Воспоминание 15. Юность Корнета. Продолжение

 Эээх, студенческие годы… Весёлые и безбашенные. Период взросления, порог к взрослой самостоятельной жизни. Нам, студентам – очникам 60-80-ых, есть о чём вспомнить. Учёба была превыше всего. Ведь тогда студенты учились, а не то, что теперь, когда подчас весь учебный процесс даже не проходит, а пролетает под шелест зеленеющих и краснеющих купюр. Нам часто вспоминается та весёлая жизнь, вплоть до первой зачётной недели очередного семестра, когда Дамоклов меч нависал над всеми лодырями и прогульщиками и те дружно, сутками не вылезая с общаг, от не в меру умных своих товарищей, разом подтягивали хвосты. А как в те годы умели отдыхать! Политклубы, КВНы, всевозможные кружки, студенческие ВИА и общажские дискотеки, ежевечерние дежурства в ОКОДах, турпоходы, пьяные диспуты до хрипоты на берегу местной речки в выходные …

 В те застойные Совдеповские годы, когда копеечка имела вес не только для нумизматов, для вечно голодных студиозов был организован летний официальный калым – студенческий стройотряд, где ковались будущие мастера и технологи нашего разнообразного производства. Эти затасканные стройотрядовские курточки с множеством значков и эмблем, зависть первокурсников и молоденьких соплюшек. С какой гордостью носили их сотни окрепших за лето плеч.

 Не гнушались студенты и другой подработкой: по вечерам разгружали они вагоны с вином, мукой, сахаром и арбузами. Последнее было в кайф, по простой причине: разрешённый бой поедался дружно и без остатка, да и четвертной за работу был приличным подспорьем к скудной стипендии.

 Самой крутизной считалось устройство на 2 или 3 курсе каким-нибудь лаборантом на местную профилирующую кафедру. Зарплата была не главным фактором и не ахти, какая. Главным была - настоящая халява по всем специальным предметам. В то время, когда вся группа ломала головы на лабораторных занятиях, можно было преспокойно слонировать по длиннющим коридорам родной альма-матер или изображать бурную деятельность, вяло переставляя какие-нибудь ящики с приборами или склянками в пустых кабинетах кафедры.
 А осенние полевые работы по спасению урожая? О-о-о, этот праздник, длиною в месяц! Почти у каждого студента сохранились в альбомах или продавленных коробках из под конфет старые фотографии с мест тех событий. Когда весёлые, вечно кидающиеся друг в друга какими-то овощами, одногруппники, шутя  выдавали на гора по 2 или 3 борта собранного урожая. На этих фотографиях все такие молодые, счастливые и пока не обременённые тяготами суровой действительности.

 Помнятся и быстрые обеды в студенческих столовых, когда всего на 60 копеек можно было набить пузо неплохими и вкусными блюдами. И сосед по столику, заполаскивающий стакан из-под только что съеденной сметаны, горячим чаем, из экономии. А горчица на этих столах, на халяву? ...  Эээх!

 Общаги занимали не малое место в той прошлой, безвозвратно ушедшей жизни. Туда приходили все без исключения. Попить пивка с присланной оказией вяленной рыбой или всей гурьбой сделать пару вариантов курсовиков по ТММ (тут моя могила). Порядки везде были разные, но все общаги объединяло одно: ВАХТА. Этот блокпост подчас держали всеми уважаемые и почитаемые бабульки, имена которых уже стёрлись в памяти, но образ и их действия по отношению к нам, нарушителям спокойствия и пропускного режима не забудется никогда.

В то лето Политеховская общага факультета, на котором учился Корнет, была на особом внимании. И ещё бы: самому Александру Ивановичу, любимому и одновременно грозному декану МСФ, на лысину какие-то гады выплеснули целый литр нифилей от заварки.
 Были проведены внеплановые шмоны, которые выявили массу нарушений от самодельных обогревателей до проживающих на халяву городских подруг общажских студентов. Но это не помешало собраться в комнате второго этажа семерым одногруппникам для срочного устранения отставания по курсовым, перед самой летней сессией. Два стола, 4 кровати, 2 тумбочки, вечно занятый дровоскоп, холодильник и много-много пива. Что ещё нужно для решения сложившейся ситуации?

 Чертили по двое-трое, а свободные от расчётов и ползанья по многочисленным ватмановским листам хвостовики, не спеша, с наслаждением потягивали пиво, поедая принесённую из дома городскими собратьями картоху и жареную на местных кухнях на прогорклом заветренном сале. Ночью открывали окно, один из них ложился на одолженный матрас, на широкий подоконник. И дабы ветер не трепал бумажные залежи, его задёргивали шторками….

 Посреди ночи под окном раздался шум и маты. Не спавшие разом кинулись к открытому окну. Худенького постояльца на месте не было. Не было его и внизу, между аккуратно стриженных кустов акации. В ночной тишине кто-то тарабанил по входной двери.

 Спящая чутким сном, всё знающего и всё видящего охранника, бабулька, продрала глаза, посмотрела на огромные настенные часы- ровно 3 ночи и пошла к дверям, что бы выяснить, кому понадобилось в столь поздний час ломиться в общежитие. Какого же было её удивление, когда она увидела, под залитым светом многочисленных ночных ламп козырьком, парня в одних трусах, со скрученным под мышкой матрасом и подушкой с простынёй в другой руке. Челюсть от такой наглости отпала у бабки напрочь и она долго не могла найти слов, что бы ответить на настойчивый стук студента. Мелко перебирая ногами в стареньких изшорканных тапочках, перемещалась она от одного окна к другому, дабы во всех ракурсах, получше рассмотреть поганца. И не мудрено: машиностроительный факультет имел в наличии всего 10 % лиц женского пола, охотников до которого и в стенах своего факультета было предостаточно. А тут ЖЕНИХ, чужой, да ещё со своей постелью, да ещё готовый к действиям …  А наглец продолжал стучать.

 Минут через 30, когда возле возмущающейся бабки собралось с 2 десятка полусонных, разбуженных мерными ударами, студентов, среди которых были и соратники горемыки и до неё были с трудом доведены версии случившегося, двери наконец-то были открыты. В холл ввалился раздражённый поцарапанный постоялец, обмотанный от холода на манер патриция в простыню. Оказывается, перепив перед сном пива, он спросонья попытался встать, сходить в туалет…… Что он и сделал, но не в ту сторону. И слава Богу, что руки его успели вцепиться в матрас, который и спас его от верной гибели на коротко стриженных кустах под окном. Опорожнив свой мочевой пузырь, он, собрав постельное, как ни в чем не бывало потопал обратно в общагу. Вот тут–то его и задержало излишнее бдение туго соображающей со сна старушки.

 Отпущу описание последующих разборок, но во всех комнатах общежития огромными гвоздями были наглухо заколочены внешние рамы. Что не помешало по ночам открывать их для затаскивания подвыпивших подруг и подзагулявших товарищей с городской пропиской. Находчивые студенты ножовочными полотнами по металлу сделали пропилы, закрасив следы преступлений, дабы последующие многочисленные комиссии не нашли нарушений.