Сколько стоит слеза отчаяния

Он был брадобреем. Это слово ему больше шло. «Парикмахер» - посверк холодных ножниц и липкость заспанных щек раннего клиента после дежурного лосьона. Нет. Лучше брадобрей.

Вазген знал в этом деле толк.

Город был небольшой, и мастера знали все горожане.
Город, как мы сказали, был небольшой.  И все горожане знали не только о том, что Вазген – или Вася, как обычно его называли, - отличный мастер, но и о том, что уже несколько лет у него болеет жена. Молоденькая тихая женщина-свечечка, на которую он не мог надышаться. Она тихо уходила из этого мира, и только он – Вазген-Вася, веселый брадобрей с печальными глазами – по-мальчишечьи отчаянно пытался удержать ее.

Город был маленький. И клиенты у Васи были разные – от шумных завсегдатаев привокзальной пивной до молчаливых  теней за тонированными стеклами свежих иномарок. 

…Город пестрил опадавшей листвой. В воздухе стоял запах прелых листьев и дыма от маленьких костерков в укромных закоулках.
На двери парикмахерской уже несколько дней висела табличка «Закрыто».

Через неделю мужчины городка получили короткую смс-ку: «Нужны деньги на операцию жене. Много. Помогите. Вазген».

В городе знали, что его жена обречена. Знал это и Вазген. Но он пытался удержать ее в этом мире. И поэтому к зданию больнички приходили и приносили - кто сколько может. Вазген молча жал руку каждому. Сил на слова уже не было.

…Денег хватило только на похороны и поминки.
За длинным столом понуро сидели гости. Вазген плакал пьяными слезами.

В понедельник мастер открыл парикмахерскую.
Подъехал первый клиент. Вышел из машины. Привычно кивнул водителю - иномарка тихо прошелестела за угол. Шумно поздоровался: «О! Вася! Давно тебя не было! Ну что... Давай, как обычно...»

Посверк ножниц. Липкие щеки клиента после лосьона.

Город за окнами жил своей жизнью.