Глава 11. Чжан Мэйлин. Родина гордится мной

Начало тут: http://www.proza.ru/2012/04/12/1758

Сколько времени, усилий и средств правительство родного Надан потратило на мою подготовку! Я была не одна в своей группе, а таких групп превеликое множество, но все равно о каждом своем сыне и дочери Родина помнит. Помнит и гордится их достижениями. И я горжусь, что принадлежу к великой и вечной цивилизации Надан, а не к этой сумбурной, нелогичной, обуреваемой страстями цивилизации землян.

Но это секрет. Специально произведенные косметические операции сделали меня похожей на представительницу их расы монголоидов. Тщательно собранная информация о Китае помогла мне стать почти стопроцентной китаянкой с именем Чжан Мэйлин. И хоть облик и имя были для меня поначалу чудными и непривычными, но самым странным оказалось окунуться в их образ жизни, в эту суетливую, пропитанную различными чувствами суматоху, в которой непонятно, сделал ты сегодня что-то полезное, нужное или же принес непоправимый вред.

Еще  поначалу мне казалось удивительным, как много времени у землянок принято терять, выбирая наряды, макияж, выполняя необязательные ритуалы, или же просто занимаясь тем, что земляне называют «проводить время»: слушать музыку, смотреть голографическое телевидение, читать придуманные истории, танцевать, разговаривать между собой о чем-то малозначительном. Это шло вразрез с теми принципами и моральными устоями, которыми славился Надан. Пусть все другие расы считают нас некрасивыми. Но принцип равенства, общая униформа, ежедневные отчеты о степени полезности, патриотические занятия и многое другое делают нас сплоченными, целеустремленными, несущими пользу своей любимой Родине, в отличие от земных прожигателей жизни, которые пекутся лишь о себе и своих низменных потребностях.

Но выбирать не приходится, и пока мне нужно быть одной из них. Сегодня, например, я проснулась пораньше, чтобы провести положенный час перед зеркалом: нанести макияж и выбрать, во что одеться. Обычно я старалась не выделяться из толпы и лишь изредка изменяла этому правилу. И сегодня был как раз такой случай: мне надо было казаться яркой и неотразимой.
 Я осмотрела свои идеальные конечности. Интересно, почему земные самцы зачастую так поверхностны в отношении меня? Хоть многие из них и понимают, что я красива и сексуальна, но все же для общения выбирают других, земных женщин. Возможно, я недостаточно чувственна по сравнению с землянками, и мужчины это ощущают? На Родине такое обстоятельство могут расценить как недоработку с моей стороны. Нужно немедленно добиться результатов! Сегодня же! Но при всем при этом я должна держать чувства под строгим контролем в интересах миссии.

Итак, я решила облачить ноги в колготы цвета загара с зеленоватыми искорками – так мужчины поневоле будут заглядываться на них. Поверх надела белые мини-шорты, чтобы подчеркнуть стройность и длину ног. Примерив короткую дутую курточку того же цвета и пуховые наушники, я осталась довольна собой. Единственное, что теперь требовалось – наложить на лицо загар и, сев за туалетный столик, я принялась за макияж.
Три месяца назад я получила материалы по планете Айсфилд системы Парнас-тринадцать по земной классификации. Задание не показалось мне особенно сложным, а ведь мне, как молодой и кипящей энтузиазмом последовательнице нашего лидера, хотелось принести пользу как можно больше и как можно быстрее. Но в «Руководстве к действию» говорилось, что нет неважных заданий. Что в каждую минуту обстоятельства могут измениться, и от меня потребуется не только максимум усилий, но и большее – героизм. Поэтому после курса дополнительной подготовки я прибыла на Айсфилд и сразу принялась за дело.

Я привыкала к превратностям существования землян и активно заводила знакомства с ключевыми фигурами земной иерархии, которые часто навещали курорты заснеженной планеты. В Литтл-Ярд я перебралась относительно недавно, специально ради знакомства с Умберто Риваресом…
Что испытала бы на моем месте землянка, вспоминая этого щедрого аргентинца? Сожаление? Грусть? А вот мне совсем не было его жаль. Я вообще никого из погибших здесь землян не жалела. Разве что ту девушку – Элизабет Карлайл. Наверное, потому, что она была чем-то похожа на нас, принадлежащих Надан: такая же энергичная и целеустремленная.

Смерти в Литтл-Ярде заинтересовали многих. И если местная полиция склонялась к мысли, что происшествия - лишь воля случая, то выводы присланных с Земли детективов могли быть иными. Вчера жучок, установленный мною у стойки гостиничного администратора «Баварии», передал интересный разговор. Мой компьютерный аналитик, к которому стекалась вся подобная информация, выделил его из всего прослушанного за день. В этом разговоре уже знакомые мне Поль Лефран и Эндрю Маккензи обсуждали необычное поведение последнего, а точнее выход его на улицу, несмотря на ночь, стужу и буран. А состоявшийся после этого их разговор со Штайнбахом и вовсе выглядел как допрос.

Странный поход Маккензи в бурю – не единственное, что кажется мне подозрительным. Я следила за ним и видела, с каким вниманием он осматривал скалы у места гибели одного из подростков. Он все время что-то ищет, а не отдыхает, как другие. Эта парочка, Маккензи и Лефран, больше смахивает на инспекторов полиции, действующих под прикрытием. Раз так, нужно как можно быстрее установить за ними наблюдение. Если же они не из полиции, то тут  пойдет игра поинтересней. Как с той безумной блондинкой в морге. Кстати, я все еще не определила её местонахождение и личность. Пусть она и не видела моего лица, но с ней определенно нужно быть настороже.

Выйдя на улицу, я оценила свою находчивость. Солнце после ночного урагана блистало ослепительными переливами на свежем снеге. Так же искристо, как снег, переливались мои ноги. Все встречные мужчины и женщины смотрели на меня, причем если первые с вожделением, что и требовалось, то вторые, наоборот, с завистью. Возможно даже, что я задала новую линию местной моды, что, учитывая обстоятельства, было бы весьма забавно.
Путь до гостиницы «Бавария» занял немало времени и усилий, ведь пешеходные дорожки были засыпаны снегом. Я предусмотрительно надела джинсовые сапожки на платформе, чтобы не утонуть в снегу, но и этого было мало; пару раз я чуть не подвернула ногу.

Администратор  гостиницы, кажется, уже знает меня в лицо. Он одарил меня улыбкой – скорее недоверчивой, чем искренней. Закономерно: кто это ходит в гости по утрам? Но ждать вечера было бы слишком долго, нужно было действовать прямо сейчас. Я постучалась в номер Маккензи и заранее изобразила сияющую улыбку. Дверь открыл заспанный, с взъерошенными волосами парень, лишь отдаленно напоминающий того бравого спортсмена, с которым я познакомилась на трассе сноубордистов. Моя улыбка, как и было запланировано, плавно исчезла с лица. Я потупила взгляд и отвернулась со словами:
– Извините, пожалуйста. Наверное, ошиблась...

Я скромно отошла на пару шагов, стараясь сделать это со всей грацией, на которую была способна. Расчет был на то, что парень еще не успел отойти от сна, а тут явилась прекрасная нимфа, как продолжение прерванного сновидения. И подготовленный мною капкан сработал. Его хриплый спросонок голос даже развеселил меня:
– Постойте! Мы ведь уже встречались! Вы должны помнить меня!
– Разве? – я обернулась и попыталась изобразить сомнение по поводу факта нашего знакомства.
– Ну да! – подтвердил он. – Позавчера. На склоне. Помните?
– Ах да! – я сделала вид, что припоминаю. – Вас зовут Анри, не так ли?
Мальчишеская улыбка понемногу сползла с его лица. А я продолжала:
– Только вы тогда выглядели… как-то по-другому, – я окинула его внимательным взглядом с ног до головы.

Парень, стоя в наспех накинутом гостиничном халате, непричесанный, с помятым лицом, конечно, выглядел несуразно. Но он не растерялся, а весело предложил:
– Меня зовут Эндрю. Если вы будете так любезны подождать, то я быстро приведу себя в порядок, и мы сможем насладиться разговором. Проходите, пожалуйста.
Предложение было весьма кстати. Сделав вид, что я еще раздумываю над его предложением, я неторопливо сняла куртку и продемонстрировала парню белоснежную низко вырезанную блузку с традиционным китайским узором. Забавно было наблюдать, как у него перехватило от этого дыхание. А я, покачивая бедрами, прошла в холл и села в кресло, закинув ногу на ногу.
– Я подожду вас здесь, – сказала я. – Не беспокойтесь.

Эндрю повесил мою куртку в шкаф и галантно предложил:
 – Вот, пожалуйста, голограф, интерактивный канал. Так, сейчас я смешаю мартини... Не скучайте, я быстро!
Он ретировался в ванную, а я, пригубив предложенный мартини и пощелкав немного каналы, встала и еще раз осмотрела комнату. С точки зрения акустики самое удачное место для прослушивания – справа от картины, над имитацией камина с украшающими его небольшими фигурками амуров. Ох, не люблю я эти скульптуры, фигурки, даже барельефы. Мы, наданцы, верим, что все это живые существа, заточенные в камень или металл. И что стоит до них дотронуться определенным образом, как они оживут.

Пожалуй, это место не подойдет. Скорее всего, тут будут тщательно сметать пыль и смогут случайно обнаружить. А вот если чуть левее и выше, то получится прекрасно. Я разулась, придвинула журнальный столик и, встав на него, воткнула подслушивающий жучок в стену над висящей картиной. Тот моментально вгрызся в стену, а потом, отобразив на своей поверхности ее цвет и фактуру, стал совершенно незаметным.

Довольная, я повернулась, чтобы половчее слезть со столика, и вздрогнула от неожиданности. Передо мной стоял Маккензи со странным выражением лица. Я почувствовала, что теряю равновесие, и взмахнула руками, чтобы удержаться. Моя правая рука при этом ухватилась за что-то округлое и твердое. Это оказалась голова амура. Он щурился от смеха и показывал язык. Мне даже показалось, что он мне подмигнул. Я в ужасе отдернула руку. Эндрю бросился на помощь и крепко обхватил меня за ноги.

Иногда я не понимаю людей. Все из-за того, что они прячут свои чувства или маскируют их под другие. И теперь было непонятно, то ли он видел жучок и раскрыл меня, то ли просто удивлен, что я взгромоздилась на журнальный столик. Для начала я постаралась глупо улыбнуться и, пожав плечами, сказала:
– Захотелось посмотреть картину поближе. Это ведь Ван Гог?
– А? – сказал Эндрю. – Я не знаю…

С видимым удовольствием до этого державший меня за бедра, парень опомнился и помог мне спуститься на пол. Я попыталась опять как можно грациознее сойти со столика и снова попасть к нему в объятья. Теперь он оказался так близко, что я почувствовала на лице его учащенное дыхание. Он проникновенным голосом произнес:
– Не знаю что это за картина, но…. Вы просто изумительны!
Это уже походило на соблазнение. Итак, жучок поставлен, а субъект явно увлечен мной, превосходно! И все же у меня сохранялось опасение, что, когда парень окончательно проснется, мой визит покажется ему подозрительным. А еще было неясно, успел он заметить, как я ставила жучок, или нет. Так что спешить не следовало.
– Хорошее начало для разговора, – попыталась я пошутить.
Но Эндрю не оценил моего юмора и еще крепче обнял меня. Я про себя усмехнулась. Все же во многом земные самцы были сходны в своем поведении. Удовлетворенная очередным подтверждением этого открытия, я первая поцеловала горящего от возбуждения парня.

Из номера я вышла разувшись, чтобы не разбудить задремавшего Эндрю. По плану мне оставалась еще одна цель – Поль Лефран. Если это его настоящее имя, конечно. С Маккензи пока все ясно. Но, придя в свой номер, надо будет убедиться, что он ничего не видел, и вошел в комнату уже после установки жучка. Для этого придется просмотреть запись, ведь устройство включилось в тот момент, когда я воткнула жучок в стену. А если что не так, то Маккензи придется незамедлительно убрать.
Я обулась в гостиничном коридоре и без труда проникла в пустой номер Лефрана, чтобы установить второй жучок. Здесь было две комнаты, и, подумав, я установила жучок в комнате, служившей гостиной. Потом я прошла в спальню и наскоро обыскала его вещи, но никаких документов не нашла. Может, он носит их с собой или хранит в сейфе гостиницы? Что ж, это предусмотрительно.

В шкафу, среди одежды, я нашла электронную папку. Ее можно было открыть, только зная пароль и приложив отпечаток пальца хозяина, а времени на то, чтобы взломать эту систему, у меня не было: в любую минуту мог вернуться Лефран. Не успела я об этом подумать,  как тихо щелкнул замок, а дверная ручка медленно повернулась. Мне пришлось кинуть папку на место и быстро спрятаться за оставшуюся полуоткрытой межкомнатную дверь. Я сразу поняла, что выбрала место неудачно, ведь в дверь были вставлены матовые стекла, а значит, Лефран мог увидеть сквозь них мой силуэт. Но шаги почему-то замерли при входе. Я увидела через стекло, что вошедший толкнул дверь в ванную комнату, а потом закрыл ее за собой. Эти почти бесшумные манипуляции показалось мне странными. Может, это был вовсе не Лефран?

Но времени размышлять не было: следовало уходить, пока такой удачный момент. Сняв сапожки и взяв их в руки, я тихо прошмыгнула по ковру к входной двери. В коридоре оказалось по-прежнему пустынно. Сегодня был точно мой день! И я окончательно уверилась в этом, когда спускалась по лестнице и увидела идущую навстречу белокурую девушку. Ночное воспоминание было еще таким свежим: мертвый юноша на столе и эта незнакомка, нагло говорящая со мной. Потом удар по ребрам и звон металла, падающего на кафель. Это была она! Та самая опасная блондинка, которая чуть было не схватила меня в морге!

Я сделала непроницаемое лицо, но она словно не заметила меня – похоже, была занята своими мыслями. Подождав, пока она поднимется наверх, я развернулась и поспешила вслед за  ней. Блондинка как раз открывала дверь номера с цифрой «13». Так, теперь, зная, где она остановилась, мне не составит труда установить, кто это. А может быть, и что-то предпринять.
Ну что же, план на сегодня я даже перевыполнила. Родина может мною гордиться!