Я жил в раю

Я ЖИЛ В РАЮ      Николай ЕРЁМИН
                рассказ               
      
При социализме я жил в раю.

Поясняю. По всей России – ад, тоталитарный коммунистический режим, барачное жильё, идеологический контроль, то репрессанс, то реабилитанс, в магазинах – пустые полки. Хоть шаром покати. А у нас, в секретном закрытом городе, Абаканске-26, – тишь да гладь, Божья благодать, мир, коммунизм с человеческим лицом. У каждого жителя – благоустроенная квартира, даже у меня, старого холостяка. У каждого служащего - приличная зарплата.  В универмаге – всё, что душе угодно, и еда, и питьё, и шмотки заграничные. В центре города – Дворец культуры с античными колоннами. Рядом – искусственное озеро, круглый год купайся, вода тёплая, потому что с подогревом.  По берегам – пальмы, завезённые из экзотических стран. На ветках птички поют…

Рай, да и только, хоть и за колючей проволокой.

Недаром  наш город, почтовый ящик,  воспет в стихах моего любимого поэта Михаила Злобина и в романах его друга Константина Невинного.
Был он и до сих пор есть в шестидесяти километрах от  настоящего Абаканска.
 Только теперь он не закрытый, а открытый, и не Абаканск-26, а Свинцовогорск.
И открыт до сих пор, как ниппель, - только в одну сторону, на выезд, а въезд по-прежнему строго по пропускам.

Помнится, когда однажды Константин Невинный, приглашенный на литературную встречу к нам в библиотеку имени кой-кого,  то есть Горького, позабыл паспорт и показывал на КПП удостоверение депутата Верховного совета СССР, бдительная охранница сказала ему: «Знаю, кто вы, люблю читать ваши романы, а всё равно без паспорта не пропущу, не имею права!»
Встречи с литераторами из Абаканска проводились часто. Материально обеспеченные наши трудящиеся тянулись к духовным ценностям, сами писали стихи, сочиняли музыку, рисовали картины,  в общем, развивались.

Я, например, работая инженером по теплоснабжению, сочинял пародии, и не только добродушные, но и острые, злые, и плохо бывало тому литератору, кто попадался мне под горячую руку! Даже Михаил Злобин, бывало, заискивал передо мной, даже Константин Невинный!

Все знали меня, критика и пародиста Кирилла Кирпиченко, и считались с моим мнением.
Боже, как быстро летит время!

Вот уже и социализм рухнул, и завяли пальмы около нашего пруда, и наступила райская жизнь после перестройки во всей России, а жаль прошлого, жаль убирать колючую проволоку, обмотанную вокруг нашего города. Жаль упразднять КПП – контрольно-пропускной пункт, хоть он уже и обветшал, и дежурят на нём бесплатно, на общественных началах, непреклонные ветераны-коммунисты, не раскаявшиеся в своих грехах и уцелевшие после многочисленных чисток, поддерживают порядок в качестве дружинников. Неспроста висит перед входом фото и объявление: «Разыскивается Овчаров Иван Петрович, 198о года рождения, который 17 ноября 2ОО7г. прошёл через КПП и бесследно исчез»

И всё же перестройка дала свои прекрасные положительные плоды.
Свобода слова и дела. Гласность и народовластие.
 С этим не поспоришь.

Когда нас рассекретили, и  узнал весь мир, что при помощи плутония, изготовленного на нашем заводе, можно неоднократно взорвать весь Земной шар, финансирование из столицы прекратили, производство было остановлено. И все интеллектуальные силы, покинули нашу колючку. Мозги, так сказать, перетекли за границу, и опустел научный центр имени Королёва, золотая клетка, где в райских условиях развивали передовые прогрессивные технологии оборонные отечественные светила.      
Четыре этажа который год стоят, позабытые, позаброшенные, никому не нужные, даже коммерческим структурам. А нас, оставшихся в коммунистическом раю, не забыли разве только что американцы, которые под видом  гуманитарной помощи для нужд разоружения и демонтажа ядерного реактора присылают каждый год энное количество долларов, на которые мы и живём,  доживаем, вспоминая боевой ХХ век.

И вот недавно старый холостяк, проживший всю жизнь с подаренной мне в детстве куклой, обезьянкой Чи-чи-чи, которую я безумно любил и люблю, и которая была моим талисманом, приносящим счастье, и  музой моей, стал я,  наконец, старшим инженером.

И исполнилось мне 55 лет.
И издал я книгу стихов, посвящённую моей любимой обезьянке, под названием «Время Ч», и разослал приглашения на юбилей и презентацию в библиотеку имени кой- кого, то есть Горького.

Съехались мои сослуживцы и собратья по перу, постаревшие, но лёгкие на подъём.
Слава Богу, никто из них, уже подверженных склерозу, не  забыл паспорт, и на КПП всех пропустили без задержки.
Даже Михаил Злобин приехал.
Даже Константин Невинный.

Мой вечер состоял из двух отделений. В первом – чтение мною моей книги. Во втором – чествование меня.

Книгу «Время Ч», можно сказать, я писал всю сознательную жизнь, на хорошо известную тему:

          «Обезьяна Чи-чи-чи
          Продавала кирпичи.
                Но забыла про дела –
                И случайно родила»

Был ещё и другой вариант, заканчивающийся строками:
          «За верёвку  дёрнула –
          И случайно….»

Однако, я не стал развивать его ввиду явного эстетического неблагозвучия рифмы.

Тема перестройки, связанной с дефицитом кирпича, тема возрождения России старым дедовским способом оказалась мне ближе и полностью овладела мною. Тему я раскрывал, переделывая известные поэтические шедевры. И на презентации устроил своеобразную викторину: читал стихотворение и просил угадать, от лица какого поэта оно сочинено.
 Ну, например.

                «Среди миров, в мерцании светил
                Одной Чи-чи пусть имя повторяют.
                Я с ней бы всю Россию возродил,
                Пусть продаёт она - по мере сил,
                И кирпичи – у ней лишь покупают!»

Гости от души хлопали в ладоши и смеялись, а тем, кто угадывал, я дарил по настоящему кирпичу, с автографом, сделанным светящейся краской.

Во втором отделении меня буквально завалили ответными подарками, особенно много досталось мне авторучек и блокнотов для стихов, до конца дней моих хватит.

Михаил Злобин сказал:
- Дорогой Кирилл! Я восхищён твоим творчеством. Вот уже полвека ты радуешь нас своим неподдельным юмором, поэтому я долго думал – и придумал. Прими от меня Диплом и звание первого лауреата Злобинской премии «Серебряное кольцо»
Пусть эта премия со временем станет самой престижной, а твой талант расцветает всё больше и больше. Потому что прилагаемое кольцо с надписью «Господи, спаси и сохрани мя!» не просто серебряное, а волшебное, старинное, и найдено мною на берегу Енисея.
Повернёшь кольцо три раза вокруг пальца, загадаешь желание – и всё сбудется, в чём убеждался я неоднократно на личном опыте.

Константин Невинный сказал:
- В начале прошлого ХХ века в литературе было много течений и направлений –  имажинизм, символизм, акмеизм, футуризм.
Дорогой Кирюша, в начале нашего неповторимого ХХI века объявляю тебя родоначальником нового течения и направления, имя которому «Чичичизм», и провозглашаю лозунг: «Под знаменем Чичичизма – вперёд, к победе Кирпичизма!»

Что тут началось!
Присутствующие с криками «Вперёд!», «К победе!»  с огромным энтузиазмом стали сдвигать столы, накрывать их скатертями-самобранками, на которых словно по волшебству появились шампанское, водка, коньяк, бутерброды с сервелатом и красной икрой, апельсины, мандарины, яблоки, лимоны и бананы…
Бутылки были открыты.
Все  стали петь выпивать и петь под гитару романсы про обезьянку Чи-чи-чи, потом очаровательные работницы библиотеки и поэтессы, надев на себя маски и костюмы обезьянок ,стали танцевать нечто Чичиобразное…

Помню, все кричали наперебой и желали мне ещё долго-долго работать главным теплотехником, и до пенсии, и после. Каждому хотелось со мной чокнуться.
- Пока Кирилл Кирпиченко на этой должности – наши души и наши тела будут одинаково согреты и днём, и ночью! Так выпьем же за это!

И я пил, пил, пил, пока не вырубился.

Помню только, успел перед этим три раза повернуть серебряное кольцо вокруг пальца и подумать: - Господи, как я хочу оказаться сейчас в своей любимой постельке со своей ненаглядной музой Чи-чи, и чтобы из куклы превратилась она в красавицу и стала моей  женой, чтобы на старости лет не жить мне в одиночестве!

Проснулся – в голове свинцовая тяжесть. Лежу в шикарной спальне, на просторной кровати, под балдахином, и глазам своим не верю. Я возлежу, а передо мной стоит красавица писаная.
- Кто ты? Как тебя зовут? – спрашиваю.
- Ну, ты Кирилл, и накирялся  вчера! – в ответ слышу, - раскрой глаза пошире, это я, жена твоя законная, ненаглядная, Чи-чи-чи-на де Габриак! –

И подносит к моим губам серебряную чашу с прохладным огуречным рассолом.
- Выпей! Вот так, до дна! И дай мне слово, что больше до конца дней своих ни капли спиртного в рот не возьмёшь. Иначе превращу тебя обратно в обезьяну, от которой все  произошли, а сама человеком останусь.

И колечко мне волшебное, улыбаясь, показывает.

                г Красноярск