Материя и материальность глазами сатирика

       Счастье крупным комком застряло в горле, руки задрожали от радости, в ушах зазвенел гимн любви - всепоглощающей любви к предмету своего обожания. В моей жизни  такое было впервые и, скорее всего, никогда больше не повторится.
       Теперь я понимаю, что ощущал товарищ Щекспир, когда писал "Ромео и Джульетту"; Бизе, когда наблюдал бой быков, и Декамерон,  когда подглядывал в кабинку для переодевания на городском пляже, а потом описывал эротические фантазии в своих мемуарах. Восторг барабанной дробью стучал в  висках, грудь переполняло  предвкушение наслаждения, а из сердца рвались к небу звуки любимой мелодии - "Широка страна моя родная. Много в ней лесов полей и рек"(лесов за которыми не видно леса,полей для дураков и молочных рек) В это прекрасное мгновение я,как раз, находился на ее необъятных просторах у частной молочной реки.
       Страсть - это высшая степень увлеченности (не путать с экзальтацией). Моя страсть - гурманство. Да, я очень люблю вкусно покушать. Люблю натуральные продукты сельского хозяйства, преимущественно животноводства, и особенно  в жидком виде. Именно такого рода продукт предстал предо мной во всей своей первозданной красоте - в открытом багажнике  старенького "вольфцвагена".  В  пузатой емкости, солнечным лучом, золотым перстнем, желтым голландским тюльпаном,   манили к себе  сливки,  занимавшие почти треть трехлитровой банки. Я купил две  - в надежде сбить масло и утолить сенсорный голод. Сняв столовой ложкой сливки, я поставил молоко в погреб, и стал вспоминать те далекие времена, когда бабушка поила меня парным молоком.
      Купленное молоко, понятное дело, было вечерним, и я решил его вскипятить. За несколько минут до кипения произошел неожиданный казус. В чугунке (выбор посуды определялся тем, что в ней молоко не пригорает),  на стенках,  появились крупинки творога, а над поверхностью заколыхались пузыри  пены. Я почувствовал, что  над моей судьбой нависли тяжелые грозовые облака разочарования.  Не все коту масленица - утробно известил   мое,  загрустившее сознание,  крик души. Но очень скоро грусть сменилась нескрываемым негодованием. Причиной такого психологического феномена стало необычное физическое явление в кастрюле. Чтобы рассмотреть содержимое казанка получше , я перелил его в банку.  Материя в банке расслоилась на три части - творожная масса, сыворотка и порошковое молоко. Это еще не все - после трехчасового стояния в холодильнике сливки сгустились и стали тянуться при переливании, как искусственный мед.
     Если быть до конца честным, то надо признаться, что  кроме гурманства я еще страдаю склонностью к философии. Это позволило мне справиться с крушением моих сокровенных надежд и заставило улыбнуться - материя и материальный интерес
неразделимы.