Твою мать

     Внука Никиту мы забрали у дочери, едва ему исполнилось год и три месяца.
     К  этому времени был достроен, наконец, наш просторный загородный дом, а дочери с мужем оставлена в полное распоряжение московская квартира.
     Жена по этому поводу уволилась с работы, моя матушка с удовольствием убежала из Москвы, и я довольно быстро привык делать ежедневно лишних двадцать шесть километров в сторону работы на своем авто. И столько же в сторону природы на пути обратном.
     Привезли внука на дачу в апреле. Погостить на свежем воздухе. И забыли отдать.
     Собственно, его никто особо и не спрашивал.
     А зять даже как-то похвастался, что завидуют ему друзья и знакомые, что живут они в свое удовольствие, сплавив ребенка бабушке с дедушкой.
     Мы, как могли, поддерживали в них подобный настрой, тревожась в душе, что заберут в один прекрасный день от нас нашего Нику и кончится  счастье.
     Забегая вперед, скажу, что увезли  Никиту в шесть лет. Перед школой  было решено отдать его на полгодика в детский сад для адаптации к общественной среде .
     А пока мои женщины счастливо хлопотали вокруг него, как две наседки.
     Одна готовила еду, стирала белье, убирала дом.
     Другая это белье гладила, хлопотала на своих грядках и водила Никиту по ближайшим лесам и полям. Вскоре он уже знал названия всех окружающих деревьев,  цветов и птиц.
     Жил внук строго по расписанию - с прогулками, правильным питанием и дневным сном, окруженный букварями, разнообразными книжками и невообразимым количеством игрушек, собранных своими руками из комплектов «Лего».
     Он рано выучил алфавит и годам к трем умел складывать по слогам отдельные слова.
     Иногда по выходным мы возили его в театры на детские спектакли и в цирк, а на Новый год – на обязательные новогодние представления.
     Общение со сверстниками сводилось к дружбе с приезжавшим  летом соседским Ромкой, который был старше Никиты на год.
     Был Ромка мальчишкой сообразительным, хорошо кушал, что, по мнению бабушек, являлось хорошим примером для внука.
     А Никита его просто обожал, не отходил от него ни на шаг и во всем ему подражал.
     Мне же  поручалось выгуливать ребенка перед сном и  укладывать  спать, для чего у нас с ним был выработан целый ритуал. После прогулки, умывания и чистки зубов я обязательно рассказывал ему очередную выдуманную мною на ходу историю из жизни двух мышат – Микки и Майкла, одного хорошего и двух плохих котов, соседа Кролика и доброго сэра Джона – волшебного призрака из ближайшего замка.
     Во время рассказа я  обязательно чесал внуку спину, а потом пел ему колыбельную песенку, придумывая собственные слова:
     - Спят усталые индейцы, луки спят…
     Так как слова песни складывались непосредственно во время исполнения, случались и накладки. Нельзя было создавать пауз. Песня должна была литься. И она лилась. Примерно так:
     - А индейские лошадки поедают шоколадки….Э-э-э… им дадим ремня….Э-э-э… ля-ля-ля.
     Это вызывало такой бурный смех, что вся предыдущая работа по усыплению ребенка сводилась к нулю. И он снова и снова просил спеть ему про шоколадки, ремень и особенно понравившиеся  ля-ля-ля.
     И в этот день, одев потеплее, нас отправили на традиционную прогулку.
     Было снежно, темно и морозно.
     Мы неспешно прогуливались по нашей улице от фонаря к фонарю. Попутно Никита ковырял лопаткой снег и задавал мне многочисленные вопросы. Все, как всегда.
     - Смотри, дед – вдруг сказал он – какая звезда на небе.
     Я поднял голову и увидел, что ясное небо все усыпано звездами.
     Так бывает в морозные безоблачные ночи.
     Просто мы редко поднимаем голову и не всегда замечаем это чудо.
     Звезды казались огромными и словно отмытыми хорошенько после генеральной уборки неба.
     - Да их много там  – сказал я –  не одна звезда, смотри внимательно.
     Никита поднял голову и стал всматриваться в небо.
     Было очевидно, что звезды он увидел – одну, потом другую. И еще, и еще, и еще…
     Все это он открыл для себя  впервые, отчего  в голове его происходило нечто, ранее за ним не замечаемое.
     Он онемел, затих и замер с высоко поднятой головой и раскрытым ртом.
     И не слышно было даже дыхания его в тишине.
     Пауза затянулась.
     На минуту. Может чуть больше.
     И закончилась  довольно неожиданно.
     Трехлетний Никита глубоко медленно вздохнул, втянув в себя много морозного воздуха, и с восторгом так же медленно, распевно выдохнул:
     - Твою м-а-а-а-ть!


На фото - Звездочет

Автор - жена Оля
апрель 2017 г., пластик, ткань.