Кинолента жизни. Часть 3. Глава 11

Часть III

Глава 11.


 

- Поздравляем! Наталья Павловна, у вас замечательная дочь, такой можно только гордиться! – завуч, пухленькая Антонина Матвеевна, приобняв за плечи нарядную тоненькую девочку лет восьми-девяти, с милой улыбкой и светлыми кудрями, радостно и гордо тараторила. – Одна из наших самых лучших учениц! Мы все так счастливы, что Катя учится в нашем лицее! Вот, держите – ваша грамота за первое место на школьной олимпиаде по английскому языку. Я от всей души поздравляю вас! Такие успехи в четвёртом классе, да ещё учитывая то, что Кате всего девять лет – это прекрасно, прекрасно! Это вы так научили её языкам?
- Что вы, моя девочка занимается с репетитором – я слаба в английском. Огромное вас спасибо. – миловидная женщина с выпрямленными светлыми волосами, струившимися до пояса, бережно забрала листок и взяла руку дочери. – Нам уже пора, мы опаздываем.
- Куда же вы? – завуч расстроено взмахнула руками, пытаясь удержать их. – А награждение? Её ведь должны через пять минут объявить в актовом зале!
- Но мы опаздываем на рисование! Понимаете, до занятия осталось всего пятнадцать минут! – с некоторым раздражением объясняла Тата, но Антонина Матвеевна и слушать её не желала, перехватив девочку и потащив её в сторону актового зала, где собралась вся начальная школа. Тата вздохнула и обречённо поплелась за ними, видимо, смирившись с тем, что придётся превысить скорость по пути к художественной школе. Сама Катя, в шёлковой кремовой блузке с кружевными изящными рукавчиками, коротенькой юбке из чёрного бархата и ободке с крошечными камешками, одетом на свободно падавшие на плечи кудряшки, выглядела ужасно усталой и вялой. С самого утра у неё не было ни одной свободной минуты, а мысль о том, что предстояло ещё три часа старательно оттачивать штрихи и умение строить куб, приводила её в уныние.  Впрочем, и после короткого обеда дома об отдыхе оставалось лишь мечтать – её ждало часовое занятие французским, а потом домашнее задание. Самый ужас Катя находила в том, что с семи до восьми часов ей, совершенно выжатой, приходилось весело отплясывать в танцевальной студии. Её мнения никто, по сути, не спрашивал – бойкая мать решила всё за девятилетнюю послушную дочурку и забила её дни настолько, что свободного времени не оставалось совершенно, даже на сон. Учёба в несколько странном, но очень престижном и сильном лицее начиналась не в пример остальным школам ровно в семь часов; когда обычные школьники, наскоро продравшие сонные глаза, нежились ещё в своих кроватях, целеустремлённые детишки-лицеисты внимательно слушали учителей и пыхтели на уроках.
 В этот лицей поступила четыре года назад очаровательная воспитанная девочка, которая, казалось, ничего дурного сделать не могла, и которой все бы только гордились. Ещё бы, и три иностранных языка, и множество полезных увлечений, и отличное поведение, и безукоризненные оценки, да ещё и красавица, что совсем не стыдно вешать на доску почёта и хвастаться перед гостями из других учреждений.  Только вот было одно неприятное обстоятельство – с этим сокровищем перешла и сестра, девочка крайне трудная и скандальная. Педагоги просто поражались, как сёстры могут иметь столь разные характеры и только за успехи Кати боялись намекнуть холёной и деловитой Наталье Павловне, что её старшенькой лучше бы вернуться в старую школу. Поначалу, классе в третьем, девчушка выглядела милой и даже старательной, но ближе к окончанию четвёртого, совсем отбилась от рук и перестала учиться. Впрочем, Арине сходили с рук и грубости, и драки, и за редким исключением невыполненные домашние задания – ведь нажалуйся кто родителям Румянцевых на неё, они разом заберут обеих, с обидой и не лучшим мнением о лицее. А этого допустить было никак нельзя. На Катю, победительницу стольких конкурсов и лучшую ученицу в классе, возлагались надежды. И пока она училась здесь, старшая сестра могла спокойно продолжать свои выходки.

- Катенька, улыбнись тому дядечке – он тебя на стенгазеточку сфотографирует! – сюсюкала Антонина Матвеевна с стоявшей рядом девочкой. Катя посмотрела на неё, точно говоря – не смейтесь надо мной, объясняйте, как взрослому человеку, - но фотографу измученно улыбнулась, изображая радость и веселье. Завуч тут же увела её после награждения и сдала на руки матери.
- До свидания, мы очень спешим! – Тата, уже не пытаясь казаться вежливой, выхватила дочь, пробормотавшую что-то вроде: «извините, нам пора» и потащила её к машине. Только захлопнулись дверцы молочно-белого BMW, Катя откинулась на светлое сиденье и принялась торопливо переодеваться в вязаное голубое платье, более комфортное для рисования. Женщина протянула ей коробку с шоколадным печеньем и пакетик сока.
- Милая, сегодня нормально поесть не удастся, прости. Я оставлю тебе шоколад, хорошо? Мы совсем не успеваем из-за этих дурацких церемоний, солнышко.
- Всё в порядке, мамочка. Только мы с Владой хотели сегодня немного прогуляться – посмотри, какая хорошая погода, снежок… - робко заговорила девочка, но расширенные глаза матери заставили её замолчать.
- Ты что! Погуляешь на выходных. А сегодня когда? Или ты намерена пропустить занятия? Отстанешь ото всех, испортишь показатели. Вечером поздно с танцев придёшь, а после семи я тебя не улицу не выпускаю, ты же знаешь. Нет, зайчик, потерпи до воскресенья.
- А можно Влада придёт хотя бы в гости? – умоляющим голосом попросила она, и на этот раз получила более-менее положительный ответ.
- Ох… мне не жалко, ангел мой. Но неужели вы мало времени проводите вместе? Школа, художка, модельное агентство. Тебе недостаточно этого?
- Мамочка, мы занимаемся там, а не… веселимся. – как-то горько объяснила Катя, пытаясь донести до недалёкого ума Таты то, что в девять лет ей хотелось играть и отдыхать, а не разъёзжать по всевозможным кружкам. Но мать услышала только то, что подругам в очередной раз нужно встретиться, хотя всё же позволила.
- Милая, не переживай. Ты же знаешь, как я люблю тебя. В воскресенье я могу сводить тебя с Владочкой на каток, сходим в магазин и купим тебе что-нибудь новенькое. Просто наберись терпения, теперь такая жизнь – всем приходится нелегко.
- Бабушка говорит, что у меня перенагрузка. – неожиданно вспомнила девочка; женщина усмехнулась.
- У тебя замечательная бабушка, но… она очень отсталая. Да, отсталая. Она точно боится за тебя, и дай его волю, прижала бы к себе и не отпускала до самой смерти. Она не понимает, что такое развитие. Не слушай её, зайка.
- Хорошо, мамочка. А можно мне кока-колу? Девочки мне рассказали, что это очень вкусная газировка и удивились, что я до сих пор не пробовала её. Оказывается, все уже давно пьют её.
- Господи, Катенька! – кажется, другая мать меньше бы напугалась, иди речь не о коле, а об алкоголе. – Да ты что, маленькая моя! Этой гадостью только здоровье гробить! Там же вся печень разъедается! Да ей раковины чистят и ржавчину отмывают, а ты собираешься пить. Посмотрим, что потом случится с твоими одноклассницами!
- А почему Арине можно? – Катя заёрзала на сиденье, проверяя набор карандашей в сумке (Тата ненавидела детские портфели и считала, что они уродуют ребёнка, придавая ему клоунски-нелепый вид). Тата вздохнула и помедлив минуту, честно ответила.
- Потому что она старше. И ещё не слушает меня. Не хочет слушать. И делает свой выбор сама, не желая прислушиваться к советам матери – так пусть живёт как знает. Я очень люблю её, но… я слишком сильно упустила её. Теперь поздно что-то исправить. Понимаешь, Арина уже не изменится, у неё сформировался характер, взгляды… Она не станет жить так, как могу предложить ей я. Поэтому её воспитанием занимается папа, а я просто помогаю и забочусь о ней, как могу. Но я люблю её, правда, очень люблю.
- А по-моему, она и папу не слушает. Живёт, как ей вздумается. – повторила услышанные когда-то слова учительницы девочка и уставилась на мать. Та только покачала головой и тут же притормозила, пытаясь уклониться от ответа. Возможно, в таком скором умственном развитии дочери были и свои минусы – она понимала куда больше своих сверстников и порою считала очевидным то, что другие дети не замечали. А ей совсем не нужно было этого видеть.

- Всё, приехали. Старайся, солнышко. Из тебя выйдет потрясающая художница! Все в голос говорят, что у тебя настоящий талант. Я заберу тебя в половине третьего и приготовлю твои любимые отбивные котлетки, хочешь? А за английский тебя ждёт подарок большой от нас с папой.
- Какой? – радостно встрепенулась Катя.
- А вот – сюрприз! – Тата нежно поцеловала дочь на прощание и села в машину. Девочка побежала к бежевому зданию с длинными огромными окнами, стоявшему в окружении заснеженных елей и облысевших лип. Летом и весной всё вокруг цвело и зеленело, залитое солнцем, и свежий ветерок, дующий с набережной, колыхал листья. Аккуратные тропинки пересекали парк серыми полосами, но теперь, перед Новым Годом, всё было заснежено и бело.

В этот самый момент в актовый зал ворвалась высокая девочка в обтягивающих джинсах, модных кедах и серой кофте с ярко-красной надписью. Почти чёрные густые волосы отросли до середины спины, а тёмные глаза сияли по-прежнему живо и глубоко, выделяясь на накрашенном, как у модели, лицом. Рост , фигура и косметика позволяли ей выглядеть года на два старше своих двенадцати лет как минимум. Арина замерла у дверей и огляделась вокруг, точно выискивая кого-то, затем подошла к завучу и шёпотом обратилась:
- Здравствуйте. Мама… моя мама уже ушла?
- Да, она забрала Катюшу и уехала минут двадцать назад. А что?
- Ничего, просто она вчера обещала забрать меня после школы, но видимо, как всегда забыла. – недовольно фыркнула девочка. – Ладно, позвоню папе.
- Зачем беспокоить отца? Разве ты сама не можешь дойти до дома? – желчно бросила Антонина Павловна. Когда Кати и её матери не было поблизости, она не стремилась скрывать свою неприязнь к наглой девчонке. Но та и не подумала прислушаться, только скривив губы:
- Я его не побеспокою. И тем более, до дома далеко и я не знаю, как туда идти. Как я могу знать, если я на машине?
- Ну, делай, как знаешь. Кстати, Румянцева, ты когда намерена исправлять оценки? Ты в курсе, что по русского и математике у тебя выходит три? И знаешь, учителям уже надоело идти с тобой на компромисс и тянуть из последних сил. Не нам нужна твоя учёба, а тебе!
- Я понимаю. Я буду стараться. – девочка отвернулась, чтобы никто не увидел, как она закатывает глаза. Хоть мать и перестала быть для неё образцом, идеалом женщины – это привычку она не могла бросить. Как она не старалась отказаться от этой привязанности, совершенно бесполезной и болезненной любви, она всё равно оставалась. Они не были похожи на первый взгляд, но эта живость, упрямство передались Арины всё-таки от матери. И видя, как они обе одновременно поднимали к небу блестящие карие глаза, всем видом показывая, что не другим их учить, нельзя было усомниться в этом сходстве. Отрицая даже свою любовь к Тате, девочка продолжала смотреть её взглядом и с тоскою смотрела ей вслед каждый раз, когда мать уходила.
- Я надеюсь, ты осознаешь, по какой причины ты ещё не вылетела из лицея, в который стремятся поступить способные и талантливые дети? – завуч кольнула в самое больное место, надавив не на совесть даже, а на самолюбие девочки. Но раздражённая Арина только кивнула головою и стремительно направилась к выходу.
Девчонки уже давно ждали её у крыльца, она разглядела их в шумной компании, но на несколько минут задержалась, заглянув в кабинет информатики. С облегчением, Арина увидела за партой Андрей. Вид его светло-русые волос, топорщившихся на затылке, заставил руку подняться и аккуратно пригладить их. Мальчик со смехом схватил её за запястье и потащил к выходу. Там нетерпеливая гурьба ребят только и дожидалась их прихода, но вскоре устремилась вперёд, видя, как они переглядывались…
Они шли по улице быстрым шагом, но в то же время отставая от компании, глубоко впечатывая белый снежок. Остальные ушли далеко вперёд, нарочно оставив их в покое. Арина со злостью жаловалась на нудного завуча; Андрей спокойно слушал её, уговаривая и не думать о таких пустяках.
- Тебе правда важно, что она про тебя сказала?
- Мне плевать. – девочка усмехнулась и с неприязнью ощутила, насколько похож этот смешок на Татин. Точно убеждая себя, она грубовато повторила. – Совершенно плевать.
- Тогда в чём дело?
- Они… они меня достали. – Арина закинула голову высоко к небу, случайно обнажив высвободившуюся из-под шарфа шею. – Не только она, а все. Что-то трясут с меня, дёргают… Заколебали. Дай мне зажигалку, я свою потеряла где-то.
- Ты её не потеряла. – упрямо заявил Андрей. – Это я выбросил её.
- Ты что, придурок? Кто тебе вообще позволил шарить в моих карманах? -  девочка остановилась на дороге и полушутливо схватила друга за куртку. Правда, она бы скорей разбила себе кулак, чем причинила ему хоть какую-то боль, но хотела лишь припугнуть. Андрей лёгким движением отодвинул её на пару шагов и отчеканил.
- Мне надоело, что ты куришь. Ясно?
- Это не твоё дело! Ты собираешься читать мне морали, как все? Чтобы я тебя возненавидела? – Арина толкнула его в грудь, сузив глаза.
- Дура, я о тебе думаю! О твоём здоровье! – мальчишка взорвался в ответ на её выходку. – И если остальным плевать, это совсем не значит, что они твои друзья.
- А ты-то кто? Меня бесит, когда мной командуют! Я вправе сама решать, что делать, а что нет! А ты… тебе просто нравится контролировать меня! Так вот что, я…
 Арина вдруг заметила, что глаза Андрея оказались на одном уровне сеё и точно буравили. Говорить было неловко, неприятно… Он смотрел слишком пристально, чтобы у неё хватило сил что-то произнести. Внутри девочки точно растеклось плавленое железо, заставляя кипеть кровь и циркулировать по направлению к сердцу всё быстрее и быстрее, ускоряя темп его биения. Где-то там это железо остывало, превращаясь в магнит, создававший непреодолимое притяжение к Андрею, противиться которому было нереально. В голове у Арины затуманилось и ноги стали точно ватными; она безвольно отпустила сцеплённые в кулаки руки, которые сами потянулись к его спине. Девочка перестала сдерживаться и подчинившись этому притяжению, прикоснулась к его губам…
В эти минуты она теряла контроль над собой, полностью передавая его Андрею и жила одними чувствами с затуманенным сознанием. Прижимаясь к мальчику, Арина дышала всё тяжелее и тяжелее, смутно ощущая себя и существуя в какой-то тёмной галактике, где существовал только этот безудержный порыв. Её губы словно горели в огне и всё ещё пылали, когда она отстранилась. Жадно глотнув воздуха, девочка взглянула снизу вверх на Андрея и нервно улыбнулась.
- Никто не видел?
- Да ты что, тут целый телефильм для Первого канала сняли. – съязвил он. – И название придумали – «Страсти все возрасты покорны».
- Заткнись! – Арина захохотала, повиснув на его шее. – А если серьёзно?
- Я совершенно серьёзно.
Он состроил самое сосредоточенное выражение лица, заставив девочку зайтись очередным приступам смеха. Она чувствовала лёгкость и независимость, находясь рядом с Андреем, отсутствие необходимости прятать свои эмоции или сдерживать их. Сейчас она смеялась как ненормальная, ничуть не стесняясь, несколько минут назад в ярости кричала на него, потом могла задуматься и не отвечать на его вопросы – при нём всю эту искренность можно было себе позволить. Девочку тянуло к нему, хотя она и понимала, что это недолгое чувство. Да, Арина скучала, если мальчик болел и не являлся в школе пару дней, она бы переживала, исчезни он на месяц… но через полгода она бы о нём позабыла. Впрочем, полгода – долгий срок, слишком долгий, и к чему думать о нём, если теперь, в это время, ей хотелось быть с Андреем?