главное, чтобы – с пониманием сути. А посему…

Упражнение 23 (а). «Тренируем глазки III».
«Включаем глазки» машиной, как рассказано в трех абзацах выше. На всех режимах, при всех ударах.
ПРИМЕЧАНИЕ к У-23 (а). Вопрос на понимание излагаемого предмета: необходимо ли достижение 7000 ударов для получения желаемого результата? Сразу – ответ: нет. Это должно быть понятно. Если – непонятно, читайте сначала.

Так или иначе, присутствует ли ваше понимание вопроса или нет, внимание наше будет в течение нескольких минут этим упражнением активизировано (включено). Это пробуждение наших глаз.
А наши глазки – это разглядывание. Пристальное разглядывание - это его концентрация на чем-либо, и – это внимание. А концентрация  внимания – это…



Концентрация  внимания – это теннис

А дальше будет несколько общих упражнений на концентрацию внимания и различия в работе с игроками с разными природными периодами длительности концентрации внимания, и – хотя бы по одному упражнению для работы с каждым из них, если это возможно.
Обещано, - пожалуйста, упражнение общее, опять же в стандартном наборе вариантов.

Упражнение 24 (а). «Подход к «шестому» мячу».
ПРИМЕЧАНИЕ 1 к У-24(а). Несмотря на то, что вопреки давнишним обещаниям, до «железа» мы все еще не добрались, забегая вперед, скажу: наша «верхняя» модификация имеет шесть последовательных направлений выброса мячей.
Это может быть в вариантах:
- шесть мячей, - каждый выпущен машиной в своем фиксированном направлении. Седьмой мяч летит по первому;
- любой мяч из шести, любое количество из шести, в том числе каждый из шести мячей может быть пущен в произвольном направлении. То есть, один или несколько «выстрелов» будут происходить в произвольном направлении, что при шести произвольных мячах выразится хаотический «обстрел» корта машиной;
- или еще, частный, но важный пример: пять мячей могут быть направлены в одну точку, а шестой, - в на пару метров в сторону (или в противоположную по корту сторону, или, вообще, хаотически).
Итак, общее упражнение на внимание - «Подход к «шестому» мячу». ПРИМЕЧАНИЕ 2 к У-24(а). Шестой выведен в кавычки, так как он – максимально технически достижим на доступных нам машинах. А так, «шестой» следует читать – «любой из шести».
Регулировка машины: пять мячей направлены в одну точку, например, справа от играющего, а шестой, - в на два метра в сторону, дальше от играющего вправо.
Задание игроку:
- начальная точка играющего – на отметке разделения подач на задней линии корта;
- после каждого удара игрок возвращается на исходную (или почти возвращается, как это принято, не доходя 1-2 метра до отметки).
ПРИМЕЧАНИЕ 3 к У-24(а). Просто напоминание, если ваш тренер – не тренер, а ценная принадлежность для игры в теннис, как то:
- «накидушник»,
- спарринг-партнер,
- владелец машины-пушки, - то имейте ввиду следующее:
- от исходной точки движение к мячу производится бегом,
- а обратно – приставным шагом.
Итак, что мы имеем:
- игрок сбегал пять раз за мячом в одну и ту же точку на корте;
- срабатывает эффект привыкания к месту;
- ослабевает внимание к постоянному отслеживанию мяча, и как следствие, к шестому мячу, игрок не успевает добежать, так как по привычке бежит только до старого места, которое у нас -  на два метра ближе шестой точки удара мяча о корт.
«Стоп!» – в который раз кричит тренер. И понятно почему.
Повторяем упражнение, успешно.
«А, ну-ка, еще 5-7 реприз», - говорит тренер и перепрограммирует нестандартный удар каждый раз:
- или на другую очередь «выстрела»;
- или другое направление (ближе, на другую сторону корта, непредсказуемый выброс);
- переход к нескольким «нестабильным» точкам выброса, то есть дальше идет уже фантазия тренера на тему индивидуальных особенностей каждого играющего, с кем он работает.
И все это – опять же, с разными ударами, в разных вариантах выброса по скорости и интервалам, с разными отскоками (спином), и т. д. Это и есть основная тренировка «шестого» мяча.
Цель общего упражнения: 100%-ная концентрация внимания на играемое очко. Вне зависимости от регулировки машины, каждый раз (пусть после десяти одинаковых подач) в одиннадцатый, игрок, все равно, должен отслеживать мяч, как при первом ударе, а не ждать в привычном месте. Или, другими словами, цель упражнения – концентрация на короткие отрезки времени для игрока с любой природной длительностью концентрации внимания.

Практически все игроки обладают минимальной по времени концентрацией внимания, то есть короткой.
Короткая концентрация в игре необходима для розыгрыша одного очка, или нескольких, например, при игре на «больше-меньше».
Она легко достижима,  и всегда нужна при розыгрыше решающих очков.
Но при розыгрыше решающих очков основной позицией является, не концентрация, а присутствие духа, «нутро» игрока.
Или - «гатс», - как скажут наши американские коллеги, а не простое умение сконцентрироваться на минуту или около того.
Необходим самоконтроль в решающих ситуациях, который достигается помимо игровой, основополагающей практики (игрой на счет), прямыми психологическими и психоаналитическими методами, узкими спецами-помощниками тренера, обычно, вне корта, или, уже известными нам прямыми или синтетическими приемами, обычно, с машиной и на теннисном корте.
Как, закрепить «нутро» игроку, при уже наличествующей кратковременной концентрации внимания, которой совсем не трудно добиться у любого, играющего серьезно, как смоделировать для него реальную игровую ситуацию?
На 100%, считаю, что - никак. Но можно попробовать приблизиться, опять же при помощи машины.
Например, способ прямой. Поспорить с игроком на его 30 минут игры на машине сверх тренировки, если он не сыграет упражнение «шестой» мяч» в 10 подходах, хотя бы в одном.
Полного «мандража» у играющего на площадке такое упражнение, конечно же, не обеспечит, но, процентов за 30-40 выхода – ручаюсь, особенно в сочетании с неожиданным «выстрелом» «вупор», или подтруниванием по ходу ответственной сессии (колесо спустило, девушка ушла, кошелек пропал), или т. п. Смешно, и по-детски, но разово, в дополнение к спору на полчаса машины – проходит.
Но очевидно, что нужен другой, более действенный выход из положения.
Так как же нам исключить «мандраж» и добиться на тренировке 100%-ного «выхода», преодоления эффекта «клинча» розыгрыша ответственного очка.



«Мандража» на тренировке не обещаем, но... «отвязать» сумеем

Мы не сможем смоделировать реальную игровую ситуацию при розыгрыше решающего очка, но мы сможем поднять уверенность и «отвязать» играющего в нужный момент для преодоления внутреннего «клинча» при важном очке.
Упражнение «сетчатая повязка» придаст нам уверенности.

Упражнение 25 (а). «Сетчатая повязка».
Играем Упражнение 22 (а), все подряд, в сетчатой повязке, серьезно ограничивающей обзор.
Играем то же, срывая повязку на «шестой» мяч.
Играем Упражнение 22 (а), все подряд, в сетчатой повязке. Перед завершающей сессией из 10-ти реприз на спор, снимаем повязку.
Играем Упражнение 22 (а), все подряд, в сетчатой повязке. Перед завершающей сессией из 10-ти реприз на спор, не снимаем повязку.
Играем Упражнение 22 (а), все подряд, в сетчатой повязке. Перед завершающей сессией из 10-ти реприз на спор, не снимаем повязку, снимаем перед последней репризой.
ПРИМЕЧАНИЕ 1 к У-25 (а). Повязка сбрасывается самим игроком, на бегу, подальше. Это не трудно.
ПРИМЕЧАНИЕ 2 к У-25 (а). Что и говорить, а тренеру при повязке на игроке следует быть поближе к играющему, а не накидывать с противоположной стороны корта. Тут я опять о машинах, их необходимости, а о «железе» – уже совсем скоро.

Вспомните, иногда, случается видеть, что игрок-профессионал на корте, как бы играя или дурачась, натягивает майку с живота на голову и ходит перед розыгрышем по корту.
Чего он хочет? Узнав упражнение 23, не трудно догадаться, но для верности поясню.
Вместо преобладающего в нервном фоне «клинча», синдрома ответственного очка, игрок физически отвлекает себя от этого нервного состояния и на физическом уровне ставит себя в ситуацию с повязкой на голове и вспоминает трудности движения в повязке.
Скинув майку с лица непосредственно перед розыгрышем он может поймать рефлексивное облегчение, что поможет ему с большой степенью вероятности сконцентрироваться на решающем розыгрыше, «забить» на уровне условного рефлекса свой длящийся какое-то время «мандраж» свежим, мгновенно появившимся ощущением сброшенной прямо перед играемым очком майкой.
Условный рефлекс уверенности, приобретенный долгими тренировками должен сказаться, если, конечно же, вы тренировались всерьез.
А это – трудно, хотя бы потому, что сначала нужно будет поверить во всю эту писанину, предлагаемую мною, и на время забыть о «железе», то есть о самих машинах. Но они будут, обещаю вам. Ну, совсем скоро.
Вы поверьте. Мне тоже хочется скорее выбросить прямую рекламу, и продавать, продавать... Но, - нельзя... Нельзя. Иначе все опять станет «как всегда», а я, несмотря на эту обреченность, может быть в последний раз в жизни хочу попытаться, чтобы стало «как лучше».
Так что, сначала - теоретическая и общечеловеческая, мировоззренческая подготовка. Уж больно оружие сильно…
Так. Уверенности мы добавили.
Теперь «отвяжем», как обещали, игрока, в прямом, а потом еще раз «отвяжем» еще два раза, - в переносном, но - с приобретенной уверенностью.
Итак, упражнение.

Упражнение 26 (а). «Слон и веревочка».
ПРИМЕЧАНИЕ к У-26 (а). Слон – это я (Я – это я. П.Ф.), а упражнение это, которое я впервые увидел в школе Сэма Лэнгли, в Сан Диего, тогда никак не называлось.
В профессиональной теннисной школе Лэнгли я был несколько лет кооптированным членом и занимался по профессиональной программе на сколько это позволял мои физические и возрастные кондиции.
Из-за своих начальных 130 кг я был прозван местными школьными полу-профи слоном, но несмотря на это я был очень настойчив, стал на удивление подвижным для своих последующих 100 кг, и добрался до «верхних» категорий в теннисе.
А однажды, заезжие московские дети-теннисисты увидели меня на «веревочке» и, не долго думая, высказали в мой адрес те слова, которые подвернулись первыми, и которыми я называю это упражнение.
А заключается оно (Упражнение 26) в следующем: игрок – по центру задней линии корта, привязан резиновыми бинтами к ограждению, или к тренеру, к его поясному специальному ремню.
Любой шаг с центральной метки задней линии корта вызовет натяжение резиновой привязи и возникновение противодействующей силы. Каждый последующий шаг добавит этого противодействующего усилия, которое станет максимальным в крайней точке растяжения, на боковой линии корта.
Играем Упражнение 22 (а), все подряд, на резинке. Перед завершающей сессией из 10-ти реприз на спор, снимаем резинку.
Играем Упражнение 22 (а), все подряд, на резинке. Перед завершающей сессией из 10-ти реприз на спор, не снимаем резинку.
Играем Упражнение 22 (а), все подряд, на резинке. Перед завершающей сессией из 10-ти реприз на спор, не снимаем резинку, снимаем резинку перед последней репризой.

По итогам трех последних подходов нам станет ясно, что такое «отвязанность», легкость хода без резины.
Повторим три последних подхода и на резинке и одновременно с сетчатой повязкой. Будем одновременно освобождаться от резинки и маски.
Таким образом, наработается условный рефлекс связи маски и резинки, их одновременного присутствия и одновременного от них освобождения.
А значит, лицо профессионала на корте, закрытое во время игры майкой перед розыгрышем решающего очка, будет означать не только маску, но и резиновую привязь. А снятие майки перед решающим розыгрышем, сообщит игроку эмоционально двойной положительный заряд: даст ему и уверенность и чувство «отвязанности», легкости, которые вместе вернее должны преодолеть пресловутый «мандраж» игрока перед очком.
Так мы не только сконцентрировали внимание на короткий промежуток, но и сделали это при затрудняющих обстоятельствах.

*  *  *  *

По мере тренировок у теннисистов выявляется природная способность к концентрации внимания. Это уже рассмотренная короткая концентрация и следующие временные отрезки (периоды) концентрации:
- средняя концентрация – это временные отрезки продолжительностью в несколько игр, в часть гейма: концовка или начало, переломный отрезок гейма, тринадцатый сет - тай-брейкер (тай-брейк); и
- длинная концентрация – это временные отрезки соразмерные одному сету, короткой игре в два нулевых (или около того) сета, длинному тринадцатому безтайбрейковому сету).
К сожалению тренировке на машинах эти виды концентрации не в настоящее время не подлежат. Нет всеобъемлющих эти задачи упражнений.
Поэтому тренировки эти чаще всего завязываются с тактикой и стратегией игры, соответственно.
Периоды средней концентрации будут соответствовать тактическим игровым ходам. Здесь целые тактические связки могут нарабатываться с применением машин.
Периоды длительной концентрации будут соответствовать стратегическому развитию всего матча. Здесь в полной мере работают психологические ходы в связке концентрации и стратегических ходов, а применение машин очень и очень фрагментарно.
Полная тренировка этих видов концентрации на машинах без специально разработанных специфических ходов - не возможна.
Оба периода концентрации внимания простираются далеко за рамки связок ударов из 6-7 мячей, которыми ограничены возможности наших (доступных) машин(8).

ПРИМЕЧАНИЕ. (8)Да знаю я про эти австралийские машины. СЭМ называются. По-английски – SAM: Sport Active Machine. Минимальная стоимость – от 30 тыс. у.е., да еще привезти и растаможить.

Так что, тренировки их на машинах в полной мере не возможны, но это только в реальном времени.
Наш век победоносного шествия компьютерной революции наделил нас новыми понятиями, такими как, виртуальность, компрессия времени, и многое другое.
Вот вам и поле для творчества тренерского состава: временной «компресс» смоделированного матча для тренировки средних и длинных периодов концентрации внимания.
Иными словами, синтетические приемы тренировок, которые позволят получать полнокровный результат тренинга средних и длинных периодов концентрации.
Как видите, все-таки, постига-аем, постигаем мироздание средствами тенниса.
А теперь, обращаясь к началу статьи, хочется спросить: «Ну, что, есть еще сомневающиеся в постулатах мастера по вопросам теории тенниса при участии теннисных машин?».
Тут, скажем, я не буду ждать вашего ответа (что поделаешь: я – автор, - мой каприз), а тихо отвернусь, и, как тактичный человек, пойду куда-нибудь в сторону буфета, скорее всего, где легче оговариваются сложные вещи и находится модный в последнее время консенсус, хотя мне он, в общем-то, совсем не нужен, потому что я продолжаю писать дальше...
А теперь сразу устремимся напрямки, к вожделенному «железу»: перечню, описанию и другим данным наших пушек – теннисных машин.
Но, тут опять же, подвох, и выходит, что - не сразу, потому что мы забыли о самых простых и человечных случаях применения теннисных машин: как средства обретения и спасения от одиночества, что в сущности одно и то же.
Для этого попробуем-ка для разнообразия отцепиться от нашего любимого тренера.



Тренеру просто, а игроку еще спарринги да матчи...

Итак, как мы видим, работа тренера в теории проста: техника, тактика, стратегия, физическая и психическая подготовка, - максимум – загнать в машину, - и растяжка-релаксация, - короче, все - обычная тренировка, как всегда.
Любая из задач в общем случае решается по науке: анализ (разложение) каждой стоящей задачи на составляющие элементы, освоение этих элементов поодиночке и синтез разученных элементов в единое целое для последующего использования в игре.
И все это и при постановке техники новичку, и при тактических занятиях с «продвинутыми» игроками, и при стратегическом тренинге профессионалов.
Поэтому большая часть жизни теннисиста проходит в присутствии тренера.
Начинающему игроку тренер «накидывает» по одному мячику, стоя рядом с учеником, позже – через сетку, и все это - до тех пор, пока ему не удастся поиграть «в перекидку» с продвинувшимся подопечным.
Освоившим технику тренер показывает и разыгрывает с ними упражнения и связки из нескольких ударов, поправляет и дополняет технику, рассказывает о тактических приемах, ведет комментарий при учебном спарринге.
Опять же, тренер производит «разбор полетов» прошедшего поединка профессионалов, готовит своего «про» к ближайшей встрече, разрабатывает «домашние заготовки», делает поправки в тактике и стратегии игры.
Постоянное присутствие тренера невольно снижает инициативу и откровение в игре, которые незаменимы при игре в теннис. Поэтому теннисист часто играет без тренера.
Все навыки по-настоящему осмысливаются и входят в арсенал игрока, конечно же, в самостоятельной игре, игре на счет со спаррингом, и, в особенности, на соревнованиях.
Все эти процессы воспитания игроков, несомненно хороши и вполне достаточны для достижения самых высоких результатов. Но есть одно «но»…



Ну можно,  в конце концов, побыть наедине с собой?..

Учащийся, студент, спортсмен, - любой человек время от времени нуждается в уединении. Постоянное пристальное внимание тренера или опытного спарринга, индивидуальные тренировки с партнером без тренера, игра на счет и участие в соревнованиях, - все это, безусловно, основа обучения и совершенствования.
Но человеку свойственно уединение, а мы его пока не видели ни на тренировке, ни при спарринге, ни, тем более, на соревнованиях ...
Тренировки с тренером – это постоянные напоминания и поправки: «раньше замах», «разворот», «удар идет снизу вверх», «играй сквозь мяч», и т. п. Больше того, тренер сидит на «спарринге» и занимает «удобную» позицию на соревнованиях, - так что, все это - работа под неизбежным давлением тренерского авторитета.
На играх со спаррингом, и на матчах без тренера – игрок опять же не один. Здесь он, как минимум, со спаррингом, а это – и соревновательность, и «синдром игры на счет», и «мандраж» и «игра со зрителем (зрительницей)»...
От этого может увеличиться опасаемость ошибки, и игрок не всегда будет играть в полную силу, как на тренировке. Не всегда удается совершить удары в полную силу, «изо всех сил», идти на осмысленный риск, что легко получалось на при тренере.
Или – наоборот: излишняя раскрепощенность может превратиться в «дикий» выброс энергии.
А в результате больше делается невынужденных ошибок, выходят наружу забытые технические ошибки, забываются тактические и стратегические схемы.
И даже малолюдные соревнования – это присутствие  зрителей, или, как минимум, двух-трех посторонних человек: судьи, «линейных», прочих наблюдателей, что, опять же, несет определенный дискомфорт играющему.
В этом варианте изложения измученному обществом теннисисту от такой жизни, выражаясь фигурально, впору хоть белугой выть.
«Ну, могу я, в конце концов, хоть на минуту остаться на корте один?..» - вправе воскликнуть в такой ситуации любой из нас.
Ведь всем нам иногда так нужно помыслить и «помедитировать» наедине с самим собой.
Попробовать в спокойной обстановке неподдающийся уже который день «оверхэд», разобрать связку из нескольких ударов при выходе к сетке или самостоятельно проанализировать недавний проигрыш заведомо слабому сопернику.
«Да-да, конечно, - с готовностью согласится любой здравомыслящий тренер. – Иди-иди, ходи один по своему корту, думай, мечтай, «медитируй», - что с благодарностью будет воспринято всяким измучившимся игроком.
И вот вы ходите в гордом и благодарном одиночестве по корту, наслаждаясь долгожданным одиночеством и свободно соображая без посторонней помощи: да, здесь нужно было идти вперед до самой сетки, а тут играть не в противника, а впротивоход, а здесь пробить «смэш» в заднюю линию, да вот, опять базовая техника подвела...
Вы берете в руку ракетку, и тут сам по себе приходит ответ на извечный вопрос одиночества: что вокруг никого нет, и не ожидается, и даже учебную «свечу» для «смэша» вам накинуть некому. И даже давний товарищ советского теннисиста – отбойная учебная стенка - не в силах вывести вас из этого состояния безысходности.
Ну как тут будешь уединяться, когда некому и мяча накинуть? И ни друзья, ни родственники, ни мама родная, - помочь жаждавшему одиночества игроку никак не смогут... А вы еще не в полной мере насладились одиночеством, а уже партнер нужен...
И тут мои терпеливые читатели, один за другим, по мере природной сообразительности начинают догадываться, что…



Пушка не только инструмент, она – спаситель душ страждущих

Вот на этом самом месте все мы одновременно приходим к естественному выводу и понимаем, что спасти загнанного в угол и затравленного обстоятельствами теннисиста может только теннисная машина-пушка - незаменимый помощник и тренажер на корте, необходимый нам на всех этапах нашего становления в игре, или, как мы условились называть это раньше - осмысления окружающего космоса с помощью философии тенниса.
Здесь мы выносим на корт и бережно устанавливаем наш загадочный аппарат, уверенно выведенный автором в заголовок этого опуса как СОВРЕМЕННЫЙ ИНСТУМЕНТ АНАЛИЗА И СИНТЕЗА в процессе обучения и тренировок в нашей любимой игре.
Анализа и синтеза... Не слишком ли заумно для электрической щелкушки с парой моторов и парой резиновых колес?
Вот и выходит, что не слишком, - в этом мы разобрались поэтапно, - а даже, мало того, - иногда она является спасителем…
Ну, что тут говорить дальше?
Оставим нашего горемычного теннисиста наедине с нашей сказочной «квакушкой» - метательницей резиновой икры тенниса, которая уже вместе с желтым пухом мячей вот уже который век разлетается вокруг и выше над кортами нашей вселенной.
Что? Пух не всегда был желтым? Ну, что вам ответить на это справедливое замечание, кроме «да подите вы…»? А, есть и другой вариант: «Правильно, не всегда».
Но разлетался над кортами вселенной-то нашей он всегда?! Ну, хотя бы в нашем… Ладно, не вашем - в моем воображении? Ну, слава Богу!
Вычеркните прямо сейчас, ручкой, помадой, углом мобильного телефона слово «желтый» и идите на корт: учебно-развлекательная часть статьи уже закончена. Вот только что…
Надо же, а вам уже и про «железо» не интересно. Постижение мироздания начинается. Но мое дело маленькое: пообещал, буду выполнять. А осталось-то, всего-ничего: про пушки рассказать, да коду сбацать(7)

ПРИМЕЧАНИЕ. (7) «Сбацать», между прочим, кто не знает, - слово литературное, и, мне кажется, хорошо подходит, особенно на излете написательских сил.

Итак, машины-пушки…



...а сколько их всяких-разных (машин, имеется ввиду) – одному Богу известно!

Смотрите здесь: www.moscowbestcourts.ru
А будут вопросы, пишите сюда: mvs_fedorov@mail.ru или звоните мне, автору.



Кода, как обещал...

Ребята, простите. Не писал бы я этого никогда, да вот что-то в этом году машинки мои плохо продаются. И это наши пушечки! А они знаете какие? Не знаете?! Ну, вот! Тогда читайте сначала…

Однажды на кортах пляжного местечка Коронадо близ американского города Сан-Диего…
Тренеру моему, Михалычу, посвящается…