Начало и конец

       Я родился в необычный день... Вчера еще висел в воздухе ледяной туман, и далекие горы отзывались звенящими звуками на порывы ветра здесь, внизу, а к вечеру пришли тучи. К вечеру пришла в наши края богиня белого сна и холода --- буря. И с нею прибыли невидимой свитой безымянные твари.
       Мне рассказывали, они бродили вокруг домов, заглядывали в окна, драли когтями бревна --- вы и сегодня можете видеть эти следы. Их жёлтые глаза видела в страшном забытьи несчастная роженица, и над нею склонялись их мохнатые морды с оленьими рогами и птичьими клювами. Они касались холодными руками её лба, сжимали ими её живот, выжимая из неё жизнь, слизывали ледяными языками пот с ее горячечного лба... Это все стужа --- она привела с собой вечных странников, редко пересекающихся с людьми на земных дорогах. А сейчас их пути не просто пересеклись, чудища безмолвно окружили страдалицу, и люди не решались попытаться прогнать их --- иначе быть беде, так всегда верили предки. Соседи перешептывались, и со страхом смотрели на зыбкие силуэты, то четкие, то полупрозрачные, колеблющиеся в тусклом свете жирового светильника. Люди, вытесненные из своего дома, толпились у двери, будто незваные гости, и вслушивались в вой и скрежет ветров за стенами. Когда встречаешься с нездешним миром, сжимают нутро тоска и подлый страх --- даже старейшины селения не научились еще побеждать его; когда они молятся у алтарей и приносят к ним рыбу, дичь, мед --- даже тогда в них живут отголоски этого страха. Во всех нас...
        Перешептывания напуганных голосов, стоны боли, напряжение как тонкая струна, как тетива из оленьей жилы... Снег не скрипит под окнами --- он хрустит глухо, сухо, и все вздрагивают --- у двери шаги. Кто распахнет её, кто покажет свое лицо?
        За дверью клубился свет --- свет вошел в наши стены, и сияющее тело проплыло безмолвно среди всех. Говорят, не осталось не поседевших после той ночи людей. Кроме моей матери. К ней протянулись лучи, как ласковые руки, и черные фигуры в изголовье постели расступились. Неземное свечение трепетало бело-голубым светом на лицах людей и мордах неизвестных странников; про распахнутую дверь все забыли, и шум бурана ушел куда-то бесследно...
       А дальше был детский пронзительный писк, и всхлипы, и хлопанье незримых крыльев; старые прадедовские напольные часы, век не звонившие, начали бить, все вокруг захохотало, захрипело, зашелестело; говорят, что казалось, будто всех нас вынесет неведомая сила из дому вон, в никуда. Светящиеся пальцы коснулись перекошенного безумного лица мучающейся и проникли внутрь, под влажную кожу, прошли сквозь... Но бесконечный момент закончился, и свет угас,  лохматые химеры развернулись и вышли процессией вон, и воздух разорвал раскат грома. Я родился на свет за минуту до полуночи. А благословила меня на жизнь зимняя гроза. Как жаль, что я не мог запомнить это!... Я пытаюсь представить себе эту ночь сейчас, когда умираю. Старость не все у меня отняла, и, хотя я, кажется, засыпаю, воображение сквозь причудливую дымку рисует мне образы. Интересно, а свет сейчас, наверное, такой же, как тогда --- слабый язычок трепещет в плошке с жиром... и тени... тени были такие же? Они отделяются от стен, чтобы встать вокруг. Как хорошо, что я попросил детей положить меня перед окном, я вижу низкое зимнее небо, и его свинцовый покров успокаивает уходящие мысли.
       Нет. Уже не успокаивает. Чую я, не умереть мне прежде, чем... Чем увижу твои глаза, молния!... О, лишь бы хватило остатков сил приподняться тебе, распахивающей ставни, навстречу, мой белый свет, мои ласковые светозарные руки!... Только удар грома, последний, сотрясающий сердце! Только зимняя буря в ночи!...