Утро Ипатия. Павел Лючинша

                Утро Ипатия
                Из цикла «Жизненные зарисовки»

       Путь, который проделывал Ипат, вот уже вторую пятилетку с периодичностью в три дня, был недолог, но насыщен событиями. За время, необходимое на неспешное перемещение ступней по пересеченной местности, он успевал подумать о многом.
Как всегда перед выходом из дома, этот напыщенный джентльмен придирчиво оглядел себя перед зеркалом. Ему нравилась собственная внешность солидного мужчины с приятным лицом, украшенным очками в тонкой оправе. Очки придавали всей фигуре интеллигентный вид и  выдавали во владельце человека умственного труда — клерка государственного учреждения или офисной мыши,  шуршащей листами бумаги и остервенело терзающей компьютерную клавиатуру.
       К зеркалу Ипатий подходил всегда в головном уборе. Смотреть на свою непокрытую голову без скорби он не мог. Природа поленилась выполнить работу по комплектации его внешности качественно, до конца, и строительство черепа от бровей вверх провела бездарно. Лоб его был положен почти плоско и имел большие залысины. Затылок от шеи стоял вертикально, прикрывался просвечивающейся опушкой, состоящей из тонких, разной длины волос. Эта уродливая конструкция образовывала маленькую, кругленькую, как купол у церкви, макушку, выглядевшую относительно его крупной фигуры смешно, навязчиво наталкивая на мысль об умственной неполноценности субъекта.

      Ипатий подозревал в бесцеремонных взглядах посторонних некоторый намек на умаление его как личности, а потому при каждом удобном случае констатировал, что на работу им берется не менее четырех толстенных книг. За три дня все они прочитываются, и иногда даже не хватает столь внушительного объема страниц для заполнения досуга. Некоторые особо недоверчивые оппоненты, бывает, спрашивают о сути содержания перелопаченного чтива. «Про войну», - коротко отвечает Ипатий. Ввиду того,  что охраняет он вверенный рекреационный объект уже давно,  и знают его все, такие глупые вопросы задает мало любопытствующих, жизнь его протекает без особых эксцессов.

       О стабильном материально-финансовом доходе семьи Ипатий позаботился еще двадцать лет назад, в разгульные девяностые, сотворив по пьяни сына — инвалида первой группы. Вовремя подсуетился, похлопотав в собесе, оформил себя опекуном в надежде на досрочный выход на пенсию. Сейчас жизнь его мирно протекала в ожидании чередующихся двух пятерок в возрасте. Будущее сына его мало беспокоило. Ипатий надеялся на женитьбу отпрыска с ущербной соседкой и скорое появление жизнерадостного потомства.
       Когда кто-то пытался указать на цинизм его образа мысли или неблаговидность поступков, он злобно указывал пофамильно на беззастенчивых руководителей региона, обсасывающих казну, купив инвалидность с целью получения льгот в коммунальной сфере. Так жить приспособились уже многие, огрызался Ипатьюшка, и быть в их числе он считает престижным, единственно правильным.  Почему нет, если система позволяет? Время такое пришло, рассуждал он. У кого бесстыжесть превалирует в характере, тот более успешный и состоятельный.
       На работе Ипатий в современной действительности, по возможности, крысятничать не стеснялся, при этом выказывая всячески безмерную преданность хозяину. Не гнушался подставить сменщиков, коих поменялось уже с десяток. В интригах наш иудоподобный всегда осторожен, и ему всегда все сходит с рук.

       Позевывая, Ипатий семенил, обходя лужи, распинывая пустые пластиковые бутылки, перешагивая через пакеты с мусором. Дорога пролегала через ряды ларьков для торговли сувенирами. Время было раннее и торговцы не заняли свои рабочие места. У одного из прилавков толпилась группа молодых людей. Угар ночи для них еще не закончился, громко звучала музыка, на столе расставлено спиртное и хаотично разложена кое-какая снедь. Молодежь, разогретая спиртным, куражилась, в весьма живом ритме выполняя движения современного танца.

      Одна из девиц взгромоздилась на незанятый прилавок по соседству, видимо, от желания внести смысл в происходящую вакханалию, начала сольное исполнение движений, указывающих на непреодолимую животную страсть, кипящую в молодом здоровом теле, от копчика и до темени заполненном эстрогенными гормонами. Широко расставив ноги и глубоко присев, красотка в исступлении передвигала таз из стороны в сторону, бороздя булками по неструганным доскам. Томно заломив руки в локтях, выставив их перед собой, изящно изогнув шею, юная соблазнительница плавно начала подъем из позы «женщина на унитазе» в стойку боксера. Ноги ее оставались широко расставлены для устойчивости при выполнении очередного сексуального па. Тело извивалось по прямолинейной амплитуде, бюст писал волны вперед-назад и вверх-вниз. Танец выглядел эротически совершенным, и кульминацией его была череда резких выбрасываний бедер вперед. Тело изгибалось так, что визуально лобок подлетал кверху. Соблазняющий, граничащий с порнографией эротический беспредел завершился, когда истошно закричавшая женщина упала с прилавка в объятия толстого самца.
       Ипатию на минуту показалось, что он станет свидетелем интимной близости потерявших над собой контроль прелюбодеев, но молодой человек сдержал себя, ограничившись затяжным, извращенным поцелуем. Разочарованный несостоявшийся свидетель разврата с презрением подумал: «Импотент, наверное,» -  и продолжил свой путь. Оскорбленное либидо Ипатия добавило адреналина в крови и мысли стремительно понеслись по извилинам серого вещества, скромно обозначенного под опушенным куполом черепа.

       Его вдруг одолели сомнения в правильности политики в сфере демографии планетарного масштаба. В соседнем Китае девочек убивают сразу после определения пола, еще в утробе матери, а потому страна обречена на мужеложство. Европа и Америка, ожиревшие и развращенные цивилизацией, просто не способны на расширенное воспроизводство. Россию выручают гастарбайтеры из Средней Азии, охочие до всего мягкого и теплого. Но и они, вырвавшись на свободу, начинают перенимать образ жизни гостеприимной России, которая вынуждена содержать их за собственный счет в тюрьмах и местах лишения свободы другого типа.
       Мысли его прервал сторож с соседнего участка, попросивший закурить и поинтересовавшийся подробностями, увиденными Ипатием. Хотя Ипатий и не любил, когда у него чего-то просят, но соседу отказать не мог. Ермолай был крут на расправу. По этому поводу Ипатий однажды наблюдал весьма показательный инцидент. Два бомжа были уличены в мелкой краже на объекте Ермолая, за это на них была наложена повинность в виде работ на территории. Ребята особо энтузиазма не выказывали, и Ермолай понуждал их к труду. К этому процессу он подходил творчески и бомжи стонали от унижений. Один из них, думая, что ему это поможет, расшифровался и угрожающе закричал, что он, якобы, бывший мент, а бывших ментов не бывает. Мужичок не знал Ермолая и потому допустил непростительную ошибку. Данное заявление подействовало на Ермолая как красная тряпка на быка, и тот ожесточенно растоптал в грязи потерянное ментовское достоинство паренька.
Будучи очень осторожным, Ипатий никогда не мог отказать в оказании мелких услуг Ермолаю.

      Столь насыщенное событиями утро не могло не оставить следа в сознании, и оно требовало эмоционального выхода. Достигнув цели, Ипатий в качестве разминки начал предъявлять претензии к сменщику по поводу качества уборки помещения сторожки. Но проведя анализ череды матерных слов, высказанных в его адрес, Ипатий осознал несостоятельность своих чрезмерно высоких требований и постарался погасить зреющий конфликт демонстрацией покорности.