Удачливый жених

Вовочке двадцать пять лет. Именно Вовочке. он в свои двадцать пять выглядит на восемнадцать. Если нахмурится. Но у него в кармане нагрудном, впридачу, внутреннем притаился диплом об окончании института. Неважно какого. Важно высшее образование. Он в этот город махнул после шапочного знакомства.

Даже не целовались. Просто пощебетали часа два. Почувствовали - души родственные. Она тоже - не фу-ты-ну-ты! У неё тоже за спиной институт. Ну, у неё-то он - престижный! Она - инженер чистой воды. Потому и чистой, что гайки ей не завинтить до нужной прочности, напильником орудовать она не умеет, да и замок в дверь ей вставить не по силам.

Просто - инженер и всё! Он - другое дело. Он не знает пределов своему умению. Потому и дунул в этот город, уверенный в своих силах.

Встретились в дверях её квартиры. Некоторое удивление на её лице его почти оскорбило. Как? Не ждала? Почему и на каком основании?
Ну, понятно. Она не сообщила Вовочке, сколько ей лет. Конечно, по подсчётам и внешнему виду ей непременно тоже лет двадцать пять. Вовочка согласен ещё на месяц старости, но никак не больше.

Не хватало ещё наблюдать, как будущая жена вместо месяца старости окажется старее его на целый год и будет стариться и дальше с космической скоростью.

Всё же Валечка впустила гостя на свой страх и стыд. А как же? Вдруг он окажется только в разговоре ласковым да пушистым. К счастью, в квартире-то и мама на месте оказалась, и папа из своей берлоги высунулся. Ну, с папой-то разговаривать посчитали излишним. Папа в квартире находился на положении вынужденного постояльца. С мамой перекинулись парой слов, после чего проникли в комнату Валечки.

Вовочка быстро оценил обстановку и пошёл ва-банк.
-Валя, то-есть, Валечка! Мне бы желательно сразу прописку, чтобы стаж рабочий не прервался! Ну, о женитьбе я пока не смею напоминать, ты ведь должна ко мне присмотреться, привыкнуть. Да и я тоже, в некоторой степени должен убедиться в любви и преданности!
Вот так, напрямую, Вовочка мгновенно околдовал Валечку. Все эти древние обычаи любовных обхождений смял, как картонную коробку. Валечка то розовела, то пунцовела, не зная, что ответить.
А ответить надо было мгновенно, так как поезд обратно в родной город Вовочки отходил от перрона вокзала через двенадцать часов.

За двенадцать часов оформить прописку было сложно, но ответить утвердительно, мало чем рискуя, Валечка была обязана. Для начала Вовочка впился в губы Валечки своими мускулистыми губами, превратив их в согласные на всё тряпки. После этого уже в сознании Валечки искрой блеснуло упоминание Вовочки о женитьбе.

Ничто уже не обязывало Валечку сопротивляться обстоятельствам жизни. Опомнилась она только в тот момент, когда Вовочка что-то вынимал из чего-то и обратно вкладывал. Это было, с одной стороны приятно, а с другой стороны пугало. Не слишком ли быстро процесс женихования начался?
Сам собой поход на вокзал отпал уже к вечеру. Вовочка был принят в семью, как полноправный член. Член его в этом процессе оказался главной движущей силой. Уже через сутки вопрос заострился в кабинете нотариуса. Вова поставил подпись под петицией, в которой он обещал не претендовать на квартиру Валентины ни сейчас, ни после женитьбы, если таковая случится.

Конечно, его несколько заволновала судьба дальнейшего проживания, если могут случиться форс-мажорные обстоятельства. Но ведь ему было только двадцать пять лет, а поведение Валечки пока не вызывало никаких сомнений. Валечка ещё больше его рвалась выйти замуж.

Итак, в паспорте ещё не высохли чернила и печать, а Владимир уже искал достойную его диплому об окончании института работу. Оказалось, что качество института, всё же, требовалось. Умения умениями, но свидетелей этих умений у Владимира не было.

Ему предлагали место слесаря-сборщика, так как в его короткой трудовой книжке, кроме записи, что он - учитель рисования и черчения, обнаружили должность слесаря-сборщика.
Сначала-то Владимир, как-то сразу почувствовав себя Вовочкой, ужаснулся от такого предложения.
Но, подумав секунд двадцать, больше-то думать было нельзя, согласился. Цех, конечно, ничем не отличался в этом городе от цеха в родном городе. Тот же воздух, те же люди.
Ощущение переезда из одной столицы в другую столицу смазалось до нуля.

Работал Вовочка сначала до призывов "Володька", потом до криков "Володя". Дальше-то пошли возвеличивания "Владимир Иванович", когда уже его мастером назначили. Умения все его пригодились больше-то  в квартире Валечки. Валечка, прямо сказать, старилась гораздо быстрее, чем следовало. Любви так и не удалось расцвести пышным цветом, потому что у Валечки так и не появилось вздутия под грудью.

Скоро, благодаря отсутствию брачного свидетельства и одной только прописке, Владимир Иванович получил однокомнатную квартиру. К тому времени Валечка уже занимала всю двухкомнатную квартиру одна, не считая Владимира Ивановича. Расставались они без слёз, жарких поцелуев. Просто пожали друг другу руки. Их ничто не связывало. Ни дети, ни богатства. Сама расписка Вовочки не пригодилась Валентине. Ведь Владимир Иванович шёл жить не на улицу.

Ему просто повезло. Он попал в число последних счастливцев, когда квартиры ещё ничего не стоили, и их просто выдавали. Тогда ещё Советский Союз, разваливаясь на глазах, не дожил до Капитализма.

Сам Владимир Иванович во-время почувствовал веяние времени, взял рассчёт в заводе этого города, обменял квартиру на родной город. Здесь все знакомые и друзья за годы его давно позабыли.
Жил он тихо, устроился сторожем в магазин,  когда ему уже была назначена пенсия. Новой пассией он так и не обзавёлся, оставаясь в звании жениха.

Страна вся бесновалась. Шла безудержная борьба между малоизвестными именами и фамилиями.

Потомки бывших дворян и бояр, вплоть до царских родственников, переименовывались из русских фамилий "Иванов, Петров, Сидоров" обратно в "Россиус, Шнайдер, Ситтель". Всё говорило о том, что СССР теряет последний вдох, а вдохнуть пришлось очень громко России.

Надежды Владимира Ивановича жить спокойно на старости лет так и не сбылись.

Ижевск, 2012 год