Кленовый лист

В классическом стиле на шелке прозрачном,
Нам осень рисует изящною кистью.
Рисует в манере изысканно-мрачной,
Дома и дожди, и осенние листья…
Те листья, что падают под ноги людям.
Те листья, что в окна порой залетают.
Те листья, что видим, но скоро забудем.
Те листья, что тихо в траве исчезают…
Андрей Турукин

На улице дует ветер, шумит цветистая листва под его игривыми прикосновениями, разливается повсюду неповторимая осенняя свежесть, в которой смешались цветочные дуновения лета, дождевая влага, чуть блеклый солнечный свет и то необъяснимое чувство печали, которое в унылую осеннюю пору настигает почти каждого. Моя печаль отличается от всей чужой печали. Понимаете? Я поясню.

Вот скажите, в чем очарование золотой клетки. Она вроде такая красивая, изящная, украшенная резьбой и каменьями, но редкая вольная птица променяет свободу на клеть, когда за стенами кипит жизнь. Однако когда сломаны крылья… Предпочтешь остаться под защитой позолоты, нежели рискнуть и потерять все. Вообще-то я просто красиво отодвигаю момент истины, что мой случай куда банальней моих рассуждений.

Просто у меня  ревматоидный артрит и я отправлен на лечение на берег озера Байкал в один из многочисленных санаториев. К сожалению, мне запрещено выходить на улицу, поэтому единственной моей отдушиной являются огромные, от пола до потолка, окна, расположенные в трех стенах дома, окруженного тонкими сибирскими кленами.

Вы, наверное, их никогда не видели… Знаете, они такие тонкие и на первый взгляд хрупкие, а ведь выдерживают лютые морозы и обжигающие холодом ветра. И листочки летом такие зеленые-зеленые, будто и ненастоящие вовсе, а осенью так и совсем волшебные – злато-красные и огненно-рыжие, салатово-зеленые и солнечно-желтые, некоторые - в бурых пятнышах, а некоторые удивительным образом полосатые.

Сегодня один из таких проказников заигрался с утренним бризом, утомился и прилег отдохнуть на мой подоконник, залетев в приоткрытое окно, - теперь он тоже в золотой клетке.

Похож я на  этот кленовый лист, сорвавшийся с ветки, убежавший от своих братьев и сестер ради мимолетных секунд полета, упавший на твердую деревянную поверхность. Он не в силах вновь воспарить - я не в силах  разорвать оковы и вновь ворваться в большой мир. Печальны осенние дни.

Люблю это время года. Мир становится насыщеннее, больше ценишь каждый лучик солнца, ощущаешь силу зрелой матери-земли, которая отдает свои плоды всему живому. Время сбора урожая и запасов на зиму. Хочется поклониться каждой рябине с коралловыми серьгами, каждой пузатой рыжебокой тыкве, а также матушке-яблоне, на которой повисли румяные детки-яблоки - потрясающее единство человека и природы.

Я по-прежнему в клетке, и брусчатые ее прутья крепки.

Дурманяще свежим воздухом дышит деревянный дом-санаторий, мелодично и звонко шелестят клены вокруг.

Я один в четырех стенах. Только алый конопатый листочек смотрит улыбающимся взглядом. Дурашка, лежит на прохладном подоконнике вдали от своих и радуется, глупый, переливается, купается в солнце, наверное, еще не понимает насколько он несчастен.

Дуновение шалуна-ветра. С легким шепотом рядом с листочком лег еще один, золотистый, и нежно «приобнял» его краешком. Так искренне и чисто, как проявление светлой юношеской любви, которая вопреки золотой клетке, победила. 

Я улыбнулся – неужели маленькое неразумное дитя клена знало, что не одиноко? Вряд ли… Но на сердце почему-то стало так тепло и уютно. Может быть, я и вправду похож на лист?
Усмехнувшись, поднял с пола куртку, взял у изголовья кровати костыли и вышел вон. У калитки меня взволнованно окликнула медсестра:
- Викт;р, куда Вы? Доктор же запретил…

- Простите, сударыня, - сказал я, - но, кажется, птица со сломанными крыльями готова рискнуть. Вдруг в рассветном небе ее уже кто-то ждет…

Я ковылял по влажной земле, за мной тихо шла белокурая девушка-медсестра, а впереди небо превращалось в воду или вода лазурью текла вверх, не знаю. Вокруг перешептывались клены, а лист...

Наверное все также украдкой подражал светилу.