В гостях у Смерти

Сквозь распахнутое окно ворвался ветер. Он разметал бурые клочки волос на её когда-то симпатичном черепе.
"Годы, — подумала Смерть, — годы берут своё".
Тем не менее, она надела своё лучшее платье — черное с шелковой подкладкой, натянули черные кружевные чулочки от "Виктория Сикрет", подвела губы (или то, что когда-то было губами) помадой "Мэри Кей".
Зеркало отказывалось врать. Оно нагло транслировало пещеры глазниц с мелкими трещинками вокруг, с вызовом плевало в лицо панорамой давно не чищенных, гнилых зубов. Мост коронок сверху почти обрушился, как мечты, пломбы внизу раскрошились и осыпались.
Смерть сняла зеркало со стены и выбросила в окно.
— Не смей портить лучший вечер в моей жизни! — крикнула она. — Я всё еще сексуально привлекательна!
Она ждала Его. Она ждала Его всю жизнь. И скоро Он будет здесь.

* * *

Штузя Гуггенхайм побрызгал одеколоном подмышки. Затем вычесал перхоть беззубой расческой, вылил чуть-чуть одеколона на голову и зачесал волосы на пробор. Потом раскрыл рот и выплеснул остатки внутрь. Прополоскав щеки, проглотил.
Зер гуд!
Серый дедовский пиджак (с орденами) нашелся как нельзя кстати. Единственные брюки с дыркой в промежности находились в стирке. Пришлось примерять красные шорты. Спортивные кеды "Найк" временно позаимствовал у соседа.
— Разве я не милашка? — риторически воззрился Штузя в мутное зеркало прихожей. — Перестань, ты меня смущаешь. Кокетка.
Продув расческу, воткнул в свободный карман. Розовая, под цвет пиджака.
На лоб приклеилась муха. Гуггенхайм расплющил её ладонью, но стирать не стал.
"Хай будет, — подумал он. — Это придаст загадочности".
Финальный штрих — высморкаться в портьеру — и вперед, к мечте да с песней!
Он открыл дверь и вышел на улицу.

* * *

Звонок.
— О Боже, он здесь! Он здесь, а я всё еще не готова!
Всё же она отворила.
— Ты прекрасен! — сказала она.
— Я знаю, — сказал он. — Лови веник!
В мертвенно-бледные костяшки пальцев упало дерезовое помело.
— Извини, ничего дешевле не нашел, — оправдался Штузя, — к тому же, время позднее, магазины закрыты.
— Не стоило раскошеливаться, дорой, я не достойна твоих подарков. Проходи, проходи же!
Обдав скелет возлюбленной стойким ароматом "тройного", Гуггенхайм переступил порог.
— Пожрать чо есть? Или сразу в койку?
— Да-да, всю ночь готовила! Икра баклажанная, картошечка пюре — твоя любимая, голубцы...
— Не, ты мне сразу скажи: водка есть? Чо ты мне закуски суешь?
— Есть, есть, всё для тебя, милый. Проходи же, садись за стол. Может, снимешь пиджак?
— Да мне и так хорошо.
— Ну, как хочешь.
Штузя прошел в маленькую, заставленную дешевой мебелью комнатушку, и плюхнулся на диван. Затем шумно выпустил газы, закинул ноги на стол.
— Давай, мать, неси хавчик!
— Несу! — замельтешила Смерть.
Подобрав полы роскошного платья, она выбежала на кухню, через секунду вернувшись с руками, полными посуды.
— Вот, картошечка, голубцы. Есть яйца в майонезе. Будешь?
— Не, яйца у меня тоже есть. Давай водяру тяни, надо поднять настроение. Так сказать, создать атмосферу. А то я чо-то не в кондиции.
— Уже лечу!
Через мгновенье на столе блестела запотевшая бутылочка "Немирофф". Из холодильника.
— Сойдёт, — крякнул Штузя, поковыряв вилкой в зубах.
— Что-то еще, любимый?
— Хватит. Чо ты как лошадь скачешь? Присядь, налей. Ну, можешь и себе. Если хочешь. Я угощаю.
— Ты же знаешь, я не употребляю алкоголь, — сказала Смерть, стукнув костлявым тазом по табуретке. — А ты пей. Для тебя старалась, родимый, всё для тебя.
— Да уж ясно, что не для дяди Феди, — хихикнул Гуггенхайм, наливая в рюмку. — Ну, желаю, чтобы все!
Выдохнув, осушил одним глотком.
— Голубчики, голубчики бери, — засуетилась Смерть.
— На хрен голубчики! Между первой и второй... — рюмка наполнилась снова, да так быстро, что Смерть заметить не успела. — Нельзя допускать понижения градуса!
Выдохнув, опустошил одним глотком. Затем отрыгнул, подмигнул, произнёс:
— Боинг-747 заходит на посадку! Ангар к залёту готов?
Ничего не говоря, Смерть сбросила платье.

* * *

— Любовь моя, ты заметил? У меня новая прическа!
— Серьезно? — хмыкнул Гуггенхайм. — А старую чо, украли?
— Что?
— По телевизору, говорю, одна фигня. Сколько можно крутить это "Поле чудес"? Якубович давно умер.
— Ясно.
— Прекрасно.
Они занимались сексом по-собачьи. Пенис Штузи, вялый и нежизнерадостный, монотонно тыкался в белую кость. Мерно скрипела кровать. Одной рукой он держал бутерброд с колбасой, другой переключал на пульте каналы.
— Чо-то я ничего не ощущаю. Никакого кайфача.
— Может, — робко предложила Смерть, — попробуем без презерватива?
— Я его и не натягивал. Делать мне нечего.
— Как? А обо мне ты подумал? А вдруг я забеременею?
— Да ладно, не ссы. Всё в поряде. Спущу тебе в глазик.
— Куда?
— Ну, блин, надо же мне опустошить яйца. Ты чо, не знаешь? Если мужик не кончит, потом яйца будут болеть. А ну, поработай немного шоколадной дырочкой.
— Как скажешь, любимый.
Она развернулась черепом вперед. Штузя догрыз хлеб с колбасой, вытер жирные пальцы об плешку любимой, воткнул член в левую глазницу.
— Ох, совсем другое дело! — дрожащим голосом простонал он. — Я еще никого в глаз не трахал!
— Я... ты не подумай, я не такая, — лепетала она. — Это для тебя. Исключение. Скажи, ты меня любишь?
— Чо?
Штузя зашевелился быстрее. По спине скатилась струйка горячего пота.
— Ты меня любишь? — повторила она.
— Не порть кайф, — огрызнулся он. — Вечно вы бабы со своими соплями лезете в неподходящий момент.
— Так ты меня любишь? Ответь. Мне очень важно это знать.
— Ты можешь тише? Якубович разыгрывает супер-приз! Ох... ах... о да. Вот так. Еще чуток....
— Ты меня не любишь, — громко сказала она, и это был не вопрос.
— Конечно, не люблю, дура! — сказал Штузя и выстрелил ей в глаз. — Я люблю пиво, котлеты и фильмы с Бельмондо!
Вытащив липкий от семени пенис, Гуггенхайм снова использовал как полотенце бурую плешь. Волосы Смерти напоминали старую мочалку.
— Чао, бамбино, — сказал он, спрыгнув с кровати. — Твою мать, на футбол  из-за тебя опоздаю! Где мои носки?
— Это всё, что ты мне хочешь сказать? — ревела она, пустив перламутровую слезу из левого глаза.
— Нет. У тебя телевизор черно-белый!
Он сгрёб в охапку трусы и красные шорты, напялив лишь дедушкин пиджак с дребезжащими орденами.
— Где же проклятые носки?
— Я любила тебя, а ты... ты такой же, как и все! Типичный альфа-самец: своё получил и до свиданья!
— Подожди ты досвиданькать, — перебил он, — я не могу найти носки!
— Я для него старалась, готовила.... У-а-а-а!.. Картошечка, голубчики... У-а-а-а!.. А оно пожрало, удовлетворило свои животные потребности, а на МОИ ему плевать! Я, может, оргазма со времен испанской инквизиции не испытывала! Но кого это волнует? Я всего лишь очередная костлявая дырка в твоём списке половых побед!
— Ты заткнёшься? — крикнул он, продолжая поиски под диваном. — Знаешь, дорогая, в мои обязанности не входит трахать дряхлые доисторические скелеты эпохи динозавров! Откуда я знаю, может, в молодости ты была птеродактилем? Ай, хрен с носками! Пойду так. Ты меня уже заколебала своим нытьем.
Он встал и направился к выходу с твердым намерением хлопнуть дверью так, чтоб та слетела с петель. Заслуживает ли он смерти? Заслуживает ли он её в прямом смысле слова? Она решила, что да. Такой человек как он ничего большего не достоин.
— Никуда ты не пойдёшь! — сказала Смерть, вытащив из-под подушки рабочий инвентарь. — Ты поимел Смерть, теперь она поимеет тебя. Это закон, детка. От Смерти не убежишь!
Прежде чем он закричал, она махнула ржавым металлическим серпом и отсекла его яйца. Они упали на ковёр с тихим шлепком, словно пакетик чая "Липтон". По ногам хлынула кровь.
Гуггенхайм выглядел ошарашенным. Смерть наступила ногой на ошмёток его мужского достоинства и с чавканьем раздавила.
— Сука, — сказал он и рухнул на пол.
— Я — женщина, — сказала она. — Это вы заставляете нас становиться суками.
Откопав в холодильнике недопитую бутылку водки, она уселась перед телевизором. Якубович сосал усы и прощался с телезрителями.
"Ну вот, опять одна, — размышляла Смерть. — Для чего вообще нужны эти мужики? Если они не в состоянии проявить толику любви и внимания, заметить новую прическу или похвалить голубцы, не лучше ли отдать предпочтение вибратору? По крайней мере, он не уйдёт после секса".

0:04 05.06.2012