Как поднимался человек

                / Рассказы о первобытном обществе /

                КОГДА  КРУГОМ  СТОЯЛ  ЛЕС      
               
     Было это  в неописуемо далекие времена...               
 Вековой лес, встряхнувшийся от оцепенения ночи, оживал. Первые солнечные лучи, сначала робко, а затем все смелее и настойчивее пробивались сквозь кроны деревьев и, опускаясь все ниже и ниже, обливая теплом стволы и листья, мягко ложились на землю. Весело засверкала всеми цветами радуги покрытая ночной росой трава, и засветились, заискрились, радостно заиграли быстрые воды широкого ручья, проложившего себе дорогу сквозь это зеленое бушующее царство…Лес ожил. На ветвях деревьев защебетали птицы- сначала одна, затем другая, потом сразу несколько, и вот уже весь воздух наполнился веселыми птичьими голосами. Сотни оперений- красных, зеленых, желтых- засверкали на солнце. Птичье пение дало знать другим обитателям леса, что новый день вступил в свои права, и что с его приходом для всего живого начинаются новые заботы, что одним он несет солнечное тепло, вкусный корм, а другим, может быть, страх и смерть в когтях безжалостного хищника…

                *   *   *

   Большой саблезубый тигр, залегший в кустах у края лесной поляны, сладко спал, блаженно подставив лучам солнца свое гибкое желтое тело. Ему было тепло и сытно после удачной ночной охоты. Нападения он не боялся- слишком велик был страх обитателей леса перед ним, владыкой жизней, слишком могуч и свиреп был он для врагов. Так он лежал, пряча в траве свои страшные клыки, еще не просохшие от пролитой ночью крови. Но вдруг резкий, сухой звук сломанной неподалеку ветки заставил его встрепенуться. Хищник недовольно приоткрыл глаза, и слегка приподнял морду, словно спрашивая, кто посмел так дерзко нарушить его покой. В нос ему ударил запах, непохожий ни на запах оленя, ни робкой антилопы, ни на один из запахов тех животных, на которых он обычно охотился, Запах становился все сильнее, и все сильнее, все громче раздавались какие-то крики, шелест ветвей и треск сучьев. К месту отдыха саблезубого тигра кто-то приближался. Хищник приподнялся на передних лапах и высунул голову из травы. То, что он увидел, заставило засветиться его желтые глаза блеском ненависти. Продираясь сквозь чащу, на поляну вереницей, держась друг за другом, выходили двуногие- его давние, смертельные враги. Их было немного, и вели они себя осторожно. Некоторые отходили в сторону и ломали ветки деревьев с висящими на них плодами. Другие наклонялись к земле, шевеля траву палками и, выдернув из земли свежие коренья, тут же их поедали. Более крупные существа шли медленно и неторопливо, более мелкие робко жались к их ногам, а самые маленькие, вертя головами во все стороны, сидели на спине у взрослых. Все они имели темные, покрытые редкой шерстью тела, длинные руки, низкие покатые лбы и крепкие сильные челюсти. Они двигались на двух ногах, а не на четырех, как все другие звери. В руках некоторые из них держали толстые суковатые дубины, палки и увесистые заостренные камни. И звуки, которые они издавали, перекликаясь изредка между собой- то резкие, отрывистые, то длинные, тонкие- тоже не были похожи на голоса каких-либо животных. Впереди всех выступал вожак, зорко глядевший по сторонам и глухо ворчавший, если кто-нибудь из его стада отходил далеко в сторону или пытался захватить облюбованную им, вожаком, добычу. Он двигался прямо туда, где лежал тигр. Зверь, в сердце которого проснулась злоба при виде этих существ, не  раз вступавших в схватку с ним, великим повелителем леса, припал грудью к земле, наблюдая за пришельцами. Те, ничего не подозревая, продолжали двигаться вперед. Столкновение было неизбежным. Вожак сделал еще несколько шагов и внезапно остановился, как вкопанный. Он тоже почуял опасность. Запах его заклятого, страшного врага возник где-то совсем рядом. Вожак коротко крикнул, и все члены стада двуногих тревожно уставились на него. Видя, что его присутствие обнаружено, и напасть внезапно уже не удастся, саблезубый тигр вскочил и издал боевой, ужасающий рев, от которого кровь застывала в жилах. Услышав этот грозный рык, стадо двуногих в ужасе отпрянуло назад. Лишь один вожак, пораженный страхом не меньше других, замер на месте, свирепо оскалив зубы.    Волосы его встали дыбом - он увидел тигра.
    
                *   *   *

   Тот медленно выходил из зарослей на поляну, не сводя глаз со своей добычи. Двуногие, дрожа от страха, но угрожающе крича и размахивая палками и камнями, сбились в кучу вокруг своего вожака. Они готовились дорого продать свои жизни. Зверь медленно приближался, то и дело испуская отрывистое рычание. До противника оставалось не больше десятка шагов. Тигр прижался брюхом к траве, готовясь к прыжку. Он скреб когтями землю, и ожесточенно хлестал себя хвостом по бокам. Внезапно, широко раскрыв пасть, так что лезвия его клыков яростно блеснули на солнце, он коротко рявкнул и взвился в воздух. Страшные его лапы опрокинули сразу нескольких двуногих. В ту же минуту дубины, палки и камни пришельцев обрушились на череп, морду и хребет хищника. Затрещали кости. Двуногие нападали сразу со всех сторон. Тигр вертелся на месте, злобно рычал и бросался то на одного, то на другого. Своими клыками он еще успел проткнуть тело не успевшего отскочить противника, мгновенно выпустив ему внутренности. Но тут вожак, весь залитый кровью, изловчился и воткнул острие длинной палки прямо в раскрытую пасть тигра. Ужасный рев потряс воздух. Зверь, с налитыми кровью глазами, пытался высвободиться, но вожак, напрягая все силы, глубже и глубже погружал свое оружие в глотку тигра. Глухо рыча, тот бил лапами по воздуху. Отшвырнув далеко в сторону нескольких двуногих, он встал на задние лапы, пытаясь передними схватить торчащий из пасти обломок дерева. Но подскочивший сбоку еще один двуногий со всего размаху всадил ему палку в брюхо. Шкура зверя окрасилась кровью, глаза его вылезли из орбит от ужасной боли. Он упал на спину, подминая под себя сразу двух врагов, но остальные уже насели на него со всех сторон, воинственно крича и осыпая ударами. Вся поляна была забрызгана кровью и клочьями шерсти. Тигр отбивался из последних сил. Наконец, еще один страшный удар переломил ему хребет. Последний раз взревев. Он рванулся, протащил на себе облепивших его двуногих и упал посредине поляны, уткнувшись мордой в траву. Тело его билось в предсмертных конвульсиях, рык становился все глуше и глуше. Когда, наконец, самые смелые из двуногих осторожно приблизились к нему, он приподнял тяжелеющую голову, с бессильной ненавистью посмотрел на врагов, и желтые глаза его потухли. Один из победителей подошел к нему и ткнул концом палки в морду. Тигр не шевелился. Он был мертв. Двуногие, дрожа еще от перенесенного страха и жара битвы, радостно и громко кричали, указывая друг другу на мертвого хищника, прыгали, хлопали себя по бедрам и в восторге скалили зубы. Враг был им уже не опасен. Вожак, держась за кровоточащую рану, встал и, прихрамывая, подошел к своим. Он наступил ногой на труп тигра и издал громкий, победный крик. Все двуногие ответили ему таким же криком, криком радости. Затем предводитель, рыча сквозь зубы от боли, оглядел поляну. В густой траве лежало несколько недвижных тел его сородичей, разорванных и окровавленных. Хозяин леса дорого продал свою жизнь. Но долго еще кое-кто из двуногих не решался подойти к поверженному врагу. Даже мертвый он казался им страшным. Но мозг двуногих был еще темен и мал,  и вскоре многие уже забыли о том, что произошло, как забыли и тех, кто только недавно шел с ними бок о бок, спал и сражался. Вожак в последний раз оглядел поле битвы и громко позвал стадо. Он знал, что оставаться здесь долго опасно- нужно было с наступлением ночи найти себе убежище где- нибудь на ветвях больших деревьев или в зарослях у подножия одинокой горы. Он крикнул, взмахнул дубиной и тронулся в путь, тяжело ступая на израненную ногу. Взрослые двуногие потянулись за ним, детеныши побежали следом за взрослыми. Скоро шаги последнего из двуногих затихли в кустах, и поляна опустела…

                *   *   *

   Маленький детеныш двуногих,- назовем его Ао,- хотя, разумеется, в те времена никаких имен еще не было,- очнулся, когда уже на землю легли первые предвечерние тени. Он с трудом приподнял голову и прислушался. Все также журчал ручей, шумели деревья, раздавались крики и рев обитателей леса. Ао пошевелился. Все тело отдавалось резкой болью. Он уже не помнил, что произошло этим утром, но кровь и жгучая боль во всем теле напоминали о чем-то ужасном. Детеныш приподнялся на дрожащих руках и осторожно высунул голову из кустов.  На поляне никого не было. Ао с беспокойством втянул носом воздух. Запах его стада уже не чувствовался . Вместо него ощущался слабый уже запах тигра и терпкий, отвратительный запах гиен. Он увидел обглоданные кости, разбросанные по поляне, клочки шерсти и засохшую кровь на траве. Что-то произошло здесь; он мучительно пытался вспомнить, но отрывочные, бессвязные картины теснились в его темном мозгу, путались и обрывались. И только диким своим, безошибочным инстинктом Ао почувствовал- он остался один. Стадо его ушло, а он, отброшенный ударом тигриной лапы, отлетел далеко в кусты, и даже звери, пировавшие на поляне весь день, не обратили на него внимания. Стадо ушло, не заметив, да и не вспомнив о нем. Бедный маленький детеныш двуногих, израненный и голодный, был брошен на произвол судьбы, Он мог стать в любой момент легкой добычей первого же хищника, даже волка или гиены, не говоря уже о льве или тигре. Ао громко, жалобно закричал,- но тут же, вдруг поняв, что крик может привлечь внимание хищников, резко умолк. Ему сразу со всех сторон стали мерещиться жадные глаза, смертельные клыки, острые когти…Ао ощупал себя- кожа, вместе с кусками шерсти на бедре и плече была сорвана, бок исцарапан и залит кровью. С трудом, на четвереньках добравшись до ручья, он жадно приник к воде, и долго пил, лакая прямо языком, вздрагивая испуганно при каждом громком звуке. Утолив жажду, он вдруг почувствовал, что страшно хочет есть. Найдя недалеко от ручья полусгнивший плод груши, он впился в него зубами. Затем, наткнувшись внезапно на куст, обсыпанный крупными красными ягодами, детеныш радостно взвизгнул. В ход тут же пошли пальцы, зубы. Он срывал ягоды прямо с веточками и запихивал в рот,  мгновенно проглатывая. Так он ел долго, пока резкий треск ветвей за спиной не заставил его опомниться. Ао дико огляделся и, увидев рядом растущее высокое дерево с крепкими раскидистыми ветвями, бросился к нему. Тут же резкая, словно от тигриных клыков боль ожгла все его тело, глаза заволокло кровавой пеленой и он рухнул как подкошенный.
               
                *    *   *
               
   Треск приближался. Внезапно из-за деревьев показалась массивная голова с прямыми бивнями и хоботом, заросшее мелкой шерстью туловище, и из кустов выступил слон, идущий через лес на водопой. Он шел не спеша, подминая своими гигантскими ногами траву и ветки кустарников. На ходу он обрывал хоботом листья с деревьев и запихивал себе в рот. Ао, замерев, не в силах сдвинуться с места, глядел на исполина, ожидая неминуемой смерти у него под ногами. Слон, проламываясь сквозь кусты, вдруг заметил распластавшуюся на траве маленькую коричневую фигурку, такую жалкую с высоты его огромного роста. Косясь на детеныша своим насмешливым глазом, гигант , тяжело ступая, прошел совсем рядом с оцепеневшим от страха Ао, приостановился на мгновение, еще раз взглянул, фыркнул, и двинулся дальше своей дорогой. А детеныш долго еще лежал, опасаясь пошевелиться, пока темная фигура слона не исчезла за начинающими уже чернеть группами деревьев. Затем, облегченно переведя дух, он встал на четвереньки и огляделся. На земле, недалеко от него лежала большая острая ветка, только что обломанная слоном. Подобрав ее и внимательно осмотрев острый обломанный конец, Ао с трудом встал и, еле передвигая ноги, опираясь на палку, двинулся в путь. Медленно, держась за низко растущие ветви, от дерева к дереву шел он туда, где чувствовался еле различимый запах его ушедшего стада. От тяжелого удара тигриной лапы все тело ныло, кровь стучала в голове, но он упрямо шел вперед, осторожно раздвигая зеленые заросли. Вокруг стало уже совсем темнеть,  каждый куст  казался каким-то чудовищем, а воздух наполнился ужасными криками, лаем и рыканьем зверей. Ао решил , не теряя больше времени, забраться на какое-нибудь дерево и провести ночь в его ветвях. Так, он помнил, всегда поступали его сородичи. Оглядевшись,  он увидел то, что ему было нужно- большое, в несколько обхватов дерево. Подойдя к нему, Ао взял в зубы палку, с которой он ни за что не хотел расставаться и медленно, подтягиваясь с ветки на ветку, полез наверх. Дважды он обрывался и дважды падал на землю, корчась от боли, но потом снова вставал и снова лез наверх. Мелькавшие то там, то здесь зловещие тени, свирепое рычание и вой придавали ему новые силы. Наконец, он взобрался достаточно высоко и, усевшись между двумя толстыми сучьями, прижался спиной к стволу. И хотя теперь Ао чувствовал себя в относительной безопасности, все равно он долго не смыкал глаз, вздрагивал от каждого шороха, и еще крепче сжимал в руках свое оружие. Под деревом то и дело кто-нибудь быстро пробегал, ломая ветки кустов, кто-то от кого-то спасался, кто-то кого-то преследовал. Крики жертв и торжествующий рев, вой волков и хохот гиен понемногу сливались для детеныша в один общий хор, и он сам не заметил, как, утомленный усталостью и болью, крепко заснул…

                *   *   *
               
    Проснулся он сразу, словно кто-то резко, внезапно подтолкнул его- проснулся и сел, пугливо оглядываясь и изо всех сил тараща глаза в темноту. Он ясно слышал какие-то звуки- хруст ветвей, сопение, чмоканье, короткое повизгивание. Самое страшное было то, что все звуки эти раздавались не откуда-то снизу, с земли, а совсем рядом, на дереве- на его дереве. Лоб у Ао мгновенно покрылся испариной, по спине пробежал холодок. Он вцепился в палку так, что свело пальцы, и утроил слух. Видеть в темноте, что происходит, он не мог и, как ни напрягал зрение, кроме каких-то неясных, шевелящихся теней, разглядеть ничего не сумел. Сон как рукой сняло. Дрожа от страха и боясь шелохнуться, он осторожно потянул носом воздух, как делали взрослые члены его стада, чтобы узнать, какая опасность им грозит. Запах был очень странный, чем-то даже напоминающий запах его сородичей. Но это был ни запах леопарда, ни пантеры, ни какого-либо другого хищника. Маленький жизненный опыт подсказывал Ао, что опасности особой нет, но все равно он еще долго сидел, вперив глаза в темноту. Грудь его тяжело вздымалась от сдерживаемого дыхания, низкий лоб был наморщен, тело напряжено.

                *   *   *

   …Так прошла ночь. Едва забрезжил рассвет, и все вокруг приобрело серый оттенок, Ао снова с утроенным вниманием стал вглядываться в заросли ветвей, пытаясь определить, кто же был его таинственным ночным соседом. Осторожно, дрожа от холода и страха, он раздвинул ветви- и застыл! Прямо в упор на него глядели чьи-то внимательные глаза. Сначала он увидел только их, и от страха чуть не свалился с дерева. Но потом, словно повинуясь какому-то зову, он, не думая уже, чем ему это грозит, снова раздвинул ветви, и опять увидел эти же странные глаза. Но теперь он увидел еще и то, что не разглядел сразу, с первого взгляда. В глазах, смотрящих на него, тоже был страх! И это заставило детеныша двуногих уже не так резко отпрянуть, как в первый раз. Было еще недостаточно светло, но Ао сумел разглядеть все же смутные черты того, кто сидел напротив. Нет, это явно был не леопард,- скорее, судя по запаху, незнакомец на дереве даже смахивал на него самого, Ао, и его сородичей. Детеныш коротко пискнул, странная фигура на ветке тоже что-то пробормотала в ответ. Видно, ночной сосед тоже понял, что Ао не очень опасен. Так они сидели, отделенные друг от друга ветвями дерева, изредка издавая короткие звуки, пока совсем не рассвело. Тогда Ао снова отважился взглянуть на своего соседа. Он высунул голову из листвы и увидел, наконец, кто был виновником его ночных страхов. Обняв передними лапами сук и крепко держась за большую лиану задними, напротив Ао сидела молодая обезьяна с очень светлой шерстью. Увидев Ао, она угрожающе оскалила зубы и на всякий случай взмахнула лапой. Но видя, что соперник больше ее ростом, военные действия открывать она не торопилась. Ао, поняв, что противник не расположен к схватке, наконец, приподнялся и сдвинулся вперед, по направлению к обезьяне. Та сидела на ветке, не шелохнувшись. И когда Ао пододвинулся и осторожно дотронулся до нее рукой, она лишь негромко, тревожно фыркнула. Затем обезьяна, в свою очередь, коснулась детеныша, тут же, впрочем, резко отдернув лапу. Видя, что оба остались живы от таких прикосновений, они немного осмелели, и стали более тщательно ощупывать друг друга, держась, однако, все время настороже. Запах, очень знакомый одному и другому- вот что прежде всего заставляло их держаться без особой опаски. Да и вид у обоих был чем-то схож- низкий лоб, глубоко посаженные глаза, крепкие челюсти. Правда, Ао не имел хвоста, но это было не столь уж важно в данный момент. Внимательно осмотрев и обнюхав друг друга, и найдя, что вид у обоих вполне подходящий, они уже стали держаться без всякой опаски. Первое знакомство состоялось…С восходом солнца Ао заметил, что обезьяна здесь не одна, и что с ветвей его дерева, а также с других деревьев за ними наблюдают внимательные глаза ее хвостатых сородичей. Стая обезьян, ночевавшая, как обычно, на деревьях, стала свидетелем этого знакомства. Завидев Ао, некоторые обезьяны подняли угрожающий крик, стараясь на всякий случай испугать чужака, но видя, что тот ведет себя мирно, да и виду он не такого уж грозного, они понемногу перестали обращать на него внимание. Вскоре все обезьяны занялись своими обычными делами, некоторые даже слезли вниз, на землю и разбрелись в разные стороны в поисках пищи. Вслед за ними, проголодавшись, с дерева  спустился и Ао. Изредка то один, то другой член стаи, оказываясь поблизости от детеныша двуногих, внимательно его осматривал, обнюхивал, и удалялся своим путем. Новый знакомый взял Ао под свою защиту, опекая его от слишком воинственных сородичей. Они вместе лазали по деревьям, срывали плоды, спускаясь на землю, рвали ягоды на кустах, с опаской глядя по сторонам, и пили воду из текущего рядом ручья. Так незаметно промелькнул день, а когда ночь снова окутала джунгли своим таинственным покрывалом, Ао уже сидел на дереве, привалившись к теплому боку своего знакомца, и засыпал, сладко урча от удовольствия. Он был сыт и ему было не страшно- ведь теперь он был не один. Так детеныш двуногих был принят в стаю обезьян…

                *   *   *

   После этого прошло много времени. Ао стал настоящим членом стаи- он вместе с обезьянами жил, скитался, отбивался от врагов. Дни сменялись ночами, солнечная погода- холодной и дождливой, сытая жизнь- голодной. Ао уже начисто забыл, что с ним происходило до того, как он попал в стаю. Он считал, что жил среди обезьян все время, и члены стаи тоже считали, что это так. Стая постоянно кочевала в поисках пищи, уходила от прежних мест обитания и снова к ним возвращалась. Ао стал крепче, выше, раны его давно зажили, он резво бегал, ловко лазал по деревьям. Единственное, чему он так и не смог научиться в совершенстве- прыгать, подобно обезьянам, с ветки на ветку. Часто бывало, что не рассчитав силу прыжка и крепость ветвей, он падал с высоты, ломая сучья, сильно ушибался, но обезьяны не бросали его, обессиленного, на произвол судьбы. Одна старая и опытная самка взяла Ао под свое покровительство,- присматривала за ним во время поисков добычи, срывала для него высоко висящие плоды. Стае приходилось сталкиваться с хищниками, дважды на них нападал леопард, и оба раза старая самка оказывалась рядом с детенышем, загораживая его своим телом. Ао тоже привязался к своей защитнице, и редко покидал ее на ветвях дерева. И лишь на землю, куда обезьяны спускались с большой неохотой и опаской, Ао отправлялся чаще всего один. Какая-то неведомая сила влекла его вниз. Он любил постоять в полный рост, побегать по широкой поляне, поваляться в густой траве, радуясь солнцу, свету, теплу. Когда он долго не возвращался наверх, старая обезьяна сердито ворчала из ветвей, бросала в него отломанные ветки и требовала его возвращения. Как-то раз, резвясь в траве под присмотром бдительной своей покровительницы, Ао внезапно наткнулся на предмет, который его необычайно поразил. У старой коряги, на лесной прогалине, он внезапно  увидел камень. Обычно камней вокруг валялось много, и Ао на них не обращал никакого внимания- зачем они ему, несъедобные? Но вид этого камня привел детеныша  в замешательство. Ао наклонился, взял его в руки и близко поднес к глазам. Камень был тяжелым, длинным и острым. На его боках явно были видны зазубрины, следы от других камней. На острие этого странного камня налипла земля, стебли травы, клочки чьей-то рыжей шерсти. Ао долго вертел находку в руках, подносил к глазам, нюхал, даже лизнул два раза. Слабый, еле различимый запах щекотал его ноздри. И ему мучительно вдруг стало казаться, что запах этот ему очень знаком, и камень он уже где-то видел, давно-давно…Ао долго стоял, глядя на камень, морщил лоб, сопел сердито, но так ничего и не вспомнив, ушел в смятении, крепко прижимая находку к груди. С камнем своим Ао затем не расставался нигде. Ел он или спал, прыгал ли по деревьям, играя с молодыми обезьянами, спасался ли от гиены или волка на земле- всегда этот камень находился у него. Часто члены стаи видели, как он сидит, опустив голову, смотрит пристально на камень, гладит его рукой и, силясь что-то вспомнить, тихо и жалобно всхлипывает.

                *   *   *

   И вот однажды, в хмурый дождливый день, когда все небо заволокло тучами, и вдали начали раздаваться первые удары грома, Ао и еще две обезьяны из стаи, сидевшие на ветке дерева и пытавшиеся забраться в чье-то пустующее дупло, вдруг увидели необычную картину. Торопливо, ломая кусты, сквозь чащу продирались какие-то странные существа. Вид их поразил Ао- своим обликом они очень напоминали обезьян, но шерсти на теле у них было мало, хвостов не было вовсе и,- самое удивительное,- они передвигались на двух ногах! В руках у некоторых были палки, длинные тяжелые кости и…камни. Камни, точно такие же, заостренные, как тот, что был у Ао! Детеныш так и впился в них глазами. Он внимательно смотрел на свой, а затем переводил взгляд на чужаков- да, у них были именно такие, как и у него, камни! Это странное открытие так поразило Ао, что он непроизвольно издал громкий звук, но близкий раскат грома заглушил все. Внезапно хлынул дождь, и двуногие пришельцы, сбившись в кучу, бросились под кроны дерева, на котором сидел Ао с обезьянами. Дождь хлестал вовсю. Обезьяны, сидя на ветке, жалобно пищали и пытались укрыться в листве, но Ао дождь не страшил. Он лег животом на толстый сук  и, замерев, раскрыв вовсю глаза, жадно наблюдал за действиями незнакомцев…

                *   *   *

   Гроза прошла так же внезапно, как и началась. Заглушаемый раньше дождем, в ноздри Ао бил все время запах- давно, казалось бы, забытый, но такой притягательный, что-то напоминающий! И это что-то, вспомнить которое ему было непосильно, разрывало его мозг. Где, когда он встречал этот запах? Где? Когда? Ао, следя за двуногими, напрягал все пять своих чувств, силясь ничего не пропустить. А двуногие, тем временем, переждав грозу под деревом, стали постепенно вставать и готовились двигаться дальше. Недовольно ворча и лязгая зубами от холода, они смотрели на своего мощного, припадающего на одну ногу вожака. Наконец, тот не торопясь огляделся и издал громкий раскатистый крик. И тут Ао вздрогнул- он узнал этот крик! И странный, навязчивый запах он тоже, наконец, узнал- это был запах его ушедшего, давно забытого стада. И камень, который он держал в руках, он видел раньше именно у них, этих двуногих существ, давно-давно. И когда Ао вспомнил все это, в груди его колыхнулось какое-то необычное, щемящее, непонятное чувство. Он весь вдруг как-то обмяк, ослабел, словно от внезапной болезни. Стадо двуногих медленно уходило, а бедный детеныш сидел на дереве и смотрел, не моргая, им вслед. Какие-то обрывки мыслей мелькали в его мозгу, он задыхался…

                *   *   *

   Давно уже мокрые и голодные друзья-обезьяны звали его, требуя двигаться в путь, искать стаю- Ао словно не слышал. И вдруг, внезапно решившись, он обхватил рукой ствол и, спрыгнув на землю, медленно-медленно сделал несколько шагов вслед уходящим. Обезьяны в ветвях призывно кричали, требуя его возвращения. Ао топтался в нерешительности. Он дважды останавливался и дважды поворачивал обратно, но какая-то неведомая сила влекла его вслед за исчезающим, родным запахом. И тогда он, идя осторожно и прячась между кустов, но все ускоряя и ускоряя шаги, стал нагонять уходящее стадо. Когда он увидел спину последнего из двуногих, страх обуял его, и ноги онемели. Он решил было снова повернуть назад, как вдруг под ногой хрустнула неосторожно сломанная ветка, и сразу несколько двуногих оглянулись назад, замерев на месте. Ао, видя, что отступать поздно, да и не имея уже сил бороться с собой, встал во весь рост и, издав тихий, сдавленный звук, сжимая в протянутой руке свой камень, сделал шаг навстречу двуногим…

                Конец