Дар Ходако. часть 15

  Катерина, как Шамаханская царица, лежала в куче подушек под тремя пледами и тряслась, как осиновый лист. С уроков ее сразу отправили домой, едва она вошла в класс, и Игорь Петрович увидел ее зеленое лицо. Гошку снарядили в провожатые, чтобы с ней по дороге чего не случилось. Он уже  напоил ее пустырником и теперь сидел рядом с большой кружкой горячего молока.
  – Гоша, ты иди. Я сама…
  – Нет. – категорично заявил Гошка.
  – Гош, ну,  правда, я плакать хочу. – жалобно попросила «царица».
Он посмотрел на нее, как на маленькую.
  – Ну, хочешь, плач.
  – А ты?
  – Я не буду.
  – Гоша, тебе будет плохо…
  – Иногда легче видеть, чем придумывать,… Ну, давай, плач, тебе надо выплакаться.
Катя всхлипнула.
  – Эти духи, привидения, обнаглели совсем, в школу являются… прямо посреди урока…
  – Они не виноваты.
  – У тебя все – просто голуби. Одна я во всем виновата.
  – Ты тоже не виновата, хотя причина  этой ерунды – в тебе.
Катерина возмутилась.
  – Во мне? Это еще почему? – утирая выступившие слезы, она глянула на Гошу и не поверила глазам: он  смотрел на нее с откровенным восхищением.
  – Потому что ты творишь, что хочешь. Материализация предметов – это вообще запредельно. Как тебе удалось?
  – Ты подсматривал?
  – Извини, не мог отказать себе в удовольствии. Это было круто!
  – Ничего не круто. Зачем мне столько воды?
Гошка рассмеялся, вспоминая, как Катерина, стакан за  стаканом, мужественно пила воду.
  – Долго  этот стакан меня преследовать будет?
  – Не хочешь, отмени желание. Хотя, ты такую мощную установку выдала, я чуть от жажды не помер.
  – Отменить? Я подумаю. – Катя помолчала и жалобно спросила. –  А Мэнда  с солдатом тоже я вызвала? Я ничего такого не хотела.
  – Равновесие, душа моя. Элементарное равновесие. Ты разбросала карандаши, регулярно пьешь воду. Ты получила дармовую энергию – в ответ надо отдать свою.  Все просто.
  – Я так не хотела. – слезы обиды опять навернулись на глаза. – Все вообще получается наоборот.
  – Ты очень сильная, даже не понимаешь, насколько…
  – Но глупая?
  – Нет. Вот скажи, зачем ты всегда ищешь виноватых? Обидно, что именно тебе дана сила? Конечно, все вокруг веселятся, а ты с привидениями возишься? Может мне больше обидно, что этот дар достался тебе, а не мне. А ты разнюнилась, карму нарабатываешь.  И я вместе с тобой.
Гошка потер ладонями глаза, видно они действительно болели. Неудивительно, всю ночь читал.
  – А что делать?
  – Ты меня так спрашиваешь, как будто я должен все знать.
  – Должен. – заупрямилась Катя.
  – Ну да, конечно, – ехидно проворчал Гошка. – Я гот, я умный, смелый. Ты не поверишь, но в последнее время мне тоже мало что понятно, и очень тревожно. Не знаю.
  – А из той малости, что ты понимаешь?
  – Что когда ты поверишь в себя, все изменится. И ты это знаешь.
Ничего нового Гошка ей не сказал. Тоже мне, друг. Она все это и сама знала, но мириться с тем, что ей досталась роль  утешительницы  призраков и укротительницы мерзких духов  очень не хотелось. До слез, до истерики.


                На следующий день в школу Катя не пришла. Еще накануне вечером у нее поднялась температура. Испуганные родители вызвали врача, но тот не нашел никаких признаков гриппа или пневмонии. Просто очень высокая температура. Всю ночь Катерину трясло, бросая то в жар, то в холод. К утру, она провалилась в  тревожное забытье.  Температура сжигала ее и на второй день, и на третий… 
Когда на пятый день градусник показал 37, к Кате пустили Иру.
  – Да, в гроб краше кладут. – сразу завило юное медицинское светило.  – Ну, на что жалуетесь, больная?
  – Ирка! Как хорошо, что ты пришла.
  – Конечно, хорошо. – подружка посчитала ей пульс, заглянула под веко, оттянув его пальцем и толкнув, уложила в кровати.
  – Тут болит? – надавила она ладошкой на живот.
  – Болит. – радостно согласилась Катя.
  – А тут? – Ира надавила на уши.
  – Ага! Болит.
  – Так, что еще болит? Голова, горло, суставы?
  – Ирка, ты не поверишь, и голова, и суставы, и горло, и позвоночник, и мышцы… все болит.
  – Ну-ка, сделай глубокий вдох.
Катерина послушно набрала воздуха, щеки стали круглыми.
  – Вот. Вот так и держи, не выдыхай. Хоть на человека похожа.
Катерина  закашлялась.
  – Ну, как, по-твоему, что со мной?
  –Так, навскидку, без анализов, у тебя – мигрень, сенная лихорадка долины Нила, радикулит, ревматизм и цирроз печени. Кроме того, острая сердечная недостаточность и отек горла.
  – Да? – удивилась Катя.
  – Удивительно, почему ты еще жива?
  – Не знаю. – растерялась Катя. – А что?
  – А то, что у тебя воспаление хитрости. Это и без анализов ясно. Я еще в классе  сразу поняла, не шла у тебя кровь из носа. Но тут парадокс: Гоша на розыгрыши не способен, а было бы что-то серьезное, ну из разряда странностей, он бы сразу сказал.  А Юрка боится.
  – Чего?
  – А он и сам не знает.
  – Он видел что-то страшное?
  – В том-то и дело, что он ничего не видит. «Чернота» у него, видите ли. Поэтому и пугается. А в классе возле вас мелькала какая-то тень. Вы что задумали?
Ира пытливо рассматривала больную, наклонив на бок кудрявую голову.  Кате стало неловко. Они с Гошей утаили от ребят важную информацию только потому, что  им не хотелось впутывать в это дело друзей. Оно могло оказаться опасным, так что рисковать Ирой и Юрой они не собирались.
  – Мы ничего не задумывали. – сказала Катя чистую правду. –  Ты смеешься, а мне на самом деле плохо.
  – Кому действительно плохо, так это Гошке. Извела парня, смотреть тошно.
  – Я не изводила. – возмутилась больная. – Он сам!
  – Ага, и я тебе поверила. Давай уже, выздоравливай. У тебя есть ровно один день.
Видя, что подружка не понимает, добавила:
  – Потому что через день Гошка сляжет с таким же диагнозом. У него все симптомы   нервного  истощения. Ты этого хочешь?

***