Основы здоровья в логике мышления

Когда пришло новое время (16 – 19 вв.), наука отпала  от философии, гипостазировалась и стала самостоятельной. Она отказалась от метафизического метода, противопоставив ему научный метод.

Данное новое веяние не могло не отразиться на развитии философской мысли. Требовалось оставить в прошлом старую традиционную логику, возведённую усилиями Аристотеля в метафизику, что было связано с проблемой нового мышления.

За решение этой проблемы взялся Г. Гегель. Он подверг критике традиционную логику и указал, что она, столкнувшись с противоречиями, которые она сама произвела на свет, стала пятиться.

Гегель предложил считать, что противоречия возникают не в силу нарушения правил логики, а в результате добросовестного их исполнения. Поэтому не нужно искать ошибку, заблуждение - паранойю, а принять, что реальное развитие мысли совершается через противоречие. Тем более, что старая логика сама предлагает рассматривать (мыслить) все вещи как со стороны тождества, единства, так и со стороны их отличия, особенности, уникальности: двойственно, бинарно. А это ведёт к «безысходному дуализму».

Главную слабость традиционной логики Гегель нашёл в том, что нагромождая противоречия, она оставляет их неразрешёнными. По этому поводу известный советский философ Э.В.Ильенков  писал следующее:  «мышления не может и не хочет удовлетвориться простым нагромождением частных обобщений, а всегда старается свести их воедино, увязать друг с другом с помощью общих принципов. Законное стремление. И поскольку оно реализуется в действии и выступает тем самым как особая способность, Кант и называет его, в отличие от рассудка, разумом. Разум – тот же рассудок, только взявшийся за решение специальной задачи – за выяснение абсолютного единства в многообразии, за синтез всех своих схем и результатов их применения к опыту. Естественно, что и тут он действует по правилам логики. Но, решая указанную задачу, мышление, в точности соблюдающее все без исключения правила и нормы логики, все же с трагической неизбежностью приходит к противоречию, к саморазрушению".[1] Разрушенное мышление – это разорванное, непоследовательное мышление. В самом крайнем выражении это «словесная окрошка» - патология мышления.

В общем, нужно было найти выход из патологического тупика, в который попала логика в ходе своего развития. Тупик был обусловлен тем, что независимо от человеческой воли, то есть по объективной причине мышление, в точности соблюдающее все правила и нормы логики приходит к противоречию, за которым скрывается его природная амбивалентность. Как известно, амбивалентным является такое мышление, которое допускает истинность двух взаимоисключающих суждений, умозаключений. Например, допускает, что А есть и не есть Б одновременно. Человек же своей волей запрещал противоречие в мышлении, то есть делал то, что не было в его власти.

Решая проблему, Г.Гегель пришёл к мысли, что «логика насквозь диалектична – в том смысле, что кишит неразрешимыми противоречиями». Поэтому «диалектика составляет природу самого мышления и в качестве рассудка оно должно впадать в отрицание самого себя, в противоречие». Допуская противоречивость мышления, он снимал запрет, наложенный на него традиционной, формальной логикой. По сути дела допускалось, что А может превращаться в Б, что А есть Б: что пропасть логического разрыва, устанавливаемая между А и Б старой логикой, законами тождества и последовательности мышления, преодолима. Нарушение закона тождества не ведёт к разорванному мышлению, если применить определённые предупредительные приёмы.
         
Надо сказать, проблема амбивалентности и разорванности мышления, решаемая в философии, стара как мир. В античное время разорванность мышления преодолевалась на пути допущения возникновения нечто из ничто. Допущение данного превращения позволяло не замечать пропасти разрыва, положенной формальной логикой между абсолютными противоположностями, нечто и ничто (А и Б). А ведь за этим разрывом скрывалась, относимая к патологии, разорванность мышления.
         
Разрыв требовал преодоления, соблюдения последовательности. Противоречие ждало решения, введения дополнительных условий, благодаря которым нечто могло произойти из ничто. Этим условием могла стать бесконечность превращения ничто в нечто. Она обнулёвывала, сводила разрыв к ничтожности, которой можно было пренебречь, однако не уничтожала его формально. Сохранялась ситуация, когда из двух суждений – нечто есть ничто и нечто не есть ничто – нужно было выбрать истинное, правильное, здравое. Естественно, формальная логика должна была стоять за тезис: нечто не есть ничто. Тезис: нечто есть ничто отстаивать было некому. Понятия кривой (паранойяльной, околоумной, неформальной) логики тогда не существовало. Поэтому начинало торжествовать выражение: «нет двух одинаковых вещей, это одна вещь». В то же время утверждалось: «одно не существует». Ситуация толкала к поиску другого решения противоречия. Им могло стать допущение истинности двух противоположных суждений: нечто есть ничто и нечто не есть ничто, сводимых в одно суждение: нечто есть и не есть ничто одновременно. Данное допущение вело к амбивалентности мышления, что не было желательным из-за отнесения психиатрией амбивалентного мышления  к патологическому мышлению.
         
Возникший тупик (кризис) старого философского  мышления длился до появления диалектики. Она предложила решить проблему амбивалентности мышления идеей развития мысли в свою противоположность. По сути дела за данным предложением скрывалось допущение кривой (неформальной, паранойяльной) логики к решению проблемы, не решаемой силами формальной, можно сказать, прямой (нойяльной) логики. И таким образом, как можно думать, диалектическая логика представляла собой сплав двух логик: формальной и неформальной. Как метод диалектика состояла из трёх правил (законов) - перехода количества в качество, единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания.

В первом законе раскрывается, что переход А в Б – это переход количества в качество. Он происходит в виде скачка, происходящего, надо думать, в сфере мышления. Скачкообразно формальное мышление способно смениться неформальным. Так, например, десятичную дробь 0,999…, при условии её бесконечности,  можно принять за единицу 1,0, если пренебречь бесконечно малым их различием. Введение бесконечности здесь понадобилось для сведения разрыва мышления почти до нуля, чтобы скачок, переход с прямой логики на кривую, был незаметен, и им можно было бы пренебречь.
         
Во втором законе за единством и борьбой противоположностей по сути дела стоит утверждение, что противоположности отчуждены и нет, едины и не едины одновременно, то есть, что мышление диалектично, амбивалентно по природе. Надо лишь уметь преодолеть амбивалентность мышления.
         
Третий закон, отрицание отрицания, касается развития мысли, того, что она развивается (отчуждается) в свою противоположность, что требует раздвоения начала и снятие его удвоенности путём отчуждения при монизме. Сущность такого развития – отрицание. Развитие подчиняется правилам онтогенеза. Развитию должно предшествовать возникновение нечто. Если считать, что нечто из нечто, тогда нет возникновения, не будет и развития. Нужно разрешить формально-логическую ошибку, допустить нечто Б из ничто А. Нечто возникает из ничто и, возвращаясь в ничто, исчезает. Возвратно-поступательное движение нечто ; ничто раскрывает прямую и обратную связь А и Б, прямое и обратное развитие А как превращение А в Б, как замкнутый и в то же время разорванный цикл возникновения, расцвета, угасания и исчезновения  нечто, Б. Ничто А отчуждается в нечто Б, отрицается, становиться (эпигенезно синтезируется) Б, затем возвращается к себе, отрицает своё отрицание. При этом нечто Б распадается, исчезает: апофатически, как чешуйки с луковицы, снимаются его  предикаты, обнажая ничто.
      
При таком отрицании отрицания противоречие: А есть Б снимается возвращением А в А, установлением А есть А, которое полностью тождественно себе и аутентично (подлинно), поскольку оно не имеет никаких предикатов, определений. Здесь диалектика  представлена противоречием и развитием (чередованием синтеза и распада) как хождением по кругу. Нет развития по спирали. Выход из созданного варианта диалектики состоит из дополнения. 
         
Чтобы всё время существовать, быть, нечто Б должно всё время воспроизводиться (или регенерировать или редуплицировать) – постоянно убегать от ничто, от распада, разрушения (а разрушает время). Кроме того, нечто Б должно изменяться, мутировать. Ничто А не имеет качеств нечто Б и не может воспроизводиться и изменяться. Значит необходимо, чтобы Б при воспроизведении изменялось - развивалось в свою противоположность, которую нельзя назвать ничто А, но только иным – аутентичным и неполностью тождественным себе Б. Это даёт развитие по спирали.

Изменение нечто Б (появление у него новых предикатов и исчезновение старых) при воспроизведении указывает на допущение ошибки, отклонения в генезисе. Из этого допущения вытекает, что для эволюционного развития необходима ошибка.  Подразделяя ошибки на прогрессивные, регрессивные и нейтральные, можно догадаться о желательности того, чтобы допущенная ошибка несла не катастрофу, а прогресс.
         
Здесь нужно также сказать, что окружающая человека действительность текуча и изменчива, что способствует его дезориентации (дереализации), создаёт проблемы ориентации в окружающем и приспособления к нему. Если в окружающей человека природе происходят неблагоприятные изменения, он ощущает их как отчуждение природы. Благоприятные изменения не угрожают существованию, не напрягают защитных сил организма и поэтому не воспринимаются человеком как отчуждение.
         
Гегель, однако, вкладывал более общий смысл в категорию отчуждения. С отчуждением он связывал развитие нечто (понятия, идеи) в свою противоположность. По мнению Э. Ильенкова, он полагал, что мышление внешне выражает себя – «отчуждает себя», «делает себя самого чем-то внешним себе самому». Мир есть «опредмеченное», «отчужденное [мышление] вообще». Гегель противопоставил человеку с его реальным мышлением некоторое безличное и безликое – «абсолютное» – Мышление, как некую от века существующую схему, в согласии с коей может протекать акт «божественного творения мира и человека». Он считал, что «формы мысли выявляются и отлагаются прежде всего в человеческом языке», а не в труде. Поэтому речь, словесные действия, а не изобретение орудий труда являются колыбелью мыслящего духа.

В общем, следует сказать, что категория «отчуждение» - это диалектическая категория. В действительности ей отвечает явление отчуждения, открывающееся при конфликтном развитии. Конфликт возникает, когда «ошибка» изменяет ситуацию так, что она начинает угрожать существованию, устоявшемуся воспроизводству жизни. Логикой мышления человечество пытается раскрыть логику истории объективной реальности, действительности и таким образом понять сущность (законы) её движения, чтобы если не приспосабливать реальность под свои нужды, не управлять ею, то оптимально приспосабливаться к ней: быть живым и здоровым. Здоровье указывает, насколько развитие конфликтно. Насколько сильно выражено отчуждение.

На отчуждении человека основано товарное производство. До времени оно скрыто. При кризисе перепроизводства разгорается классовый конфликт. Он указывает на то, что отчуждение приняло угрожающую форму. Логика событий более понятна, если раскрыта в логике мышления.
Библиография
1. Ильенков Э.В. Диалектическая логика. – М.: Политиздат, 1974, с. 74-75