Четвертое разочарование Ч. 2 Главы 7-9

                Глава седьмая


Борис сидел мрачнее тучи, разглядывая карту Санкт-Петербурга. Мест, похожих на описываемые Раей, было даже не десятки, а сотни. Как их всех проверить? На это уйдет слишком много времени, а,  как знать, возможно, каждая минута на счету. Нужно сузить круг поисков.

Рая следовала за Синельниковым от его дома на Выборгской стороне. Борис нашел на карте это место. Кривой переулок – хорошее название, ничего не скажешь. Судя по всему, они ехали не очень долго и в пробки не попадали, следовательно, Центр не пересекали. Борис решительно отверг южные районы, решив сосредоточиться на северных. Кстати, на севере подходящих мест было значительно меньше, чем на юге, хотя и на них уйдет немало времени. Придется работать совместно с милицией, решил он, своих сил не хватит.
Борис позвонил Василию Николаевичу, чтобы поделиться последними новостями и выводами, к которым пришел. Потом связался с Терещенко и договорился о встрече.


Владимир Николаевич сидел в своем кабинете. Голова болела, шея не поворачивалась -  умудрился вчера где-то простудиться. Если он сляжет, то масштабное расследование, во главе которого он стоит, расползется по швам. Он пичкал себя лекарствами, замотал шею шерстяным шарфом, но ничего не помогало.

Сведения стекались со всех сторон, их нужно анализировать и делать выводы, но мысли путаются, наверное, температура поднимается. Он достал из портфеля термометр, который сунула туда жена, и спрятал под мышкой. «Если температура перевалит за тридцать восемь градусов, - начальственным тоном сказала Любаша, - бросай все к черту! У нас незаменимых нет!»

Тут он был с ней не согласен. Каждый по-своему незаменим, и это не только в личном смысле. Вот сейчас, он весь пропитан этим делом. Помимо фактов, изложенных на бумаге, у него в голове куча всяких ниточек, догадок, которые еще не полностью оформились, но в любую минуту какая-нибудь незначительная новость может сдетонировать и натолкнуть его на верный след.

Владимир Николаевич вынул градусник и тупо уставился на него: 38,8 градуса. Если слушаться жену, то нужно идти на больничный. Что же делать? Его помощники слишком молоды и неопытны, чтобы возглавить следствие, да и каждый занимается только узкой частью: Ведерников - связями Поляковой, а Иванов – консервными заводами. В этом направлении есть кое-какие подвижки.

Ребята, поехавшие в Измайлово, молодцы. Заметив неприметный сарайчик вдалеке от цехов, не поленились заглянуть туда. Им объяснили, что там размещена линия, выпускающая икру частиковых рыб, но сейчас она на ремонте.

Гладышев, въедливый малый, - Владимир Николаевич подумал, что надо не забыть отметить его заслуги в приказе, – все-таки сунулся туда. Никаких следов ремонта не обнаружил и стал внимательно все осматривать. Ни одной банки – ни пустой, ни с консервами не нашел и зачем-то заглянул под транспортер. Там был земляной пол. Его, видимо, наспех подмели, так как он увидел следы метелки, но между оставленных ей полосочек земля казалась посыпанной мукой. Гладышев и тут не поленился – достал пакетик и положил туда горсть этой земельки. Вчера эксперты установили, что это героин. Однако неаккуратно работают эти мерзавцы.

- Но все-таки они хитрецы, - подумал Владимир Николаевич. – Запечатают свое зелье в баночки, небось и баночки-то хорошие, надежные, чтобы никакая собака не унюхала, и вези наркотики, куда хочешь, никакой контроль не страшен. Похоже, Полякова в темное дело сунулась, вряд ли мы найдем ее живой.

А вот с Мурманским заводом пока все чисто, может быть, у них с налогами что не так, но это не по их части.

Ощутив озноб, Терещенко опять задумался, признав, что в таком состоянии из него плохой работник. Если же следствие возглавит новый человек, то пройдет немало времени, прежде чем он вникнет во все детали.

Он развел в стакане горячей воды два пакетика колдрекса и залпом выпил. Нет, русские не сдаются! – вспомнил он фразу из патриотического фильма и, усмехнувшись, вернулся на свое рабочее место. С минуты на минуту должен был появиться Никитин. Терещенко разложил на столе подробную карту города и углубился в ее изучение.

Борис, едва войдя в кабинет, сразу оценил ситуацию. То, что карта на столе, это хорошо, а то, что следователь явно болен, это плохо. Терещенко кивнул ему на стул. Борис сел и без предисловий выложил свои выводы. Владимир Николаевич согласился, что в первую очередь нужно обследовать северные районы. Он позвонил, и через минуту в кабинет вошла по-военному подтянутая женщина, хотя и без формы, держа в руках несколько листков, один из них Терещенко протянул Борису.

Это было подробное описание загадочного места, сделанное на основании Раиного дневника. Борис с  уважением взглянул на следователя.

- Вы, кажется, заболели, - с сочувствием произнес он.
Терещенко в ответ закашлялся.

- Сколько автомобилей с людьми вы можете выделить на поиски? – обратился он к Борису.

- Четыре.

- Значит, вы богаче государства. Я могу только два, да и то со скрипом.

Борис ожидал большего, но ничего не сказал. Будто подслушав его мысли,следователь пояснил: «Дело об исчезновении Поляковой и так идет у нас первым номером, но и другие расследования никто не отменял». Он пообещал помочь иным способом – разошлет депеши во все отделения милиции северных районов, в которых велит опросить участковых, не признают ли они описанное Раисой Смолиной место. Борис приободрился, но Владимир Николаевич немного охладил его, заметив, что человеческий фактор часто подводит. Если кто-то вспомнит о таком месте, хорошо. Но если и не вспомнит, то еще не факт, что на его участке такого места нет.

Они вместе изучили карту и выбрали двадцать шесть объектов. Что ж, на шесть бригад с машинами не так уж и много. Следователь показал, чем  займется милиция, а остальное – за Борисом. Он пообещал, что сразу отзвонится, если загадочное место будет обнаружено. Борис вышел от него в более оптимистичном настроении, чем вошел, пообещав прислать ему чудодейственный бальзам, который привез из Швейцарии.

Владимир Николаевич решил, что возьмет его. Вдруг поможет? Уж очень хотелось довести это запутанное дело до конца. Вообще-то он никогда взяток не брал, даже мелких, не говоря уж о крупных. А подобных искушений в его жизни было немало. Он мог бы уже обогатиться или сесть в тюрьму, но не сделал ни того, ни другого. Всегда считал себя «хорошим парнем» и становиться «оборотнем в погонах» не собирался.

Сейчас, слава богу, взяточничество потихоньку затухает, но в девяностые годы мало, кто устоял. Даже его Любаша, честная и порядочная женщина, иногда бросала в пространство: «Другие в твоих чинах больше зарабатывают!» Он прикидывался простачком:

- Да что ты, Любаша! Мне и так чаще всех премии дают! – тут он немного привирал, так как понятия не имел, у кого какая премия, и никогда этим не интересовался.

Недавно жена опять разговор завела. Ее подруга уже всю Европу объездила, а она нигде дальше Винницы не была. Он вспомнил о морковке, которой перед его носом махал прокурор и немного размечтался.  Если удастся найти Полякову, то на обещанную премию можно будет махнуть с женой и дочкой в Египет!  Это был предел мечтаний следователя по особо важным делам.

Озноб немного затих, и он опять сунул градусник под мышку. Увидев, что столбик термометра немного не дотягивает до тридцати восьми градусов, приободрился: «Нет, русские не сдаются!»

Позднее позвонил Игнатенко и сообщил, что Роберт Лацис уже около месяца находится в России. Со вчерашнего дня у него оформлена новая виза во Францию, на этот же день был забронирован билет до Парижа, однако он им не воспользовался. Игнатенко проверил все вчерашние и сегодняшние рейсы, но среди пассажиров его не было.

- Проверь внутренние рейсы, вокзалы, автовокзалы, - проворчал Терещенко. – У него есть автомобиль – черный «Шевроле», найди его. – Игнатенко пробурчал, что и сам собирался этим заняться. – И о квартире не забудь, - все-таки вставил дотошный следователь. – Примерный район знаешь – где-то между проспектами Энергетиков и   Металлистов и Большой Пороховской. Проверь агентства по найму жилья.

Закончив беседу с Игнатенко, Владимир Николаевич приуныл. Похоже, поездка в Египет откладывается. Ну что за дело такое проклятущее, мрачно думал он. Как только кто-нибудь понадобится, он сразу исчезает! Просто наваждение какое-то! Вот и с Синельниковым ерунда получилась. Ведь он приставил к нему наружку, так под нажимом прокурора пришлось от нее отказаться. А так бы…  Да что говорить! Не знаешь, с какого боку подходить.

Вот сейчас, они потратят кучу сил и времени на обнаружение этого загадочного места. Допустим, они найдут его, но не факт, что оно имеет хоть отдаленное отношение к их делу. Совсем не факт.

Тут у него в мозгу ниточки и зацепки сложились по-новому. Если в Измайлово прикрыли фасовочную линию, то это не значит, что у них нет запасной. А что, если в том ангаре, который видел таксист, занимаются чем-нибудь подобным? Терещенко в ярости стукнул себя по лбу. Таксист! Как он сразу о нем не подумал – неужели стал полным идиотом? Наверное, из-за температуры так плохо сегодня соображает. Такси – серебристая «Волга» с прозрачными стеклами, водитель – мощный мужик лет пятидесяти. Да его в два счета можно отыскать!

Терещенко вызвонил одного из оперативников, прикомандированных к нему, и дал задание.

- Петя, сразу же, как найдешь его, звони мне, в любое время суток, – он сделал
паузу, чтобы молодой сотрудник проникся важностью задания. - Я понимаю, что служб такси в нашем городе полно, - продолжил он, - но ты уж постарайся. Я тебя дергать не буду, но ты забудь о еде и отдыхе, пока его не найдешь. К сожалению, в помощь некого дать.

Владимир Николаевич в очередной раз закашлялся, когда принесли посылку от Никитина. Распечатав красивую упаковку, он увидел небольшой причудливый флакон, на котором латинскими буквами было написано «BALZAM».

- Этим, конечно, не надерешься, - философски заметил он, - но немного поправить здоровье можно.

Он вылил в стакан половину содержимого бутылочки и залпом выпил. По телу мгновенно растеклось блаженное тепло, даже жарко стало. Владимир Николаевич не прочел надпись, сделанную на трех европейских языках, в которой говорилось, что употреблять бальзам следует в разбавленном виде по одной чайной ложке три раза в день. Русский организм благодарно отозвался на лошадиную дозу, и Владимир Николаевич впервые за день почувствовал себя хорошо.


Петя Фролов недавно окончил школу милиции и ко всем поручениям относился очень трепетно. Он был немного застенчив и рассеян, но старался бороться с этими недостатками, хотя пока не очень успешно. Вот и сегодня, он вышел из дома без документов, по рассеянности оставив их в другой куртке.

Сегодняшнее поручение ему понравилось. Придется сделать кучу звонков, что ж, хорошо, он  потренируется говорить по телефону официальным тоном, чтобы его не посылали, куда подальше, как обычно. В отделении все время отвлекают, лучше он будет звонить из дома, заодно и документы возьмет. Они ему понадобятся, когда поедет на встречу с найденным таксистом.

Он шел дворами, выбирая самый короткий путь и не глядя по сторонам. Февраль отличался непостоянством – оттепели и морозы чередовались, оставляя на крышах домов причудливую бахрому. Петя шел и мечтал, что сегодня, именно сегодня, он найдет самого важного свидетеля, и все поймут, чего он стоит. Он знал, что в отделении к нему относятся с недоверием. И в этот раз его отрядили в помощь городской прокуратуре только потому, что он им не очень нужен.

В Петиных мечтах все его недоброжелатели были уже окончательно посрамлены, когда ему на голову свалилась огромная сосулька. Он потерял сознание и упал.


Войдя в квартиру, Борис, не раздеваясь, прошел на кухню и заглянул в холодильник. Выбор был небогатым – колбаса, сыр и яйца. Он отрезал кусок колбасы и, запихнув в рот, пошел раздеваться. Весь день он провел за рулем, решив изобразить из себя свою пятую бригаду.
Он выбрал два самых укромных и труднодоступных адреса. Единственное, что ему удалось выяснить в результате тяжких скитаний, это то, что карта не точна. В одном случае на месте обозначенного серого прямоугольника он вообще никаких строений или хотя бы их следов не обнаружил. В другом – наоборот. Вместо маленького невзрачного квадратика высились корпуса заброшенного депо. Ни в том, ни в другом случае никакой загадочной конторы, расположенной в здании из красного кирпича, не было.

Кроме того, в оба места он добрался только благодаря своему мощному джипу. Рая преследовала такси на старых «Жигулях», это им явно не под силу. Впрочем, сегодня все подтаяло, а тогда, возможно, подморозило.

За день дважды участковые якобы опознавали описанное Раей место, туда устремлялась милиция, но безрезультатно. Приметы не сходились,  нигде  не было подходящих ангаров с вагончиком.

Большую часть выбранных адресов сегодня обследовали, завтра осмотрят остальные. А вдруг и там облом? Борис нахмурился. Неужели он ошибся, выбрав северные районы? Еще и следователя на свою сторону склонил.

Он позвонил Терещенко и поделился сомнениями насчет точности карты.

- У нас другая, там все точно, - заверил тот.

- И как часто она обновляется?

Этого Терещенко не знал, но полагал, что достаточно часто. Борис неопределенно хмыкнул и поинтересовался, что им удалось узнать о таксисте. Тут следователю опять нечем было его  порадовать. Фролов ни  разу не позвонил, а на его звонок не ответил.  Владимир Николаевич пробурчал, что  ждет известий завтра, решив послать в помощь молодому оперативнику двух более опытных коллег, которые утром вернутся из Мурманска.

Как все нескладно складывается, подумал он. Наркотик в Измайлово нашли, когда мурманская бригада была уже в поезде. Следовало бы проверить и тот завод под этим углом, но не посылать же их назад, и тут дел полно. Все как сквозь землю проваливаются, и Фролов туда же.

- Может быть, мы зря сконцентрировались только на северных районах? – напомнил о себе Никитин.

- Все может быть, – задумчиво произнес Терещенко. – Но пока все не проверим, этого не узнаем. Кстати, вы не в курсе, как у Раисы Смолиной с воображением? Уж больно у нее загадочно все выглядит: высокие насыпи, туннель, обитаемо-необитаемое здание. Вы с ней хорошо знакомы?

- Только шапочно, так что ничего о ней не знаю, но вы же читали дневник…

Разумеется, в полном объеме Владимир Николаевич дневник не читал, ему было просто некогда. Но  помощник подробно его проштудировал и подчеркнул особо важные места. Знакомство Никитина со Смолиной он таковым не посчитал и, возможно, был прав.

Терещенко поблагодарил Бориса за бальзам, сказав, что он здорово ему помог  и, пожелав друг другу удачи, они распрощались.

Владимир Николаевич опять вернулся к мыслям об исчезнувшем оперативнике. Куда он подевался? Набрал номер его телефона, но трубку никто не снимал. Хотел позвонить в отделение и навести справки, но, посмотрев на часы, чертыхнулся и отправился домой. Уже неделю он видит дочку только спящей. Она скоро забудет, как выглядит ее папа, а он этого совсем не хочет.


После разговора со следователем Борис плеснул себе коньяку. Завтра, как только рассветет, он отправится еще по одному адресу. Опыт подсказывает, что Мины нет в живых, но пока есть хоть маленькая надежда он будет ее искать. А надежда все-таки есть. Этот непонятный звонок: «Ваша дочь жива!» После него прошло больше недели, но никаких требований о выкупе не поступило. Значит, позвонил некто, в ком на мгновение взыграли простые человеческие чувства. Видимо, он не может освободить ее, но хочет, чтобы ее искали и нашли.

С тех пор, как вернулся из Швейцарии, Борис не мог думать ни о чем другом, только о ней, и для него она не превратилась в некий абстрактный объект, который он призван спасти, как это было с Миной.  Нет, она для него живая и желанная женщина – его невеста.

Он вспомнил о ее дневнике. Раньше ему казалось, что он хорошо знает и понимает ее, только теперь он осознал, что это совсем не так. Оказывается, он вообще никогда не понимал женщин. Чаще всего просто не задумывался об их чувствах, мерил по себе, а романов отродясь не читал.

Признаться, ему совсем не понравились колебания Мины из стороны в сторону. Как же так? Либо она любит его, либо этого красавчика Роберта, но не обоих же сразу!

Впрочем, у него была парочка любимых мест в ее дневнике. Первое – когда она посетила его после аварии, и они лежали на больничной койке и целовались. Она написала, что только технические проблемы удержали их от дальнейшего! Если бы не тот проклятый укол, они давно были бы вместе.

И второе – когда Мина мечтала, что Ромка и Сашка – их общие дети. Он перечитывал эти строки несколько раз.

Ее дневник на многое открыл ему глаза. Например, Костя. Он всегда считал его не только своим заместителем, но и другом, а тот так быстро переметнулся на сторону Галины, даже весточку от Мины не передал, хотя он тогда нуждался в поддержке, как никогда. Как работник он, конечно, незаменим. Вот и сейчас, он все взвалил на себя, пока Борис занимается розысками, но прежних отношений уже никогда не будет.

А еще Олег! – помрачнел Борис. Он всегда симпатизировал этому способному архитектору. Теперь же, как только выйдет на работу, попытается от него избавиться. Он не хочет, чтобы перед его глазами постоянно мелькал бывший Минин любовник. Конечно, он не станет его увольнять, но попытается сделать так, чтобы его переманили конкуренты. Но все это потом. Сейчас надо отыскать Мину.



                Глава восьмая

Сухие дрова вспыхнули от первой же спички, сразу сделав комнату более уютной и жилой. Кирилл поднес руки к огню, пытаясь согреться и прикидывая, что придется две охапки спалить, чтобы можно было раздеться. Он прошелся по комнате, потом заглянул в кухню. Везде царили холод и сырость. Он включил газовую плиту, потом взял ведро и направился к колонке, которая, по счастью, была совсем недалеко.

Простые хозяйственные заботы его успокаивали. А причин для беспокойства было предостаточно, но нельзя впадать в панику. Нужно спокойно все обдумать. Он считал, что время еще есть, для этого и отпуск взял, а, оказывается, время вышло. Только что позвонил Измайлов и набросился на него:

- Ты что натворил?! Тобой милиция интересуется!!

От неожиданности Кирилл потерял дар речи, потом сообразил, что делать.

- Кто говорит? Я ничего не слышу! У меня батарейка садится!

Выкрикнув это в трубку, он отключил телефон, не дав Измайлову задать следующий вопрос. Нет, сейчас он не готов к встрече ни с Измайловым, ни с милицией. Пускаться в бега он не собирается, но нужно за собой подчистить, потом уж появляться перед ними. О его связи с Диной никто не знает, так что его здесь не найдут. Место неплохое и от города недалеко, правда, после звонка депутата, пожалуй, не стоит пользоваться своим автомобилем. Что ж, вспомнит прошлое и до города доберется на электричке, а там возьмет такси.

Кирилл заварил чай, подбросил дров в печку и устроился в старом просторном кресле. Итак, то, что он создавал последние годы, рухнуло. С этим уже ничего не поделаешь, но нужно постараться, чтобы самому не сгинуть под обломками. Надо сказать, он не плохо заработал за это время. Скоро переедет в роскошную квартиру, о которой раньше и мечтать не смел, ездит на хорошей новенькой машине. Правда, хотел купить «Лексус», но побоялся, что это будет слишком бросаться в глаза. Денег у него вполне достаточно, чтобы в ближайшие годы довольствоваться только зарплатой.

Даже хорошо, что эта полоса закончилась. Он обязательно придумает, как остаться в стороне от криминала, и сделает выводы на будущее. Почему же все-таки развалилось так хорошо продуманное дело? Он вспомнил, как все начиналось.

Его родители развелись в тот год, когда он окончил институт. Отец стал пить и  лишился должности главного инженера Мурманского консервного завода. Мать, которой в ту пору было далеко за сорок, завела молодого любовника. Кирилл считал, что именно это со временем толкнуло ее на преступный путь. Она работала начальником цеха на том же заводе, что и отец, и всегда была на хорошем счету. Сын долго не подозревал, чем она занимается.

Несколько лет назад он приехал навестить мать и застал ее в жутком состоянии. Выглядела она не лучшим образом – уже не молодое, но все еще красивое лицо выдавало пристрастие к алкоголю. Она усадила сына за стол и, одним махом опрокинув в себя полстакана водки, поделилась с ним своими проблемами. Игорек, так называла она своего любовника, который был всего на два года старше Кирилла, недавно стал владельцем мотеля под Мурманском. На какие деньги он его приобрел, можно было только догадываться. Тогда Кирилл и понял, что мать не чиста на руку.

Но это было еще не все. В том мотеле останавливались разные люди, и Игорек, которого Кирилл иначе как Альфонсом не называл, неожиданно проявил деловую хватку. Его заведение стало приносить доход, и появились всевозможные связи. А, может быть и наоборот, сначала появились связи, а уж потом доходы, но как бы там ни было, Игорек стал заметной фигурой в определенных кругах. Именно он вынудил мать заняться в своем цеху расфасовкой наркотиков. Дело закрутилось, к нему подключились очень серьезные люди.

Кирилл застал мать в тот момент, когда она была почти в панике. В прошлом году Надежда Кирилловна достигла пенсионного возраста, и директор намекнул, что ищет ей замену. Она была готова вздохнуть с облегчением, но это известие не понравилось владельцам криминального бизнеса, и они пообещали принять меры.  Стуча зубами от страха, мать сказала, что теперь не даст за жизнь директора и трех копеек. Как впоследствии выяснилось, она была права.

О его убийстве Кирилл узнал из новостей, уже находясь в Питере, и сразу же позвонил матери. Она была в подавленном состоянии, так как началось следствие, которое может все выяснить, но алчные дельцы не хотели сворачивать свой бизнес. Все было хорошо отлажено, и до сих пор машина по печатанию денег работала без перебоев. Его мать была важным винтиком в этом механизме, и никаких путей к отступлению у нее не было. Нужно ее спасать. Но как? Люди там серьезные, директора не пожалели, с ней тем более церемониться не станут.

В то время Кирилл работал в одной крупной фирме на весьма скромной должности. Несмотря на его образование и несомненные способности восхождение по служебной лестнице шло довольно медленно, да и зарплата не очень впечатляла. Только благодаря бережливости он смог купить комнату в коммуналке и подержанный автомобиль. Мать ему денег не предлагала, а он до недавнего времени и не подозревал, какими суммами она ворочает.

Он стал думать, как вывести мать из-под удара. Не хватало ей на старости лет в тюрьму угодить. Она, конечно, погуляла на своем веку, почти весь мир объездила. Он вспомнил ее роскошную квартиру в Мурманске, кучу драгоценностей, до которых она вдруг стала охоча. И тут представил свою конуру в Кривом переулке, общую ванную и поежился. Нет, честным путем не заработать на красивую жизнь. В лучшем случае на это уйдут долгие годы, лучшие годы. Теперь его мысли приняли несколько иное направление – нужно спасти мать и самому не прогадать.

Эти мысли не оставляли его ни днем, ни ночью. И постепенно вырастал план, только вот для его осуществления у него не было денег. Он осторожно поговорил с матерью, но она заявила, что ничем помочь не может.  Кирилл понял, что все прибирает к рукам заботливый Игорек.

Он занялся поисками спонсора. Причем, для его плана не всякий годился. Он должен быть не только богатым, но и не слишком щепетильным и готовым пойти на риск. Должность Кирилла была не достаточно высокой, чтобы общаться с такими людьми напрямую. Именно тогда он впервые использовал женщину для достижения своей цели и получил приглашение на банкет по случаю заключения крупного контракта с зарубежной фирмой. Это оказалось очень просто и эффективно.

Он потратил большую часть своих сбережений, чтобы одеться должным образом, и в нужное время был в нужном месте. Жертву он наметил заранее, так как состав приглашенных узнал от той же женщины. Кирилл остановил свой выбор на Измайлове. Лучшей кандидатуры не найти, подходит по всем статьям.

Ему пришлось немного напрячься, чтобы его познакомили с депутатом. Дальше все зависело от него. Измайлов быстро загорался новой идеей и легко сходился с людьми, впрочем, так же легко с ними расставался, если они не оправдывали его ожиданий. Кирилл предложил ему перекупить Мурманский консервный завод, уверяя, что это очень выгодное дело. Депутат задумался.

- Предлагаешь кильки в томатном соусе выпускать? Несолидно. И почему вдруг в Мурманске? Неужели поближе нет? – не слишком заинтересованно спросил он.

Кирилл сказал, что родом оттуда и там у него есть связи. Тут Измайлов оживился.

- Может, у тебя и в порту связи есть?

Он давно подбирался к питерскому порту, но там все было схвачено, а лезть на рожон не хотелось. Но идея засела глубоко, теперь он был согласен и на мурманский порт.

У Кирилла никаких связей в порту не было. Откуда? Он уехал из Мурманска сразу после окончания школы, но он сделал задумчивое лицо и сказал:

- Есть кое-что, надо справки навести.

- Когда наведешь, тогда и поговорим, - сказал депутат, дал ему свою визитную
карточку и, похлопав по плечу, отошел.

Кирилл был близок к отчаянию. Консервный завод Измайлова не заинтересовал, связей в порту у него нет. Он позвонил матери, и та, надавив на своего Игорька, который стал чуть ли не местным доном Карлеоне, свела его с нужными людьми.

Кирилл сразу позвонил Измайлову и с тех пор стал работать на него. Депутату так и не удалось приблизиться к мурманскому порту, но Синельников уже успел стать ему полезным. Он давал советы, сам вел переговоры, связанные с финансовой деятельностью депутата, исподволь склоняя его к покупке завода. Он ни на минуту не забывал, что мать продолжает рисковать и, возможно, не только свободой, но и жизнью. Если завод сменит владельца, наркобаронам придется искать другое место, тут и появится Кирилл со своим предложением.

В конце концов, Измайлов не выдержал долгой осады и сдался, став совладельцем Мурманского консервного завода. Синельников тоже не зря старался, получив комиссионные. Теперь он мог, хоть и косвенно, влиять на политику завода. Главное – не допустить никаких чисток и проверок, пока готовятся пути к отступлению.


Кирилл подбросил дров в печку и снял куртку, потом прошелся по комнате и посмотрел в окно. Все вокруг было покрыто белым пушистым снегом. Хорошо бы на лыжах пройтись, подумал он, внезапно ощутив, что ему совершенно не хочется заниматься делами. Когда все только начиналось, у него было полно энергии и честолюбивых замыслов, а теперь все куда-то делось. Махнуть бы на все рукой, но вот в тюрьму уж больно неохота. Ничего, он только немного отдохнет, потом соберется с мыслями, не в первый раз. Он вернулся в кресло и продолжил свои воспоминания, только они стали более отрывочными.


Он вспомнил, как подключил к делу отца, который уже несколько лет работал в рыболовецкой артели, все больше погружаясь в пьянство. Однако ум он не пропил и очень быстро нашел в лодейнопольском районе заброшенный консервный завод, который местные власти были готовы уступить за бесценок, лишь бы была работа для жителей.

К этому заводу Кирилл не собирался подпускать Измайлова, у него были другие планы. Своих денег на покупку и введение в строй нового производства у Кирилла  было явно не достаточно, так что пришлось подключить Игорька и через него поставщиков товара, но Кирилл выторговал себе большой процент, как от легальной деятельности, так и от нелегальной, переведенной из Мурманска. Спонсоры настояли на том, что генеральным директором будет их ставленник, а отцу Кирилла досталась должность коммерческого директора. Мать он вывел из-под удара, зато подставил отца. Но ему нужен был на заводечеловек , которому он мог бы полностью доверять.

Дело на новом заводе завертелось, и все шло очень гладко. Кирилл стал строить планы на будущее, но тут посыпались неприятности – одна за другой.

Первый тревожный звоночек прозвенел в апреле. Измайлов вызвал его к себе и, едва он переступил порог кабинета, накинулся на него:

- Ты куда меня втравил, шельмец? - Бедный помощник не мог понять, откуда
надвигается гроза. – Зачем ты меня втянул в покупку акций этого поганого завода? – чуть ли ни кричал депутат.

Кирилл немного расслабился и поинтересовался, что его не устраивает, прибыль  приличная, не бог весть что, но вполне приемлемая. Возмущенный Измайлов сообщил, что по его сведениям, на заводе занимаются расфасовкой наркотиков. Тут Кириллу стало плохо. Уже почти год прошел, как они свернули там нелегальную деятельность. Неужели кто-то исподтишка продолжает этим заниматься? Или же до депутата дошли устаревшие сведения?

Увидев, как изменилось лицо помощника, Измайлов убавил громкость.

- Вижу, для тебя это тоже новость, - более спокойно сказал он. – И то ладно, а то
не люблю, когда меня подставляют или предают.

Он произнес еще несколько примирительных фраз, после чего велел немедленно избавиться от акций Мурманского консервного завода, так как ему надоело, что его имя полощут в грязи.

- И  вообще, - сказал он, - имей в виду на будущее: деньги – деньгами, а честь –
честью. Я в тюрьму не хочу, хватит уже, отвоевался. Сейчас можно вполне легально зарабатывать. У меня теперь приоритет – строительство. Хочется после себя что-то оставить.

Кирилл еле скрыл свое изумление. Эк его завернуло! Честь – честью! О чем заговорил! Можно подумать, что он взяток не дает и не берет. Ему очень хотелось напомнить депутату известную пословицу: «Береги платье снову, а честь смолоду», но, разумеется, он этого не сделал. Строительство! Кирилл вдруг подумал, что у Измайлова вполне хватит апломба и самовлюбленности, чтобы воздвигнуть пирамиду в свою честь.

Выходя из кабинета депутата, Кирилл столкнулся с Морозовым. Тот ничего не сказал, только ехидно хмыкнул. Неужели подслушивал под дверью? Измайлов всегда громко говорит, а сегодня сначала просто орал. Эта ухмылка Кириллу не понравилась.

Они с Морозовым всегда немного соперничали. Хотя Измайлов именно его называл финансовым советником, Кирилл точно знал, что нелегальные сделки и взятки он осуществлял через другого помощника. Кирилл тоже умел держать ушки на макушке. Помощники делили один кабинет, так что волей-неволей были в курсе кое-каких дел друг друга.

- Ну что, Кирюша, в наркобароны метишь? – весело произнес Морозов,
вернувшись от Измайлова. – Кирилла бросило в жар. – Впитал, так сказать, с молоком матери тягу к преступному обогащению? – продолжал веселиться Морозов.

- Что-то ты много болтаешь, - придя в себя, сказал Синельников.

Морозов внезапно посерьезнел:

- Я болтаю гораздо меньше того, что знаю.

После этого разговора Кирилл долго не мог успокоиться. Упоминание о матери – это случайность или нет? Может быть, он просто балагурил? С него станется. И все-таки странно, зачем было приплетать сюда мать? Неужели он подслушивал его разговоры с ней? Ему хотелось все выведать поточнее, но он боялся услышать правду. В голове промелькнула мысль, что следует обратиться к дону Игорьку, чтобы тот через своих подручных заставил Морозова замолчать. Поначалу он гнал эту мысль, но иного выхода не видел.

Кирилл стал внимательно прислушиваться к разговорам Морозова, и это дало результаты. Так он узнал, что третьего мая Слава с двумястами  тысячами долларов должен подъехать на дачу к Измайлову, где была намечена неформальная встреча с будущими партнерами. В каком банке хранятся деньги, Кирилл знал. Когда именно Морозов отправится за наличными, тоже нетрудно догадаться. Он – парень бесшабашный и даже безбашенный, наверняка снимет деньги со счета до праздников, вот тут и следует его подкараулить. Все будет выглядеть, как банальное ограбление.

Кирилл позвонил Игорьку и обо все с ним договорился. Сам в праздничные дни уехал на дачу к Вике, у которой лечился от легкой депрессии, напавшей на него в последнее время. Именно там застал его звонок Измайлова, который был обеспокоен исчезновением помощника. Вместе с ним и охранником они вскрыли дверь в квартиру Морозова, где не обнаружили ни его самого, ни денег, зато следов крови было в избытке.

Он чуть в обморок не упал, как малохольная девица, впервые осознав, что по его воле погиб человек. Впрочем, это состояние длилось недолго,  боли от потери он не ощущал, так, пощипывало немножко. Потом ему стало плохо совсем от другого. Если Морозова убили, то где его труп? Вдруг он остался жив, и все выплывет наружу?

Время шло, а Морозов не объявлялся. Кирилл перевел дух. Дон Игорек с заданием справился, а каким способом – неважно, можно дальше жить спокойно. Он настолько осмелел, что в разговоре с Измайловым заметил, что ему именно Морозов прозрачно намекнул на темные дела на Мурманском заводе, видимо, он воду мутил. Измайлов передернул плечами, сказав, что попытается сам все выяснить, когда будет в Мурманске.

Они отправились туда вместе. Измайлов подписал необходимые документы и оформил доверенность на Синельникова, чтобы дальше тот занимался продажей, а сам отправился в Петрозаводск, откуда вернулся с новым помощником Робертом Лацисом.

Кирилл уже нашел покупателя, когда на него вышел человек, через которого несколько лет велись бесплодные переговоры о покупке акций Мурманского порта. Теперь сделка могла состояться. Кирилл уже взял телефон, чтобы обрадовать Измайлова, но передумал. Ему самому захотелось стать совладельцем порта. Тогда не нужно будет ходить по лезвию ножа, занимаясь наркотиками.

Он быстро придумал, как все сделать. Деньгами, полученными от продажи завода, он расплатится за порт, а Измайлову скажет, что с ним рассчитаются через несколько месяцев, зато цена будет значительно выше. За это время он сумеет собрать необходимую сумму и переведет ее на счет депутата.

Кирилл так и сделал. Теперь он ощущал себя Рокфеллером, только бы продержаться еще какое-то время. Депрессия сменилась лихорадочным возбуждением, и Вика с помощью медикаментов корректировала его состояние. Лишь бы не сорваться!

В начале июня позвонила мать и сказала, что в Мурманске объявился Морозов. Кирилл обомлел, так как считал его убитым.  Им еле удалось предотвратить его встречу с новым директором, который был не в курсе их дел.

- Неужели вы продолжаете…? – ахнул Кирилл.

Мать замялась, а потом сказала, что нет, конечно, они себе не враги, но Кирилл ей не поверил. О дальнейшей судьбе своего коллеги он не спрашивал, решив, что Игорек не допустил второй осечки.

Надолго успокоиться не удалось. Опять раздался звонок из Мурманска. По следу Морозова шел некий Роберт Лацис. Кирилл объяснил, кто это, а сам задумался. Преемник Морозова сразу ему не понравился, и дело не в его необычайной привлекательности. Кирилл и сам не мог пожаловаться на отсутствие женского внимания, правда, так получалось, что он выбирал женщин больше для практической пользы, чем для души. Единственная женщина, которую он желал совершенно бескорыстно и которой не смог добиться, была Катя Лебедева. А теперь уже никогда и не добьется.

При воспоминании о ней на глазах Кирилла выступили слезы. Кто ее убил? И за что? Наверное, пуля предназначалась Измайлову, а она, сама того не ведая, спасла его. А кому насолил депутат? И чем? Во всяком случае, к этому покушению он не причастен.

Кирилл прервал свои воспоминания и закурил. Удастся ли ему когда-нибудь встретить такую же прекрасную и необычную женщину, как Катя? Вряд ли. Если бы он познакомился с ней раньше, чем Измайлов, все было бы иначе. Главное, она была бы жива.

Он вспомнил один откровенный разговор, который состоялся между ними. Они случайно оказались вдвоем в небольшом баре рядом с банкетным залом, в котором происходило какое-то мероприятие, где Измайлов был главным действующим лицом.

Катя держала в левой руке бокал. На безымянном пальце поблескивал красиво ограненный изумруд.

- Красивое кольцо, - заметил Кирилл, желая сделать ей приятное.

- Леня сегодня подарил, - спокойным, будто бы лишенным выражения голосом,
откликнулась она.

- Тебе нравится получать дорогие подарки? – спросил Кирилл, еле сдерживаясь, чтобы не сказать, что скоро сможет засыпать ее драгоценностями.

- Мне нравится чувствовать себя любимой, - безмятежно ответила она.

- Ты думаешь, Измайлов тебя любит? – в этот вопрос он постарался вложить и ответ, но она спокойно произнесла:

- Да, Леня меня любит.

- А ты?

- Иногда – да, иногда – нет.

У Кирилла сердце защемило. В это время послышались голоса. Несколько человек направлялись к бару.
- Ты мне нравишься, Кирилл, - ему показалось, что ее голос был не таким бесцветным, как обычно, - но не советую тебе становиться на пути у Лени.

Она поставила бокал и пошла к двери. Все женщины рядом с ней казались ему пошлыми и уродливыми.


Кирилл бросил окурок в печь, подложил еще дров и вернулся к прерванным размышлениям.

Измайлов полностью доверял своему помощнику, считая, что тот оформил выгодную сделку, лишь иногда интересовался, все ли идет по плану. Кирилл уже собрал  большую часть необходимых средств и немного успокоился, даже от таблеток отказался, когда Измайлов переменил свое решение, заявив, что больше ждать не намерен. Пусть расплачиваются немедленно, сказал он, если будут проблемы, он сам с ними поговорит. Его друг собирается строить суперсовременный деловой центр, и он хочет вложить деньги в это строительство.

У Кирилла начались приступы, похожие на эпилепсию. Обеспокоенная Вика увеличила ежедневную дозу лекарств, но он на них почти не реагировал. Ему нужен еще месяц! Что же делать, как отодвинуть выплату? Он сказал Измайлову, что деньги в полном объеме будут переведены в течение трех дней после заключения договора на строительство. Каждый лишний день стоил немало, а поскольку согласование затягивалось, Измайлов согласился.

Кирилл напряженно думал, как отсрочить подписание ненавистного договора. Попросить Игорька устранить Измайлова? Но ведь любой финансовый эксперт тут же обнаружит, что деньги, полученные от продажи консервного завода, на счет Измайлова не переведены. Нужно вывести из строя другого участника  - Никитина. Пока будет неразбериха с правопреемниками, уйдет немало времени.

Как это сделать, пришло в голову само собой. Во время ужина накануне подписания договора ему удалось подсыпать Никитину свое лекарство.  Борис Петрович, единственный из всех, в этот вечер не употреблял алкоголя. Плотно поев, он стал озираться по сторонам в поисках официанта, чтобы заказать себе кофе. Кирилл тут же вскочил и сказал, что тоже не прочь немного взбодриться и направился к бару. Там, насыпая себе песок, он незаметно опустил в чашку Никитина несколько таблеток. От Вики, да и по своему опыту он знал, как ведет себя это лекарство. Борис Петрович неслабо подкрепился, так что оно подействует не сразу. Возможно, он успеет доехать до дома или же вырубится прямо за рулем, что тоже неплохо.

Все получилось так, да не так. Никитин не погиб, и отсрочка оказалась минимальной – всего неделя, а он, как на зло, уехал в командировку. Пришлось опять обращаться к Игорьку.

- Что-то ты больно разошелся, сынок, - хохотнул отчим, потом сделал паузу, - сто
тысяч.

- Идет, - прошелестел Кирилл.

Игорек опять со всем справился. Правда, Никитин оказался удивительно живуч, но времени, на которое он выбыл из строя, было достаточно. Деньги поступили на счет Измайлова, а Кирилл стал полноправным совладельцем порта.

Но надолго успокоиться ему не удалось. Неожиданно, как чертик из табакерки, появился Акимов. Кирилл полагал, что не обошлось без Игорька. Акимов заявил, что тайное производство следует временно переместить на его завод, так как в Измайлово они «засветились». Оказывается, Морозов еще летом каким-то образом все выяснил и требовал с Игорька огромные деньги. Молодой человек был настолько ловким и пронырливым, что несколько раз ускользал от его людей. Неизвестно, скольким людям он сообщил о своем открытии, во всяком случае, его девчонка, а теперь и он сам никому ничего не расскажут.

Кирилл не понимал, зачем Игорек впутал в их дело Акимова, но в тех кругах свои законы, возможно, он этого и не хотел.  Кирилл решил выйти из дела, но ему не дали.

- Ищи подходящее место в Питере, - приказал новый хозяин, алчность которого не знала границ. – Мой завод со всем не справится, да и подставляться не хочу.

Кириллу хотелось послать его подальше, но как-то так получалось, что все, кто сталкивался  с Акимовым, уже не могли выйти из-под его влияния. В открытую он редко угрожал, на него работала его зловещая репутация.

Кирилл нашел заброшенный ангар на Ржевке, из Измайлово переманил двух рабочих, и они стали готовить помещение, так как были мастерами на все руки. Один из них привез свою жену. Кирилл не возражал, ее помощь тоже пригодится. Компания подобралась надежная, место укромное, так что эта точка сможет функционировать несколько лет.

Все шло неплохо, но звонок Акимова опять вывел его из спокойного состояния. У него на заводе появилась какая-то девушка, причем, в самый неподходящий момент. Для него осталось загадкой, как она смогла миновать охрану, которую он в тот день специально усилил. Он не знал, что ей удалось увидеть и услышать, так как она разговаривала со многими людьми. Ей непостижимым образом удалось уйти от слежки. Единственное, что о ней было известно, это то, что она знакома с Робертом Лацисом и, скорее всего, она из Питера.

Женщин своего бывшего коллеги Кирилл не знал, так что ничем не мог помочь. Видимо, появление незнакомки напугало Акимова, и он передумал заниматься расфасовкой наркотиков на своем заводе, и переслал прибывшую к нему партию товара в Питер, причем, не водным путем, как обычно, а на машине. Все сошло удачно, но Кирилл ужасно нервничал.

Спустя некоторое время Акимов велел ему встретиться с Робертом и любыми путями вытянуть из него имя девушки, которая, как он считал, теперь представляет для него опасность. Признаться, Кирилл не думал, что Роберт так быстро, хотя и не без мучений, сдаст свою знакомую.

Больше он ничего о ней не слышал. Когда Роберт позвонил и попросил о встрече, он, к своему удивлению, согласился. На его вопрос он чуть было не ответил, что понятия не имеет о ее местонахождении, а потом решил, почему бы не подзаработать, если деньги сами идут в руки, и был настолько великодушен, что сказал, что она жива.

Работы по подготовке помещения шли к концу, товар лежал на месте, но Кирилл регулярно наведывался туда, чтобы убедиться, что все в порядке. На днях должны были привезти оборудование из Измайлово.

Звонок отца опять вогнал его в депрессию. На Свирском заводе появилась милиция. Они все там обнюхали, а в тайном цеху взяли на анализ землю из-под конвейера. Кирилл понял, что пора уносить ноги, и решил взять отпуск, чтобы спокойно и без помех все обдумать. Как милиции стало известно о нем? Каким образом удалось связать его со Свирским заводом? А то, что они это сделали, сомневаться не приходилось. Им заинтересовались на следующий день после визита на завод.

Кирилл подбросил дров в печку и осмотрелся по сторонам. Обстановка старая, но в хорошем состоянии. Шторы, обивка мебели и разные мелочи говорят о хорошем вкусе хозяев. Да и чему тут удивляться, наверняка Дина постаралась.

Он задумался о ней. Дина молода, красива и талантлива, к тому же, умеет подать себя, но его совершенно не трогают ее достоинства. После смерти Кати он и сам как будто немножко умер, делает все по инерции. Когда он покупал квартиру, то втайне надеялся, что приведет туда Катю. И совладельцем порта стал, чтобы вырасти в ее глазах. А теперь зачем все это?
Он встал и тряхнул головой. Нужно время. Со временем боль от потери утихнет, и он встретит достойную женщину. Кирилл достал телефон, который был предназначен для связи с Диной, и позвонил отцу. От него он узнал, что во взятой пробе обнаружили наркотик, и началось следствие. Отца пока никуда не вызывали, хотя директор в отпуске, а начальник цеха на больничном, Кириллом тоже никто не интересовался.  Кирилл дал несколько ценных указаний отцу и отключился.

Как же милиция вышла на него? Звонить Акимову не хочется, но придется. Наверняка он уже в курсе, у него везде есть глаза и уши, и сейчас рвет и мечет, так как не может ему дозвониться. Кирилл набрал его номер. Акимов разговаривал зловещим шепотом:

- Неужели не могли подмести, как следует?

Кирилл даже не пытался оправдываться. Ему было наплевать на Акимова и его угрозы.

- Я сейчас в отпуске, - сообщил он, - но милиция мной интересуется, не понимаю,
почему.

Акимов помолчал, потом спросил:

- Новое место не «засветил»? – Кирилл заверил, что это исключено. – Сегодня
ночью пришлю машину за товаром, своих людей предупреди и сам будь там.

Кирилл позвонил Петровичу, который был за главного на новом объекте, и решил немного отдохнуть, чтобы набраться сил для ночных скитаний. Потом все-таки позвонил Дине и попросил никому не говорить, где он находится, а то не дадут отдохнуть, а ему сейчас это просто необходимо.


                Глава девятая

Когда Владимир Николаевич добрался до дому, Полинка уже спала. Рыжие волосы разметались по подушке, а из-под одеяла торчал маленький носик и кусочек щечки. Он зачем-то поправил одеяло и замер, созерцая прекрасную картину. Любаша с улыбкой смотрела на него.

- А ты, вроде, пошел на поправку, - удивленно произнесла она и удалилась на кухню – разогревать ужин.

Владимир Николаевич ее не дождался, уснул в гостиной на диване. Это и сном нельзя было назвать. Он так устал за день, что просто вырубился. Вернувшаяся Любаша с жалостью посмотрела на мужа, но не стала его будить, закутала пледом и, тяжело вздохнув, ушла в спальню.

Посреди ночи Владимира Николаевича разбудил телефонный звонок. В первый момент он не понял, что случилось и где находится. Вскочив с дивана, обнаружил, что спал в верхней одежде. Звонок телефона опять напомнил о себе. В трубке раздался возбужденный голос:

- Владимир Николаевич, это Петя Фролов.

Несколько мгновений понадобилось Терещенко на то, чтобы понять, кто говорит, потом сон как рукой сняло.

- Ты нашел таксиста? – радостно воскликнул следователь.

- Нет, я в больницу попал, - мямлил Петя.

Владимиру Николаевичу пришлось выслушать печальную историю о коварной сосульке и забытых дома документах, о том, как ему не поверили, что он работает в милиции, и сделали укол, после которого он надолго уснул. Петя выражал готовность вернуться к работе, как только ему вернут одежду.

На Терещенко напала глухая тоска, грозившая в любую минуту перейти в раздражение. Еще один день коту под хвост, думал он. Надо позвонить в отделение и дать им хорошую взбучку, чтобы не присылали в помощь городской прокуратуре, кого ни попадя. Не оперативник, а какое-то недоразумение. Потом ему стало жаль парня, и он велел ему спокойно лечиться, так как с сотрясением мозга шутить не стоит.

После разговора с горе-оперативником Владимиру Николаевичу совсем расхотелось спать. Он побрился, принял душ и сварил себе кофе. Кофе был ароматным и вкусным, Любаша знала, где его покупать. Он с нежностью подумал о жене и решил, что пусть все летит в тар-тарары, но он сегодня хотя бы немножко ей поможет, например, разбудит дочку и отведет ее в детский сад. А пока есть время, составит план на сегодняшний день.

Четыре бригады Никитина и две милицейские сегодня обследуют оставшиеся адреса. Тем временем, вернувшиеся из Мурманска сыщики займутся поиском таксиста. Они опытные, должны быстро справиться. Посмотрев на часы, решил, что даст им поспать до семи часов, а потом пусть впрягаются в работу.

Лацис, а теперь Синельников, как в воду канули. Нужно срочно их найти. Вчера вечером оперативнику не удалось встретиться с Диной Миллер, пусть сегодня с утра отправляется к ней на работу. Васильев – подходящая кандидатура для общения с «разноцветной красоткой», вспомнил он определение, данное ей Раисой Смолиной.

Похоже, пора поговорить и с Измайловым. Как всегда, при мысли о нем Владимир Николаевич встрепенулся. Конечно, против него в этом деле нет никаких улик, зато его помощники, все как один, увязли в нем. Или лучше отправить к нему Никитина, друг как никак? Может быть, депутат ему хоть что-нибудь скажет, вряд ли он станет откровенничать со следователем, тем более с ним.

Составив подробный план и сделав несколько звонков, Терещенко пошел будить дочь. Она долго не хотела просыпаться, но, увидев его, улыбнулась:  «Папа!» и повисла у него на шее. Он поцеловал ее в щечку и отнес в ванную. Умывалась она сама. Счастливый отец расчесал ей волосы, но заплетать косички он не умел и беспомощно улыбнулся.

- У меня есть заколка! – радостно сообщила Полинка и умчалась в свою комнату.

Сборы шли полным ходом, когда появилась заспанная Любаша.

- Ты зачем поднял ребенка в такую рань? – недовольно пробурчала она.

- Хочу сам отвести ее в детский сад! – Владимир Николаевич был горд собой и этого не скрывал.

Любаша посмотрела на мужа, потом на дочь и рассмеялась:

- Наш папа в своем репертуаре!

Оказывается, накануне прорвало отопительную трубу в Полинкиной группе и попросили, по возможности, детей сегодня не приводить. Тех, кого все-таки приведут, разместят по другим группам. Любаша не хотела стрессов для дочери и отпросилась с работы.

- Я хотел, как лучше, - пробормотал Владимир Николаевич.

- А получилось, как всегда, - закончила фразу Любаша. – Они рассмеялись и обнялись. – Иди, работай, мы без тебя управимся.

Отягощенный множеством забот следователь с благодарностью взглянул на жену, его переполняли самые возвышенные чувства.

- Если это дело завершится удачно, махнем втроем в Египет! – с пафосом воскликнул он.

- На какие шиши? – не поверила Любаша.

- Будут и шиши, - уверенно ответил он, натягивая куртку.

- Неужели начал взятки брать?

Владимир Николаевич сдвинул брови:

- На это и не надейся! Премию дадут.

Любаша стала высказывать сомнения на этот счет, но подробностей Владимир Николаевич не услышал, так как скрылся за дверью.


После звонка следователя Борис сразу связался с Измайловым, и они договорились встретиться у него дома. Депутат решил дать себе сегодня выходной, а посещение ресторанов с некоторых пор он воспринимал как часть работы. Бориса это вполне устраивало.

Измайлов жил в большом новом доме на берегу залива. Раньше Борису не доводилось бывать у него в гостях, и он по достоинству оценил жилище друга. Лёнина квартира по площади немного уступала квартире Бориса, но была ухоженной и уютной. Бежево-золотистые тона делали ее теплой и по-праздничному нарядной.

- А у тебя красиво! – невольно вырвалось у Бориса.

- Жена все делала по своему вкусу, без всяких дизайнеров, - с одобрением
отозвался Измайлов.

Они прошли в кухню, где тоже все было чисто, красиво и уютно. Борис бросил взгляд по сторонам.

- А как сюда это чудовище затесалось? – он указал на висевшую над столом серую картину.

Измайлов криво усмехнулся:

- Катя ее написала. А ты с каких пор в живописи разбираешься?

- Да это я так, извини, - Борису стало неловко. – Ладно, не будем отвлекаться, я
ведь по делу пришел.

И он рассказал об исчезновении Мины и о том, что этому предшествовало, все, что самому было известно. Леня искренне сочувствовал, но не знал, чем помочь. Их положение во многом было схожим – оба потеряли любимых женщин, только у Бориса пока еще была маленькая надежда на то, что он ее найдет, а у Лени и этой малости не осталось. Он до сих пор не оправился от потери и на похоронах не скрывал своих чувств.

Желтая пресса, захлебываясь от восторга, описывала его страдания. Жена, несмотря на то, что соперница погибла, подала на развод. У Измайлова не было ни сил, ни желания сопротивляться. Теперь он жил в городской квартире, а жена с детьми в загородном доме. Он был не уверен, что эта квартира останется у него после развода. Но это его нисколько не интересовало.

Несмотря на ранний час, они то и дело прикладывались к коньяку. Борис сначала сопротивлялся, так как был за рулем.

- Возьмешь такси, - избавил его от сомнений Измайлов.

Наконец, разговор дошел до помощников депутата. В первую очередь, Бориса интересовал Роберт. Почему Измайлов так всполошился, когда узнал о его появлении на Мурманском заводе? И чего испугался Роберт, что убежал, сломя голову?

Измайлов сразу заявил, что может ответить только на первый вопрос. Из надежных источников ему стало известно, что на Мурманском заводе, совладельцем которого он являлся, занимаются расфасовкой наркотиков. Если это обнаружится, то преступный промысел непременно свяжут с ним. Вряд ли дело дойдет до суда, но ему надоело, что его имя втаптывают в грязь.

С какой целью там появился Лацис? Леня считал, что он что-то разнюхал и хотел на месте разобраться, как обстоят дела. Зачем? У него были две версии. Во-первых,  чтобы продать информацию журналистам, а, во-вторых, чтобы шантажировать своего работодателя. Ему обе версии не нравились, и он был вне себя, когда ему позвонил. Тогда Леня не знал, что Роберт писатель и заинтересовался криминальной интригой. Он мог бы все объяснить, но почему-то сбежал.

- А от кого ты узнал, что он там появился и почему среди ночи?

Оказывается, тот вечер и ночь Измайлов провел у Кати. Телефон он никогда не выключает, но обычно ему по ночам не звонят. И тут никто не позвонил. Пришло сообщение, но он не стал его читать, так как был очень занят. Время от времени телефон напоминал о непрочитанном сообщении, но он не обращал на него внимания. В четыре часа утра он проснулся и опять услышал нудное пиликанье, только тогда его прочитал. Сообщение подписано не было, номер отправителя не определился, так что неизвестный доброжелатель так и остался неизвестным. Номер его мобильника знают многие, не только личные знакомые, ведь он часто раздает свои визитки.

- Что ты знаешь о Свирском заводе? – задал очередной вопрос Борис.

- Хоть он и расположен в одноименном поселке, - с сарказмом отозвался
Измайлов, - я о нем впервые услышал от тебя, только что. – Он ненадолго задумался. – Неужели Синельников орудовал за моей спиной? Три помощника, и все – мерзавцы! Где найти приличных людей?

- Видимо, не там ищешь, - предположил Борис.

Они долго сидели, обсуждая последние события и строя предположения, что и о ком могла узнать Мина, что ее похитили. Борис пока так обозначал ее исчезновение. Из дневника ясно, что она связала между собой Мурманский и Свирский заводы. Ну, и что?

- Думаю, что за всеми этими делами стоит кто-то посерьезнее, чем Синельников, -  высказался Измайлов. – Кирюша привык быть на подхвате.

Борис возразил ему:

- Может быть, он уже вырос и захотел стать взрослым дядей?

- Все может быть, вернее, могло бы быть, если бы дело не касалось наркотиков, -
уверенно заявил Измайлов. – В ту среду с улицы не пускают, а Кирюша – чистенький мальчик – белая рубашечка, дипломчик и прочее. Нет, ту кто-то серьезный.

Леня задумался, потом поднял на Бориса встревоженный взгляд:

- Знаешь, о ком я сейчас подумал?

- Нет, откуда…

- Мы в одной камере сидели, еще до тебя, - Измайлов сделал большой глоток, как будто в горле пересохло. – Его кличка Боец, а в миру – Николай Акимов, петрозаводский бизнесмен и владелец маленького консервного завода.

Они уставились друг на друга и немного помолчали. Борис пытался вспомнить, что слышал о Бойце. А слышал он немало, хотя многое уже забылось. Он не помнил конкретных фактов, тем более, что сам не был им свидетелем, но общая характеристика его в свое время впечатлила: безжалостный, даже жестокий, и хитрый. Говорили, что он по колено в крови. Взяли его  за разбой и тяжкие телесные повреждения, но, отбыв срок, он перепрофилировался и, похоже, преуспевал на новом поприще.

- Именно он сосватал мне Лациса, - задумчиво сказал Измайлов, - и так ловко это
у них получилось. Хотя совсем непонятно, зачем он подослал ко мне своего шпиона, ведь я его и близко к бизнесу не подпускал, он был у меня на побегушках. – Борису не верилось, что известный писатель мог согласиться на такую роль. Зачем? – Значит, он был на крючке у Акимова, - безапелляционно заявил Измайлов. – Боец – вполне подходящая кандидатура для всех этих дел.
 
Потом Леня забеспокоился, что «настучал» на сокамерника.

- Не о том думаешь, – оборвал его Борис. – Надо Мину вызволять. Если он занимается наркотиками и похищениями людей, то нечего о нем жалеть.

А ведь Мина упоминала о нем в  дневнике, вспомнил Борис, потом встрепенулся: «Два раза упоминала!» Теперь он понял, на что она обратила внимание, сделав выписки – на более тесную связь между Акимовым и Робертом, чем та, о которой говорил последний. Неужели ее понесло в Петрозаводск? Зачем? Она должна была ждать его возвращения и готовиться к свадьбе!

Их беседу то и дело прервали звонки мобильников, но оба были очень лаконичны и тут же возвращались к прерванному разговору. При очередном звонке Борис взволнованно поднялся. Терещенко сообщил, что нашли таксиста и сейчас едут в это загадочное место. Борис пообещал, что через пятнадцать минут будет у прокуратуры.
- Это ты погорячился, - заметил Измайлов. – Пока дождешься такси, минут десять пройдет.
Борис набрал номер:

- Такси, - он назвал адрес. – Если приедете через пять минут – двойная оплата.

- Я бы поехал с тобой, - с сожалением сказал Измайлов, - но Терещенко меня не
выносит, впрочем, это у нас взаимно.

Борис уже не слушал, он пулей вылетел из квартиры, у подъезда его ожидало такси. В пятнадцать минут уложиться не удалось, но через двадцать был уже на месте.

Он пересел в машину Терещенко, в которой кроме них и водителя был еще таксист. Рая описала его достаточно точно – высокий здоровый мужик лет пятидесяти, довольно разговорчивый. Всю дорогу он, не умолкая, описывал свою поездку в странное место, то и дело перескакивая на обсуждение криминальной обстановки в городе. Терещенко его не перебивал, но слушал невнимательно.

Борис не торопился делиться со следователем подозрениями Измайлова насчет Бойца. Если Мина найдется, это не будет иметь значения. Если же ее там нет, то придется сдать Акимова. Несмотря ни на что, ему не хотелось этого делать. Они с Измайловым сами с ним разберутся, если действительно он стоит за всеми печальными событиями.

Машина с мигалками мчалась по направлению к Ржевке, не обращая внимания на светофоры. Таксист указывал водителю дорогу. Следом за ней едва поспевал микроавтобус с омоновцами. Вскоре они оказались в безлюдном районе. Им навстречу попались несколько автомобилей, их же никто не обогнал.

Борис, не отрываясь, смотрел в окно. Вот появилось двухэтажное здание из красного кирпича, обнесенное аккуратным заборчиком. На окнах жалюзи, а в одном, у входа – какой-то экзотический цветок. Все, как описывала Рая. Борис сунул руку за пазуху и проверил кобуру. Все на месте. Это движение не укрылось от глаз Терещенко.

- Разрешение на ношение оружия есть?

- Разумеется, - хмуро отозвался Борис.

Они ехали вдоль высокой железнодорожной насыпи. Неожиданно с другой стороны появилась вторая. Они постепенно сближались, образуя некое подобие туннеля. Борис заметил проем, в котором прятала машину Рая. Нервное напряжение было настолько сильным, что он еле сдерживал себя, чтобы не дрожать. Сейчас, через несколько минут все решится.

И вот, две железнодорожные ветки сошлись в одну. Борис с Терещенко удивленно переглянулись. Где же ангар? Очередной проем в насыпи они заметили только тогда, когда в него въехали, и почти сразу остановились.

Перед ними открылась площадка, располагающаяся в низине и имеющая форму многоугольника. С двух сторон ее окружали железнодорожные насыпи, а с остальных – довольно высокие склоны, поросшие кустарником. Посередине стоял обветшавший большой ангар, в некоторых местах зияя прорехами. Рядом с ним разместился вагончик, который когда-то был зеленым. Дверь в него была распахнута настежь. Никаких признаков жизни в этом уединенном месте не наблюдалось – ни машин, ни людей.

Борис сделал попытку выйти из машины.

- Сидите, - властно сказал Терещенко и по переговорному устройству дал приказ
омоновцам – действовать.

Борис нервно закурил. Ему очень не нравилась распахнутая дверь вагончика. Таксист же явно наслаждался происходящим. Тем временем омоновцы, разделившись на две группы, отправились к ангару и вагончику.

Низкое серое небо сливалось с землей. Снег тоже казался серым. Борис опять потрогал кобуру, раздумывая, не достать ли пистолет. Терещенко успокаивающе похлопал его по плечу.

Дверь в ангар была просто прикрыта, никто не потрудился запереть ее на замок. Один омоновец остался снаружи, остальные с автоматами наизготовке ворвались внутрь. Вторая группа отправилась в вагончик. Вскоре они оттуда вышли и помчались на помощь товарищам.

Никаких выстрелов не было, и Борис выбрался из машины. Терещенко не стал его удерживать, а последовал за ним. Наконец, друг за другом, вышли из ангара бойцы в камуфляже. Терещенко с Борисом отправились им навстречу. Командир снял маску:

- Никого, только трупы, - мрачно сказал он.

Борису показалось, что сердце сейчас остановится.

- А женские есть? – еле слышно спросил он.

Откликнулся высокий молодой парень, стягивая с  себя шапочку с прорезями:

- Один, в вагончике.

Борис слегка покачнулся, после покушений с ним иногда случалось такое. Стоящий рядом Терещенко поддержал его. Возможно, там лежит Мина, подумал Борис. Нужно сделать всего несколько шагов, чтобы убедиться в этом. Лучше бы ничего не знать и продолжать надеяться! Ему, обычно не терпящему неопределенности, вдруг захотелось и дальше пребывать в неведении.

Но долго распускать нюни он себе не позволил, а метнулся к вагончику. Терещенко удержал омоновца, который хотел последовать за ним.

Теперь дверь была прикрыта. Борис решительно распахнул ее и вошел. Внутри было почти уютно. Аккуратно застеленные койки, столик с  маленьким телевизором и вешалки с одеждой. Никого. Он шагнул за перегородку, где было некое подобие кухни. Увидел ведро с водой, стоящее на табуретке, небольшой шкафчик и шагнул туда.

На стуле, откинувшись назад, сидела женщина. Голова запрокинулась, и он заметил на лбу входное отверстие от пули. Под ногами валялась кастрюля и аккуратно очищенные клубни картофеля, видимо, убийца застал ее за готовкой. На вид ей было около пятидесяти. Крупные натруженные руки свисали вдоль тела. Борис прикоснулся к ее руке – холодная, как лед. Он медленно вышел на улицу и прислонился к вагончику. Терещенко поспешил к нему.

- Не она, - выдохнул Борис.

Он слушал следователя, как в бреду. Еще не полностью восстановившийся организм едва справлялся с обрушившимися переживаниями. Владимир Николаевич сообщил, что в ангаре найдены три мужских трупа и попросил взглянуть, нет ли среди них знакомых. Борис молча поплелся за ним.

Войдя в ангар, он остановился, привыкая к царившему там полумраку. Часть помещения была отгорожена тонкой стенкой чуть выше человеческого роста. Прорехи были заделаны заплатами, но поверх невысокой перегородки ветер проникал сюда, навевая тоску и холод.

- Неуютное местечко, - поежился Борис.

Огороженная часть ангара  освещалась двумя мощными фонарями, которые омоновцы прихватили с собой. У двери стоял генератор, но он был выведен из строя несколькими выстрелами. Трупы лежали в разных концах помещения. Борис последовательно перемещался от одного к другому. Мужик средних лет с грубоватым лицом был ему незнаком, так же, как и парень со скошенным подбородком. А вот, возле третьего он остановился.

Молодой мужчина в дорогой куртке и фирменных ботинках лежал на спине, подсунув под себя руки, будто что-то пряча за спиной. Светлые волосы упали на лоб и слегка шевелились от сквозняка, открытые глаза задумчиво смотрели вдаль. Он казался очень красивым.

- Это Синельников, - удивленно сказал Борис.

- Я так и думал, - с вымученной улыбкой отозвался Терещенко. – Еще одна ниточка оборвалась.

При этих словах и у Бориса внутри что-то оборвалось. Ему даже показалось, что он сейчас грохнется в обморок, как чересчур впечатлительная дамочка. Терещенко был наблюдательным и заметил его состояние.

- Возвращайтесь домой вместе с омоновцами, - предложил он. – Мне придется здесь задержаться, скоро приедут эксперты.

Борис был не в состоянии соображать, в голове промелькнули несколько вопросов, но тут же забылись. Да, нужно ехать домой, но его не оставляло ощущение, что он что-то забыл.

- Есть кое-какие соображения насчет дальнейшего расследования, -  произнес он с трудом.

- Позднее обсудим, - внимательно за ним наблюдая, отозвался Терещенко. – Я вам позвоню, когда освобожусь.


Борис не помнил, как доехал с омоновцами до центра города. Он вышел на Суворовском проспекте, не зная, что делать и как жить дальше. Он уже несколько дней не был у родителей Мины. Нужно сообщить им, что надежда, которой они жили в последнее время, не оправдалась. Он представил их встревоженные и измученные лица и понял, что сейчас не сможет их поддержать. Он сам нуждался в поддержке и утешении, поэтому ограничился коротким звонком, сославшись на занятость.

Шумная улица зазывала прохожих разноцветными огнями рекламы – отвлечься, развлечься и что-нибудь купить. Он всегда был чужд всякой суете, а сейчас со своими мрачными мыслями, чувствовал себя инородным телом среди многоголосой и многоцветной кутерьмы. Представил, что скоро окажется в своей огромной полупустой квартире, но это его тоже не порадовало. Борис закурил и направился в сторону Невского проспекта, потом остановился и позвонил Измайлову.

- Ты чем занимаешься?

- Сижу дома, читаю.

Несмотря на свое подавленное состояние, Борис несколько опешил. Совсем недавно такое невозможно было представить. Общительный и энергичный Измайлов весь день сидит дома и читает.

- Ты ведь знаешь, - немного помолчав, продолжил депутат, - я – учредитель литературной премии, так что меня просто завалили рукописями, представленными на конкурс. Помимо денежной премии я хочу опубликовать лучший роман. – Борис изумленно слушал его. – Первый мне очень понравился, кстати, его женщина написала. А сейчас читаю второй, так называемый мужской детектив, сплошной бокс и карате и никакой интриги.

Борис прервал литературную беседу:

- Я к тебе приеду?

- Давай, продолжим начатое утром.

Борис остановил проезжавшее мимо такси и вскоре был у Измайлова, который незаметно по-настоящему стал ему другом. Глаза Лени светились вопросами, но он молча проводил гостя в кухню.

- Налей, чего покрепче, - попросил Борис.

- Коньяк пойдет?

- Нет, лучше водки.

Измайлов направился к бару в гостиной и вскоре вернулся с запотевшей бутылкой с  завлекательным названием «Маруся». Борис не обратил внимания на наклейку, а пододвинул стакан.

- Наливай, не жалей.

Леня, наливая, смотрел на Бориса, но тот его не останавливал.

- А ты не лопнешь, деточка? – попытался пошутить депутат.

Борис шутку не поддержал, а залпом все выпил, поискал, чем бы закусить, но на столе было пусто, занюхал рукавом и закурил.

- Рассказывай, - не выдержал Измайлов, доставая из холодильника закуску.

Борис кратко и без эмоций изложил факты. Депутат долго не мог прийти в себя, услышав об убийстве помощника, потом смачно выругался. Они помолчали.

- Как идет следствие по убийству Кати? – спросил Борис.

- Никак, топчется на месте. – Измайлов еще больше помрачнел. – Не пытайся быть вежливым, тебе сейчас не до этого.

Борис заверил, что вежливость тут ни при чем.  Вокруг тебя творятся странные и страшные дела, сказал он. Это на тебя было покушение, когда Катя погибла! Думай, кто  за всем этим стоит? А я кому помешал? Борису казалось, что все трагические события в последнее время – звенья одной цепи. Измайлов призадумался. Они то и дело наполняли стаканы. На столе появилась вторая бутылка. Речь Бориса стала замедляться, Леня старался соблюдать меру. В конце концов, они додумались до того, что за всеми покушениями и убийствами стоит Акимов, хотя не могли объяснить его мотивов, но в данный момент это их не очень смущало.

Измайлов предлагал заняться частным сыском, Борису же вдруг захотелось обратиться в правоохранительные органы. После общения с Терещенко он стал относиться к ним с большим доверием.Вскоре и вторая бутылка опустела. Гость поднялся и, пошатываясь, направился к двери.

- Да ты, брат, набрался, - удивленно констатировал Измайлов.

Раньше он и представить не мог, что Борис может быть до такой степени пьян, но два покушения забрали у него слишком много сил, да и последние события здоровья не прибавили.

Леня взял Бориса под руку и довел до гостиной, снял с него пиджак и уложил на диван, а сам сел в кресло и включил телевизор, чтобы посмотреть новости. Его взгляд упал на пушистый бежевый ковер. В те редкие вечера, которые он проводил дома, дети из своей комнаты перебирались сюда и устраивались на ковре возле него, то и дело приставая с вопросами и забираясь к нему на колени. Ему стало не по себе, когда он подумал, что этого уже никогда не будет. Пожалуй, стоит сделать еще попытку, чтобы помириться с женой.

Тем временем начался выпуск новостей. Вечером позвонил соратник по партии и рассказал о перепалке, состоявшейся на сегодняшнем заседании. Вряд ли журналисты упустят возможность, чтобы поиздеваться над этой ситуацией. Так и вышло. Комментарии были очень едкими и больше годились для сатирического журнала, чем для объективного освещения событий.

Измайлов мысленно выругался и собрался выключить телевизор, но заметил, как ведущая сделала скорбное лицо. «Кто на этот раз?» - раздраженно подумал депутат, держа пульт в руке.

« Только что нам сообщили, что сегодня в Александровской больнице на сорок первом году жизни скончался популярный писатель, лауреат престижной литературной премии Антон Куприянов. -  Измайлов застыл. Это уже слишком, в один день второе известие о смерти помощника. – Его настоящее имя, - продолжала ведущая, - Роберт Лацис. Писатель тщательно охранял свое инкогнито, но одна из сотрудниц больницы незадолго до смерти опознала его, и он это подтвердил».

Дальше последовали подробности. Лацис поступил в больницу несколько дней назад с обширным инфарктом и переохлаждением. Он сидел во дворе дома на Большой Пороховской, потом ему стало плохо, и он упал. Проходившие мимо люди принимали его за пьяного, поэтому помощь подоспела слишком поздно. Врачи сделали все возможное, но повторный инфаркт поставил точку.

Ведущая еще долго разглагольствовала о том, что смерть часто выбирает самых лучших и талантливых, но Измайлов ее уже не слушал. Он потряс Бориса за плечо, ему не терпелось сообщить новость, но тот в ответ лишь громко всхрапнул.

Пронзительный телефонный звонок заставил Измайлова вздрогнуть. Это ожил мобильник Бориса, но тот и ухом не повел. Телефон замолчал, потом снова раздался звонок и долго не умолкал. Измайлова стало это раздражать, он достал мобильник, чтобы его отключить, и случайно взглянул на экран: «Терещенко». Он поднял трубку.

- Борис Петрович, это Терещенко, - услышал он усталый голос. – Что вы хотели мне сообщить?

- А это Измайлов, - представился депутат и пояснил, почему Борис не может взять трубку.

Он усмехнулся про себя, почувствовав, как напрягся следователь. Признаться, он и сам его не жаловал. Вцепился в него мертвой хваткой, как бульдог, хотя, конечно, кое-какие основания у него были.

Терещенко попросил передать Никитину о его звонке и хотел отключиться, но Измайлов его остановил.

- Нужно встретиться,  я могу ввести вас в курс дела не хуже Никитина.

Последовало напряженное молчание. Все-таки Владимир Николаевич преодолел в себе неприязнь и согласился приехать к Измайлову, может быть, и Борис Петрович к этому времени придет в себя.


Окончание следует...