Два Максима

У двух Максимов жены были бухгалтерами. Только у одного жена была настоящая, а у второго - бывшая. У обоих Максимов были дети, у того, чья жена была настоящая - ребенок имел отца, а у того, чья жена была бывшая - ребенок был безотцовщиной, имеющим "папу по понедельникам". Первый Максим был счастлив. Они с женой работали в театре и привели сына на работу, чтобы показать ему, "как мама и папа трудятся". Повели сразу к маме, потому что у папы своего кабинета не было. В просторном кабинете, заваленном бумагой и заставленном компьютерами пахло чернилами и деревом. Сын Максима Первого увлеченно играл с дыроколом, нажимал на кнопочки всех клавиатур, бегал среди аккуратных столов и веселился такой забавной среде обитания мамы, даже не подозревая, как тоскливо и отвратительно находиться ей ежедневно в этих стенах и складывать никому не нужные цифры, выписывать направления и ордера, делать предварительные итоги и составлять смету. Ему казалось, что мама с утра до вечера приходит сюда и развлекается от всей души. Первый Максим, глядя на шкодливого ребенка умилялся до увлажнения своих круглых поросячьих глаз. Благо, по животу себя не гладил от умиротворения и любви к жене и сыну.

Вдоволь насмотревшись и наигравшись в этот выходной, они вышли из кабинета и направились по коридорам к выходу. У двери туалета Максима Первого остановил резкий запах сигарет. Нюх у него был поразительный - "Marlboro Lights" - констатировал он и потянул на себя ручку двери, которая оказалась не заперта. В кабинке стоял, прислонившись к стене Максим Второй. Он сначала раздраженно, затем испуганно, а после равнодушно взглянул на начальника пожарной охраны и затянулся.

Такого хамства Максим Первый не ожидал. Он ждал трепета и немого подчинения от нарушителя. К слову говоря, его задевало, что ему нечем было блеснуть перед любимым озорником. Посему он выбрал тон номер 4 и громогласно заявил (так, что даже самому понравилось): "Курение в театре запрещено, молодой человек!". "Я знаю" - Равнодушно отозвался Максим Второй. "Оно карается большим штрафом" - заключил Максим Первый и захлопнул дверь.

На сына это произвело впечатление гораздо большее, чем ожидал Максим Первый. Именно в эту секунду ребенок решил стать пожарником и грозно кричать на людей, накладывая на них "большие штрафы". Папа в его глазах был непобедим и служил венцом правосудия с карающей рукой. Почти полубогом воочию.

Все сделал правильно Максим Первый и сын это одобрил, и закон был на его стороне, да и штраф, если честно, был не так огромен, как он о нем сказал, но укладываясь сегодня спать, он, вдруг, подумал: "Отчего он не выйдет на улицу? Отчего не курит в положенном месте? Отчего он так равнодушно мне сказал "я знаю"?". Максим Первый вспомнил до мельчайших подробностей ссутулившуюся фигуру Максима Второго, выражение его уставших глаз и, самое главное, что сегодня был выходной. Точнее, вечер выходного. "Значит, Максим Второй проработал весь день. Значит, он работает по совмещению, чтобы больше отдавать семье или проживать самому." - делал он пугающие его самого умозаключения. Он вспомнил его худобы и позу, и взгляд. Полное равнодушие, никакого страха.

Стало неприятно и даже мерзко от этих мыслей. А вокруг все было то же - сопела под боком теплая настоящая жена, в другой комнате угомонившийся озорник и закон по-прежнему был на его стороне.

Июнь 2012 г