Диван

Стоял он всегда у южной стены небольшой уютной мастерской моего деда, почти у самого окна. Старый, потертый, изъеденный временем диван, на первый взгляд невзрачный, хранил он многое, представшее его тихому молчаливому угловатому взору - годы упорного труда; восторг и озарения творца в редкие моменты единения с Создателем, тайны и откровения, горести и победы, печаль старика и первые чувства юнца, ласки и нежность, дружеские ужимки и беседы, размеренное безучастное созерцание и кипучую силу человеческого духа и разума.

Дед всегда сидел на нем только с одной стороны. Изредка он, на некоторое время лишь, доверял мягкой тугой сатиновой ткани себя полностью, отпуская тело на скрипучие пружины, а мысль ввысь - высекать из зримой пустоты нечто вполне определенное, теплое, нужное, полезное людям и, конечно, невероятное красивое..., как и все, созданное с любовью и желанием его шершавыми морщинистыми пальцами.

Со временем, там где оседала мощная коренастая фигура деда, образовалась вмятина. На подлокотнике появилась белесая точка, в месте где локоть слегка давил на обивку и старое дореволюционное, когда-то казавшееся вычурным и помпезным, ложе окончательно утратило свою индивидуальность, само по себе перестав быть доминантой в интерьере. Диван часто пустовал, но и в это время казалось, что кто-то невидимый, мистический дух или сущность хозяина восседает на нем, по привычке чуть откинувшись назад, возложив руку на красноватую ткань и свесив ладони над полом.

Однажды дивана не стало... Потому что не стало и хозяина... Годы стерли грубой зернистой тряпкой пыль воспоминаний и в сознании остался лишь образ, сущность, ореол этого предмета ушедшего в небытие, в историю, перекочевавшего из жизни в воспоминания.

Предстоял непростой разговор. Мысленные репетиции сказанного, несказанного и недосказанного еще больше распаляли разум и не приносили ни успокоения, ни уверенности. Я шел на встречу как на Голгофу, где меня должны были либо превознести, либо распять как еретика и ренегата искусства на кресте, сплетенном из слов, мыслей и чувств других людей, мне почти не знакомых.

Знакомая улица пробежала перед глазами, тихие дворики мелькнули и тут же скрылись за массивными каменными домами. Деревья, тропинки, лавочки, знакомый бульвар и старое двухэтажное здание, окруженное частоколом высотных красных, как нарывы на теле, домов. Крутая лестница на второй этаж, скрипучие полы и старинные железные навесы.

Дверная ручка, коснувшись, слегка обожгла холодом пальцы и дверь отворилась. Яркий свет выцарапал глаза и через занавесу ослепляющего тумана показались вдруг давно забытые, но знакомые очертания - тот же угловатый образ, чуть торжественный, чуть пафосный, слегка фривольный и, в тоже время, основательный и массивный.

И все же что-то изменилось. "Новая обивка. Перетянули..." - подумал я, - "жаль..." Осветленная деревянная основа, загрунтованная чем-то светло-коричневым, укравшим часть былой мощи и изысканности. Мебельные гвозди, сверкающие как капля росы в утреннем солнечном шквале. Старые давно потускнели, но хранили в себе историю и дух времен, когда были вбиты чьей-то натруженной и мастеровитой рукой. Изменилось почти все, но одно, самое главное, уцелело. Никто не смог вытравить из дивана его сущность, его уникальный силуэт, его биологическую память  - образ его прежнего хозяина. Все так же как и много лет назад, до сих пор, не смотря ни на что, под уже новой светлой шелковой тканью красуется небольшое углубление округлой формы, напоминающее о моем деде. О том, что он был, что он до сих пор есть!

Встреча прошла отменно. Воспоминания нахлынули бурным потоком и чуть не пролились ручьем из моих глаз. Мысли и чувства воспряли и мне на мгновенье показалось, что на том же месте, как и много лет назад, на старом диване, на своем любимом месте сидит рядом со мной мой дед. Все также самозабвенно думает о чем-то и мысленно воспроизводит все то хорошее, что было в его жизни и что еще предстоит ему... и мне тоже...