Миротворец сценарий короткометражного фильма

НАТ. ДОРОГА. ДЕНЬ
У дороги на столбе висит покосившийся указатель ДЕР. ГИБЛОЕ.
 Поле. По полю между остовами сгнивших машин пасутся коровы. Поле заканчивается. Начинается лес. За деревьями видны кресты кладбища. Под одним из деревьев у края поля сидит, прислонившись к дереву, пастух Михалыч. Мужчина 65 лет. На его ногах лежит свернутый спиралью кнут.  Во рту у него травинка. Она смотрит на солнце, улыбается. Вдыхает аромат трав. Ему на руку садится «божья коровка», она бежит по руке. Михалыч поднимает руку к лицу.

                МИХАЛЫЧ
                - Эка тебя. Прилетела.
Коровка доползает до ногтя, Михалыч переворачивает руку ладонью вниз. Вновь поднимает ладонь вверх. Так повторяет несколько раз. Затем опускает руку в траву, наблюдает за Коровкой. К Коровке подбегают муравьи, переворачивают её и волокут. Михалыч вынимает изо рта соломину, разгоняет муравьев. Переворачивает коровку на ноги.

                МИХАЛЫЧ
                - Вот я вам. Ух, как соломины то        пужанулись - в рассыпную. Утащили ли бы - и хана коровке.   А зачем? Куда? Пузо своё набить? А у неё, может, тоже дети малые, тоже каши просят? 
Смотрит на стадо. Отрывает травинку, запихивает в рот.

                - Странная все-таки  штука - жизнь. Ну, вот   вмешался я –  и   нечем мурашам живот набить. Ничего, лес большой – еды много.   Зато коровка жива. Поди, рада? Интересно, а они что чувствуют себе? Боль, страх, обиду? Вон    мурашей  то этих - цельна куча, и что ж?  Неужто, в такой коммуналке  споров-распрей совсем нет? Чудно? Вот человека взять – ругается, матерится, кажный  готов свой кусок урвать. Другому  глотку перегрызть. А зачем? Все равно  все там будем.

При последних словах Михалыч  хлопает  ладонью по  земле.

-  Всех  мать землюшечка  подровняет. Однако ж, интересно, чувствуют  эти твари  страх ай нет? Коровы – те да,  одно слово стадо.  Вон они, мать их, мычат, уплетают.
Михалыч гладит кнутовище, что лежит на коленях. Подставляет лицо солнцу, счастливо жмурится. Слышен шум приближающихся машин. Михалыч открывает глаза и видит, что с одной стороны по полю едет черный джип. С противоположной стороны, в направлении Михалыча, едет такой же джип. Обе машины  останавливаются напротив друг друга невдалеке от Михалыча.
Двери в джипах открываются. Из машин выходят крепкие парни. Из каждого джипа появляются два упитанных грузных человека. Они дают команду охране оставаться возле машин. Идут друг другу на встречу. Обнимаются. 
Михалыч смотрит на братание людей из города. Мотает головой.

                МИХАЛЫЧ,
                - Что им тут, намазано что ли? Едут и едут.

Двое из джипа: один лысый – Колян. У него под рубашкой виден огромных размеров крест, второй со шрамом на лице – Вован, подходят ближе к тому месту, где сидит Михалыч. Останавливаются.

                ВОВАН
                - Как семья, дети, Крест? Как житуха ваще?
                КОЛЯН
                - На букву Гэ жизнь, но не подумай, что говно.
Оба смеются.             
                КОЛЯН.
- Да всё пучком, Вова. Все живы и, слава Богу!
    Вован
- Это ты точно заметил – живы. Живы пока.
  Колян
- Не бзди, Вова – прорвемся. Где наша не проходила?
  Вован
- Да, забыл тебя поздравить?!
Колян.
- Ну, так поздравь, а с чем?
Вован.
- Так ты, по слухам зелицы в этом районе прикупил. Строишься?
Колян
- Да, заводик свечной хочу, может кирпичный, - не решил пока.
Вован.
- Ну, Коль, ты че? Ты не в курсах что-ли, что Сирый на эту землю глаз положил.

Колян
- Положил (сметеся). А я на твоего Сирого сам кладу, с прибором. (меняется в лице, злится) Ты чего у него в шестерках стал бегать.   
Вован
- Ой, грубый, грубый ты от этой работы стал. Нервы. От них все, Коль. Шестерю говоришь? Обидно, Коль. Мы ж с тобой начинали когда-то? Ты ж меня знаешь. Никогда ни перед кем на цирлах не бегал. Землю эту мы с Сирым решили в долю порезать, поровну. Уже залог за неё дали, а тут ты нарисовался. Как? Откуда? Не по понятиям это, Коль?
Колян (свирипея)
- А клал я на вас и ваши понятия. Моя это земля теперь, понял, моя.
Вован (тоже свирипея)
- А не боишься, что тебя за твои слова мы сами покладем на метр от поверхности, а? Ты ещё со мной за Кипрский оффшор не рассчитался, падла.
Колян
- Да я тебя сука на ремни порву, забыл, как ты меня с алюминием три года назад кинул, забыл?
Оба мужчины набрасываются друг на друга, хватают друг друга за грудки. Им на помощь бегут молодые парни из машин. На ходу выхватывают оружие. Колян и Вован схватившись, пинают друг друга ногами. Их растаскивают. Две стороны стоят друг против друга, стволы направлены в соперников.
                Колян (прикладывая оторванный рукав к месту)
 - Ну, сука, я тебе этого не прощу.  Отделю твою жопу от члена так и знай.
Вован (вытирая кровь с губы)
- Все, гад, всё! Отпелся! Давно снайпер по тебе скучает.
Колян
- Да я тебя…
Вован
- Да я тебя…

На этих словах Михалыч снимает с колен кнут.

                МИХАЛЫЧ
                - Всё! Надоели. Оба.
 Поднимает кнут и легким движением кисти распрямляет его. Слышен звонкий звук удара кнута. Он очень похож на выстрел. Тут же начинается перестрелка охранников Вована и Коляна между собой. Она происходит на фоне лица Михалыча. Он сидит за березой, закрыв глаза.   
 Выстрелы прекращаются. Вновь слышен щебет птиц. Михалыч поднимает глаза к ветке березы. На ветку уселись две птицы. Они делят между собой жирную гусеницу.
                МИХАЛЫЧ (шикает на птиц)
                -  Вот я вам. А то знай себе  - дерутся. А чего делят? Чего кричат? Леса  что ли мало? Чай всех червей и гусениц всё равно не переловят? На всех еды хватит. А то вон гвалт усроили – на весь лес. А чего глотку драть? Чего нервы портить? Все там будем.
Михалыч нежно гладит землю. Встает. Переваливает кнут через плечо. Идет по полю к коровам мимо распластанных по земле тел восьмерых мужчин.