Сдается вилла с бассейном...

                Эту фразу я слышала несколько раз, но смысл ее до меня не доходил.  Ну вилла, ну сдается. Через пару дней  дослушала фразу – сдается в Сан Тропе. А  причем тут я? Почему так часто  слышу эти слова?  Саша говорил по телефону с Феликсом и потом сообщил :
; нас приглашают отдохнуть в Сан- Тропэ,  поехали?

                Спорить  не хотелось, но и ехать тоже не очень. Уже осень и довольно прохладно.  Какой еще Сан Тропэ? Это тот что в сериале ? С виллами, бассейнами, пальмами и сногсшибательными красотками в компании супер мужиков.  И ехать туда далеко и нарядов соответствующих тоже нет и вообще много чего  - нет. Короче, мне все равно – ехать, так ехать. Сан Тропэ!, Сан Тропэ..... Воображение рисовало известные по сериалу интерьеры и я среди них. Все. Еду.

                Очнулась уже в машине. Микроавтобусом за  мной , Сашей, Феликсом и Мелитой приехала подружка Феликса из Парижа – Юля. Худенькая, молчаливая как-то не вязалось, что она нас довезет до места за 10 часов, да еще с маленьким ребенком – 1,5 годичным белобрысым богатырем по имени Иван.  Багажом  забили половину машины а сверху  водрузили клетку с моей любимицей кошкой. Хелька привыкла к путешествиям, побывала с нами в Париже и по Германии помоталась. Вела себя очень спокойно, только таращила безумные глаза, когда слышала зычный рев Ваньки. Ванька кошку не видел.

                Поехали. Через 2 часа начал моросить дождь,  заливал нашу дорогу до самого Сан Тропэ. За окном было черно и ничего не видать. Юлька машину вела как Бог – одной рукой держала руль, а второй, развернувшись в пол-оборота играла с орущим Ванькой. Почувствовав руку мамы, Ванька заливался  оглушительным смехом, а Хелька, прижав уши к голове, пыталась  спрятаться но ничего из этого не получалось. Хотя и сказали , что Юлька за рулем 17 лет , мне от этого не становилось легче и я рисовала хичкоковские сцены нашей аварии в своем воображении.  Ну не может же она рисковать жизнью своего ребенка?  И это не успокаивало. Все же своя жизнь дороже.

                Постепенно за окном поменялись пейзажи – появились пальмы и скалистые горки, потом горки стали повыше и вот в полной темноте мы свернули на указателе – Сан Тропэ. Дождь лупил в окно , видно ничего не было. Внезапно мы оказались на извилистой дороге. Справа и слева подсвечены  деревья и дорожки, ведущие куда-то вглубь, очевидно к этим самым виллам. Зрелище завораживающее, таинственное и очень впечатляющее.  Я все ждала  возле которой дорожки  мы остановимся, а мы все ехали и ехали. Конечно, ведь мы на извилистой дороге, ведущей в горы, а нам на море......Крутило нас еще 1,5 часа. На диво меня не укачало.

         Еще несколько поворотов и  останавливаемся возле маленького домика – одного из многочисленных, между пальм, пахнущих кустов и асфальтовых дорожек. Приехали. Все так  устали, что мечтали только о чае и постели. Рад только Ванька, его наконец отстегнули от кресла машины, в которой он отлично выспался и  малыш рванулся по дорожке к дому. Через секунду зычный рев раздался у дверей спящих домиков – Ванька лежал на скользкой дорожке на лбу красовалась шишка.  Все, все  ..... спать.   Какой дивный запах воздуха и этот дождь.....    

                Утро началось с воплей Ваньки. Через 10 минут все были на веранде... ну , где это Сан Тропэ?  Перед глазами до самого горизонта на пологой горе золотились маленькие домики – виллы аккуратные, утопающие в южной зелени и .... тишина.  Не знаю как берег, а небо – лазурное и аромат....Передать увиденное и унюханое невозможно – это нужно пережить. У подножья горы находился бассейн и несколько кортов. Везде тихо. Только потом мы сообразили, что 20 сентября это уже закрытый сезон и все виллы и виллочки были пусты, только иногда  среди одуреной тишины раздавалась французская, а чаще немецкая речь. Я обернулась и наконец рассмотрела нашу обитель. Во французском языке нет слова дача и поэтому любое строение на юге у моря это – вилла, апартаменты или студио. Нашу называли – вилла. Это маленький домик из двух комнат, одна из которых служила гостиной. На втором этаже, куда можно было зайти только на коленках и сразу – в койку – находилась спаленка, в этой же гостиной  пристроилась кухня.
            
          Относительно полноценной была вторая комната – туда можно было входить во весь рост даже Феликсу с его -1.90. Там спали Феликс и Мелита. В эту же комнату выходили двери из туалета, душевой и еще одной маленькой комнатушки метров на 5, где находились Юлька и Ванька. Если мы с Сашей как обезьяны карабкались по деревянной приставной лесенке на свои антресоли и это считали неудобством, то Феликсу и Мелите приходилось слушать все звуки, доносившиеся из туалета, душевой и Ванькиной комнаты. Короче, далеко не вилла. А впрочем никого из нас эти вопросы не интересовали. И даже то, что от Сан Тропэ мы находились в 20 минутах езды на машине.

                Наш городок назывался – La Croix Valmer. После быстрого завтрака мы вновь оказались в машине и ехали на пляж. Вот он – Лазурный берег и золотой песок. Солнце  - в самом зените : плюс 30  и плюс 23  вода. Людей почти не было, ну не так чтобы вообще, а очень просторно – на 10 метрах две семьи.  Первым к воде побежал Ванька. Это было его первое свидание с морем. Не успели мы все опомниться, как он стоял по колено в воде и с удивлением смотрел на свои мокрые ноги. От набегавшей волны его удалось выхватить за секунду до того, как она накрыла бы его с головой. Ваньке было все нипочем. Он  еще не умел бояться и не всегда понимал почему его вдруг хватают и тащат в другую сторону. Мелита следила за ним, играла и купалась, а Юлька сидела на берегу и молча наблюдала за происходящим, ни во что не вмешивалась и имела вид отрешенного человека.

                Саша подошел к воде, потрогал  и ушел . Феликс медленно разделся и так же медленно вошел в воду.

                Я стояла и не могла налюбоваться цветом воды, не могла надышаться чистым морским воздухом, не могла наслушаться звука набегающих на берег волн. Описать всю эту красоту – пустое дело. Нужно пережить. Нанюхавшись, насмотревшись и наслушавшись, накупавшись я устроилась у самого берега, открыла книгу и прочла – «Парфюмер»  Патрик Зюскинд. Это еще одно удовольствие ожидало меня на ближайшие дни – книга. Полтора часа  я находилась в обществе Гренуя, а когда пришла в себя солнце так пекло, что стало не по себе. Ну разве это осень? Феликс спал на песке,  Мелита бегала за  визжащим Ванькой, Саша подставлял солнцу бока и шею, Юлька молча продолжала сидеть и смотреть в сторону Ваньки, а я крутила головой  во все стороны, пытаясь понять, что мне все это напоминает, где то я уже это видела, ну не совсем такое, но подобное.

                А где же все эти красотки из сериала?  И в барах и на пляже и везде, везде? А везде были  коротышки-итальянцы в барах, серые, безликие официантки  и такие же безликие отдыхающие. Вот тебе и  Ле Круа Вальмер. Наверное, все же Сан Тропэ что-то иное и мы наскоро собравшись вновь оказались в машине, мчащейся в Сан Тропэ. Сан Тропэ – это главная улица набережной, где происходили все действия в фильме с Луи де Фюнесом – «Полицейский из Сан Тропэ», а так как я смотрела этот фильм раз 10, то попала как в дом родной, вот только без Фюнеса.

                Наверное все же такую популярность этому городу принесла живущая там – Бриджит Бардо. Конечно в Сан Тропэ не только она жила. Всюду за заборами из живой изгороди и железными воротами виднелись красавицы виллы с громадными террасами, утопающие в пальмах, олеандрах, эвкалиптах и прочих экзотических растениях. Вдоль этой главной улицы в порту стояли такие катера и яхты! Опять таки – одно дело видеть их на картинке, а другое – воочию. Почти на каждой , как основной атрибут – стройная, вся в белом юная дама  и в таком же белом не очень молодые и не очень высокие , но всегда стройные – мужчины.

               На берегу в многочисленных кафешках – зрители, потягивающие пиво или вино и следя за каждым движением на этих судах. Хотелось ли мне туда? А как же, но только в качестве собственницы, простое любопытство меня не раздирало  и фотографироваться возле этих яхт не было никакого желания. Впрочем, появись там Бриджит Бардо, я бы тоже не кинулась к ней за автографом. Что это? Гонор? Откуда?

                Множество яхт стояли вдоль берега у вилл, вот почему на пляже не было видать красавиц – они выходили из своих вилл, запрыгивали в свои или чужие яхты, выходили в море и там принимали солнечные и морские ванны. Так что встретиться нам ой как не суждено. А кто мечтал? Ну, так, слегка?

                На осмотр Сан Тропэ нам понадобилось от силы 2 часа. Усталые, поехали домой – на свою виллу всю в цветах и ароматах. По дороге заехали в супермаркет, закупились, потом в винный старинный погребок, где по полной программе заполнили наши канистры красным, розовым вином. И вот наш первый вечер, первый ужин на веранде среди тишины, звенящих цикад, теплого воздуха. Только что-то очень горит кожа у меня, неужели сгорела? Сгорела – это не то слово. Я покрылась пузырями – голова, плечи, лоб и щеки, руки и пальцы – это был ожег сильнейший, но я тогда поняла это не в полной мере.

                Самое ужасное началось на утро, а сейчас мы сидели за накрытым столом – пили ароматное вино и говорили.  Разговор начался с того, что Юля очень удивилась, узнав  что мы живя уже 5 лет в Германии не говорим по- немецки и рассказала о себе – как за 4 года овладела французским языком вполне. Читает, пишет, говорит. Потом речь зашла о литературе, о художниках. Юля говорила много. Речь ее была тихая, говорила мягко, четко выговаривая каждое слово, не жестикулируя, словно приоткрывала рот, а слова лились сами. В речи ее встречались литературные обороты, а все остальное – был сплошной мат. Без эмоций, будто это в порядке вещей. Причем, ее совершенно не интересовал эффект ее речи, так же как не интересовало – как относятся к ее словам окружающие. Когда я ее спросила как она оказалась в Париже, она так же тихо и легко поведала:

; -«моя мать вышла замуж за француза, когда мне было 7 лет. Через год она забрала меня в Париж. Поместили  на житье в кладовку без окон, а в гостиную и тем более спальню, этот пидер – отчим пускал редко. Пытался воспитывать надрывным голосом. Днем я ходила в школу, где учились только мексиканцы, негры и прочие иммигранты. В классе ничего не возможно было понять все орали, а на переменах  ****или друг друга. Через два года такой жизни, я послала всех на *** и уехала в Ярославль к бабушке и деду.Бабка была – ничего, даже выучила когда-то в школе французский язык, чем безумно гордилась, а дед – сука, таким жить нельзя».
;
; -от чего же, Юля, ведь это твой дед? – я пыталась обратить ее внимание на себя и дать понять, что здесь находятся чужие люди\,. которым не совсем понятна ее речь.
;
; -«эта сволочь, продолжала спокойно Юля, в деревне слыл за самого уважаемого человека, а приходил домой, закрывал двери и ****ил всех подряд. Хорошо, сука, что сам умер. В 15 лет я пошла работать на ипподром – за лошадьми ухаживать. Там и спала с ними, воровала в близлежащей гостинице одеяла для своих лошадок и не могла понять, как можно любить лошадей и издеваться над ними как это делали почти все обслуживающие на ипподроме – от рабочих и до жокеев.

          Когда ипподром должен был переехать в Италию, я сопровождала своих лошадок и была с ними еще пять лет. Внезапно позвонила мать и сообщила, что у нее рак и она нуждается во мне. Во ****ь, как припекло – вспомнила, что дочь есть. Пришлось приехать, учить язык и искать себе занятие. Занялась собаками. Покупала породистых щенков в России, сажала их в ручную кладь и привозила в Париж .  Выращивала и удачно продавала. Завела знакомых по всей Европе и обеспечила себе существование. Мать вычухалась после операции, но присела на стакан и теперь не просыхает. Не успела опомниться, а мне уже 35. Захотела сына, осмотрелась на своих знакомых и приятелей. Среди них был один производитель у которого были одни пацаны и все крупные, умные и удачливые. Переспала с этим  ***м и вот результат». Внезапно Юлька отыскала взглядом Ваньку – глаза загорелись, на лице нарисовалась улыбка.
;
             -» ну, гнида малая, уже насрал? Идем говно смывать». И она встала, схватила на руки смеющегося Ваньку, зацеловала , заобнимала и потащила в душевую.
Мы молча переглянулись и заговорчески заулыбались. Феликс с Мелитой давно  знали Юльку и все это было им не в новость, Сашка снисходительно смеялся , а я не могла никак понять, как нужно уметь расслабляться, чтобы быть исключительно самим собой не взирая на окружение. Хорошо это или плохо на тот момент меня не интересовало.

             Идти спать - бесполезно, пока не заснет Ванька все сидим на веранде. Вернулась Юля, уложив спать своего богатыря, села в кресло, замолчала и больше не сказала ни слова до самой ночи. Феликс почти спал, Саша, взбодренный вином все хотел куда-то выйти, пойти. Но идти было некуда. Вокруг стояла вселенская тишина и ни звука человеческого присутствия. Одуренно хорошо. Потом все спали, кроме меня – все сожженные части моего бедного тела горели огнем, любое прикосновение вызывало боль.Только моя маленькая, беленькая подружка свернулась калачиком возле моей подушки и смотрела не насмотрелась на свою хозяйку – не бросила, не оставила, вот она, рядом и можно даже потрогать лапкой за нос, - ну посмотри на меня.

             Каждое утро начиналось с громкого, ликующего вопля Ваньки. Уже никому не спать и медленно выползают из своих нор сонные обитатели. Это мы с Мелитой. Мелита тут же варила себе большую чашку кофе, а с антресолей уже раздавалось:

             - хочу гренки и чай, это Саша отдыхает, раздавая поручения.

            Через 15 минут на столе стоят золотистые гренки, овсянка, кефир, что-то молочное, чай, кофе. Вокруг стола бегает Ванька и пытается стянуть со стола все, что можно достать, так он у нас пробовал вино, острые приправы и ему это нравилось. После вчерашнего дня, все чувствовали себя слегка усталыми – кто от солнца, кто от моря и дружно решили – едем в Канны. Во – как просто, Канны.  Дорогу выбрали – вдоль берега, чтобы увидеть все  прибрежные красоты, только через пол-часа я поняла на что решилась. Дорога была такая крутая, извилистая и узкая, что я одновременно чувствовала – это конец, сейчас меня вырвет, и я хочу назад.  Машина остановилась возле красного утеса, у края была огромная пропасть, но то, что я увидела  внизу, заставило меня забыть о всех своих страхах. Виллы, как бы прицеплены к скалам, а к ним ведет не узкая тропиночка, а широкая аллея сплошь окаймленная цветами, а в самом низу качались на волнах белоснежные яхты с вертолетами на крышах. Все страхи пропали в одночасье, осталось только зрение и глаза. Хотелось видеть все-все и открыв рот от удивления восклицать только одно – «бляха муха».

                Вскоре мы въехали в Сан Максим – белоснежный городок, расположенный у самого моря и как везде – набережная в пальмах, яхты, рестораны и кафешки, машины и бесчисленные гостиницы. Точно такой же был следующий – Сан Рафаэль, а вот на горизонте и Канны. Для меня  Канны – это кинофестивали, дворец, где демонстрируются конкурсные фильмы, аллея звезд, город знакомый по телевизионным программам из цикла – «Путешествия». Я забыла обо всем на свете и даже о том, что все тело мое горело жутким огнем от вчерашнего ожога. Хотелось все потрогать, запомнить, вспомнить, рассказать как я рада, как счастлива. Как все доступно и возможно – хочешь по аллее, хочешь к «Гучи», хочешь в самую дорогую гостиницу мира  - «Ле Негреско» и везде тебя встретят с улыбкой, обласкают и приголубят (конечно за отдельную ну очень не малую плату). Да, Бог с ними со всеми – я здесь, среди этого Рая и я счастлива... счастлива.

                Оторвавшись от всей нашей группы я хотела ощутить себя совершенно одной, будто и нет никого из тех, кто связывает меня с внешним миром, только – я и эти беззаботно снующие люди. Вдруг на аллее появилась миниатюрная брюнетка – вся в красном, узкая шелковая юбочка, кокетливо завязанный на груди платок-блузка, красная шляпка с цветком, красная маленькая сумочка с таким же цветком. Ну, красота - вот так должна выглядеть настоящая дама. Но, почему она одна и почему так мило улыбается всем встречным, медленно двигаясь по солнечной аллее. И вдруг до меня дошло – это же куртизанка! И тут же я оборвала себя, а почему сразу – куртизанка? Это наш совдеповский менталитет – чуть хороша и одна, значит куртизанка? Так и осталась я стоять с вопросом в глазах и никто не сможет мне возразить или подтвердить мою версию  А так ли это важно? И для нее и для меня и для всех окружающих? Каждый счастлив по-своему, а это главное.

                Вскоре собравшись в кучу мы свернули в переулок и попали в старый город. Многое знакомо по Германии – старенькие домишки с встроенными кафешками, магазинчиками,  сидящие за столиками туристы и не туристы, элегантные старушки и милые старички. Все мило, спокойно. Вот и мы пристроились в одной из кафешек, заказали мороженное, пиво, а Ваньке молоко из соски. Не тут то было, ему срочно нужно попробовать, что пьет Саша, а взамен протянуть свою  бутылочку с молоком.

               День клонился к закату и мы усталые и довольные пошли на поиски нашей машины. Назад ехали по трассе . Кстати, все дороги во Франции платные и куда бы ты не ехал, обязательно дорога выводила тебя к ограждению, которое пересечь возможно, заплатив определенную сумму иногда -2 евро, иногда 8, а иногда и 26, так что кататься по Франции – удовольствие не из дешевых. Вот только как они на работу ездят по этим дорогам? Во что им это обходится?

                Через час мы  дома и снова: ужин, вино, разговоры, игра в карты. Феликс ломается первым и тихо идет спать, Саша с книгой и вином пристраивается на диванчике в глубине террасы, но покоя и тишины ему не видать – на его ответственности Ванька, а мы режемся в карты и говорим.

                - не знаю как у вас, а у меня цели в жизни нет, поделилась Юля. Если бы такая цель была, я бы землю рыла всеми частями тела.

                - у тебя возможности нет для цели или вообще ничего не нравится, удивленно задаю вопрос – я.

                - не нравится ничего, понимаешь – ничего....

                - но, хоть что-то нравиться тебе делать?

; -нравится – грибы собирать и прыщи давить, но ни за одно это занятие денег не платят. Юлька даже глаза не подняла, чтобы проверить эффект от сказанного. Я еще пару минут думала, что она шутит, а потом поняла – это ее стиль разговора, будто и нет никого вокруг, а только она одна и ни к чему «фильтровать базар».
;
                Игра внезапно прервалась звонком по мобилке, звонил друг Юли и отец Ваньки. Что тут началось... в диалоге вообще отсутствовали нормальные слова – сплошной мат, но не мат сам по себе, а такая легкая речь состоящая исключительно из слов  для ушей не подготовленных. Понемногу мы стали привыкать и уже не таращила я глаза и не ржал, отвернувшись, Саша.

                И снова утро и снова пляж, море, песок, горизонт ласкающий душу и глаза, тишина и сознание, что  когда-то я пережила подобное. Ну, конечно.... песок, пляж, солнце, запах моря и полное забвение, конечно, это было давно, давно, когда мне было 15 лет и я отдыхала на Черном море у бабушки.  Вроде я вернулась в своих ощущениях на много лет назад и такая же юная и такая же беззаботная и бессознательно счастливая. Неужели все это возможно, а почему нет? Ну, ландшафт другой и люди вокруг тоже другие, а я там – в детстве. Вот только так нестерпимо печет обожженное тело, ну куда с ним деться? Все, завтра буду сидеть дома и читать своего Парфюмера», вместе с Гренуем ощущать окружающие запахи.

                Так прошло еще пару дней. Отсутствие солнца не приносило мне облегчения. Может это аллергия? Ладно, еще воздержусь один день от пляжа, а может поедем в Ниццу?  Конечно, мы что приехали загорать и сгорать? Нет, мы приехали – загорать, сгорать, купаться, путешествовать, пить вино и есть пирожные в каждом новом городе. Итак, утром – Ницца.

                До Ниццы  - 1,5 часа езды по бану (шоссейной дороге). И опять – Ваньку пристегнули к креслу, дали бутылку с молоком и... в путь. Ваньке ехать не хотелось, привык к утреннему купанию в море и беготне по песку. Он повернулся к Саше, сидящему рядом с ним , к которому испытывал все больший интерес, протянул свой пухлый пальчик, пытался проткнуть Саше – глаз, залезть в ухо, потрогать усы, а потом заставить попробовать молока из соски.

                Так мы и ехали. Вот Ницца. Если бы мне не сказали, что это Ницца, я бы подумала, - Канны. Впрочем, все прибрежные города на одно лицо и только история, связанная с этими местами, отличает их один от другого. Итак, мы в Ницце. Проехали вдоль пляжа, свернули в улочку и оказались в старом городе, очень похожим на тот, что видели в Каннах. Бродили часа два, выискивая местечко, где можно выпить кофе, а кому и пиво. Так и не нашли – все думали будет лучше. Подливала масла в огонь и я, мне хотелось пирожного, а такого как было нужно здесь не было и там – не было, и там. В итоге мы возвращались к машине без кофе и пива, но все такие же довольные и счастливые. В машине нас ждало вино, закуска и дорога назад в  Ля Круа Вальмер.

                Подъезжая к дому, Юля заявила, что сегодня она нас угощает дарами моря.
Это были – устрицы.С виду такие страшнючие, что не понятно как их вообще едят, но Юлька так мастерски с ними расправилась и уже через пол- часа на огромном блюде лежали открытые устрицы с морской водой и плавающим чем-то, напоминающим холодец.  Бокалы быстро наполнились вином и приступили к трапезе. Саша долго смотрел на эти создания, а потом категорически заявил, что это он есть не будет.

                - Саша, начала я, весь мир ест, все говорят, что это вкусно, все говорят, что это блюдо для гурманов, все говорят, что самое, самое, а –ты? Даже попробовать не хочешь? Ну, парочку.
; -ты их не ешь, ты их глотай, посоветовала Мелита.
;
; -да нет, жуй, возразил Феликс.
;
            Сашу уговорили и все начали есть. Я смотрела на Сашу и понимала, что на долго его не хватит, так и получилось, съев штуки четыре, он отстранил от себя блюдо – навсегда. Все остальные ели изображая крайнее удовольствие на лице. Такое же удовольствие изображала и я – весь мир ест, а я что – хуже? Нет, мне тоже нравится, очень нравится.... очень, вот только почему-то подкатывает к горлу легкая тошнота. Не, это не тошнота, это я перегрелась на солнце, или все же........ Да меня откровенно тошнит от этой экзотики... не удалось приобщиться к всемирному  впечатлению что это – супер как вкусно. Не вкусно.

Я отодвинулась от стола, сказав что наелась и с удивлением наблюдала как уплетают эти яства – Мелита, Феликс и Юлька. Удивительно.

                Дни не тянулись они медленно и как-то незаметно переливались из вечера в утро, из одного дня в следующий. Все перестало существовать на свете, все проблемы навалившиеся на меня куда-то исчезли и даже ежедневная мысль о маме, тоже куда то делась. Позвонить я не могла – телефона не было, а по мобилке мне обошлось бы это за 1 минуту около 4 евро. Я была просто счастлива – вне времени,  вне событий оставленных где то далеко....Каждый день приносил новые ощущения, новые восторги, новые впечатления. Казалось, что  все вокруг – самое замечательное на свете и ничего лучше не может быть. Так мы все думали, пока не оказались в Монте Карло. Хорошо, что мы туда попали после Канн и Ниццы, иначе эти города просто не произвели бы на нас впечатление.

                До Монте Карло – 2 часа езды и вот в 10 утра мы подъезжаем к этому сказочному городу. Обогнув гору, будто с небес прямо в Рай. Ни на что не похоже, ни с чем не сравнимо – все роскошно, шикарно, царственно по-королевски, по-волшебному. Воздушный город по воле Господа опустившийся на серые скалистые горы, утопающий в эдемских садах и в необыкновенных фонтанах. По дороге, петляющей среди дворцов, палаццов, вилл, старинных театров мы  плавно подкатили к Казино. В этом городе, созданном творением Бога  все должно быть необыкновенно и волшебно и мы с Сашей решили идти в Казино – за удачей.

                С нами пошла и Юля, оставив Ваньку на попечение Мелиты. Юлька сказала, что поможет нам  освоится. Сдав паспорта, ожидая следующих действий работников Казино я осмотрелась. Где вечерние туалеты? Где миллионеры и разбитные дамочки? Где шампанское и коньяк – на халяву?  А вот и наши пропуска в зал, куда приглашают нас мальчики  в ливреях. Зал, похожий на один из Эрмитажа – весь в золоте, дереве, хрустале и свете. Посреди – столы, а за ними по трое крупье и еще один – якобы главный наблюдающий.

                Мы робко подошли, а я заметив свободное место за столом немедленно пристроилась. Забыла сразу о всех – о Юле, о Саше  - села играть и выиграть. Иначе и не могло случится в этом сказочном городе, в этой сказочной поездке. Я наблюдала минут 20. За столом сидело и стояло человек 20, у большей половины были фишки одного цвета – желтые. И как же они знают – где  чья, но очевидно как-то знали, никто не скандалил не ругался, не возмущался. У меня был 1 час на игру и 5 фишек по 10 евро тоже желтые. Я очень медленно протянула руку, поставила фишку на 28 и замерла, не сводя глаз с табло.

                - 28, одновременно появилось на табло и выговорил крупье. Я замерла и почти умерла от невиданного чувства – восторга. Крупье начал раздавать выигрыши, которые оказались где-то поблизости от моей цифры, а потом, указав на мою фишку спросил – чья.
Моя, подняла и трясущуюся руку. Крупье собрал стопку из разноцветных фишек и палочкой подтолкнул в мою сторону, заглядывая мне в глаза и с улыбкой произнося – мерси мадам. Я двумя дрожащими руками притянула выигрыш к себе и уже считала в уме сколько я выиграла, как вдруг другой крупье произнес – пардон мадам, это выигрыш вот этого мужчины и указал на стоящего возле него итальянца. Ловко палочкой пролез сквозь мои руки и пока я успела опомниться, мои фишки отдал итальянцу, который тут же в знак благодарности пару фишек отдал крупье. Я не могла поверить, не могла ничего сказать и только повторяла – нет, нет, но никто не обращал на меня внимание, на стол полетели новые фишки-ставки, закрутился волчок и игра продолжалась. Я готова была проиграть, но не готова была к такому наглому воровству, не в стенах Монте Карло, это как на одесском базаре. От пережитой несправедливости и наглости я чуть инфаркт не получила, но вовремя опомнилась, взяла себя в руки, кинула оставшиеся у меня фишки – куда попало, проиграла и вышла из за стола злая и недобрая.

                Саша стоял у стола и не играл. Наблюдал. Я подошла и попросила уйти отсюда по-скорее. Саша сказал, что вот сейчас сыграет и уйдем и поставил фишку на пересечение цифр – 17, 18, 26, 27. Волчок закрутился, я с ненавистью смотрела на табло и увидела – 17. Ну, думаю Сашка за меня отыгрался. Саша аж побелел от неожиданности, но история повторилась с точностью предыдущей – в последний момент выигрыш достался тому же итальянцу. Я не выдержала и уже по-  русски стала орать, что это наш выигрыш, а Саша медленно заливался краской злости. Тут вмешалась Юлька и что-то сказала крупье, а потом перевела нам – сейчас проверят по компьютеру... и игра продолжалась. Через 5 минут нам сказали, что эту фишку поставил – итальянец. Я поняла – или инфаркт или я сейчас кого-то побью. Встала и ушла в конец зала, села в удобное кресло, про себя ругая все это казино, состоящее из воров и бандитов, а потом успокоила себя тем, что все же я выиграла и Саша, а это –главное, хрен с ними этими деньгами не в них счастье. Хотя... 

                Успокоившись я осмотрелась. В зале уже работали 4 стола, но что за шум, почему слышна русская речь? Оказалось, что Казино посетила русская  туристическая группа и тогда я многое поняла. Почти никто из туристов не умел играть, все орали, через столы пытаясь выяснить, что делать дальше и кто куда поставил, кто-то бегал от стола к столу требовал Маше или Наташе поставить на другую цифру, Маша хватала фишку, а другая Наташа орала что фишка ее и нечего лапать. Короче – базар и в этом базаре крупье хорошо ориентировались – никто  не знал языка и все простодушно доверяли  им, а получающие выигрыш итальянцы или французы, спокойно отстегивали долю крупье. Точно так же как и я – кто-то плевался и требовал справедливости не понятно у кого, так как все были заняты продолжением игры.

                Мы с Сашей ушли и обходя Казино со стороны улицы попали в дивный садик, уперлись в памятник Дягилеву и оперный театр, моментально позабыв о злочасном Казино. Юлька осталась еще на час и пришла с выигрышем, сообщив – нечего ходить в Казино за счастьем, в Казино ходят поднять бабки – немного, этак эвро 100 – 200, а для этого нужно иметь систему и не ждать когда тебе отпидарасят карманы. С этим и остались. Систему Юлька не объясняла, за задержку в Казино не извинилась, сказала, что такой красоты от этого города не ожидала и если до сих пор не выбрала город, где хотела бы жить, то теперь точно знает – хочет жить в Монте Карло.

                Новые впечатления затмили обиду на несправедливость. Королевский дворец, бывший королевский дворец Альберта 1, нынешний дворец  сестры короля  Альберта  (действующего) – Каролины  - принцессы Гановерской, парк у моря с скульптурами известных мастеров и дома с магазинами от Шанель, Гуччи, Картье..... Переварить все это можно будет только по прошествии очень большого количества времени – в мечтах, воспоминаниях... Выпить чашечку кофе – это даже как-то по земному, а мы  - в раю. Нет, поехали домой, а то ведь можно и захлебнуться от восторга.

                На обратном пути не хотелось ни говорить, ни есть, ни пить, а только переживать. Дорога серой лентой стелилась между серых камней, деревьев с черными словно пережженными стволами , вдруг выскакивала среди золотистых вилл, проваливалась в ущелье, а перед глазами все еще был сказочный белоснежный город прицепленный к  серым скалам  - Монте Карло.

                Следующий день – последний... и обратно в Германию. Все, завтра по полной программе – море до синевы, солнце до красноты, вино по-горло. С вином было все в порядке и с закуской, а вот с морем лично я – переборщила. Накупалась до озноба и пошла на песок греться. От купания получила герпес на губах, от солнца очередную порцию волдырей на теле. Может все же – аллергия?  И вот – последний взгляд, последний всплеск волны, последние лучики. Вокруг замершие виллы. Вот и наш сезон подошел к концу – завтра  9 октября мой день рождения. Какой замечательный подарок  приподнесла мне жизнь. И опять извилистая дорога – прочь из райских мест теперь таких знакомых, доступных, о которых можно сказать с восторгом :

                - мы там были, там сдается вилла с бассейном.



                19 октября 2006 г.
                Дюссельдорф.