Никогда не узнаешь...

Наверное, я твердо уверена, что ты никогда не прочтешь этих строк. И если все же немыслимое стечение обстоятельств приведет тебя однажды к тому, что ты прочтешь их, я молюсь, тайно желая обратного, чтобы ты не понял, что они обращены именно к тебе. К тебе одному. Хватит предисловий.

Я хочу сказать тебе спасибо. Я могу сделать это только так — ни ты, ни кто-либо ещё не поймет всей глубины моей благодарности, если я сделаю это напрямую. Сухое «спасибо» не может передать значимости того, что ты сделал для меня, сам того не понимая. Я бы хотела встать перед тобой на колени и целовать твои руки, но я никогда не посмею сделать по отношению к тебе что-то настолько омерзительное.

Было бы проще, если бы я могла просто рассказать о глубине моей признательности, но боюсь нет пока таких слов. Она соизмерима лишь с величием того дара, который ты преподнес мне. Ты дал мне крылья. Не ангельские — нет ничего чистого и светлого в моём полёте, но уверенные крылья ласточки, которым опорой служит даже зыбкий ветер.

Знаешь, по большему счету я ненавижу людей — слишком часто они меня разочаровывали, чтобы я могла себе позволить по настоящему наслаждаться их обществом. У меня очень мало друзей и даже с ними я не могу быть до конца честной, но я все равно очень благодарна им за то, что моё одиночество не абсолютно. Мне так хочется, чтобы все меня полюбили такой, какая я есть, что я веду себя все неестественней. А еще мне как воздух стала необходима возможность с кем-то поговорить. У меня начинается ломка без этого. Разговор — иллюзия общения, которая отвлекает от неуверенности в себе и мыслей о собственной несостоятельности. Но нередко он коварно крадет мои силы и вгоняет в сомнения еще сильней — в те моменты, когда моя маска трескается или тогда, когда мой собеседник не верит в силы — ни в мои, ни в свои. Поэтому я выбираю мимолетных собеседников. Они слишком мало меня знают, чтобы сомневаться в возможности осуществления моих устремлений.

А еще я устаю. Я устаю сражаться с собой. Со своими неуверенностью, ленью и недоверием, а иногда и с невниманием и недоверием окружающих. Я так устаю от этого, что ощущаю эту тяжесть почти физически. И тогда мне хочется плакать. И если рядом нет чего-нибудь отвлекающего меня, я плачу. Тихо, без всхлипов, отчаянно стараясь сдержаться. Если мне везет — тогда в такие моменты я вспоминаю тебя. Нет, я не представляю себе как ты меня утешаешь — подобная сцена в моем сознании может вызвать только больше слез, ведь все, на что я могу посягнуть даже в своем воображение — это внимание профессионала к клиенту. Максимум: внимание состоявшегося опытного мужчины к глупой девочке, ровеснице своего сына. Я никогда не стану для тебя Женщиной. Любимой. Это мучительно, но врятли здесь можно что-то изменить. Когда я плачу меня спасает другая мысль. «А что бы ты сделал на моем месте?» Я не знаю на сколько правдивы мои размышления, но хочется верить, что даже если ситуация задела тебя до глубины души ты все равно не сдаешься. Это утешает меня.

Я не знаю, сильная ли я. Наверное, все же очень слабая. Но я стараюсь. Это все, что я могу сделать для тебя. Все, чем могу отблагодарить за крылья. Если бы ты встретил меня сейчас ты бы удивился на сколько я изменилась. Из чересчур серьёзной, замотанной и довольно нелюдимой личности я превратилась в коммуникабельного, не в меру активного, болтливого лидера, до бешенства раздражающего своей энергичностью менее инициативных личностей. Иногда это тоже приносит слезы, ведь вся моя непрошибаемость и гиперактивность только наносное. Я ощущаю себя комфортно только ни с кем не общаясь и занимаясь тем, что не заставляет меня постоянно сталкиваться с реалиями окружающего мира. Но я не могу себе этого позволить. Это было бы верхом неблагодарности с моей стороны. Возможно, если мы с тобой случайно столкнемся и ты увидишь меня такой ты будешь рад. Мне очень хочется верить в это, так что пусть это будет так, ладно?

Я презираю себя. Я презираю себя за то, что я хочу тебя. Нет, не только в постельном смысле. Вернее, я никогда даже не думала об этом — не могла себе позволить подобной вольности. Верхом моих эротических мечтаний была мысль, что у тебя очень неудобные плечи и шикарные бедра. Я хочу тебя по другому. Я хочу твоего общества, твоего внимания, знать что ты думаешь и чувствуешь, чем занимаешься, к чему стремишься. Я хочу тепла твоей руки, твоего доверия, твоей поддержки и заразительности твоей улыбки. Хочу постоянно, без перерывов, как умирающий от жажды хочет глоток воды. Я мелочно мечтаю лишить твою любимую женщину всего этого в свою пользу. Я ненавижу себя.

Я эгоистично хочу тебя разлюбить. И одновременно я не желаю этого делать ни при каких обстоятельствах. Мои чувства дают столько эмоций, что я ощущаю себя как никогда живой, пусть даже эти эмоции по большей части отрицательные. Надеюсь ты никогда не узнаешь сколько разочарования и боли приносит мне моя любовь. Ни один мужчина не выдерживает сравнения с тобой. А я не могу удержать себя от сравнений. Мне может быть довольно приятно с ними в постели, но ни один из них не может удовлетворить меня до конца. По тому, что он — не ты. Я могу дружелюбно с ними общаться и кто-то из них мне даже покажется интересен, но я никого из них не подпущу к себе близко. Просто у них нет того чувства дистанции, которое меня так восхищало в тебе. Но главное то, что никто из них не улыбается так, как ты. Легко и с готовностью, профессионально, но при этом не теряя себя. У них нету твоих лучистых морщинок, вокруг глаз, доказывающих, что твой профессионализм искренен, что он идет от самого сердца. Только все это не совсем так. Их улыбки могут быть слишком искренними или слишком фальшивыми, не имеет значения какой повод я выдумываю для себя. Они просто не ты и этим все сказано. Я ищу в толпе твой затылок или спину, выдумываю нелепые причины для расставания с очередным любовником, молюсь о том, чтобы разочароваться в тебе и о том, чтобы этого никогда не случилось. Я так хочу быть счастливой, так хочу быть любимой, но я никогда не смогу найти свое счастье пока люблю тебя. Возможно ты — просто образ, который я себе нарисовала, мало соответствующий настоящему тебе. Но дело в том, что я могу принять тебя любым. И от этого мне страшно. Я ослепла от выдуманного чувства. Выдуманного ли? Кто знает. Я ослепла и больше не вижу других мужчин. Ты для меня единственный. Надеюсь, что ты никогда об этом не узнаешь.

Ты показал мне другой мир. Ты сделал это не специально, но все же. Мир кардинально отличающийся от того, что я видела до этого. Я захотела туда попасть и ты дал мне шагнуть на его порог. А затем ушел. Я до сих пор топчусь на его пороге — слишком страшен этот привлекательный новый мир, а тебя нет рядом, чтобы подать мне руку и помочь преодолеть свои предрассудки. Но и возвращаться я не хочу. Там нет ничего, что бы радовало меня. Ты отобрал мой старый мир и заставил идти в темноте на ощупь по краешку нового. Я не виню тебя. Просто мне слишком тяжело делать первые шаги в одиночку. Не знаю смогу ли я пройти этот путь одна и не скатиться обратно, в тот первый мир разочарований.

Не знаю чувствуешь ли ты, но когда мне плохо и я не знаю что мне делать я разговариваю с тобой. Я рассказываю тебе все, что наболело, затем понимаю как это глупо и мне становится еще гаже. И все же у меня мелькает мысль — слышишь ли ты меня? Думаешь ли обо мне? Я была бы счастлива, если бы ты вспомнил обо мне хоть мимолетно. Я бы плакала бы от счастья, если бы ты вспомнил обо мне с улыбкой. Наверное, это не правильно. Это больше смахивает на одержимость, чем на благодарность да и о какой благодарности может идти речь, если ты даже не знаешь об этом? Ничего не могу с собой сделать. Только запретить себе это. Но от этого становится так мерзко — как буд- то подменяя тебя реального фальшивыми додуманными образами я вру себе. И тогда мне хочется сделать самой себе больно. Так больно, чтобы наконец полились слезы и физическая боль заслонила собой боль умственную. Так я раню сама себя, каждый раз метя в душу. И все равно я не считаю себя достаточно наказанной за вольномыслие.