Четвертое разочарование Ч. 2 Главы 1-3

                Часть вторая
                РАССЛЕДОВАНИЕ

                Глава первая


Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра стряхнул с дерева комок снега, который чуть не угодил Саше за шиворот.  Это маленькое происшествие вывело ее из глубокой задумчивости. Впервые в жизни она так медленно и неохотно шла в дом своей лучшей подруги. Обычно чуть ли не в припрыжку бежала, дорожа каждой минутой общения с ней.

Но сегодня Мины дома нет, и никто не знает, где она, и жива ли. Саша уже неделю не общалась с ней даже по телефону, несколько раз звонила, но телефон молчал. Свободного времени совсем не было, чтобы забежать к ней домой. Вовка после каникул никак не мог втянуться в учебу. Приходилось сидеть у него над душой, пока он делал уроки. Машка капризничала больше обычного, как бы не заболела. А Витька приходил поздно и очень усталый. Саша подсчитала, что, если он еще два года выдержит этот ритм, то они смогут сменить свою однокомнатную хрущобу на нормальную трехкомнатную квартиру. Только бы дожить до этого!

После праздников работы навалилось выше крыши, поэтому первые дни она не очень беспокоилась, надеясь, что подруга объявится. В последнее время она всех приучила к своим внезапным исчезновениям. У Саши появлялись мысли позвонить Вере Петровне и узнать новости, но она медлила, боясь подвести подругу.

Сегодня утром Вера Петровна объявилась сама. Выяснилось, что Мина все-таки предупредила мать, прислав ей неделю назад эсэмэску, в которой сообщила, что уезжает по делам, и просила не волноваться.

Вере Петровне это не понравилось, но первые несколько дней она особенно не беспокоилась, впрочем, регулярно названивала дочери, но безуспешно. Наконец, не выдержала и позвонила Саше. Узнав, что лучшая подруга вообще не в курсе, решила приехать в город и на месте разобраться. Договорились, что Саша вечером к ним зайдет.

Саша опять замедлила шаг, размышляя, до какой степени можно быть откровенной с родителями Мины. Та говорила, что немного просветила их относительно своих приключений, стараясь избегать кровожадных подробностей. Но что она от них скрыла? Как бы ненароком не проболтаться.

Дверь открыл Василий Николаевич. Обычно приветливое лицо было хмурым, в углах рта залегли глубокие складки.

- Проходи, Сашенька, - тихо сказал он, принимая ее пальто.

Веру Петровну она нашла в комнате дочери. Всегда будто светящаяся изнутри, она немного угасла. Стояла перед раскрытым шкафом и рассматривала его содержимое.

- Она не могла надолго уехать, - неожиданно сказала Вера Петровна. – Во всяком случае, не собиралась. – Саша вопросительно взглянула на нее. – Ее любимый свитер на месте. – При этих словах на глазах Веры Петровны выступили слезы.

Да, голубой кашемировый свитер аккуратно висел на вешалке. Саше этот аргумент показался убедительным.

- Значит, она скоро вернется, - попыталась она поддержать совсем поникшую мать.

Вера Петровна немного встряхнулась и продолжила обследование, достала шкатулку и открыла ее.

- Здесь только бриллиантовый гарнитур и кольцо с изумрудом! А где все остальное?

Саша пожала плечами. Значит, о краже Мина им ничего не рассказала. Но что же ей делать? Вера Петровна неожиданно обрадовалась.

- Ну конечно! Она опять вляпалась в какую-то историю и вместо того, чтобы обратиться к нам, решила продать драгоценности!

Саша знала, что это не так, и продолжала озираться по сторонам. Чего-то не хватало. Конечно, обычно ноутбук в раскрытом виде стоял на письменном столе. Теперь его там не было. Они вдвоем стали обыскивать комнату. Вскоре обнаружили компьютер под кроватью. Чехла на нем не было, и гладкую поверхность покрывал тонкий слой пыли. Сколько он там лежал – неделю или больше?

Вера Петровна опять разнервничалась и сказала, что пойдет – поставит чайник.

- Можно, я пока компьютер включу? – спросила Саша.

Вера Петровна кивнула и вышла из комнаты. Вскоре раздался ее голос:

- Вася, ты не видел, где мои сигареты?

Василий Николаевич с кем-то разговаривал по телефону, видимо, ставил под ружье всех своих знакомых.

Саша включила компьютер и занялась просмотром его содержимого. Папок было достаточно много. Ее сразу заинтересовала одна под названием «Консервные заводы».  Она нашла в столе чистую дискету и сбросила на нее содержимое этой папки.

После этого стала смотреть дальше. Фитнес, поэзия, упражнения для поддержания стройности фигуры, турфирмы, детективные агентства… .  Среди этого многообразия выделялось одно название – «Записки авантюристки». Это напоминало название романа, но Саша знала, что Мина не любила читать книги с экрана, говорила: «Люблю шуршать страничками». Она открыла эту загадочную папку, и ее глаза сразу выхватили фразу: «Они нарекли меня Минервой. За что?»

- Это же Минкин дневник! – дошло до нее. – Почему же она ничего мне о нем не говорила?

Сначала ей стало немного обидно, но она отбросила эгоистические мысли и посмотрела, когда была заведена папка и когда сделана последняя запись. Так и есть! Теперь понятно, чем была так занята подруга последние недели - общалась с компьютером.

Саша стала искать новую дискету, но не нашла, пришлось расстаться со сведениями о консервных заводах, но содержимое папки все равно не умещалось на освобожденное место. Чувствуя неприятную дрожь во всем теле, она сжала информацию и, наконец, «Записки авантюристки» перекочевали на съемный носитель. Наверное, нужно сказать о своей находке Вере Петровне и Василию Николаевичу, думала Саша, но вдруг там есть что-то такое, что не предназначено для родительских глаз? И она сунула дискету в карман.  В это время заглянул Василий Николаевич и пригласил на кухню – пить чай.

Совещание началось. Саша считала, что прежде всего нужно связаться с Борисом, жених как никак. Оказывается, он уже сам объявился, позвонил по стационарному телефону, едва они вошли в квартиру. Мина о своих планах ничего ему не сообщила, даже эсэмэски не прислала. Он с ума сходит от неизвестности и завтра собирается приехать. Ему должны были снять повязки через несколько дней, но он решил ускорить процесс. В милицию он не обращался, но уже нанял частных сыщиков.

- Ну, почему она не уехала к нему в Швейцарию! – воскликнула Вера Петровна.

В результате долгих обсуждений и помятуя  об ее летних приключениях, они пришли к выводу, что Мина раскопала что-то опасное, и ее похитили. Все употребляли именно это слово, никто не хотел говорить «убили», но подозрения витали в воздухе. Что именно она раскопала и кому наступила на хвост, они не знали. В конце концов, Саша рассказала о подозрениях подруги относительно Измайлова и Синельникова.

- Ты должна завтра утром пойти вместе с нами в милицию, - заявил Василий Николаевич. -  Судя по всему, ты знаешь больше нашего.

Домой Саша домчалась за пять минут. Машка все время просыпалась, и Виктор не смог встретить жену. Он обнял ее  в прихожей: «Ну, как, Мина не объявилась?» В ответ Саша разрыдалась и, взяв из комнаты ноутбук, прошла на кухню, объяснив мужу, чем собирается заниматься. Вопреки обыкновению, он не стал ее отговаривать. И она благодарно взглянула на него.

Всю ночь Саша просидела за компьютером. Маша все время просыпалась и плакала, но она не отвлекалась на дочь, к ней вставал отец. Она закончила чтение, когда Виктор уже собирался на работу. Машка непрерывно капризничала, и они догадались смерить ей температуру и не поверили глазам – почти сорок градусов!

Саша металась по квартире, успокаивая дочь, давала ей лекарства, но улучшения не наступало. Расстроенный муж ушел на работу, сегодня он при всем желании не мог остаться. Сашина мать работала, свекровь лежала с гриппом, так что ждать помощи было не от кого. Она позвонила в поликлинику, потом на работу.

Когда Вовка, наконец, ушел в школу, добралась и до Веры Петровны, объяснила, как обстоят у нее дела, и попросила зайти к ней домой. Вскоре они оба появились. Держа на руках пылающую жаром дочь, она передала им дискету, посоветовав показать ее в милиции. Мина, прочитав свои записи, до чего-то додумалась. Может быть, и в милиции разберутся? Голова у Саши раскалывалась от тревожных мыслей, бессонной ночи и беспокойства за дочь.

Василий Николаевич сначала хотел сам ознакомиться с дневником дочери.

- У меня на это вся ночь ушла, - предупредила Саша, а у самой сердце заныло, когда представила, что не только родители, но и совершенно посторонние люди будут читать сокровенные мысли подруги. То, что она написала, не предназначалось для чужих глаз. Но теперь не время для излишней щепетильности – нужно вызволять Мину из беды, если это еще возможно.

- Значит, придется  читать параллельно с милицией, - хмуро сказал Василий Николаевич.

Они не упрекнули Сашу в том, что она вчера скрыла от них найденный дневник, и засобирались на встречу с начальником следственного отдела, о которой договорился их знакомый.

- Бедная, всю ночь не спала, да еще ребенок заболел! – посочувствовала на прощанье Вера Петровна.

- Ничего, не в первый раз, - храбро ответила Саша, а сама чуть не падала от усталости. Трехлетняя пухленькая и крепенькая Машка оттянула ей руки.

«И я отправилась за фактами, решив начать с…», - вспомнила она последнюю фразу из «Записок авантюристки». Почему предложение не дописано до конца? Наверное, кто-то к ней пришел, и ей пришлось прерваться. Судя по тому, что спрятала компьютер под кроватью, она посетителю не доверяла. Зачем тогда пустила? Замок не взломан. У кого могли быть ключи от ее квартиры? У Роберта? Но ведь после кражи она сменила замки! Получается, что она добровольно с кем-то вышла из дома. С кем? И куда?

Маша опять и заплакала. Саша положила ее на диван и легла рядом. Вскоре они обе уснули.


                Глава вторая

Дни неторопливо складывались в недели, но ничего нового не происходило. И вдруг забрезжил лучик надежды!

Саша нервно ходила по комнате, потом села на диван и в очередной раз набрала Раин номер. Уже на два часа опаздывает на встречу, это ни в какие ворота не лезет, раздраженно думала она, даже на звонки не отзывается. Саша не знала адреса Мининой подруги, а то бы отправилась к ней сама. Неужели с ней что-то случилось? Позвонила, заинтриговала и исчезла. Она специально отвезла детей к свекрови, чтобы пообщаться без помех.

Вернувшийся с работы Виктор, увидев, что детей нет дома, вопросительно взглянул на жену. Она, переполненная тревожным ожиданием, резко ответила ему. Надо сказать, в последнее время он работал над собой, так что обижаться не стал, а попытался успокоить жену.

- Ну, что ты знаешь об этой Рае? Может быть, она всегда такая необязательная. Не волнуйся, никуда она не денется.

Они уже собирались ложиться спать, когда раздался телефонный звонок.

- Ну, что я тебе говорил? – зевая, произнес Виктор.

Саша в сорочке метнулась к телефону, который стоял в прихожей.

- Сашенька, только что позвонили и сказали, что Мина жива, - сбивчиво говорила Вера Петровна. - Мы думаем, скоро попросят выкуп. Вася уже прикидывает, что кому продать, если наших денег не хватит.

У Саши из глаз катились слезы счастья. Она перебила Веру Петровну и спросила, кто звонил. Мужчина, ответила та. Разговор был очень коротким, но милиция уже установила, что звонок был сделан из телефона-автомата у станции метро «Академическая».
Эти слова звучали для Саши, как музыка. Вряд ли это розыгрыш. Наверное, кого-то, кто оказался в курсе дел, замучила совесть. Может быть, он и дальше пойдет – сообщит, где она находится? Затем начался бессвязный разговор, в котором обе женщины выдавали желаемое за действительное, ничуть не смущаясь некоторыми нестыковками.

Виктор с улыбкой смотрел на жену. От радостного возбуждения она раскраснелась и стала просто неотразимой. Он привлек ее к себе, чувствуя, что сердце просто разрывается от любви к ней. Саша вывернулась из его рук и рассказала новости. Они прошли на кухню, достали бутылку вина и выпили за Минино возвращение. Потом Саша опять попыталась дозвониться до Раи, чтобы сообщить ей столь приятное известие, но она упорно не выходила на связь.

Воскресенье не принесло никаких новостей. Милиция выясняла, кто мог сделать звонок, но эта кабинка была столь укромно расположена, что ничего выяснить пока не удалось. Следствие по-прежнему топталось на месте, нанятые Борисом сыщики тоже не радовали.

Саша, в очередной раз не дозвонившись Рае, решила сообщить Борису о загадочном звонке и исчезновении Мининой подруги. Кроме номера мобильного телефона Саша еще знала место ее работы. Борис сразу подключил своих бойцов и через пару часов отзвонился.

Оказывается, Рая в субботу попала в аварию и сейчас находится в больнице в тяжелом состоянии. Судя по времени и месту, это произошло,  когда она мчалась на встречу с Сашей. Она явно превысила скорость, более того, проехала на красный свет, выехавший из-за поворота грузовик аккуратно стукнул в бок ее «Жигули».

С сотрясением мозга и сложным переломом руки ее доставили в больницу. Ничего опасного для жизни не было, но у нее оказалась аллергия на наркоз, о которой не подозревали, так что после операции она не пришла в себя, а впала  в кому. Врачи надеются, что это ненадолго, но кто знает. Приехала ее мать из какой-то Тьму-Таракани  и не отходит от постели дочери.
Саша вспомнила, как Борис попал в аварию, отправляясь на свидание к Мине, тогда это была не случайность. А сейчас?

В понедельник она решила навестить Раю и на месте все узнать. Рая лежала в реанимации, так что в палату ее не пустили, но к ней вышла ее мать – Екатерина Ивановна, крепкая деревенская женщина лет шестидесяти. На ее усталом, изборожденном морщинами, лице застыла скорбь. Саша не знала, о чем с ней говорить, назвалась Раиной подругой, попросила позвонить, если Рая придет в себя и, оставив цветы, направилась к выходу.

Это лечебное заведение можно было назвать вместилищем скорби. Облупленные стены, грязные окна, удушливый запах и бледные лица больных наводили на безрадостные мысли. Саша постаралась побыстрее выйти на улицу, порадовавшись, что ее дочка уже нормально себя чувствует.

Однако в садик ее пока не выписывали, и Саша была на  больничном. Сегодня она оставила Машку со своей матерью и чувствовала себя свободной, поэтому решила немного пройтись по улице и подумать о том, что делать дальше. Главное, что Минка жива! Но как найти ее? Чем же занимается милиция и частные сыщики?


                Глава третья

Большие мокрые снежинки шлепались об асфальт, оставляя на нем белые пятна, похожие на кляксы. Владимир Николаевич отвел взгляд от окна и потер виски, отгоняя накопившуюся усталость. Ему недавно перевалило за сорок. Рыжая шевелюра изрядно поредела, над ремнем нависла тяжелая складка, которую не удавалось убрать, даже если он изо всех сил втягивал живот. Впрочем, это не мешало ему чувствовать себя молодым и время от времени радоваться жизни.

В настоящий момент поводов для радости не было. Уже две недели следователь по особо важным делам Владимир Николаевич Терещенко бился, как рыба об лед, пытаясь найти исчезнувшую женщину.

С самого начала это дело показалось ему тухлым и безнадежным. Прокурор вызвал его на ковер и велел передать все находящиеся у него в разработке дела коллегам, а самому сосредоточиться на поиске Минервы Васильевны Поляковой, двадцати восьми лет от роду, дочери известного художника.

Терещенко живописью не интересовался, так что о Василии Полякове ничего не слышал, но, судя по тону, которым говорил прокурор, это был влиятельный человек. В случае успеха, - прокурор сделал паузу, - потом помахал у него перед носом морковкой, то есть намекнул на невиданную доселе премию. Именно тогда Владимир Николаевич и решил, что дело тухлое. Прокурор слов на ветер не бросает, значит, в успех не очень верит, а потому ничем не рискует, пообещай хоть миллион.

Однако за дело  следователь принялся основательно. Сам побеседовал с родителями пропавшей, с ее подругой, а потом  - и с вернувшимся из-за границы женихом. Послал оперативников опросить соседей, пообщаться с бывшими сотрудниками. Ничего интересного. По всему выходило, что Минерва Полякова – девушка положительная и, как говорится, порочащих  связей не имела. Поначалу он думал, что ей просто не повезло – случайно оказалась не в том месте и не в то время.

После разговора с Борисом Никитиным следователь приободрился. Девушка была довольно любопытной и, похоже, сунула свой нос туда, где серьезные дяди делают свои темные дела. Никитин упомянул об исчезновении помощника депутата Измайлова Вячеславе Морозове и о несостоявшемся покушении на Мину, так ее называли близкие.

Имя этого депутата действовало на Владимира Николаевича, как красная тряпка на быка. За последние годы дважды у него на руках были, казалось бы, убойные материалы на Измайлова, но всегда чего-то чуть-чуть не хватало. После очередной шумихи, устроенной прессой вокруг его персоны, депутат выходил с гордо поднятой головой, с усмешкой отряхивая свои белые одежды, к которым никак не удавалось прикоснуться правосудию.

Бригада, занимающаяся поисками Поляковой, разрасталась. Несколько человек скрупулезно изучали финансовую деятельность Измайлова, а потом и Никитина. На него ведь тоже были покушения, причем, не одно. Под пристальный взгляд Терещенко попал и банк, услугами которого пользовались эти бизнесмены.

Неожиданно появившийся дневник добавил оптимизма. На Мурманский и Свирский заводы были направлены люди, чтобы на месте разобраться, что к чему. За Измайловым, Синельниковым, Никитиным и Кругловым была пущена наружка. Терещенко не успевал разгребать все полученные сведения, ему дали в помощь двух молодых следователей.

Пытаясь выявить связи между Измайловым и консервными заводами, Владимир Николаевич частенько забывал, что расследует не экономическое преступление, а исчезновение женщины. Однажды прокурор вызвал подчиненного и напомнил ему об этом, а заодно приказал умерить аппетиты. Больше ни одного человека тебе не дам, сказал он, а наружку сократи вдвое. В городе и другие преступления расследуются.

Пришлось снять наблюдение с Синельникова, так как следователь считал его тенью депутата и с Никитина, жених как никак. Он попытался сосредоточиться на самом исчезновении. В тот вечер, когда исчезла Полякова, никто из соседей ее не видел, во всяком случае, не вспомнил об этом. С этой стороны полный тупик. В квартире, по словам родителей, беспорядка не было, но ноутбук с дневником был спрятан под кроватью, чего никогда раньше не было. Значит, к ней кто-то заходил, однако следов постороннего человека обнаружить не удалось.

Судя по всему, она вышла из дома добровольно. Никуда уезжать не собиралась, так как чемодан и все вещи на месте. Значит, сообщение с ее телефона послал преступник, и своей цели добился – расследование началось на несколько дней позднее. Кто же выманил ее на улицу? На чей зов она отозвалась бы? Вроде бы всех ее знакомых проверили кроме Роберта Лациса. Он, похоже, за границей, но не мешает уточнить. Терещенко сделал пометку в блокноте, чтобы не забыть дать поручение. Потом ему пришло в голову, что она могла просто выйти по своим делам, в магазин или парикмахерскую, а ее подкараулили и похитили. Он сделал еще одну пометку. Распечатки телефонных звонков тоже не дали ни одной зацепки. Один большой сплошной тупик, подумал он, и перед глазами возникла глухая стена, иллюстрируя данное им определение ситуации.

Владимир Николаевич потянулся, потом отложил ручку и захлопнул блокнот. Все его рассуждения гроша ломаного не стоят. Он был уверен, что в лучшем случае им удастся найти труп Поляковой. Зачем ее держать в качестве заложницы? Если бы темные делишки депутата были ни при чем, и за нее просто хотели получить выкуп, то давно бы вышли на связь с соответствующим предложением.

Владимир Николаевич недовольно передернул плечами. Ни в одну схему никак не укладывался полученный  несколько дней назад звонок о том, что Полякова жива.  Но ведь и на шутку не похоже. Еще одна загадка. Как найти в пятимиллионном городе мужчину с низким голосом, который наверняка постарался сделать все, чтобы его не опознали? Ну почему они не догадались сразу же установить записывающую аппаратуру? Теперь-то стоит, да что толку.

Он надел куртку и направился к двери, по дороге предвкушая, как увидит свою трехлетнюю дочь Полинку – его рыжее чудо. Раньше он никого так сильно не любил, даже свою жену Любашу. О старшем сыне и говорить нечего. Слава богу, он сейчас в армии, хоть какая-то передышка родителям. Его сын Артем постоянно влипал во всякие некрасивые истории, Владимиру Ивановичу не раз приходилось использовать свои связи, чтобы тот не угодил за решетку. В особо мрачные минуты он начинал подозревать жену в неверности. Артем совсем не был похож ни на него, ни на Любашу. Впрочем, такое предположение было для него оскорбительным, и он решил, что в роддоме просто перепутали детей. Это как-то примиряло его с действительностью, хотя жене он об этом не говорил, а если честно, то и сам не очень верил. Но ведь надо как-то объяснить необъяснимое.


 Продолжение следует...