Войнович

Проездом в Таганрог на «Чеховский фестиваль» Публичную библиотеку Ростова посетил маститый классик. Живой, но не совсем  здоровый. Владимир Николаевич сразу попросту предупредил, что дескать будет сморкаться и кашлять.  И вообще проснулся дескать, голова трещит, ехать не охота. Но вспомнил, что обещал, что ждут в Ростовской библиотеке и … вот он здесь.
Невысокий, плотный с гривой седых волос, полуулыбочка на губах. Войнович, короче, - легенда семидесятых. «Давайте же ребята закурим перед стартом, у нас ещё в запасе четырнадцать минут». Слова его к известной песне. Потом публикации и приём в СП. Потом издание Чонкина за бугром, Гонения, отравление, письмо Антропову и высылка из Союза в 1980 году. Так КГБ формировало славу некоторым нашим писателям.
Перестройка прекратила это дело. Писателя вернули, но теперь он большей частью стал писать картины маслом. Такая новая стезя.
Правда, опубликовал занудный роман «Монументальная пропаганда». Публикует эссе, сказки-притчи, пьесы. Устал от вынужденной многолетней борьбы с системой. Хотя, казалось бы, как никто  способствовал своими произведениями обновлению России. Слава богу, что его пророчества Москвы-2042 не сбылись. Впрочем, как знать. Поживём увидим.

Прочитал Войнович на встрече «Сказку про глупого Галилея» и «Открытие», прочитал стихи, ответил на вопросы.
Какие писатели останутся? Трудно сказать, -  ответил Войнович. Привёл пример разговора двух писателей начала прошлого века. Мы, дескать, как собаки, большие вроде, то ли маленький. Помнят и тех и  других по разным причинам. Это разговаривали Чехов с Буниным.
Рассказывал, как часто приходится читать рукописи, отбирать на конкурсы книги. Так вот, начало рассказа должно завораживать! Тогда и дальше читать охота. И не должно быть явных ошибок в оборотах и словах. Безграмотность настораживает.  Заимствования иностранных слов не осуждает. Языки смешиваются и этим обогащяются.
О политике признался, что «Западник». Европа тысячи лет набиралась опыта общественной жизни, так что можно поучиться. Отсюда, как он считает, все наше топтание на месте, неверие в демократию, недоверие правительству. Как будто народы Европы доверяют своим правительствам. Впрочем, их там часто меняют.
А наш доморощенный финт с рокировкой многим не по нраву.
Насчёт Нобелевских лауреатов, выходцев с Дона, прошёлся въедливо. Александра Исаича похвалил за потрясение книгой «Один день Ивана Денисовича». А Михаилу Александровичу выразил недоверие в авторстве великой эпопеи. Не мог, мол, двадцатилетний юноша написать так глубоко и всеобъемлюще. Донские рассказы мог, а эпопею сомневается.
Так то, Владимир Николаевич, обычный паренёк не смог бы, а гений написал, сочинил. Воспользовался материалами, скомпоновал, ну так и что. Честь ему и хвала за «Тихий Дон». Главное, что без Шолохова романа не было бы! Какие могут быть претензии к писателю? Зависть. Более ничего. Вот и такой маститый писатель не превозмог это исконнее чувство. Но он не настаивал, лишь выразил сомнения.
Сообщил, что работает над новой книгой о современности, иногда пишет стихи. В демаршах оппозиции не участвует. Считает, что первые шаги к демократии сделаны, ждёт следующих.
Отвечал чётко и достойно. Человек он с хитринкой, любит отвечать иносказательно, но тщательно и скрупулёзно. Так же и пишет. Ставит все точки над «i».