Кинолента жизни. Часть 2. Глава 8

Глава 8.

 
Вечером, после всех приготовлений, когда не хватало лишь вкусностей в холодильнике, а подарок имениннице благополучно спрятали в шкаф, чтобы устроить сюрприз, семья собралась навестить родителей Владимира и провести у них дней пять. Возможно, эти поездки к бабушке и дедушке и были единственными моменты, когда сёстры были и вправду дружны, как раньше. Точно это возвращало их к искренности, к тому чувству, какое и должны испытывать кдруг другу сёстры. Снова к началу. 

Вряд ли Катя помнила, как всё начиналось, зато Арина не забыла бы этого никогда. Или у неё была феноменальная память, или те моменты так исказились, что она видела их теперь иначе, чем они были… Но всё-таки девочке казалось странным, что яркие, отчётливые всполохи её памяти не существовали на самом деле. Нет, они не могли не быть… Пахло же маем при воспоминании о рождении сестрёнки, этим тёплым солнечным воздухом, и так ясно вспоминался поздний вечер…. Но всё-таки, прошло столько времени. Наверное, она действительно выдумала что-то себе, но почему-то именно в своё, пусть и выдуманное, прошлое ей и хотелось верить.
 Тогда Катя была ей гораздо ближе и не пыталась испортить ей жизнь. Они были просто дружны, как нормальные сёстры, и проводили вместе почти всё время. Как искренне девочка радовалась, сопровождая торжественно-нарядную счастливую Арину на День Знаний в самый первый раз! Как старательно раскрашивала ей открытку с кучей подарков под ёлочкой ещё два года назад, чтобы тоже преподнести сюрприз под Новый год! Как подражала ей, старшей сестре, всюду хвостиком бегая за ней! Это светлое время прошло незаметно, день за днём сменяясь тем, что они имели сейчас – постоянной враждой, холодными отношениями, точно у чужих и ложью Кати, которой никто не хотел видеть. Да и зачем? Она же казалась таким прелестным замечательным ребёнком, настоящей гордостью семьи, а такую репутацию разрушать даже обидно. Вот только старания Арины, её успехи в танцах и интерес к учёбе заметить было не так уж и легко на таком ярком фоне. А ведь девочке тоже хотелось доказать, что она стоила уважения, внимания и любви, что она была ничуть не хуже! Она устала злиться на такую наивную маму, которая не видела этого, на бабушку, настойчиво ставившую в пример Катю, на всех… Это, впрочем, и правда было бессмысленно. Ей просто хотелось знать, что нужно делать, чтобы между ними снова не было разницы.

- Тата, где мой свитер? – нервно расхаживая по комнатам, кричал Владимир, спотыкаясь об раскиданные вещи и чертыхаясь каждые пять минут.

- Я не знаю, ну поищи в шкафу! – устало протянула женщина, в это время внимательно укладывавшая собственные вещи в чемодан.

- В каком шкафу? – он вытряхнул уже сложенную одежду и перерыл стопку. – У нас четыре больших шкафа, и ты хочешь, чтобы я нашёл сам в одном из них такой маленький свитер?
- Но это же твой свитер! – попыталась оправдаться та и вновь углубилась в выбор гардероба. Было совершенно непрактично брать загород кружевную светлую кофточку, летние платьица, и Тата понимала это, но оставлять их было как-то жалко, и она всё-таки решилась положить их на всякий случай. Её чемодан уже ломился отс трудом влезающей туда одежды, и женщина только усмехалась – зачем искать какой-то один свитер, если можно вместо него положить несколько других.

- Мой… - мужчина смутился, но тут же нашёлся: - Но ведь убирала его ты!

- Папочка, вот твой свитер! – вовремя заметив валявшуюся на полу полосатую вязаную тряпку, Катя быстро вручила её отцу и собралась уже убежать в свою комнату, как её остановил голос Таты:

- А вы уже собрались?
- Нет, но я и хотела идти складывать всё!
- Передай Арине, что я приду через двадцать минут и у вас должны быть готовы сумки, хорошо, зайка? – женщина откинула волосы назад и оттащив чемодан в сторону, принялась лихорадочно искать печенье с шоколадной крошкой в кухонных шкафах.

Девочка кивнула и понеслась в комнату, где Арина уже застёгивала свой светло-бежевый вместительный рюкзачок.

- Ты уже всё?

- Ага. – та просияла в ответ. – Представляешь, мы будем у бабушки и дедушки пять дней! И будем там спать на чердаке!

- Правда? – лицо Кати оживилось и она рассмеялась так заразительно и весело, что Арина не удержалась и схватив сестрёнку за руки, начала вместе с ней прыгать по кровати, сбивая ногами подушки, падая и снова вскакивая. Они визжали, обнимались и снова действительно становились родными. Они возвращались к той любви, которая всегда была между сёстрами, текла по жилах и делала их такими, какими они были.

Наконец, после долгих споров, препираний и ворчания Таты, автомобиль выехал загород и вырвался на свободную широкую дорогу. С обеих сторон тянулись нескончаемые поля, тонущие в талых снегах, и серо-голубое небо над головой. Здесь не было больше ничего, и мир точно кончался за гранью уходящей вдаль дороги, бескрайней степи и небосвода. Глаза отдыхали, остановившись на клочьях облаков или темнеющей кучке деревьев; ничего не отвлекало расслабленного взгляда. Это было единение человеческой души и природы сквозь стекло машины; слияние человека и земли. Девочки уткнулись в стёкла, отвернувшись друг от друга и в полной тишине наблюдали за природой. Тата чувствовала себя несколько неловко и подумав немного, запустила первый попавшийся диск. В машине зазвучали нежные, разливающиеся звуки, и незамысловатые слова, без особенно глубокого смысла, но не лишенные его напрочь.

Утро раскрасило светом
Город и улицы
Улицы, дом и твоё в доме окно
Ты у меня ведь один
Такая умница
И этот дом для тебя в сердце моём

За окном темнело, но для Арина точно не замечала этого; ей хотелось видеть лишь то самое утро, которое она так живо представила. Узкие аккуратные улочки, которые заливало солнцем, чистенький домик и распахнутое окошко с трепещущими занавесками этаже на третьем, куда лились золотистые лучи… Песня была, несомненно, простая. Но что-то в ней так и зацепило девочку – то ли ощущение утра, то ли то, что она впервые услышала её в именно этой прекрасной атмосфере.


Просто мне нравится всем улыбаться с утра
Просто мне кажется, что-то такое здесь есть
Пусть говорят, у неё это только игра
Главное, что у тебя я все же есть


По утрам редко кто улыбается; обычно все спешат, чертыхаются, опаздывают и сонные, невыспавшиеся, убегают… А вот искренне и с радостью улыбнуться утром – это и правда особенно. Девочке теперь тоже ужасно захотелось всегда радовать всех своим сияющим видом по утрам – благо, такая возможность предоставлялась ей каждый день. Ведь действительно же «что-то такое здесь есть».

- Хорошая песня. – неожиданно произнесла Катя, обращаясь именно к сестре, что очень удивило Арину. Они редко о чём-то разговаривали, почти никогда. Раньше девочка старалась наладить контакт с младшей сестрёнкой, но потом она разочаровалась в этом и бросила бесплодные попытки. Теперь же Катя начала сама, и глупо было бы оттолкнуть её – всё-таки они сёстры, а не подруги, чтобы вечно дуться друг на друга.

- Да, знаешь, мне тоже нравится. – кивнула Арина и протянула девочке пакетик с мармеладками: - Хочешь? Это мне мама в дорогу дала, а я как-то забыла про них.
- А я свои съела уже… - точно виновато пробормотала Катя, показывая совершенно пустую яркую упаковку. – Но у меня есть зато «Фрутелла», я давно её оставила.
- Давай её поделим, чтобы конфеток было поровну? – предложила она и разорвав обёртку, вывалила запечатанные квадратики на колени и рассортировав их по цветам, вернула сестре половину. Понемногу они разговорились и начали обсуждать будущее житьё у бабушки с дедом, предстоявший день рождения Арины…

- А мы сначала куда пойдём – в кафе или в боулинг? – воодушевленно расспрашивала Катя, точно это был бы её день рождения. – А кого ты ещё позовёшь?
- В боулинг сперва! – не менее радостно отвечала Арина, которая сама ждала и не могла дождаться своего праздника. – А в кафе, представляешь, мы будем пить настоящие коктейли с пеной и трубочками, из красивых бокалов! А позову кого? Ну… тебя, конечно, Настю, Лену с Ирой – куда без них, если они мои лучшие подруги? Наверное, Лизу… Мы с ней стали очень хорошо общаться.

- А ты говорила, что Лиза – безмозглая дура, к тому же фифа. И что она задаётся. – возразила девочка.
- Нет, я ошибалась. Она очень весёлая на самом деле, вот увидишь. И ещё я хочу позвать Антона с Димой, вот и всё. Только, пожалуйста, не позорь меня! – подражая матери, закатила глаза Арина и взмахнула руками. Тата часто делала так, и этот жест её старшая дочь невольно переняла. Он выглядел немного нелепо ещё, но уже вполне естественно – прошло бы несколько лет, и все повадки матери смотрелись бы на девочке совсем не глупо, а даже мило и хорошо. Будучи по сути, мальчишкой во многих вещах, Арине хотелось всё-таки стать похожей на свою маму – такую изящную, вызывавшую восхищение везде и всюду, настоящую женщину, на каблуках и в красивом платье, какой хотя бы раз воображала себя в детстве любая. Правда, она лишь выглядела такой взрослой и солидной, в душе оставаясь прежней девчушкой десятилетней давности…

- Девочки, выходите. – Владимир притормозил у небольшого домика с черепичной крышей и садиком, почти освободившемся от когда-то толстого слоя снега и резко распахнул дверцу. Сёстры мгновенно выскочили из машины и позабыв обо всём, о сумках, о родителях, наперегонки понеслись к дверям. Их уже давно ждали там и тут же встретили на пороге. Арина давно не видела эти милые и дорогие ей лица; густые тёмные усы деда и мягкие светлые волосы бабушки, их любящие глаза…
- Дедуля! – Арина с визгом бросилась на шею пожилому человеку в вязаном пёстром свитере и с толстыми очками, крепко обнимая его своими тоненькими руками и целуя в морщинистые щёки.

- Господи, кто же это приехал? Неужели моя умница? – он притворился изумлённым, потом расхохотался и закружил на руках. – Какая ты стала тяжёлая! Скоро я тебя не подниму…
- Спусти меня, я не поздоровалась с бабушкой! – потребовала девочка, спрыгнув на крыльцо и точно так же повиснув на Валентине Сергеевне. Она очень изменилась за эти годы в лучшую сторону – стала мягче, отзывчивее, даже более нерешительной. Больше она не называла Арину эгоисткой и ни в чём не обвиняла Тату; надвигающаяся старость пугала её и делала обыкновенной бабушкой – такой, которые вяжут внукам носки, к которым малыши прибегают за поддержкой, поссорившись с родителями, и которые никому не могут отказать или наругать…

Катя в свою очередь побежала к деду. Здесь она была ещё большею любимицею, чем дома – и Николай Ильич, и Валентина Сергеевна боготворили свою младшую внучку, заваливая её подарками и постоянно звоня ей. Они редко видели девочку и встречаясь с нею, всевозможными способами выражали свою любовь. Но в этот раз, как казалось Арине, всё было искренне и поровну между ними. Наступили действительно её дни – она помирилась с Настей, отношения с сестрёнкой налаживались, а главное, приближался день её рождения!

В доме у бабушки и дедушки они становились правильной семьёй… Правильной именно в понимании Арины – когда живут по распорядку дня, делают уборку и зарядку, а перед сном пьют тёплое молоко. Девочке казалось, что правильно – это когда всё знакомо и известно заранее, когда существуют определённые правила, а все члены семьи дружны между собой. В школе у них была книжка «Этикет», которую они проходили на уроках МДО; книжка была глупая, в общем-то, даже смешная. Но суть в том, что там как раз описывались ситуации из жизни этой правильной семьи. Может, таких семей вовсе не существовало на земле, но в голове девочки этот образ остался и она мечтала именно о таком. Но каждый день Арина всё сильнее убеждалась в том, что авторы книжки сильно промахнулись – все семьи были совершенно другими, и нигде она не видела этой самой правильности. Трудности и непонимание уничтожали не только стандарт, но и просто счастье семьи. Теперь девочка понимала, что под правильностью она всегда подсознательно подразумевала счастье. Да, это обыкновенное счастье. Теплоту и любовь, понимание и участие, и всё то, чего она нигде не замечала….

А здесь, выпив горячее молоко с мёдом и всё ещё сидя на диване, укутавшись в тёплый плед, Арина чувствовала как раз то самое тепло. Оно пронизывала комнату, где царила любовь и все были счастливы. Этому не находилось каких-то особенных причин, однако каждый знал, что он на своём месте и по-своему нужен.

- Ну что, когда спать? – Владимир присел рядом с дочкой и потрепал её по голове.

- Можно мы с Катей ещё немного почитаем? – вдруг попросила девочка; меньше всего ей сейчас хотелось спать.

- Читайте, только недолго. – кивнул он, как неожиданно вмешалась бабушка:

- Нет, уже очень поздно! Дети устали с дороги, им нужно выспаться!

- А Арина говорит, что им хочется почитать. – упрямо заявила Тата, которой, казалось, нужно было скорее поспорить и доказать свою правоту, нежели убедить свекровь разрешить внучкам лечь позже. Валентина Сергеевна всплеснула руками:
- Надо же! Мало ли что им хочется, но нужно спать. Посмотри, какие они бледненькие. Ты просто не умеешь воспитывать детей и всё им позволяешь. О самой ещё надо заботиться!

- Обо мне? Обо мне?! – обиженно усмехнулась женщина, только сильнее входя в азарт спора. – Я родила двоих детей! Я… я даю им всё, что могу! Да я…

- Родила – не значит «вырастила достойными людьми». – возразила свекровь. – Пойми, Таточка, ты должна думать не только об их прихотях, но и о здоровье. Слушай мои советы и тебе будет легче. Я не желаю тебе зла, я всего лишь хочу помочь.
- Вы? Неужели? Вы просто терпеть меня не можете и специально вмешиваетесь в моё воспитание! – переходила на крик вспыльчивая женщина и только отмахивалась от уговоров Владимира успокоиться и не устраивать ссору. – Я всегда знала, что я вам не нравлюсь! Ну, давайте же – скажите мне в лицо, что я права!

- Это вовсе не так, милая. – попыталась спокойно ответить Валентина Сергеевна, хотя голос её дрогнул. – Ты очень обижаешь меня сейчас своими словами. Я всегда относилась к тебе, как к дочери. Просто у меня есть за плечами жизненный опыт, а у тебя – нет. И не стоит говорить, что тебе почти тридцать, потому что ты ведёшь себя, как ребёнок и возраст ничего не меняет. Послушай знающего человека!
- Да отстаньте! Вы меня только оскорбляете! – на глазах Таты выступили слёзы и она, развернувшись, хотела было отправить девочек спать, как обнаружила, что их давно не было в комнате.

Арина аккуратно подложила под голову подушку и накрылась одеялом с головой; рядом с ней лежала Катя. Они легли на чердаке, который превратили в их маленький уголок. В потолке, скошенным под сильным углом с двух сторон, было прорезано по небольшому окошку. На одной стене висели длинные верёвочки с чесноком и луком, а так же засушенные веники, на другой – прибитые рисунки, сделанные когда-то девочками, их родителями или совсем дальними предками, под которыми стояла старая ветхая коробочка с фотоальбомами, которые так любила рассматривать Катя. Многим фотокарточкам здесь было уже более века, они пожелтели, загнулись с углов и поцарапались, но именно такие девочка любила больше всего. Они напоминали ей бумеранг из прошлого; что-то особенно, точно позволявшее окунуться в ту эпоху и почувствовать на себе веяние времени. Но на этот раз она не прикоснулась к бархатной обивке альбома; существовали куда более важные вещи.

Вместе с сестрой они лежали под одеялом, спрятавшись от переругавшихся взрослых, громко кричавших внизу, и болтали обо всём на свете. Позабыв все свои ссоры и обиды, наступив на гордость и попросив прощения друг у друга, не думая ни о чём, они просто обнялись в темноте – просто и искренне, с той же любовью и теплотой, которую чувствовала Арина к новорождённой сестрёнке больше пяти лет назад…..