Приживалка

-Господи, баба, ну что ты мне тут навязала? Так теперь не носят! Нужно, чтобы хвост высоко торчал!
Восьмилетняя Наташка сердито отбросила старые бабкины руки и сорвала с головы цветную резинку.
-Да дюже ж он мудрёный этот хвост, никак я его не осилю-виновато бормотала старушка.
-Ну и сидела б у себя в деревне! Никакой от тебя пользы-отрезала внучка и крутнувшись выскочила за дверь.
Брови бабули горестно изогнулись, в глазах защипало от слёз и она тяжело шаркая ногами побрела на кухню. Там она села на табурет у окна , подпёрла ладонью щёку и тихо заплакала.
-Ох старость, старость.Никому ты не нужна. Правду соседка Пелагея говорила-Сиди , бабка у своём дому пока силы есть.А сляжешь-тогда уж всё равно где лежать.И домик ох как жалко.По молодости ещё с покойным мужем поставили хатёнку на две комнатки. Потом уже, когда дети чуть подросли, ещё две пристроили. Туда дальше кухоньку поставили, баньку... Хорошо было да не долго. Болели раны у Метвея. Сначала одну ногу отрезали, а потом и другую отпилили, а через год и сам помер.Ох и тяжко было. Жить не хотелось, да дети ещё малые-куда от них. Так и тянулась из года в год. Всех выучила, всех определила и к старости осталась одна. Да всё б ничего кабы б здоровье было. А где его взять, здоровье-то? Вот и оказалась на старости лет в приживалках у родной дочери.Нет, она не плохая, не обижает, жалеет даже, но всё так как-то мимоходом. А поговорить так хочется.Дома, бывало, с Пелагеей сядем вечером на завалинку, обо всём переговорим. И молодость вспомним, и мужей помянём, и новости какие есть друг дружке перескажем. А здесь всё как-то молчком, всем некогда. Эх, жизнь, жизнь, когда ж ты передом повернёшься? А хорошо сейчас в деревне-то.Съездить что ли?Авось примет Пелагея-то?