Долгая дорога домой

Инга сладко потянулась и открыла глаза. Утреннее июньское солнце нашло лазейку между складок занавески и теплым лучом щекотало лицо девушки. Как же все-таки хорошо спится в доме бабушки Смайды и дедушки Яниса! Это не город, где с утра тревожат звуки будничной соседской суеты в панельном доме, гудки автомашин с оживленной улицы и крики оголтелых чаек, а солнце навеки спрятано за многоэтажками. Утреннюю тишину этого старого хутора, стоящего недалеко от векового леса, может нарушить лишь скрип половиц под ногами бабушки Смайды, с утра суетящейся по хозяйству. Инга сунула ноги в тапки, накинула халатик и выглянула в окно. Бабуля во дворе кормила кур. Вдалеке на проселочной дороге, поднимая клубы пыли, показалась машина. Нет, это не был  кто-то из своих. Скорее всего, заблудились люди.

Инга выскочила на крыльцо, а бабушка уже открывала калитку перед человеком, вышедшим из машины. Мужчина средних лет что-то говорил, а бабушка непонимающе разводила руками. Увидев Ингу, подозвала ее.

 - Внученька, может ты поймешь, о чем он говорит?

Мужчина говорил по-английски

 - May You tell me, did Karlis live in this house many years ago?

 - Бабушка, он спрашивает, жил ли когда-то здесь Карлис?

 - Карлисом звали твоего прадедушку, но он погиб в годы войны.

 - Karlis  was my grandmother's Smaida father. But he perished in the time of the war.

 - No, Karlis did not perish. He died a half of a year before.

 - Бабушка, Карлис не погиб, он умер полгода назад...

1941 год. Карлис и Антония живут в своем новом доме. Антонии повезло — двадцатилетний Карлис оказался прекрасным хозяином, умеющим и дом построить, и поле вспахать. Антония ждала ребенка, первенца. Это лето выдалось теплым, вовсю зеленела рожь на поле. Приближалось Лиго — любимый праздник. Снова плетение дубовых венков, снова костер, снова песни...

На проселочной дороге показалась подвода. Это из Елгавы возвращался Карлис. Он выглядел встревоженным.

"Граждане и гражданки Советского Союза!

Советское правительство и его глава тов. Сталин поручили мне сделать следующее заявление:

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города — Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек. Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории..."

...Летом 1944 Советская Армия начала освобождение Латвии. 13 октября была взята Рига, и в Латвии была восстановлена советская власть. Полностью территория Латвии была освобождена лишь в мае 1945.

1945 год. Антония живет в доме одна. Вернее не одна, а с дочкой Смайдой. Так ее Карлис назвал. Дочка еще маленькая, но Антония уже думает, что ей говорить об отце. И что сказать всем остальным. Чтобы выжить им с дочкой, чтобы не преследовали и не репрессировали. Она знает правду, но никому не скажет. Да, она скажет, что Карлис погиб и это все, что ей известно. Мол, люди видели, что погиб, а где похоронен — неизвестно. Решено, с этого момента Карлис для всех погиб.

22 июня 1941 года, начиная молниеносную войну Германии против Советского Союза (Blitzkrieg), нацисты рассчитывали выиграть войну своими силами за очень короткое время. Однако, в то время, как сражения становились все более и более тяжелыми, немецкие войска нелегально, под прикрытием "добровольчества", пополнялись за счет населения оккупированных стран, в том числе Латвии.
Наученные опытом советских репрессий, включающих массовые аресты, депортации и пытки, многие латыши сначала встретили новых оккупантов как освободителей и в первые дни немецкой оккупации некоторые латыши на самом деле добровольно сражались против коммунистов. Однако к началу 1942 года "добровольчество" стало прикрытием для нелегального призыва в войска во избежание прямого конфликта с Гаагской Конвенцией 1907 года. Воинский призыв обычно осуществлялся под прикрытием трудовой повинности (Arbeitsdienst), которая была установлена немецким Декретом от 17 декабря 1941 года.
Первый батальон для несения воинской службы, состоящий из добровольцев, был сформирован в конце 1941 года. Немцы не считали его равноценным своим вооруженным силам и называли его "вспомогательная полиция" (Schutzmannschaft). Большинство таких батальонов служили в качестве боевых подразделений, но некоторые использовались для нападения на красных партизан и охраны гетто. По 1944 год оккупационная власть в сотрудничестве с Самоуправлением сформировали в общей сложности 33 батальона вспомогательной полиции.
Многие латыши служили также в других подразделениях: в полувоенной Государственной трудовой службе (Reichsarbeitsdienst), на строительстве и на других вспомогательных работах. К концу войны некоторые были завербованы во вспомогательные службы немецких Военно-Воздушных сил (Luftwaffenhelfer).

1945 год. Страх за семью гнал Карлиса все дальше и дальше от родной земли, от любимой Антонии и маленькой Смайды. Он, как мог, объяснил Антонии, что она должна говорить. Они еще обязательно когда-нибудь встретятся. Пусть только пройдет время. Может он вернется в свой дом, а может Антония переедет к нему. Пусть только пройдет время. Будь она проклята, эта война!

1946 год. Карлис остановился в Бельгии. Живет тихо. Латышам из общины говорит, что семьи нет. Трудно ему приходится без жены с дочкой. Но он надеется когда-нибудь увидеть их. Здесь, в Бельгии он начал все с нуля. Хорошо, что помогает отец Болеслав Слосканс. С верой жить легче. Карлис будет верить и ждать.

Болеслав Слосканс родился 31 августа 1893 года в католической латышской семье, родители — Бернард и Цецилия Слоскансы. Отец был крестьянином, затем служил полицейским. Учился в католической Петроградской духовной академии. Служил священником в Петрограде, Москве, Витебске. 17 сентября 1927 года был арестован, обвинён в шпионаже и 13 января 1928 постановлением коллегии ОГПУ приговорён к трём годам лишения свободы. В феврале 1928 отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения.
Он прошёл через семнадцать советских тюрем. На Лубянке его раздевали, привязывали к столбу и избивали до крови. Его закрывали в узкой клетке, где нельзя было пошевелиться, при этом день и ночь на голову падали капли ледяной воды. На протяжении долгих недель он оставался лежать на спине, прикованный кандалами к полу, с направленным в глаза ослепляющим светом прожектора. В камере смертников в темных подвалах он в течение долгих месяцев ждал казни. Пытки и тюрьмы не смогли ни сломить, ни озлобить епископа. Вся его жизнь соответствовала его епископскому девизу — Hostia pro fratribus — Жертва за братьев (из жизнеописания).
В январе 1933 выслан из СССР в Латвию — фактически обменян на осуждённого в этой стране коммунистического агента. В 1933 году был принят в Риме Папой Пием XI, с 5 апреля 1933 — ассистент Папского трона. В 1933—1941 — профессор Рижской католической семинарии и теологического факультета Латвийского университета. Во время Второй мировой войны был арестован гестапо и отправлен в Германию в лагерь для военнопленных в Шнайдемюле, откуда освобождён после вмешательства немецких епископов. После освобождения жил в городе Айхштетт в Баварии и затем в монастыре капуцинов в Лор на Майне. С 1946 жил в Бельгии, где возглавил латышскую духовную семинарию. С 1951 находился в бенедиктинском монастыре Mont Cesar близ Лувена.  С 1952 года Слоскан стал апостольским представителем для католиков из России и Белоруссии в Западной Европе. Папа Пий XII поручил ему окормлять беженцев из России, Белоруссии, Латвии и Эстонии. Умер в 1981 году.

1953 год. Карлис ничего не знает о своей жене в Латвии. Советский Союз — закрытая территория для Бельгии. Он не сможет даже дать о себе знать. И Карлис, понимая, что он потерял семью скорее всего навсегда, делает нелегкий шаг. Он женится на латышке из общины. Он никогда не скажет ей о своей потерянной семье. Ни ей, ни их двум детям. Пройдет много-много лет, дети вырастут, внуки разъедутся по Европе. И даже Латвия отделится от Советского Союза. Карлис молчит все эти годы, втайне надеясь на то, что Антония и Смайда выжили, что у них все хорошо.

Все эти годы Антония хранит тайну Карлиса даже от Смайды. Смайда выйдет замуж за Яниса, а вскоре на хуторе зазвучит голосок внучки Аниты. Антония умерла, так и не рассказав ничего родным. Да она и не знала ничего о своем муже, до конца надеясь, что он выжил и у него все хорошо.

Старый, немощный Карлис понимает, что жить ему остались считанные дни. До конца жизни он думает о своей родине, о первой жене, которую всегда любил, о дочурке Смайде. Ни его дети, ни его внуки ни разу не были в Латвии, в том доме, который он построил для своей семьи. И Карлис решается рассказать своим родным тайну, которую он пронес через всю жизнь. Он просит их найти свой старый дом и передать слова любви оставленной семье.

Через много-много лет Карлис вернулся домой. Вернулся в своих детях и внуках. Они часто приезжают в гости к семье Смайды.

Cкоро Лиго. Смайда и Янис готовятся к приезду гостей. Приедет дочка Анита с мужем. Приедет внучка Инга с мужем (только в прошлом году свадьбу сыграли). Приедут братья и сестры из далекой Европы, приедут их дети. Место всем найдется. Снова будут плестись дубовый венок, гореть костер, звучать песни. Старый дом всегда рад гостям. Дом, построенный Карлисом.