предисловие
снег...всегда есть в нем что-то теплое..А может это просто иллюзия?! Сидя на обледенелой скамейке в парке Никита разглядывал снежинку, временно гостящую в ворсинках его шерстяного шарфа. Какие причудливые узоры, какая тонкая работа! Человеческие руки не способны создать что-то и в половину столь же прекрасное. Никита где-то слышал что не бывает двух одинаковых снежинок, но не доверял этому на сто процентов. Вот бы посвятить этому свою жизнь...Долгие годы собирать материалы, проводить исследования, и все для того что бы однажды заявить миру - он нашел! Нашел две одинаковые снежинки! Именно он, Никита! Конечно, может показаться странным, что взрослый человек мечтает о такой ерунде, но не спешите делать выводы. Все дело в том что вопрос идентичности, похожести если хотите, волнует Никиту с восемнадцати лет. И на то есть причины. История эта произошла лет восемь назад. В то время Никита учился на первом курсе и отчаянно скучал на лекциях. Тогда тоже была зима, только без снега. Теплая, дождливая петербургская зима.Подчеркнуто пунктуальный Никита как всегда пришел минут на десять раньше и сосредоточено бродил по пустым и гулким коридорам. Первая пара должна была проходить в огромной аудитории. Каждый раз забившись в угол у окна на самом верху амфитеатра Никита чувствовал себя римлянином, а стоящий трибуны преподаватель казался преступником приговоренным к смертной казни. Иногда он представлял как в углах сгущаются тени и постепенно приобретают очертания огромных львов. И Никите хотелось бросить несчастному сеть или меч, но он кричал вместе со всеми и тянул вперед руку с опущенным вниз большим пальцем... Картины эти рисовались в голове у Никиты без его непосредственного участия, и от этого становилось жутко. Я думаю понятно почему он терпеть не мог подобных лекций. За все четыре месяца обучения в вузе Никита заходил в эту аудиторию раза три, не больше.Вот и сейчас он никак не мог пересилить иррациональный страх и перешагнуть порог. Немного покурив во дворе универа Никита решил на историю сегодня не ходить. Но вот чем заняться? Домой не хотелось, денег на кино или пиво не было, друзей Никита так и не завел. Единственное место где ему всегда было комфортно, Юсуповский сад, в двух остановках метро. Ну или в четырех тысячах триста сорока трех шагах. И конечно Никита пошел пешком. Меряя шагами узкие улочки в районе сенной площади он думал о классике. А еще о том, что живи он где-нибудь тут, как Раскольников, тоже убил бы старушку, а с ней ещё человек двести. В подобной атмосфере даже святой превратиться в маньяка. Казалось весь сброд города стекается сюда, здесь и безногие инвалиды, и сумасшедшие старухи, и цыгане, и нищие, и бомжи, скупщики краденого и те кто им его продает, школьники, украдкой дышащие клеем из рукава, героиновые наркоманы, проститутки, панки, и огромные бритоголовые уроды в тяжелых армейских ботинках. В этой пестрой толпе ярко выделяется группа ребят в виниловых куртках кислотных цветов. Они с головы до ног покрыты цветными татуировками, из каждой брови, губы, уха, носа, отовсюду выглядывают стальные шарики и кольца. Совсем не давно Никита прочитал Толкиена и теперь они казались эльфами в толпе орков. Никите захотелось подойти поближе, захотелось заговорить с ними. В первый раз в жизни ему хотелось иметь друзей, хотелось общаться. Но пока Никита прорывался сквозь толпу они исчезли. Растворились, как кусочек рафинада в горячем кофе. Волна отчаянья накрыла Никиту, он в панике обежал всю площадь, но их и след простыл. Он опустился прямо на грязный асфальт, дрожащими пальцами достал из пачки сигарету, сломал шесть спичек прежде чем смог прикурить. В первый раз в жизни Никита почувствовал внутри себя не просто пустоту, а самый настоящий вакуум. Ощущение что он пропустил что-то важное не отпускало. Наверное, это был тот самый шанс изменить свою жизнь раз и навсегда. Вот здесь они стояли всего тринадцать минут назад. Ещё даже дымиться брошенный кем-то из них окурок, а это что...Небольшой прямоугольник белого картона. Никита бросился на него, как коршун. Оказалось что это фотография, её только чудом не унесло ветром и, как ни парадоксально это звучит, спасла её лужа. Один уголок мок в грязной воде, а остальное беспощадно трепал ветер. Никита перевернул её, с глянцевой поверхности не него смотрело его собственное лицо. Точнее не так, это был совершенно посторонний человек с волосами цвета взбесившейся морковки, в таком ослепительно сиреневом свитере, что хотелось зажмуриться. Но как будто этого ему было мало и он покрыл каждый сантиметр своего тела узорами из цветов и листьев. Количество металлических шариков на его лице вызывало восхищение, а серые глаза смотрели внимательно и, словно сквозь тебя. Но все равно это был он, Никита. Это было его лицо. Земля покачнулась под ногами и от неминуемого падения Никиту спас фонарный столб. Как такое возможно? Парень на фото выглядел как никитин близнец, клон. Только более смелый, свободный, искренний. Сидя на мокрой скамейке в парке Никита вглядывался в такое знакомое и одновременно чужое лицо. Кто он? Как его зовут? Где живет? Чем занимается? Как его найти? Вопросов был миллион, и ни одного ответа на горизонте. Никита потом искал его, целый год он чуть ли ни сутками бродил вокруг сенной, но поиски не увенчались успехом. И если бы не фото лежащее в кошельке, Никита решил бы что он просто уснул на скучной лекции и увидел странный сон.
С тех пор каждый год в один и тот же день Никита приходит в этот парк, сидит на скамейке и пристально изучает наизусть знакомое изображение.
Говорят, не бывает двух одинаковых снежинок, как не бывает и двух одинаковых людей(если только они не родственники).
- Бывает - шептал Никита снежинке - где-то на этой планете есть кто-то такой же как ты! Пусть даже не в этой реальности. И как я надеюсь что он счастлив. По настоящему счастлив, понимаешь.
А снежинки таяли на щеках у Никиты, это был их давний договор, так никто не увидит никитиных слез.
Снег...Всегда есть в нем что-то теплое....
глава 1
«Скорый поезд Санкт-Петербург – Харьков отправляется со второй платформы. Просьба провожающих покинуть вагоны…Внимание, скорый поезд Санкт-Петербург – Харьков отправляется со второй платформы. Просьба провожающих покинуть вагоны…Внимание, скорый поезд Санкт-Петербург – Харьков отправляется со второй платформы. Просьба провожающих покинуть вагоны…». Вечная суета вокзала, слезы радости и слезы разлуки, назойливые таксисты, сонные милиционеры, грязные дети, клетчатые сумки, дорогие кожаные саквояжи…Никита вышел на перрон. Воздух только с натяжкой можно было назвать свежим. В стоящую неподалеку урну Никита ловко запустил смятую пачку. Зачем он вообще в это ввязялся? Спонтанная, незапланированная поездка спутала и без того неясные мысли Никиты. Совсем как тогда, когда в четырнадцать лет решил уйти из дома и стать водолазом. Тогда состав, в который он запрыгнул на переезде, привез его прямиком на московский вокзал. Однако то ощущение близких перемен и долгой дороги преследует Никиту каждый раз, когда он видит поезд. Докурив до фильтра последнюю сигарету, он неуверенно двинулся к платформе. Его состав еще даже не подали, торопиться было не куда. Но оставалось время передумать. Кинуть в ту же урну порванный билет и навсегда забыть о том телефонном звонке, что разбудил его в полтретьего ночи. Звонивший не знал Никиту, он вообще ошибся номером. Но почему-то это было не важно. Срывающимся от волнения голосом он просил Никиту приехать. Срочно! Так срочно, как он только сможет!
- Это будет бомба! Я тебе говорю! Ты мне веришь? Это сенсция! Такого еще не было! Я все узнал, все проверил, все сходиться! Приезжай! Я прошу, я умоляю тебя, приезжай!
-Э-э-э…Кто это? Вы куда звоните?
-да какая разница?! Я – Костя, а ты – приезжай сюда! Как можно быстрее!
- куда - сюда?
- В Евпаторию! Ближайший поезд завтра в три! Я тебя жду, слышишь!
И он бросил трубку. А Никита ещё часа два сонно мотал головой, пытаясь понять, не сон ли это. Опустив ноги на ледяной пол, он все ночь курил сидя на кровати, а утром решил ехать. И вот уже стоя на перроне, он задумался, а зачем он вообще туда едет? Никогда в жизни не был Никита в Евпатории, не знал там ни одной живой души. И зачем-то собрался мчаться в чужой город, в чужую страну по зову незнакомого и видимо сумасшедшего человека. Да что с ним, в самом деле, такое? Просто обстоятельства сложились для этого Кости очень удачно. Всего пару дней назад Никита уволился с работы, получив зарплату за два месяца и какие-то отпускные. Делать ему было решительно нечего, на город надвигался антициклон, обещавший дикую жару. Ещё одного тропического лета в бетонной коробке Никите не пережить. А тут Черное море, пляжи, какая-то тайна, да и в Крыму уже поспела клубника. Никита решил ехать! Даже если Костя окажется совершенно невменяемым или вовсе не встретит его, он проведет неделю на море и вернется.
«Скорый поезд Санкт-Петербург – Симферополь будет подан на вторую платформу к шестому пути. Внимание, скорый поезд Санкт-Петербург – Симферополь будет подан на вторую платформу к шестому пути…»
Отбросив последние сомнения, Никита зашагал вперед. Уверенно протянул проводнику помятый и слегка влажный билет. Твердой рукой подсадил на высокие ступеньки конопатую девчушку лет восьми, помог с вещами её маме. Невольно залюбовался густыми медными волосами и фарфорово-бледной кожей молодой женщины, на мгновение утонул в зеленых, как конопляное поле, глазах. Какая потрясающая красавица! Никита всегда восхищался красивыми людьми. Но вместе с тем всегда знал, что женщины, подобные этой, никогда не обращают внимания на ребят, вроде него. Сидя на своем месте в вагоне он продолжал наблюдать за ней бесстрастным взглядом художника. Он уже видел её. Давно, ещё в детстве. У его бабушки на комоде стояла фигурка девушки с букетом васильков в руках. Так вот эта женщина была похожа на неё, как две капли воды. Наконец поезд тронулся. Проводник с красным опухшим лицом проверил билеты, выдал постельное белье, нелюбезно предложил чаю. От чая Никита отказался, тогда проводник, заговорчески подмигнув, щелкнул себя по шее. Улыбнувшись, Никита отрицательно покачал головой. Проводник сразу поскучнел и ушел. Скурив в тамбуре две сигареты подряд, Никита вернулся в вагон. Прочитав семьдесят четыре страницы невыносимо скучной книги, он провалился в тяжелый сон. Под мерный стук колес Никите снилось, что он ныряет с пирса в изумрудную воду. Но когда до блестящей поверхности оставалось сантиметров десять, вода превратилась в футбольное поле. Волна удушливого страха захлестнула Никиту. Он сейчас сломает себе шею! И, как всегда, за секунду до столкновения, он отчаянно вырвался из липкого кошмара. Открыв глаза, Никита ещё долго лежал без движения. Что бы это могло значить? Никита всегда очень осторожно относился к снам. Он был твердо уверен – так вселенная говорит с ним. Особенно настораживало то, что он ехал на море. Может это предупреждение? В любом случае уже поздно было что-либо менять.Никита вышел в тамбур, руки противно дрожали, когда он подносил к губам сигарету. Вдобавок ко всему ужасно захотелось есть. Поиск вагона-ресторана увенчался успехом, хотя и не принес удовлетворения. Чипсы, прелые фисташки и, на удивление, большой выбор крепкого алкоголя. Купив бутылку минералки у ярко накрашенной буфетчицы, он пошел обратно. Вернувшись к себе, Никита бездумно уставился в окно. Сколько прошло времени, он не знал, может он даже задремал. Из оцепенения его вырвало легкое пощипывание в районе локтя. Вздрогнув, он огляделся вокруг. На столе перед ним лежал большой оранжевый персик, а из-за угла выглядывал хитро прищуренный глаз и воздушный локон того же цвета что и персик. Да это же дочка той красавицы! Никита улыбнулся девочке и качнул головой, подзывая её:
- Как тебя зовут? – ласково спросил он – Это ты дала мне персик?
Казалось, девчонка только того и ждала. Одним прыжком она оказалась возле Никиты.
- Женя – продолжала хитро улыбаться новая знакомая Никиты – А тебя?
- Никита.
- Ни-ки-та… - по слогам произнесла она – красивое у тебя имя… А знаешь, ведь это не случайно, что я тебя встретила. Смотри.
Девочка опустила руку в карман толстовки, и вытащила оттуда крысу. Толстую, важную крысу с умной серой мордочкой.
- Это крыс! А знаешь, как его зовут?! Никита! – радостно выпалила Жене, и тут же водрузила крысу на ногу Никите – Я уверена, вы подружитесь.
Крыс, не растеряв ни частички респектабельности, обнюхал его.
- Тезка – весело воскликнул Никита.
Ему почему-то было очень легко и просто говорить с девочкой. Ему очень понравилась крыса. Да что скрывать ему понравилась Женина мама.
Они ещё очень долго болтали, вместе читали комиксы, и в конце-концов слопали персик, по-честному разделив его на троих. В девять вечера мама позвала Женю спать, а Никита, оставшись один, почему-то заскучал. Вскоре во всем вагоне погасили свет, читать стало невозможно, и Никита тихо уснул.
Ему снилось что-то беззаботно детское, небесно-голубое, с легкой дымкой светлой грусти. Потом было утро. Первым делом, даже не выкурив традиционную сигарету, Никита заглянул за перегородку. Но там, вместо рыжей Жени и её волшебной мамы, были только синие оббитые дерматином полки. Скорее всего, они вышли рано, пока Никита ещё спал. И конечно не стали его будить, что бы попрощаться. Он медленно вернулся к себе, на глаза наворачивались слезы. Такого отчаяния Никита не испытывал уже очень давно. Все что осталось ему от девочки это шершавая темно-красная косточка. Женя была уверена, если закопать её в землю из неё вырастет большое персиковое дерево. Да и на что он надеялся? Что случайный попутчик превратится в доброго друга? Нет, так бывает только в кино. Твердо решив не отчаиваться, Никита двинулся в тамбур. Дальнейшая поездка ничем особенным отмечена не была, и на следующий день в одиннадцать пятнадцать Никита вышел на перрон в Евпатории. Что делать дальше было не ясно. Только сейчас Никита понял, как глупо он поступил. Ведь он понятия не имеет, как выглядит этот Костя, да и тот, вряд ли знает Никиту. Ни о каких условностях они не договаривались и одному богу известно, на что он надеялся. К счастью, ни в какого бога Никита не верил, так что пришлось ему надеяться только на себя самого. Решив не торопиться, он присел на скамейку и закурил. Но не успела сигарета истлеть и на половину, как на платформе появился ОН. В том, что стоящий перед ним высокий, тощий, как спичка, парень и есть Костя, Никита не сомневался ни секунды. И все же не спешил подойти, а просто наблюдал за ним со скамейки.
Льняные, катастрофически мятые, брюки, оранжевая футболка и, почему-то, высокие баскетбольные кеды. Ну, кто скажите, будет носить кеды в такую жару? Только сумасшедший, кем Костя, несомненно, и был. За те двенадцать минут, что Никита смотрел на него, он ни разу не остановился. Двигался Костя всегда, даже закуривая сигарету, он топал ногой и шевелил кончиком носа. Надо сказать, очень длинного носа. Казалось, что его наспех нарисовал пятиклассник, Костя состоял из углов и эллипсов. Но в целом производил приятное впечатление. Вздохнув, Никита пошел знакомиться.
- Привет!
- Привет – Костя явно не понимал, кто перед ним.
- Я – Никита. Ты звонил мне. И вот я приехал.
На мгновение Костя замер.
- Тебе?! Я…я звонил совсем другому… Но…Знаешь, а ты молодец, что приехал! Тебе понравиться, я обещаю. Вот только…Скажи, а ты случайно не врач? Потому что если ты врач, то тебе лучше уехать обратно…
- да нет – удивленно пожал плечами Никита – никакой я не врач.
- Тогда все в порядке – Костя широко улыбнулся – пойдем. Сейчас ко мне, пообедаем, и я тебе все объясню. Ты все-таки большой молодец, что приехал!
Они зашагали прочь от вокзала. Костя жил недалеко, через каких-то десять минут они уже были на месте. Он жил в тихом зеленом дворе в блочной пятиэтажке. Квартира чем-то напомнила Никите его собственный дом. Было сразу понятно, что здесь живет одинокий мужчина. Повсюду в хаотичном беспорядке лежали разные предметы гардероба (порой даже интимные и некоторые, как смог заметить Никита, с дырками), книги, желтые от времени газеты, чашки и тарелки с засохшими остатками чего-то, завершали картину переполненные пепельницы. Запах был соответственным, но Костю это, похоже, не смущало. Одним движением он сбросил гору барахла, лежавшего на диване, на пол и, кивнув головой Никите, сел. Никита устроился рядом, закурил.
- Творог со сметаной будешь? – спросил Костя.
Никита кивнул. Чем больше он тут находился, тем больше не понимал, зачем он приехал. И кто вообще такой этот странный парень.
- Тогда пошли на кухню – обрадовался Костя.
Ситуация на кухне был ни чуть не лучше, чем в остальной квартире. Единственное, что выбивалось из общей картины, это огромный блестящий телескоп. Вот оно что! Он, наверное, астроном. Тогда все становилось на свои места. И общая рассеянность, и полное безразличие к окружающей обстановке, все теперь было ясно. Не ясно было пока, зачем ему понадобился Никита, ну хорошо, пусть не Никита. Но ведь Костя совсем не расстроился, увидев другого человека. Сидя в углу на табурете с тремя ножками, Никита курил и наблюдал, как Костя мечется по кухне. Поставив перед Никитой тарелку, Костя сел напротив. Но через секунду он уже был на ногах.
- Кофе?
- Да, спасибо
- Я очень крепкий пью, тебе ничего?
- Только за!
- Нет, ну прям молодец! Я уверен, все у нас получится! Как хорошо, что я ошибся и позвонил тебе! Знаешь, у меня проблемы с числами, вот лица никогда не забываю, и имена, а с числами прямо беда.
- Бывает – кивнул Никита, ни разу в жизни не забывший ни одной даже самой незначительной даты.
- ты ешь, давай – Костя подвинул к нему тарелку, и стал сосредоточенно ковырять в своей.
- Костя, зачем ты меня позвал?
- Я тебе об этом завтра расскажу, а сегодня давай отдыхать. Хочешь, на пляж пойдем?
- Хочу, конечно. Но все-таки?
- Завтра. – твердо сказал Костя.
После кофе, трех сигарет и душа они, облачившись в шорты, шли к морю. Костя постоянно убегал вперед, возвращался, обходил Никиту то с одной, то с другой стороны, потом зачем-то залез в кусты, вышел через полметра, весь в паутине. Он вообще был очень странный. Вместо плавок на нем были широкие сатиновые трусы нежно-голубого оттенка в мелкую розочку. Но и это бы ничего, но на ногах Кости по-прежнему были кеды. Может он их вообще не снимает? Вдали показалась бирюзовая полоса моря, золотистый полумесяц пляжа. Костя побежал ещё быстрее. Никите казалось, что он вышел на прогулку вместе с ребенком пяти-шести лет. Костя бежал вприпрыжку, боком, шел вперед спиной, что-то говоря Никите, периодически подбирал с земли камешки и клал их в левый карман, в правом у него лежала пачка сигарет и дешевая пластмассовая зажигалка. Никого нелепее Никита ещё не встречал. Да разве бывают, в самом деле такие чудаки?! Помимо всего прочего, нос Кости жил своей, отдельной от остального тела жизнью. Крутился и по, и против часовой стрелки, шевелил ноздрями. Костя постоянно трогал его указательным пальцем, словно хотел призвать к порядку. Но носу было глубоко наплевать на усилия своего хозяина. Тонкие длинные пальцы кости без остановки рисовали в воздухе загадочные фигуры, из-за чего тот походил на паука плетущего паутину. К концу их недолгого путешествия Никите казалось, что весь мир состоит из Кости, он просто не видел ничего другого кроме апельсинового цвета футболки и зеленых в фиолетовую полоску шорт.
Аккуратно искупавшись, Никита лег на песок. Он смотрел на такое спокойное, прозрачное море и по спине, вместе с каплями соленой воды, цепочкой бежали мурашки. Никиту пугала вода. Чужая, враждебная стихия. Она усыпляет бдительность видимым спокойствием с одной целью – поглотить зазевавшуюся жертву. Но как хорошо в жаркий день окунуться в прохладное марево волн. Двойные стандарты – вздохнул про себя Никита. С Костей он решил этой мыслью не делиться, тот радостно плескался в прибое. Его невероятные трусы намокли и теперь ниспадали складками, словно тога греческой богини. В конце-концов Костя устал. Он вылез из воды и сел рядом с Никитой.
- Костя – ты астроном?
- Я?! – казалось, удивлению его не было предела - да с чего ты взял?!
- Ну, у тебя на кухне стоит телескоп… - неуверенно начал Никита. Он уже жалел, что начал этот разговор. Да кто же он тогда?
- Ах, это…я нашел его пару лет назад…в нем нет ни одной линзы, и как телескоп он бесполезен…но он мне нравится – тихо закончил Костя.
Никита окончательно перестал что-либо понимать. Но, словно не замечая его недоумения, Костя продолжал:
- Честно говоря, я с трудом отличу большую медведицу от малой…но иногда, я представляю, как сижу ночью на своей кухне, сверяюсь с записями и звездными картами и изучаю соседнюю галактику. А где-то там, за тысячу световых лет, сидит такой же Костя…Как ты думаешь, мы с ним когда-нибудь встретимся?
Никита посмотрел на него с уважением. Такие размышления он одобрял и сам провел ни одну ночь, глядя в свинцовые питерские тучи. Косте повезло больше. Здесь ближе к экватору и чистое глубокого черного цвета небо, покрыто россыпью золотистых звезд и звездочек.
- Чем же тогда ты занимаешься? – настаивал на своем Никита.
- Ну…Я… - казалось, Костя с трудом подбирает слова – да это и не важно. Зачем тебе?
В Костином голосе сквозила тревога и недоверие.
- Ты позвонил мне ночью, просил приехать. Я, сам пока не понимаю почему, несусь сюда, встречаю тебя. И вот я тут уже пять часов, а зачем я тут не понятно. Ты сказал, поговорим завтра. А я, может, боюсь тебя, кто ты такой?
Никита и сам не замечал что уже во весь голос орал на Костю. Тот спокойно закурил и с улыбкой посмотрел на Никиту:
- Ты думаешь, я маньяк?! Не бойся, я медбрат. Поэтому, кстати, и боялся, что ты окажешься врачом. Но ты странный. Я тоже ничего о тебе не знаю, но ведь я тебя не боюсь.
Никита задохнулся от возмущения. Это он странный?!
- Ну, знаешь, ты, насколько я помню, ни о чем меня не спрашивал.
- Нет. А зачем? Захочешь – сам расскажешь. Теперь, когда ты знаешь, кто я, ты успокоился? Пошли купаться!
Костины переходы от серьёзного, к веселому тону были настолько резкими, что ставили в тупик. Вот и сейчас Никита не нашел что сказать, а просто встал и поплелся за Костей. Тот уже вовсю резвился у берега.Вечером они вернулись домой. На ужин Костя пожарил что-то загадочное, и сам ел это с отменным аппетитом. Никита с опаской попробовал. Что-то сладко хрустящее, это могло одновременно быть и мясом, и рыбой, и овощами. После разговора на пляже спрашивать о чем-либо Костю он опасался и молча сжевал ужин.
Потом Костя дал ему раскладушку, а сам устроился на продавленном диване и тут же уснул. Видимо, столь активная деятельность сильно утомляла его. А Никите как раз не спалось. Медбрат! Кто бы мог подумать. Интересно, как это выглядит?! Как этот нелепый и нескладный парень мог работать в больнице? Должно быть, у больных от смеха расходились швы, когда мимо них боком шел Костя. Незаметно Никита уснул.
И снились Никите большие оранжевые медузы. Они медленно плыли перед ним, а вода за ними становилась невыносимо фиолетовой. Никита сильнее закрывал глаза, чтобы не видеть этого. Он был уверен – это катастрофа! Фиолетовое море было мертвым, каким-то непостижимым образом эти твари убивали все. Они словно высасывали зеленую энергию воды, и сами становились все более зелеными. Сначала в центре купола появлялась зеленая точка, она росла, расширялась, пока не достигала краев. Затем зеленели щупальца, покрытые стрекательными клетками. И, ослепительно-зеленые, они медленно плыли к свету, а в холодной фиолетовой воде отражалось бледное лицо Никиты.
Проснулся он от того, что Костя яростно тряс его за плечо. Как только Никита открыл глаза, Костино лицо расплылось в улыбке.
- Просыпайся – продолжал улыбаться Костя – у нас много дел сегодня.
Опустив ноги на пол, Никита почувствовал знакомый холодок. Это прикосновение босой ноги к ледяному полу было первой вехой его утра.
Пока он умывался в совмещенной с туалетом ванной над треснувшей от времени раковиной, Костя что-то немузыкально пел и варил кофе. И надо сказать, получалось у него отлично, такой же кофе варила Никите его бывшая девушка. За завтраком они молчали, Костя ел, Никита курил сигарету за сигаретой. Любопытство съедало Никиту, но из каких-то мазохических побуждений, он, ни о чем не спрашивал Костю. Ему вдруг захотелось оттянуть этот момент, ещё немного пожить без цели, просто болтать со смешным Костей, купаться в море. Но вот Костя доел, выпил кофе, закурил вторую сигарету и, наконец, заговорил.
- Сейчас я все тебе расскажу. А ты сам смотри, останешься со мной или можешь отказаться. В любом случае ты мне нравишься, а значит, можешь остаться здесь. Сегодня я уеду. Ты, если хочешь, отдыхай, купайся, а решишь уехать, оставь ключ в почтовом ящике. Главное, напиши мне свой номер телефона и адрес. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями.
Костя вопросительно уставился на него.
- Ты ещё ничего мне не рассказал – неуверенно пробормотал Никита
- Ах, да… - лицо Кости снова озарила широкая искренняя улыбка – Я с детства увлекаюсь биологией. Я даже в медицинский хотел поступать, но, сам видишь, какой я рассеянный. Короче, на экзаменах я провалился…Да и, честно говоря, меня больше интересуют морские обитатели. Ты сейчас, наверно, думаешь: мальчик вырос у моря, не удивительно, что у него такая страсть. Но это не так. Я из маленького городка в Сибири, его даже на карте нет. А вместо моря там снег и тайга. Ты даже непредставляешь как мне было там плохо, я просто задыхался. Никто не мог понять, что со мной. Потом врачи посоветовали родителям свозить меня к морю. Побывав здесь один раз, я влюбился. И потом соглашался целый год жить дома с условием, что летом меня снова привезут сюда. Впрочем, это неинтересно. Года три назад я переехал окончательно и стал пристально изучать окрестности. Вот тут-то и начинается самое интересное. В одну из своих вылазок я наткнулся на одно место. Это в Балаклаве. Там есть такой утес, и, если стоять на нем, то сверху вода зеленая-зеленая, а если спуститься вниз, то цвет моря становится фиолетовым. До этого я ещё такого не встречал. Сначала я думал, что это особенности дна или водоросли. Они, знаешь ли, бывают всевозможных цветов. Но оказалось, что рельеф дна ничем особенным не отличается. Тогда оставалась только версия с водорослями. Я взял пробу воды на анализ и, представь себе, она оказалась абсолютно чистой и даже не соленой. А ещё она на три целых шесть десятых холодней, чем через триста метров. Я измерил зону этой аномалии. Двести восемь на триста квадратных метра. Я, с уверенностью, могу утверждать, что это именно аномалия, потому что ни подводных источников, ни течений в том месте нет. Я проверил. Так вот, я хочу поехать туда и узнать в чем же там дело. Ты со мной?
Никите показалось, что планета перестала вращаться. Ведь это его сон, ненормальный человек только что рассказал ему его собственный, свеженький сон. Никита посмотрел Косте в глаза. Вокруг плыли цветные пятна, а в центре этого калейдоскопа светились, как драгоценные камни, сиреневые глаза Кости. Это длилось всего секунду, но её хватило Никите, чтобы сделать выбор.
- Да – почти прошептал он
- Я так и знал! Я был уверен в тебе! – Костя вращался на табуретке с бешеной скоростью – собирайся тогда! Автобус через час!
После этой скороговорки Костя вскочил, два раза обошел кухню, вышел в коридор, в растерянности постоял несколько минут у двери, вернулся обратно. Никита наблюдал за ним.
- Успеем искупаться! – закричал Костя
В мгновение ока он переоделся в свои знаменитые трусы, шорты, все те же кеды. Никита последовал за ним.
Через пятьдесят две минуты они уже сидели в автобусе. Костя тут же уснул. Этот потрясающий парень обладал способностью засыпать тут же, как только выдавалась такая возможность. А Никита размышлял. Он никогда не был авантюристом, более того, в тайне осуждал людей за импульсивные поступки. Почему он тогда сидит в этом автобусе рядом с тихо бормочущим во сне костей? Ответ на этот вопрос искать не хотелось. Хотелось строить гипотезы и строить выводы. Хотелось посмотреть фиолетовую воду, узнать есть ли там зелёные медузы. В тот момент в реальности Никиты не было не одного изъяна. Он был бесконечно благодарен смешному Косте. Этот паренёк сам того не зная приоткрыл Никите дверь в мир полный знания. Нисколько тогда не интересовало Никиту, где делал чокнутый Костя анализы воды. Не хотелось даже прочитать его записи. Только вода. Вода цвета аметиста, вода цвета Костиных глаз. Никита был уверен, что Костя ключ к заветной двери. Все эти сны обещали прикосновения к истине, а этот чудак вез его к заветному месту. С этой мыслью Никита уснул.
Запах… первое, что было важно, это запах … теперь не было ничего другого…запахи образовывали силуэты, фигуры… Всё на свете имело запах…больше у него не было рук…теперь это были цепкие когтистые лапы с присосками-подушечками…и хвост…у него был хвост…длинный, гибкий, упругий очень чувствительный, покрытый редкими мягкими волосками…а ещё шерсть… шелковая, густая, нежно-серого цвета…подвижные лысые уши…его сердце билось в тысячу раз чаще…он весь превратился в оголенный нерв…прикосновение…маленькая теплая ладошка сжала его мускулистое тело в районе живота …мгновение безопасного полета…запах…лаванда, шоколад, апельсин, клубника, горный луг, давно забытая тайна с едва уловимой ноткой персика… он хорошо знает его.… Это маленькая девочка… Она считает его своей крысой… Она любит его…
- Да проснись же!!!- Костя тряс его.- Остановка, пошли, покурим
Не дожидаясь ответа, он выскочил из автобуса. Никита посмотрел на свои руки. Это были его руки, с начисто обгрызенными ногтями, со шрамом на тыльной стороне ладони. Да что это с ним? Никита вышел на улицу, огляделся в поисках магазина. Страшно хотелось пить. Костя стоял в стороне и ковырял ногой в куче пыли.
- Сколько остановка? – спросил он водителя.
- Еще двадцать минут.
- Магазин тут есть?
-Вон в том кирпичном здании с боку.- Махнул в нужном направлении усатый мужик.
- Я в магазин. - Никита тронул Костю за плечо – Тебе взять что-нибудь?
- Томатного сока.- кивнул Костя – и орешков.
Когда Никита вернулся, Костя уже сидел в автобусе, уткнувшись в книгу. Протянув ему сок и пачку крекеров, виновато сказал:
- Орешков не было
- Что? – Костя смотрел на него как на сумасшедшего – Каких орешков???
- Ты просил… - Никита потерял дар речи
- А-а-а – Костя застенчиво улыбнулся. – Ничего страшного. Крекеры тоже отлично.
Никита сел на свое место. Почему-то он чувствовал себя шизофреником в компании Кости. Интересно, что он читает? Никита повернулся, чтобы задать ему вопрос, но Костя уже спал, а книга валялась у него под ногами. В голове у Никиты не было ни одной мысли, перед глазами мелькали бесконечные деревья, из проезжающих мимо машин на него смотрели ничего не выражающие глаза незнакомых людей. Все чего хотелось Никите, это уснуть, и не видеть снов, до дрожи в коленях он боялся закрыть глаза. Но усталость и общее однообразие пейзажа сделали свое дело, Никита уснул.
На этот раз он снова был крысой. У той же девочки. Никите-человеку, казалось, что он знает эту девочку, но вот Никита-крыса не мог увидеть ее. Он не знал, как выглядит девочка, он знал только ее запах. Смутно знакомый, несущий древнюю тайну. Сон не испугал Никиту, как в первый раз. Пожалуй, он даже был к этому готов. Совершенно не понимая, что с ним происходит, Никита упивался свободой. Свободой от тяжелой человеческой оболочки. Теперь он боялся проснуться, боялся увидеть свои человеческие руки. Но все в мире циклично. Никита проснулся, за окном сгущались сумерки, рядом изнывал от скуки Костя.
- Долго еще ехать? – Сквозь зевок спросил Никита.
- Почти приехали. Еще часа полтора.
- А остановка будет? Курить хочется.
- Должна быть минут через десять. Я тебя хотел на остановке разбудить, а ты сам проснулся.- Костя смотрел на него с отеческой заботой.
Это почему-то задело Никиту. Да что он о себе думает? И сколько, интересно, ему лет? На вид он не старше Никиты, но кто знает. Помня странную реакцию Кости на свои вопросы, Никита решил перевести разговор на другую тему:
- Что читаешь?
- Хармса.- Улыбался во весь рот Костя.
- Псих читает психа - подумал Никита – Ничего удивительного. В слух же сказал – Я тоже читал, забавно.
- Он видел причины поступков людей, а потому мог смело хохотать над ними во весь голос. Это величайший дар. – Горячо произнес Костя.
-Согласен. – На всякий случай решил не спорить Никита.
Он и сам любил Хармса, но за другое. За истерику, протянутую парчевой нитью через все его творчество, за волшебный талант фантазии. Но вступление в литературный спор, грозило Никите своей собственной истерикой. Он уже понял, что не может ни о чем спорить с Костей, и даже просто говорить. Зато его было удивительно легко слушать, и с ним приятно было молчать. Костя уткнулся в книгу, Никита в окно.
- От сюда еще час, и мы на месте. – Сказал Костя, когда они уже курили стоя под большим фиговым деревом.
- Это хорошо. Надоел автобус.
Костя рассеяно кивнул. Иногда Никите казалось, что он говорит сам с собой. Этот час решил видимо задержаться на канве времени подольше, и Никита чуть не сошел с ума, гадая, что же его там ждет.
- Наша остановка. – Толкнул его локтем Костя. – Бери вещи.
На улице была глубокая ночь, теплая, бархатная, с нежным морским бризом. Словом, такая ночь, такая бывает только в конце мая, когда лето же заявило свои права на погоду. В абсолютной темноте они поднимались по узкой посыпанной гравием дорожке.
- Здесь живет один мой друг. Мы остановимся у него, он знает, что мы приедем, вон видишь тот дом. Ну, тот, в котором горит свет? – Костя махал рукой длинной рукой.
Никита молчал, ему вдруг стало не по себе. Хотелось развернуться и сбежать отсюда, останавливало только то, что он не знает где точно находиться.
- Ну, где ты там? – Приплясывал стоя у забора Костя.
- Иду. Не видно же ничего. – Вяло отозвался Никита.
- Я уже привык. – Никита скорее почувствовал, чем увидел Костин улыбку.
Они все же подошли к дому, дверь открылась после первого же стука. Видимо, их, в самом деле, ждали. На пороге стояла женщина.
-Привет. – Радостное изумление в ее глазах что-то напомнило Никите. – Заходите скорее! Я вас ждала вчера, но потом решила, что вы задержались из-за пляжа. – И она ущипнула Костю с лукавой улыбкой. – Света как доехала? – Незнакомка кинулась на шею Никите, но в последний момент остановилась, неловко раскинув руки – Ой, извините…Костя говорил, приедет Света.… И, я подумала…мы же незнакомы. Меня зовут Лиля, Я троюродная сестра Кости по маминой линии. А вы?
- Я – Никита – больше ему нечего было добавить. Впрочем, Лиля была удовлетворена.
- Как же хорошо, что вы приехали!
Наверно, это у них семейное. Ждать одного человека и искренне радоваться, увидев другого.
- Вы наверно устали с дороги? Ложитесь спать. А может ужин?
- На ужин согласен – Костя расшнуровывал кеды. Процесс этот надо сказать был долгим, но одевал он их еще дольше.
Только на освещенной стоваттной лампочкой кухне, он смог как следует рассмотреть Лилю. Вот это да! Ростом она ничуть не уступала Косте, а ведь он был выше Никиты головы на две. Никита никогда не считал себя коротышкой, но в компании этих великанов испытывал чувство близкое к комплексу. Лиля была такой худенькой, что Никита всерьёз опасался за её жизнь. Но на этом сходство кончалось. Там где Костя был нелепым – Лиля была великолепна. Вместо суетливых движений – величественная грация жестов. На месте спутанных кудрей – настоящая грива разноцветных дредов. Её лицо было покрыто пирсингом, тело – татуировками, но, ни пошло, ни грубо Лиля не выглядела. Ей от природы было дано тонкое чувство грани, за которой эпатаж превращается в китч. Она вся словно была словно соткана из световых фракталов. В общем, Никита чуть не ослеп, во все глаза, разглядывая девушку. Самым странным было то, что и Лиля не сводила с него глаз. Они не могут быть знакомы, Никита запомнил бы её. Но сиреневые глаза светились улыбкой, без слов говорящей о том, что хозяйка узнала гостя:
- Значит, ты Никита?! – в голосе звучало недоверие – так-так…Куришь?
Все трое почти одновременно достали сигареты, и, заметив это, дружно рассмеялись. Потом была долгая беседа, ни о чем и обо всем. Крепкий чай, морковный кекс и атмосфера полного покоя. Находясь рядом с ребятами, трудно было злиться или грустить.
Лиля отвела их на второй этаж, показала отведенные им комнаты, пожелала спокойной ночи и поцеловала обоих в лоб. Это горячее прикосновение мягких губ подействовало лучше любого снотворного. В первый раз за долгое время Никите ничего не снилось. Он крепко проспал всю ночь, а проснулся от щекочущих прикосновений. Сначала Никита испугался, а когда открыл глаза, оказалось, что это всего лишь кот. Потрепав животное по загривку, Никита опустил ногу на пол. И ничего не почувствовал. Совсем. Ну, может только ровное тепло, но это были вторичные ощущения. Может, он ещё спит? А может быть, нагретый солнцем паркет, неспособен сообщить ему о начале нового дня. Балансируя между сном и явью, Никита спустился вниз. На кухне сидела Лиля. Её омытое солнечным светом лицо было ещё прекрасней, чем вечером. Никита даже зажурился от неожиданности.
- Доброе утро! – Лиля весело помахала ему рукой – Садись завтракать.
Почему они все время пытаются его кормить? Дома Никита ел только тогда, когда ему напоминал ему об этом желудок тупой ноющей болью.
- Здравствуй! – Никита улыбнулся - мне бы только кофе.
- Как скажешь – Лиля встала из-за стола, поставила перед ним чашку – только надо подождать.Она вышла во двор, Никита закурил, глядя ей в след. Нет, какая она все-таки! Словно царица древних воинов.
Минут через десять Лиля вернулась, она несла не большую жаровню с песком, а в нем медная джезва. Разлила по чашкам ароматный напиток.
- Спасибо - Никита сделал глоток – Безумно вкусно!
-Безумно… - Тихо повторила Лиля – Пожалуйста! – Добавила она.
Никите показалось, по ее лицу пробежала тень, длилось это всего секунду. Не став заострять на этом внимание, он спросил:
- Где Костя?
- Ушел на гору. Сказал, если ты проснешься раньше того как он вернется, подождать его.
Можно подумать у Никиты был выбор.
- Ты все время живешь здесь?
- Нет! Вообще-то я живу в Питере, а тут провожу лето. Я свободный художник, а дом мне достался от тети.
- Я тоже из Питера - обрадовался Никита.
- Ну конечно! – рассмеялась Лиля - ведь Костик звал сюда Светку. А Светка живет на Ваське. Но костя впечатлительный и жутко не внимательный, вот и позвонил тебе по ошибке. А ты взял и приехал хотя это как раз не удивительно, Косте отказать некто не может.
А ведь и, правда, понял вдруг Никита этому смешному пареньку действительно отказать не возможно.
- Но знаешь, Светка его давний друг, да и к тому, же она морской биолог, ну или как, то так. Ее профессия по-другому называется, но суть одна. И она Костику в его исследованиях, несомненно, помогла бы, но вот ты…Или ты тоже биолог? – слегка прищурив свои невозможные глаза, Лиля взяла в руку огромный, цвета крови, помидор.
- Звукорежиссер – путано начал объяснять Никита – просто, когда мне, костя, позвонил, я вдруг решил поехать. Я ведь не знал зачем он меня зовет…
- расскажи мне – попросила девушка, и вся потянулась вперед, в ожидании истории.
И Никита рассказал все. Абсолютно. С самого начала. Лиля ни разу не перебила его, хоть история вышла довольно долгой. Только несколько раз подлила им обоим кофе, вытряхнула пепельницу. Когда он закончил, Лиля взяла его за руку.
- А теперь послушай меня. Ты оказался прав, Костя действительно сумасшедший. У него длинный и непроизносимый диагноз. Он никому не опасен, скорее наоборот. То место, о котором он тебе говорил, действительно существует. Костик отведет тебя туда, и ты сам убедишься в этом. Не вздумай его бояться! Поверь, он никому не причинит вреда. Сказать по правде, я познакомилась с ним не так давно…
- Подожди, подожди – невежливо перебил её Никита – ты же говорила, что ты его сестра
- Так и есть. Но ты видимо невнимательно меня слушал. Я же говорила – он мой троюродный брат. И не перебивай меня, пожалуйста, а то я забуду, о чем хотела тебе рассказать. Три года назад я была дома, писала очередной этюд, и мне позвонил мужчина. Сказал, что он нотариус и что у меня умерла какая-то тетушка и надо ехать в Евпаторию, так как она упомянула меня в завещании. Похоже на дешевый роман, но я клянусь тебе это правда. Я приехала и в кабинете у этого нотариуса увидела Костю. Мы очень похожи внешне, как ты мог заметить, и первой моей реакцией был страх. Потом конечно нам все объяснили, и про завещание и про степень родства. Как я поняла, тетушка хотела, чтобы мы с Костиком встретились, вот и придумала все это. Так или иначе, а мне достался этот дом, Косте – квартира. С тех пор мы почти неразлучны. Летом живем здесь, зимой Костя перебирается в город, я – в Питер. Теперь, когда ты знаешь о нас чуть больше, я хочу поговорить о тебе. Сейчас я покажу тебе кое-что, только обещай, что не испугаешься.
Никита поспешно кивнул, а она встала и вышла. На этот раз её не было довольно долго. Никита даже успел заскучать. Они действительно были очень похожи, эти странные ребята. Но если с Костей было хорошо молчать и слушать, то Лиле, напротив, хотелось рассказать как можно больше. Даже Никита, молчун по природе, отдал бы руку за возможность еще раз с ней поговорить. Лиля пришла обратно, в руке она несла листок с неровными краями. Села на свое место, положила листок на стол между ними. Теперь было понятно, что это фотография, какого-то нестандартного формата. Глядя Никите прямо в глаза, она перевернула её глянцевой стороной вверх.
Де-жавю. Вот первое о чем подумал Никита. То же чувство он испытал, когда рассказал ему его сон. А сейчас он просто не мог отвести глаз от изображения. И в целом мире больше не было ничего, только лицо, смотрящее на него. Его лицо. А ещё глаза. Сиреневые глаза Лили. И снова это длилось какие-то доли секунды. Никита медленно опустил руку в задний карман, достал оттуда кошелек, а из него свою фотографию. Фотографию того же человека, которого показывала ему Лиля.
- Ага! – она подняла вверх указательный палец – я не ошиблась, и это все-таки ты!
- Нет – опустил голову Никита – я нашел его. Ещё в восемнадцать лет, совершенно случайно. Я не знаю, кто он, но все это время мечтал, познакомится с ним. Подожди, дай-ка!
И он протянул руку за её частью этого пазла. Но кто это рядом? Да ведь это она, Лиля! Гораздо моложе, чем сейчас, гораздо больше сережек, намного меньше татуировок, а вместо цветной гривы малиновый ирокез.
- Это же ты?! – окончательно запутался Никита – ты знаешь этого парня.
- Знаю – подтвердила его догадку Лиля – Потому и просила тебя не пугаться. Его зовут Олег. Я обязательно познакомлю вас, когда вернусь в Питер. Олег мой лучший друг, представь мое удивление, когда я увидела тебя. Все-таки у Кости удивительная способность находить совершенно невероятных людей. Какой ты все же молодец, что приехал!
За последние несколько дней Никита слышал эту фразу сотни раз, но смысла её так и не понял. Только сейчас все стало на свои места.
- Мир тесен – только и смог произнести Никита – А чем занимается этот Олег?
- Ш-ш-ш… - Лиля прижала палец к его губам – всему свое время! Сейчас ты здесь по другой причине и важно только это.
Никита вдруг ощутил внутри себя абсолютную гармонию. Он был бесконечно благодарен Лиле за тот океан спокойствия, что она подарила ему в это утро.
- Ну, где же Костя? Пора идти на пляж, а его все нет! Предлагаю переодеваться и идти к морю. Напишем Костику записку, и он нас догонит – она опять улыбнулась и, не дожидаясь ответа, ушла.
Лиля ушла, а её улыбка ещё долго висела в воздухе, совсем как у чеширского кота.
Когда они были уже на половине пути до пляжа, их остановил Костин крик
- Подождите! Лиля! Никита!
- Мы ждем тебя! – заорала Лиля, да так, что Никита подпрыгнул от неожиданности.
Подошел Костя, обменялся с ними парой ничего не значящих фраз и тут же исчез в кустах. Прогулка с этими двумя оказалась не легким делом. Костина манера ходить была, конечно, очень странной, но худо-бедно Никита к ней привык. Да и общий темп путешествия от этого страдал мало. С Лилей же ситуация была во сто раз хуже. Через каждые одиннадцать шагов она разворачивалась на сто восемьдесят градусов и замирала на месте, говорить ей что-либо в этот момент было бессмысленно. Каких-то полторы минуты девушка смотрела в небо остекленевшими глазами, затем, словно стряхивая оцепенение, по её телу пробегала едва заметная дрожь. И вот Лиля снова в строю, бодро шагает в ногу с Никитой, что-то щебечет про Кандинского и Врубеля. Ровно одиннадцать шагов. Сначала Никита испугался, потом пытался растормошить девушку, в конце концов, плюнул на все и просто ждал в стороне, пока Лиля не закончит свои созерцания. Пару раз в такие моменты рядом оказывался Костя, на эту загадочную пантомиму внимания не обращал, из чего Никита сделал вывод, что для Лили это норма. И во время купания, и когда они шли обратно он пытался завести разговор о том, зачем они сюда приехали, но каждый раз слышал бескомпромиссное Костино «завтра».
Сразу после ужина Костя ушел спать, но не раньше, чем показал сестре все найденные за день камешки из левого кармана. И то, как увлеченно они обсуждали каждую находку, наводило на мысли о сакральном смысле этого сомнительного накопительства.
- А этот как? – с надеждой в голосе спрашивал Костя
- Нет, этот не пойдет – Лиля сурово сжала губы
- А этот?
- Это то, что надо – мурлыкала девушка, и клала камень в резную шкатулку.
И так часа два. Иногда они спорили, и чаще Лилино слово было решающим. Забракованные камешки безжалостно выбрасывались. И только когда с камнями было покончено, Костя ушел в свою комнату. Лиля с улыбкой посмотрела на Никиту
- Тоже спать?
- честно говоря, пока не хочется…
- Я знаю – она говорила таким тоном, что сомнений в этом не было – может это потому, что ты так и не проснулся?
Никита вздрогнул.
- В каком смысле?
- Почему-то я уверенна, что ты знаешь об этом больше чем я – она вздохнула – и о Костиной проблеме тоже.
- Ты говоришь загадками – у Никиты по спине пробежал холодок.
- Хм…Ну, пусть так – слегка сощурив глаза, она осмотрела Никиту – Ведь это ТВОЙ сон…
- что ты об этом знаешь?
- гораздо меньше, чем ты себе напридумывал – продолжала веселиться Лиля – Впрочем, говорить об этом сейчас я не хочу. Но не думай, будто я хочу уйти от разговора, напротив, надеюсь, завтра мне удастся разобраться во всем этом. А сейчас мне, видишь ли, пора. Спокойной ночи.
Никита остался наедине с её улыбкой. Закурил, налил себе чаю. К середине чашки улыбка исчезла окончательно, и Никита ушел спать. И в этот раз ему совсем ничего не приснилось. Как же так? Он сам умолял вселенную подарить ему ночь без снов, но всего одну. Может, он и в самом деле так и не проснулся, но когда, же он тогда уснул? Опустив ногу на пол, Никита снова почувствовал тепло. Видимо, он не может жить на юге. Грани между сном и реальностью стерлись окончательно, растеряв по дороге остатки здравого смысла, Никита спустился вниз. На кухне мирно завтракали ребята, обменивались редкими шутками, курили. Он замер на пороге. Он не хочет ничего знать. Он хочет вернуться обратно, в свою жизнь, к своим снам, в свою квартиру с ледяным полом. Никита сделал несколько шагов назад, но его уже заметили, усадили за стол, выдали чашку с кофе. Неожиданно сам для себя Никита схватил сдобную булочку, намазал её медом и, жадно съев ее, потянулся за второй. Когда с завтраком было покончено, Костя велел всем одеваться.
- Пора! Мы идем туда! Скорее! – слышались из разных комнат его крики.
Когда они встретились в холле, Никита только усмехнулся, представив какое живописное трио они сейчас составляли. Сам Никита одет был более чем скромно: полотняные шорты, глумливая футболка, легкие сандалии. Но эти двое! На маскарад они что ли? На Косте кроме неизменных кед были…было…Никита не мог подобрать слов, чтобы описать эту деталь Костиного туалета. Несомненно, это были шорты, но больше всего они напоминали килт. И покроем, и расцветкой, и в них безсомнения легко поместились его роскошные трусы. В том, что они и сейчас на Косте Никита был абсолютно уверен. А ещё на нем была майка, какого-то невероятного оттенка зеленого. Более мерзкого сочетания цветов Никите видеть, ещё не доводилось. Но на Лилином фоне даже это выглядело сносно. На ней не было ничего, кроме крошечного купальника цвета соли с перцем. Но понять это можно было, лишь подойдя к ней ближе. Одежда ей в принципе была ни к чему. Диковинные птицы держали в когтистых лапах широкую ленту, обернувшую Лилину грудь от правого плеча до левой лопатки. По паутине на её руках вверх и вниз скользили мохнатые пауки, проверяя запутавшуюся в их сетях добычу: бабочек с пестрыми крыльями, стрекоз с рубинами вместо глаз, глянцевых божьих коровок и крупных рыжих муравьев. Японские девочки в разноцветных кимоно танцевали магический танец на её ногах. У кого-то из них был веер, у кого-то меч, у некоторых ситар или свиток. На животе и ребрах уютно дремали обнявшись устрашающего вида мантикоры. Их увенчаные жалами хвосты сплелись в стилизованную пентаргаму. Но больше всего поражала воображение спина девушки. Фрагмент легендарной «Герники» Пикассо начинался от хрупких лопаток и заканчивался где-то под эластичными плавками купальника. Волосы были стянуты на затылке в мудреный узел, завершала образ огромная пляжная сумка с орнаментом из гусениц и мухоморов. Поставь Лилю рядом со Спасом на крови и китчеватый барочный терем покажется вам неприглядным бараком. Таков был их внешний вид на сегодняшней прогулке. Когда они шли по центральной улице городка старушки крестились, глядя им в след. Никита шел и учился не замечать косых взглядов. Никогда прежде на него не было обращено столько внимания. Шли они довольно долго. Через сорок минут закончились посадки фруктовых деревьев и открылась чудесная панорама узкой бухты. Вода была цвета изумруда. Подойдя к краю утеса, Никита на долю секунды увидел футбольное поле с белыми линиями разметки. Он помотал головой, и видение исчезло, а внизу по-прежнему билась о камни невозможно зеленая вода.
- Красиво, правда! – заходился от восторга Костя – надо спуститься вниз.
Спуск оказался нелегким. Почти отвесный склон явно не был предназначен для пеших прогулок. Когда же они, наконец, оказались на месте, Костя первым рванул к воде. И уже оттуда махал им рукой
- Скорее! Скорее! Смотрите! – он прыгал, и приседал, вращался вокруг своей оси, глаза его горели мистическим огнем
- Кто последний – тот серая крыса! – подмигнула ему Лиля и в мгновение ока оказалась рядом с братом.
Никита поспешил к ним. Они втроем наклонились над аметистовой водой. Костя оказался прав, вода и в самом деле была фиолетовой. Глубокого, ровного цвета. Казалось солнце не способно проникнуть в глубины чернильной воды. Что там на дне? Какие секреты скрывает зеркальная гладь? Никита посмотрел в воду. На поверхности отразилось его бледное лицо с лихорадочно горящими глазами, а по обе стороны от него стояли люди. Их спокойные лица были лишены глаз. На их месте зияли черные ямы. В ужасе Никита отпрянул назад, с тревогой повернул голову в разные стороны. Нет, все было, как и раньше. На лицах ребят матово блестели сиреневые глаза, смотрящие внутрь себя. Он медленно посмотрел в воду. Его лицо. Черные пустоты вместо глаз Лили и Кости. Вот оно что! Фиолетовая вода залива не отражала их волшебных глаз. Но почему? Казалось, сами они этого не замечали, или предпочитали делать вид.
- Видишь! – Костя хлопал в ладоши – я же тебе говорил!
Он схватил протянутую Лилей сумку, начал вынимать оттуда странного вида колбы, непонятные приборы, похожие на ежей клубки тонких проводов, бутерброды, пластмассовую емкость с клубникой, три банки пива, горстей шесть разноцветных карамелек и, наконец, толстую растрепанную тетрадь. Из-за уха Костя выудил огрызок карандаша, сел на большой камень и принялся сосредоточенно что-то писать. Никита огляделся. Пляж был покрыт мелким золотистым песком, кое-где из него торчали огромные темно-серые камни. Тут и там виднелись принесенные морем обломки. Никита сел на один из камней и глубоко задумался. Последняя Лилина фраза вывела его из и без того шаткого состояния покоя. Серая крыса! Откуда она знает?! Он ничего не говорил ей об этом, да и вообще Никита ни с кем не привык обсуждать свои сны. Так почему тогда у него ощущение, что тонкие пальцы Лили играют на струнах его сознания?! Что за игру ведет с ним эта татуированная девица? Она явно знает больше, чем говорит. Вот и сейчас, кажется, что она увлеченно водит кистью по бумаге, но сиреневые глаза отливают неживым светом драгоценных камней. Никита кожей чувствовал каждый невзначай брошенный на него взгляд, а может это просто паранойя. Чаще всего оказывается так, что человек, которому дан шанс хоть одним глазком увидеть чудо, познать истину, уверен в том, что он сошел с ума. Убедить его в обратном крайне сложно. Никита скурил уже четвертую сигарету, а на него так никто и не обратил внимания. Сначала он, было, решил обидеться, но потом передумал. А вместо этого решил посмотреть, что рисует Лиля. Стараясь не потревожить девушку, Никита взглянул на холст через её плечо. И пропал! Навечно! Никогда ещё не видел Никита подобной красоты. Лиля рисовала тушью по мелованной бумаге, из-под её кисти скалили острые зубы крылатые гарпии, а снизу над ними хохотали мускулистые кентавры. Миниатюра была выписана с филигранной точностью, одной линией. Лиля рисовала, не отрывая кисти от бумаги. И очень быстро. На тот этюд, что увидел Никита, она потратила меньше часа. А выглядела работа так, что могла бы стать украшением любой коллекции. Интересно, работает ли она с цветом? Пока Никита во все глаза разглядывал картину, Костя закончил свои записи и подошел к ним. Пару минут изучал изображение, потом удовлетворенно кивнул и жестом отозвал Никиту в сторону. Как только они отошли он закурил и посмотрел Никите прямо в глаза.
- Она уникальна – Костя смотрел не мигая - говорят, что во всем мире не существует человека способного повторить это. Тебе понравилось?
- У меня нет слов…
- Ну! Это так – баловство. Не представляю даже, что бы с тобой случилось, если бы ты увидел НАСТОЯЩИЕ работы – криво усмехнулся Костя
Никита молчал. Да и нужны ли были какие-то слова?! Все, что мог сказать Никита, не описало бы и десятой доли его эмоций. Он просто не знал таких слов.
- Ладно – вдруг стал серьёзным Костя – мне с Лилькой все понятно, а тебе ещё предстоит разговор на эту тему. Но не со мной – он снова улыбался, и казалось, улыбка его вмещает в себя всю вселенную – давай вернемся лучше к нашему делу. Открылись кое-какие новые факты. И это заставляет меня всерьез задуматься о природе происходящего здесь. Ты можешь сам посмотреть! Ничего подобного мне видеть ещё не приходилось. В этой воде живут…
Все закружилось перед глазами у Никиты, на уши словно надели ватную шапку. И пляж, и море, деревья вокруг, Костя, Лиля, её чудестные рисунки, все затянуло в калейдоскоп Никитиных галлюцинаций. Ему не надо было слышать последние слова Кости, он знал их как никто другой.
- Зеленые медузы – тихо закончил Никита и медленно опустился на теплый камень
- Уже видел! – обрадовался Костя. Он совсем не замечал, в каком состоянии находился Никита, а может, ему просто не было до этого дела – что ты об этом думаешь?
- Ну… - невразумительно промычал Никита. Засухе в его горле могла бы позавидовать пустыня Гоби. Никита огляделся в поисках жидкости.
- М-м-медузы – промурлыкала над ухом Лилино контральто, одновременно с этим в ладонь Никиты легла прохладная банка пива – По-моему, ты хочешь пить… Костик, надо взять одну такую с собой.
- Конечно – конечно – тот уже суетился с сачком и вместительной колбой по колено в воде
- Пойдем, прогуляемся – Лиля взяла Никиту за руку – Костя провозится с этим не меньше часа.
Никита снова кивнул. Этак он скоро совсем разучится говорить. А услужливое воображение уже рисовало ему самого, в шелковом халате с золотыми кистями, он сидит на бархатном диване и качает головой, как китайский болванчик. Отряхнув с себя остатки наваждения, Никита двинулся вслед за Лилей.
- Ты все это знаешь, да?! И про воду, и про медуз – девушка не смотрела в его сторону – расскажешь нам правду?
Никита уловил в её голосе надежду, и это испугало его. Ведь на самом деле он вообще ничего не понимал. Да она сама знает больше, чем он! Издеваются они над ним, что ли?
- С чего ты это взяла?
- Ты не подходил к воде. Костя рассеянный и решил, что этих самых медуз ты увидел, когда подходил, но ты этого не делал, ведь так? Ты все время был у меня за спиной. Как тебе, кстати, мой рисунок? – она хитро улыбнулась.
- Великолепно! Просто потрясающе! – рассыпался было в похвалах Никита, но на мгновение, встретившись с ней взглядом, осекся – Стой! Да ты ведь и сама все это знаешь! Зачем тогда спрашиваешь?
- тебе значит можно, а другим нет – расхохоталась Лиля
- я не понимаю тебя – искренне удивился Никита
- Ну-ну… - девушка задумчиво покачала головой – я почти уверена, что ты просто не хочешь понять.
- послушай – Никита начал тихо закипать – с тех пор как я приехал сюда, со мной творятся странные вещи. Я словно заблудился в дремучем лесу и никакой надежды спастись. Ты все время говоришь загадками, костя, тот и вовсе, ничего мне не объясняет. Вы как-будто ждете от меня чего-то, но, к сожалению, я ничем не могу вам помочь. Я просто не понимаю, в чем должна заключаться моя помощь – он почти орал, перед глазами скакали багровые пятна. Волна слепой ярости захлестнула Никиту, он понимал какой-то частью своего сознания, что сейчас ударит стоящую перед ним девушку. Рука непроизвольно сжалась в кулак, из груди вырвался звериный рык, он бросил на неё взгляд полный ярости. И как вы думаете, что он увидел?! Она смеялась, громко, безудержно, заразительно. Её сиреневые глаза светились неподдельным обожанием. Ни одна женщина не вызывала у него таких противоречивых эмоций. Ещё секунду назад он был готов разорвать её на куски, он хотел увидеть её слезы, а сейчас он отдал бы свою жизнь за одну её улыбку, мечтал сжать её в объятьях так, чтобы сладко захрустели все косточки. А она продолжала веселиться
- Ну, ты даешь! – проговорила она сквозь смех – А ведь и в самом деле не понимаешь.
Никита тупо молчал, он чувствовал, что должен что-то сказать, но как назло в голове было пусто.
- Раз так – продолжала Лиля - я все тебе расскажу. Вечером. Готовься, у нас будет долгий разговор.
Потом она развернулась и бегом побежала к Косте. Тот уже выудил из воды медузу и теперь рассматривал её сквозь прозрачное стекло. Девушка принялась оживленно обсуждать с ним добычу. Никите тоже стало интересно, и он подошел поближе. Медуза как медуза. Таких полно в Черном море. Размером она была с мужской кулак, имела все необходимые медузе атрибуты. И, конечно, она была зеленой, словно высеченой из нефрита. Трудно было поверить, что существо, заключенное в колбе, живое. Но это было так, медуза шевелила длинными щупальцами, изучая новые владения. Неожиданно в голове у Никиты щелкнул какой-то тумблер, теперь он знал, что нужно делать. Аккуратно взяв у кости, емкость с медузой, он медленно пошел в сторону от фиолетового пятна. Там, где вода снова была изумрудной, он опрокинул банку. Какое-то время ничего не происходило, но вскоре медуза взяла курс на аномалию. Она медленно двигалась вперед, а за ней тянулся фиолетовый след, цвета Лилиных глаз. Когда Никита поднял голову, они смотрели на него, не мигая. В каждой паре аметистовых глаз застыл немой вопрос.
- Я видел это во сне – шепотом произнес Никита
- Невероятно – восхищению Кости не было предела – Но… Это же… Ты понимаешь, что это значит? Да нам Нобелевскую премию дадут
Никита пожал плечами. Ему было решительно все равно. Он отдал бы десять премий за возможность утром опустить ногу на холодный пол. Когда он проснулся? А если он все ещё спит? Надежда на то, что он сейчас он откроет глаза и окажется в своей петербургской квартире умерла давно. Никита чувствовал, что находится в подобии чистилища, только между явью и сном. Вот только сделать выбор предстояло не ему. Интуитивно он ощущал спокойную силу, исходящую от Лили, всеми рецепторами ловил отачяную жизнерадостность Кости. Они сами были как день и ночь. Такие похожие, такие разные. Мысли кружились в голове у Никиты, исполняли загадочный танец, заполняли все его существование не связанными друг с другом образами. Если сегодня он ничего не выяснит у Лили, то завтра он сойдет с ума. Шизофрения наступала Никите на пятки, ещё пару подобных ночей и дороги назад уже не будет. Он оглянулся. Ребята не обращали на него внимания. Лиля пила пиво, курила и что-то шепотом рассказывала волнам. Те внимательно слушали её и, боясь перебить, облизывали прибрежный песок с тихим шелестом. Костя собирал пипетками воду, со скоростью звука перемещаясь вдоль берега. Сиротливо белела в стороне брошенная Лилей картина. Гул нарастал в ушах у Никиты, он почувствовал, что сейчас потеряет сознание. Он медленно опустился на песок. Смешное выражение «потерять сознание», его выходит сначала надо найти. Или оно, априори, присутствует у всех. В наличии своего Никита уже давно не был уверен. Наверно, он родился с дефектом, у какой-то из его хромосом отсутствует нужный хвостик и Никита человек без сознания. А сколько ещё таких генетических зомби ходит по этой планете? Интересно, а задумываются ли они об этом как он сам? А может, они и не знают об этом, и спокойно живут, не отражая своего уродства? Никита глубоко вздохнул и велел себе успокоиться. На то чтобы постчь истину у него есть этот вечер и целая ночь. Утром все будет конечно, он либо все поймет, либо окончательно рехнется. Липкий паронаидальный страх не отпускал Никиту, ему нужно поговорить с ней, немедленно. И совсем неважно о чем, важно просто слышать её голос.Время, оставшееся до вечера, Костя возился со своими записями, колбами, ловил новую медузу, а Никита слушал. Слушал тихий Лилин голос. И голос этот рассказывал ему о готической архитектуре, о даллианских литографиях, о канонах академического рисунка. Ему было все равно. Даже если бы девушка рассказывала таблицу умножения задом наперед, ему нужно было слышать. Слышать её голос, а не свои мысли. Он душил в себе позорное желание сбежать, как сбежал в десять лет из спортивной секции. Поступить так сейчас означало бы признать свою человевескую несостоятельность. Поэтому он слушал, внимательнее, чем обычно. Когда Костина, подающая на прибрежный песок тень, обзавелась гипертрофированными руками, Лиля сказала, что пора домой. Костя с Никитой послушно кивнули, и принялись собирать разбросанные по всемe пляжу вещи обратно в сумку. Подъём наверх оказался ещё более трудным, чем спуск. Но они справились и с ним, той же дорогой вернулись к дому. Правда, по пути заглянули на рынок. И там Лиля долго торговалась с продавцами выбирая сыр, и редиску, и помидоры. И, только было, Никита решил, что его ждет вегетарианская диета, как Лиля, подняв вверх указательный палец, глубокомысленно изрекла:
- Шашлык!
Все трое направились к мясным рядам. Там мужчины в заляпанных кровью фартуках с большими волосатыми руками искренне улыбались Лиле и дарили ей только что сорванные цветы. А она смеялась и вплетала тонкие стебли в волосы. Когда с покупками было покончено, Лилина голова напоминала клумбу. Конечно, Никита своим наблюдением делиться не стал, но про себя посмеялся, а ещё поразился вместительности сумки. Уже дома Лиля безапелляционно заявила:
- Идите в душ! Я займусь ужином.
Никита с удовольствием помылся, а когда спустился, а кухню его уже ждала чашка крепкого кофе, ржаной тост с огурцом и любимая сигарета. На улице уже стемнело, где-то под ступеньками крыльца грустил сверчок, в кустах крыжовника заливался соловей. А по освещенной кухне разливался аромат жаренного на углях мяса. Вскоре, вниз спустился Костя, завязалась оживленная беседа. Никита не участвовал в ней, он тихо наслаждался ощущением уюта. Потом был ужин, и ничего вкуснее Никита ещё не ел. За ужином чай, мягкие ватрушки и свежие фрукты. Завершением вечера стал традиционный разбор камней. На этот раз Никита наблюдал за процессом более внимательно, но по какому принципу камешек признавался годным так и не понял. Пожелав всем спокойной ночи, Костя ушел спать, а Лиля подлила чаю и вопросительно посмотрела на Никиту:
- Ну что, кажется, пришло время поговорить откровенно – в сиреневых глазах вспыхивали искорки
- Хотелось бы…
- Раз так, то слушай – она вдруг стала очень серьёзной – но имей в виду, поверить в то, что ты сейчас услышишь трудно, может даже невозможно. Впрочем, я и не настаиваю, верить или нет дело твое.
Она глубоко вздохнула, закурила, пару минут смотрела в сторону, собираясь с мыслями.
- Значит так. То, что я отличаюсь от других людей, я знала с детства. Ещё в детском саду во время тихого часа я смотрела сны всех детей в группе. А иногда и бесстыдно сексуальные сны задремавшей воспитательницы. Я пыталась рассказать об этом, но по понятным причинам меня никто не слушал. Тогда я решила, что разберусь с этим сама, и как видишь, вышло не плохо. Совсем не сразу, но все же я поняла, стоит мне только закрыть глаза рядом со спящим человеком, как я тут, же вижу все что ему сниться. Но это знаешь было похоже на телепередачу с помехами. Со временем я узнала, что человеку, с которым я подобное проделываю самому уже больше ничего не сниться. Словом, люди рядом со мной не видят снов. Большинству неудобств это не доставляет, если только мы не находимся рядом слишком долго. Тогда у людей начинаются беспричинные головные боли, депрессии, общая слабость. В конце концов, они тихо сходят с ума.
В глазах девушки после этих слов притаилась грусть. Но она тряхнула головой и продолжила.
- Я поэтому рано ушла из дома, думала, что всю жизнь проживу одна. Потом встретила Костю. Он оказался не таким как все. На сны Костику наплевать, а с ума он сошел, когда родился. У него в жизни только одна страсть, а у меня только он. А сейчас приехал ты. С первого взгляда я поняла, что ты не так прост, как кажется. Я таких ещё не встречала. Тебе ничего не снится ночью потому, что ты спишь днем. Ты и сейчас спишь. Я не могу объяснить тебе, откуда я это знаю, просто поверь, такие вещи я чувствую. Ты тоже что-то ощущаешь, ведь так?
Никита задумчиво кивнул. Ему очень хотелось списать этот разговор на бред больного человека, но факты говорили об обратном.
- А Костя? Он тоже… видит чужие сны?
- Нет. Я думаю, он даже не знает что такое сон, в привычном понимании. Все Костины сны тут же становятся реальностью, то же происходит и с людьми его окружающими. Ты же видел этих медуз во сне, правда?
Никита снова кивнул. Чем дальше, тем нереальнее было все то, что говорила Лиля. Но она говорила чистую правду, либо Никита уже окончательно тронулся.
- Ну, вот! Все что тебе присниться рядом с Костей, на утро уже будет реальным. Я потому и говорила тебе что Костя не опасен, а скорее наоборот. Если ты хороший добрый человек твоя дружба с ним станет самой большой удачей в жизни. Ну а других людей рядом с Костей не бывает. Вот теперь ты узнал что хотел. А значит, тебе пора уезжать. Жаль, конечно, ты нам очень нравишься, правда. С тобой… по-домашнему уютно. Завтра в семь утра автобус в город, а оттуда поезда на Питер ходят каждый день. Косте ничего говорить не надо, я сама ему все объясню. Если ты веришь в судьбу, то знай, тебя к нам привела именно она. Оставь мне свой номер и адрес. В этом году Костя едет со мной, так что погуляем на славу. Ты же не против дружить с нами?
Лиля смотрела на него с опаской. Никита поспешил заверить ее, что против дружбы ничего не имеет, а даже наоборот. Лицо девушки прояснилось, на губах играла легкая улыбка.
- Полагаю, тебе лучше сейчас поспать. Я разбужу тебя утром.
И она поцеловала Никиту в лоб, совсем как в первую ночь.
Утром он проснулся от того, что Лиля нежно дула ему в лицо. В первый раз в жизни Никита, открыв глаза, улыбнулся. Улыбнулся новому дню, солнцу, необыкновенной Лиле. На завтрак был творог, клубника и, неизменно великолепный, кофе. Они тепло попрощались, и Лиля долго держала его за руку, провожая. А ещё вручила ему с десяток пирожков с вареньем и большой термос с кофе. Автобус вез Никиту уже около часа, а он все еще видел Лилину улыбку, слышал веселый Костин смех, ощущал тепло мягкой руки. Как доехал до дома Никита не помнил. Единственным ярким воспоминанием был приснившийся в поезде сон. Никите снился лес, населенный волшебными зверями. Там были волки размером с домашнюю кошку, мохнатые медведи всевозможных цветов, лисы с человеческими лицами и большими пушистыми хвостами. Над высокой, цвета бирюзы, травой порхали неправдоподобно огромные бабочки, у стремительных стрекоз вместо глаз были драгоценные камни. Гипертрофированные алые мухоморы оккупировали говорящие гусеницы. Впрочем, говорили в этом лесу все, а многие еще и пели, подыгрывая себе на диковинных инструментах. Сам Никита сидел на пеньке у самой опушки леса и мерно качал головой. Поезд привез его на вокзал в восемь тридцать утра. Никита вышел на перрон и только сейчас понял, как скучал по любимому городу. Вдыхая тяжелый влажный воздух, он наслаждался. Доехав до дома, рухнул на кровать, но спать совсем не хотелось. Хотелось долго-долго ходить пешком по геометрически правильному Васильевскому острову. Уже ночью Никита вернулся домой и тут же уснул. И снилась Никите Лиля, её картины, её глаза. Утром он осторожно опустил на пол босую ногу. С облегчением вздохнул, почувствовав знакомый холод. И тут же испугался. А что если все это просто сон? Что если не было потрясающей Лили, забавного Кости, мистической недели на побережье? Только сейчас Никита осознал, что ужасно соскучился, а ещё что сам не взял ни у кого из ребят номер телефона.
Следующие три месяца были наполнены кошмаром. Он боялся, что никто ему так и не позвонит, боялся, что это был лишь сон. За это время Никита все же нашел новую работу. А ещё стал получать удовольствие от еды, хоть и сравнивал каждое съеденное блюдо с тем, что готовила на маленькой кухне Лиля (и, конечно у местной еды не было никаких шансов на победу). В начале сентября звонка все еще не было. К середине Никита впал в депрессию. В октябре – перестал ждать и решил жить, как раньше.
Этот Никитин день мало чем отличался от остальных. На деревьях уже совсем не было листьев, убрали их изо всех скверов. Город встречал зиму с суровой нордической стойкостью. Мелкий холодный дождь заставлял прохожих увеличить скорость. Никита пришел домой в районе восьми вечера, съел одинокий ужин, посмотрел черно-белый фильм. Вначале одиннадцатого лег в кровать и тут же уснул. Разбудил Никиту телефонный звонок, за окном была глубокая ночь.
- Алло – сонно произнес он в трубку
- Привет! – раздалось на другом конце провода – Мы жутко соскуились! Узнал?!
Как он мог не узнать! На всю жизнь врезался Никите в память этот вкрадчивый мурлыкающий голос, да он узнал бы её из миллиона.
- Лилька!!! – заорал Никита – Это ты???
- Ну конечно я – захохотала девушка
- Вы приехали? Костя с тобой?
- Да-да! Мы стоим у твоего дома. Пригласишь?!
- Поднимайтесь скорее!
Никита посмотрел на часы. Было три сорок семь ночи, двадцать второе октября.
глава 2
В конце мая на город на Неве надвигается проклятье. День выигрывает у ночи вечную битву, невменяемое, после долгой зимы, солнце стыдливо прячется за потрепанными тучами сутки напролет. Кажется, зимняя спячка Петербургу не на пользу. Здравствуйте, все больные гипертонией и дистонией, приветствие всем страдающим от депрессий и бессонницы. Для вас наступает неугомонное лето, вас прокляли белые ночи. Коренные жители северной столицы давно не умиляются, выходя из дому во втором часу ночи, светлому дню. И только толпы диких туристов, да отчаянная молодежь готовы гулять до утра по неподвластным тьме проспектам. В одну такую бесшабашно весеннюю ночь с гороховой улицы на садовую свернула странная троица. Двое молодых людей и неприлично высокая девица, все в одинаковых джинсовых комбинезонах. У двоих комбинезон надет на голое тело (одна из них девушка), на третьем салатовая майка. Тот, что в майке находится в постоянном движении, заглядывает в каждый угол, растерянно мечется в подворотнях. Второй молодой человек, активно жестикулируя, что-то говорит девице. Общий темп следования изредка нарушается, когда девушка останавливается, уставившись в небо невидящими глазами. Всего пару минут, и они двигаются дальше, оставляя позади себя редких прохожих, замерших в изумлении.
- И я говорю ему: «Какой ты, в жопу, музыкант? Ты же ля от до не отличишь» - мужчина говорящий это находится в состоянии крайнего возбуждения.
- М…м…м… а он? – низкий глубокий голос с мурлыкающими нотками.
- А он мне: «Да, я четыре года на басу». Ну, я его слушать не стал дальше и прогнал. Вот скажи, Лиль, где взять, басиста, чтобы не наркоман, не алкоголик, да, хрен с ним, хоть бы в ноты попадал?!
Ответом ему в этот раз было молчание. Лиля залипла. Он глубоко вздохнул, закурил новую сигарету, сосчитал про себя до двадцати, взглянул на подругу. В сиреневых глазах вместо пугающей пустоты уже плескался искренний интерес и участие.
- Надо подумать… Наверняка где-то есть тот, кто тебе нужен – она ласково потрепала его по голове.
- Я надеюсь… - начал было он
- Неправильная установка – Лиля прижала палец к его губам – Я знаю… Вот так надо говорить. Горе мое…
Это она уже потерявшемуся было третьему. Парень вылез из-за угла, все лицо его было покрыто паутиной. Пока Лиля вытирала его носовым платком с затейливым вензелем с краю, тот, второй, думал. Думал о превратностях судьбы. Меньше года назад он был нищ, одинок, замкнут и, прямо, скажем, влачил жалкое существование. А теперь…теперь у него есть то, о чем он раньше не мог и метать. У него есть настоящая семья, интересная работа…правда он по-прежнему нищ, но это уже совершенно не важно. Пройдет всего месяца два и его однокомнатная квартира у черта на куликах, и убогая Лилина комната в коммунальной квартире, где кроме нее живет ещё одиннадцать соседей, половина из которых полоумные старики, а другая запойные пьяницы, превратятся в большую четырех комнатную квартиру в красивом доме из красного кирпича. У каждого из них будет своя комната, а у Лильки еще и мастерская. Всю зиму они в злые Питерские морозы собирали справки, документы, носились по адресам и инстанциям. И вот осталось чуть-чуть. Пока они все живут у него. И их дом напоминает лагерь беженцев. Повсюду Лилины краски, кисти, банки с маслом, холсты; Костины приборы, колбы, книги; и его Никиты ноты, инструменты, струны. А ещё весь их гардероб, на троих оказавшийся не таким уж и маленьким. Вот эти, например, комбинезоны, Никита и сам не знал, откуда они у него. Их извлекли из недр антресолей заботливые Лилины руки, те же руки покрыли их, с помощью специального акрила, магическими зверьками. У Кости на груди была ящерица, её бугристая голова была увенчана длинным изогнутым рогом, а ещё у неё маленький, совсем как у зайчика, хвост. Лиля, показывая им свою работу, заявила, что это единорог. Никаких возражений девушка не принимала и на все Никитины попытки объяснить, что единорог – это лошадь, бескомпромиссно отвечала, что он просто никогда их не видел. Где видела их сама Лиля, Никита на всякий случай решил не спрашивать. Он давно уже понял, что где-то глубоко у нее в голове существует целый мир, населенный загдочными существами. Общаться с этой реальностью его обитатели могут только с помощью Лили. И она рисует. Все картины того мира девушка отражала на холстах. Все её работы дышат древней тайной, в каждой неразгаданная загадка. Лишь после знакомства с этой мистической парочкой Никита ощутил полноту жизни. Лиля с Костей на самом деле брат и сестра, Никита – их родственник только номинально. Но надо ли говорить, что духовное единение куда крепче кровных уз.
- Вы только посмотрите, кого я нашел! – Костя выскочил из очередной подворотни, метрах в ста впереди – Правда, же он прелесть?!
Сиреневые глаза светились, выдающийся нос казалось, оторвется от лица под действием центробежной силы. У Кости это означало крайнюю степень возбуждения. На вытянутых руках Костя нес котенка, размером малыш был с ладошку, следом за ними шла большая черная кошка. Она беспокойно мяукала, пока не посмотрела Косте в глаза, через миг на красивой мордочке появилось выражение блаженства. Ещё прошлым летом в маленькой деревушке у моря Никита заметил, что коты неравнодушны к Косте, да и он платил им той же монетой. Удивительно, что он не нашел себе кота раньше.
- Милашка – согласилась Лиля – но ещё маленький совсем, мы не сможем его взять у мамы.
Костя удивленно моргнул:
- А зачем? Я хоу взять обоих
- Целых два кота… - дольно промурлыкала девушка – Кит, ты как?
- Я – за – этого Никита не ожидал от себя. Он не то чтобы не любил животных, просто ему всегда казалось, что он не сможет заботиться о них как следует. – А как мы их понесем? Да и вроде мы не домой?!
- значит уже домой – отрезала Лиля – с Олегом встретимся завтра.
Она тут же развернулась в обратную сторону. Никите было досадно. Он уже очень давно метал познакомиться с этим Олегом. Сначала – не было времени, потом им пришлось ждать, когда он вернется из Лондона. И вот теперь, когда он ждет всего в девятьсот восьмидесяти шести шагах, они уходят из-за двух котов, в которых наверняка полно блох. Да и как, в самом деле, они поведут их через весь город? Сюда, по настоянию Кости они пришли пешком. Теплая, по-весеннему ласковая, погода и белые петербургские ночи позволяли совершить подобную прогулку. Но теперь? Шагать почти два километра с тонко мяукающим котенком? С его довольно крупной и неизвестно как себя поведущей мамой? Но, впрочем, как и всегда, все решилось очень просто. Котенка Костя положил в нагрудный карман, украшенный ящерицей, а мама-кошка оказалась редкой умницей и послушно шла рядом, словно породистая собачонка. Обновленным составом они двинулись в обратную сторону. Лиля вытащила из кармана телефон.
- Алло! – пропела она в трубку – пупсик, сегодня не получится, не жди нас… Ага… Да нет, просто кое-какие дела появились… Угу… До завтра… И я тебя…
Лиля повернулась к своим спутникам
- С Олегом встретимся завтра – на лице девушки застыла мечтательная полуулыбка – а сегодня к дому. Кит, у тебя в районе есть круглосуточная ветеринарная аптека?
- Я не знаю – Никита растерялся
- Угу – кивнула девушка
Аптеку они, конечно, нашли. Все-таки двадцать первый век, интернет более чем доступен. Но пошла туда одна Лиля, мальчики курили на улице и разглядывали кошку. Густой черный мех отливал свинцом, огромные, как у страха, глаза смотрели очень по-человечески. Кошка навевала мысли о чем-то демоническом, вызывала утробный гинетический ужас. По спине Никиты пробежали мурашки. Чтобы как-то отвлечься он спросил:
- Как их назовем?
- Не думал ещё… Мы же не знаем, этот малыш кот или кошечка – и он потрепал так во время высунувшуюся мордочку – да и с Лилькой надо посоветоваться.Никита кивнул, а Костя занялся котенком. Наконец из дверей появилась Лиля. В руке она несла очень объемный пакет. Глядя на это, Никита вдруг подумал, что никогда не видел у Лили в руках денег, но все покупки совершала она. Решив не зацикливаться на этом, он обратился к девушке:
- Как котов назовем?
- Надо узнать сначала пол котенка – отрезала Лиля.
Сговорились они что ли? Да какое это может иметь значение? С кошкой ведь все ясно, а, гляди-ка, имя её не выбрать пока неизвестен пол котенка. Никита прожил с ребятами больше полугода, но некоторые их особенности оставались для него загадкой. И все же какая-то часть Никитиного подсознания знала, что если встанет такой вопрос он, не задумываясь, отдаст жизнь за любого из них. Таких светлых, искренних чувств Никита не испытывал уже очень давно. Он только смутно помнил, что так же относился к рано умершей маме. Костя с Лилей заменили ему целый мир, и ни за какие сокровища он не согласился бы с ними расстаться. В последнее время он часто приходил к этой мысли и замечал, что думая об этом испытывает чувство близкое к блаженству.
Когда они подошли к двери, старой фанерной, оббитой черным дерматином с рисунком в виде ромбиков, Лиля жестом остановила их. Замерли все, включая кошку.
- Первым должен войти кот!
- Это в новую квартиру, дурочка – костя насмешливо улыбался
- Это все равно – отрезала Лиля
Костя пожал плечами, Никита просто молчал. Спорить с Лилей себе дороже. На такое осмеливается, только костя, задавить его больное сознание было невозможно даже Лилиной железобетонной логикой. Кошка зашла первой. Высоко задрав хвост, она настороженно обнюхивала новую территорию. Костя опустил на пол котенка, мать тут же бросилась к нему, довольно мурлыча, стала облизывать. Но воссоединению помешали Лилины руки, которые цепко схватили кошку
- Сначала мыться! Марш в ванную!
Сделав едва заметное мышечное усилие, кошка легко вырвалась, пружинисто приземлившись на четыре лапы. Он окинула Лилю взглядом полным презрения, аккуратно взяла котенка за холку и направилась прямиком в ванную, держа малыша в зубах. Её спина выражала самодовольство напополам с независимостью. Лиля расхохоталась
- Кошка, которая гуляет сама по себе. Скажи, костя, а это ты их нашел или она просто подошла к тебе и сказала, что они будут жить с нами?! Может, и искупаются сами?
Девушка исчезла за дверью, и вскоре оттуда донесся звук льющейся воды. Костя с Никитой топтались в крохотном коридоре, так и не поняв, что же делать им. На самом деле все и всегда решала Лиля, уже несколько месяцев Никита замечает, что без её указаний теряется, как ребенок в торговом центре. Почему-то это не вызывало беспокойства, а только спокойную уверенность в завтрашнем дне. Поэтому они обрадовались, услышав сквозь плеск Лилин голос.
- Раздевайтесь! Мойте руки на кухне! И ставьте чай, да, и разогрейте булочки!
Со слаженностью, которой позавидовали бы синхронистки, они прошли на кухню. Одновременно и молча, вымыли руки, после чего костя, взял на себя заботу о чае, Никите достались булочки. Привычным движением, заворачивая в фольгу, щедро посыпанную корицей и предварительно сбрызнутую водой сдобу, Никита обеспокоенно подумал о лишнем весе. За время, прожитое вместе, он успел набрать килограмм семь. Вообще-то ему так даже шло. Из тощего заморыша он превратился в крепко сложенного молодого мужчину. Может причиной этих перемен стала не только Лилина стряпня, но и частые пешие прогулки. Никита даже стал замечать рельефные мышцы на руках, а на животе кубики пресса. Он с детства метал о красивом мускулистом теле, а обладал всегда лишь щуплыми ручками, острыми лопатками, да худыми икрами. Новый облик импонировал Никите гораздо больше. Прошло семь минут, он знал это точно. Бешено зазвонил таймер виде помидора. Никита вынул булочки из духовки, красиво разложил их на тарелке с орнаментом из огненных птиц с фиолетовыми хохолками. Тоже Лилина работа. Все, что окружало его, сделала она, их заботливая фея. Как всегда волна теплой нежности обняла его за плечи, когда он подумал о ней. Никита посмотрел на Костю. Тот уже залил кипятком прозрачный чайник, и теперь не мигая, смотрел в окно. Иногда Никите казалось, что он робот, который автоматически переходит в спящий режим, когда становиться него делать. Он сел за стол, но не успел заскучать, как из ванной появилась Лиля. В руках она несла завернутых в махровую простыню котов
- теперь мы чистые-чистые – мурлыкала девушка на ухо котенку
- ой, какие смешные мокрые – очнулся костя
- Сейчас высохнут, и отпустим погулять. Ребята, принесите из коридора пакет, там миски, корм, корзинка.
Никита сходил в прихожую и принес все еще большой пакет. Достал оттуда забавные яркие мисочки, разноцветные банки с кормом, специальные лотки для туалета, маленьких заводных мышей. Пока они с костей расставляли и раскладывали покупки, коты волшебным образам высохли и пошли гулять по квартире.
Когда все вернулись за стол, разлили чай и облегченно вздохнули, на кухню кубарем влетел котенок. За ним с видом египетской царицы вышагивала кошка.
- Так как их будут звать? – не выдержал Никита
- Он кот или кошечка, ты посмотрела? – забеспокоился костя
- Кот – уверено заявила Лиля
- Тогда все очень просто – Костино лицо сияло – он – кот, она – кошка
- Именно так – Лиля победоносно улыбалась
Никита опешил: как так? Просто кот и кошка?! Он ожидал что-то более оригинальное. Поему выдумщица Лиля согласилась на такую банальность? Или это просто уступка Косте? По всей видимости, его мысли читались на лице, так как Лиля стала терпеливо объяснять
- Понимаешь, Кит, если дать коту имя, он сразу же забудет свою прошлую жизнь и будет просто твоим котом. Так не интересно, у каждого должно быть прошлое, ведь только тогда возможно будущее. Вот если бы они оба оказались одного пола, тогда бы выбора у нас не было. А раз разнополые, то и проблем нет. У нас теперь два кота со своей историей.
Никита не верил своим ушам: у кота есть прошлое?! Наверное, он много не знает об этой жизни. Впрочем, подумал он, у ребят были и куда большие странности. Взять хотя бы ежевечерний разбор найденных костей камешков. Полгода наблюдает Никита за этим процессом, но так и не понял как, а главное зачем. Вот и сейчас они уже вовсю обсуждали находки.
- Ещё вот такой – костя, протягивал сестре гладкий светло-серый камешек с широкой белой полосой посредине.
- Нет – Лиля отрицательно мотала головой.
- А этот – на этот раз камень черный с маленькой, похожей на горошину, точкой в самом верху.
- Как раз – девушка убрала камень в резную шкатулку.
Чем первый не угодил, в который раз удивился Никита. Но додумать эту мысль до конца ему помешала шкатулка. Костя привез её из Крыма, а когда ребята переезжали к Никите, бережно нес подмышкой. Шкатулка была заполнена где-то на треть и, перемещаясь, издавала легкое постукивание. На крышке в пентаграмме была тщательно вырезана козлиная голова с закрученными спиралью рогами. По стенкам мускулистые бесы с перепончатыми крыльями гнали куда-то толпу людей. Их тела извивались под ударами длинных хвостов, которые служили басам кнутами. Было что-то отталкивающее в этой тонкой работе. Именно внешний вид шкатулки мешал Никите расспросить Лилю подробней. Он очень боялся, что резьба окажется её работой. К этому он был просто не готов. Тем временем ребята закончили с камнями и, костя ушел спать. Так было всегда. Не позже чем в четверть двенадцатого костя, ложился, а оставшийся вечер принадлежал им с Лилей. В самом начале их отношений Никите казалось, что он влюбился в эту необыкновенную девушку. Но, когда они расстались на долгие пять месяцев, Никита понял, что воспринимать Лилю отдельно от кости, равно как и наоборот, он не может. Это знание помогло ему разобраться в своих чувствах. Теперь Никита знал наверняка, что безумно, до сладкой остановки сердца, влюблен. Влюблен в них обоих. И это чувство было сильнее и крепе всего, что ему доводилось испытывать. Как он боялся, как переживал, что ребята забыли о нем, что он никогда их больше не увидит. Никита хотел привязать их к себе тысячами невидимых ниточек, хотел, что бы они нуждались в нем так же, как он в них. Вот только Лиля с костей ни в ком не нуждались, не встречал ещё Никита более независимых и самодостаточных людей. И Никита страдал. Страдал от того, что был уверен, придет день, и они оставят его. Так же внезапно, как и появились в его убогой жизни. Эти мысли вихрем пронеслись в голове за то время, что он поднимал голову от чашки. Потом его взгляд встретился с мягким сиянием драгоценных Лилиных глаз. Все тревоги и сомнения тут же оставили его. Весь его мир снова умещался в сиреневом мареве на лице подруги. Она улыбнулась:
- Кит! Кит! Очнись! Ты опять о чем-то задумался.
Никита моргнул. Он очень не хотел, что бы она узнала о его страхах.
- Да, извини… Ты что-то говорила?
- Нет. Но хотела – она снова улыбнулась – на счет Олега. Ты не волнуйся, мы с ним обязательно встретимся.
- Да я и не волнуюсь вообще-то. Просто хотелось бы увидеть его. Ты же знаешь, я мечтаю об этой встрече с восемнадцать лет. Может, все-таки расскажешь о нем побольше?
- Пожалуй, уже можно. Мы с ним познакомились еще в художественной школе. Нам тогда было лет по двенадцать, и родители привозили нас на занятия после школьных уроков. Его – с большим рвением, меня – менее охотно. Уже тогда он акварелью нарисовал на моих руках вот этих самых пауков – и она протянула Никите растатуированные руки – кисти, бумага, карандаши с детства казались Олегу атавизмом. Он считал, что постичь искусство можно только через боль, только она способна рассказать о прекрасном все. В тринадцать лет Олег твердо знал, чем будет заниматься в жизни. Он хотел стать тату-мастером, и он им стал. Первой его работой стали мои руки. Первой моей татуировкой была его работа. Впрочем, последующие тоже. И все же Олегу этого было мало. В его сознание все гораздо красивее, чем в жизни. Для образа идеального человека ему нужно было что-то ещё. Этим чем-то стал пирсинг. Сам он называет себя дизайнером-бодимодификатором. У него большой талант. Любой, кто попадет к нему в руки, преобразится полностью. Я – яркое тому доказательство.
- Ещё какое яркое – согласился Никита.
- Вот видишь – на её лице появилась самодовольная улыбка – По-моему, это все, что ты хотел о нем знать?!
- Наверно, да…
- Все остальные вопросы задашь ему лично. Что-то подсказывает мне, что и у него из к тебе появится миллион.
Они ещё долго о чем-то говорили, пили чай и только когда висящие на стене часы показали два часа ночи, мирно пошли спать. С утра Никиту разбудил доносящийся из прихожей топот. Сначала он не понял что это, потом даже слегка испугался, а когда выскочил туда, увидел Костю. Тот был бодр, свеж и бегал туда-сюда за Котом. Эти их экзерсисы и создавали разбудившую Никиту какофонию.
- Тише вы – пригрозил им Никита – Лилю разбудите.
На него, не мигая, уставились две пары глаз, сиреневые и ярко-желтые.
- Ой – казалось, костя, сообразил только сейчас –точно. Лилька же ещё спит. Мы разбудили тебя? Извини, пожалуйста.
- Да ладно – Никита махнул рукой и опустился рядом с ними на пол – завтракали уже?
Как-то само собой получилось, что в отсутствии лили, заботу о Косте брал на себя Никита.
- Нет ещё. Мы и сами недавно встали.
- Пошли на кухню.
Костя встал и двинулся вперед по коридору, за ним вприпрыжку бросился Кот. Было что-то похожее в их манере передвигаться. Никита варил кофе и счастливо улыбался теплому солнцу. Дел не сегодня у него не было, чему он был рад. Только встреча с Олегом, но это не дела, а так, скорее приятное развлечение. Костя тем временем ловко мастерил бутерброды. Когда аромат свежесваренного кофе покинул кухню, устремляясь вглубь квартиры, они услышали шорох и едва заметное мелодичное позвякивание. Пару лет назад один Никитин приятель ездил в Тибет и привез ему в качестве сувенира дюжину бронзовых бубенцов, нанизанных на алую ленту. Лиля, делая уборку, наткнулась на них и тут же вплела их в свою многоцветную прическу. С тех пор её появлению предшествует красивый музыкальный перезвон. Она появилась на кухне, и у Никиты сладко заныло в груди от её неземной красоты. Он видел Лилю каждый день, но не переставал восхищаться.
- Доброе утро – в тон бубенцам звенел по кухне её голос.
- Привет – хором отозвались ребята – как спалось?
- Волшебно – её улыбка заполнила собой все пространство – сегодня важный день, помните?
В этот раз ответом ей было нестройное мычание, мальчики принялись за завтрак. Когда они позавтракали и навели легкую уборку, Лиля сказала, что нужно собираться, если они хотят успеть вовремя. Уже через какой-то час они выстроились в коридоре. Никита только покачал головой, глядя на них. На Косте, кроме известных уже Никите юбко-шорт, была футболка с изображением Сида Вишеза. Этот парень, похоже, не знал, что некоторые вещи нельзя носить вместе. Но Лиля… впрочем, как раз к ней Никита уже привык. И все же…
Крохотные ярко-розовые шорты не скрывали и половины татуировок на её бесконечных ногах. Серая футболка с мультяшным Дональд Даком из пайеток и широкая атласная лента, стянувшая непослушную гриву высоко на затылке. Ну, вот что с ними делать? Никита не раз пытался объяснить ребятам, что они выглядят слишком уж броско, но каждый раз натыкался на непонимающий взгляд сиреневых глаз. В конце концов, махнул на это рукой.
Костя настаивал, что бы они снова шли пешком, как всегда Лиля была не против. О Никите и говорить не приходится! Он был ярым сторонником пеших прогулок. Втроем они шагали по залитым солнцем улицам и улыбались встречным прохожим. Некоторые улыбались в ответ, другие опускали глаза и ускоряли шаг, были и те, кто, заметив их, переходили на другую сторону дороги. Никите было плевать на них всех, он был по-детски счастлив. Сегодня они договорились встретиться на Васильевском, «у коней», как сказала Лиля. Никита заметил его ещё издалека. Его просто невозможно было не заметить. Он выглядел так же, как на лежащей в его кошельке фотографии. Те же волосы, те же серьезные серые глаза, его, Никитино, лицо. Вживую сходство было настолько очевидно, что становилось жутко. Вдруг у Никиты закружилась голова, он резко схватил Лилю за руку, боясь упасть.- Я… не могу…просто не могу – бормотал он – я не хочу ничего знать…
- Эй, Кит, успокойся – Лиля с тревогой заглядывала ему в глаза – Что с тобой?
Никита поймал её взгляд. Действительность затянуло в два сиреневых водоворота Лилиных глаз. Всего на долю секунды. И её хватило Никите. Дыхание выровнялось, земля больше не норовила ускользнуть из-под ног, только слегка дрожали руки. И все же он был готов. Готов встретиться со своим кармическим близнецом, посмотреть ему в глаза.
- Все в порядке – еле слышно произнес Никита
- Точно? Если хочешь, можем уйти – в голосе девушки слышалась неподдельная тревога.
- Все хорошо, правда… Пойдем – он взял её за руку и решительно зашагал вперед.
Костя поспешил за ними, но уже через пару шагов обогнал их и исчез в очередной подворотне.
- Привет! – заорала Лиля – Олег!!!
Стоящий к ним боком парень повернулся, и, широко расставив руки, кивнул головой. Казалось, Лиля только того и ждала. В два шага преодолев разделяющее их расстояние, она бросилась Олегу на шею.
- Как я давно тебя не видела – верещала Никитина подруга на всю пешеходную линию – Как Лондон? Я хочу тебя кое с кем познакомить. – она повернулась к подошедшему Никите – Олег – это Никита, мой новый друг. Кит – а это Олег, мой старый друг.
Сказав это, она слегка отошла в сторону, словно, давая им возможность, насмотреться друг на друга.
Шок. Это даже не реакция, это защита. Стремление организма сохранить сознание в целости. Страх. Утробный, мистический ужас. Если ты никогда не окажешься на его месте, то можешь ощутить похожее чувство в полночь на кладбище, когда из могилы появится чуть подгнившая рука. Ярость. Дикая, всепоглощающая. Правда, всего на мгновение. Абсолютно искренне желание уничтожить существо, заставившее тебя испытать подобное. Удивление. Такое чистое, давно забытое. Помнишь, как в первый раз увидел слона в зоопарке? Счастье. Полное, бескомпромиссное. Понимание принципов чудес этого мира. Надежда. Страстное стремление познать истину. Опасение, что ты просто сошел с ума. Все эти чувства пронеслись в серых глазах Олега, зеркально отражаясь в таких же, но Никитиных. Никита молчал. Ему, конечно, было проще, чем Олегу. Ведь он знал, что ему предстоит. Для стоящего перед ним парня это была полная неожиданность. А что же Лиля?! В сиреневых глазах взрывались ядерные бомбы, сдетанированные любопытством. Было в этом что-то очень звериное, очень кошачье. Впервые Никиту посетила мысль о природе человеческой телесности. Но он тут же отогнал её от себя, словно назойливую муху. Снова посмотрел на Лилю. Девушка явно наслаждалась ситуацией. Надо было что-то сказать. Все равно что…
- Привет! Рад встрече! – ничего оригинальней Никите в голову не пришло
- Привет! Я тоже – отозвался Олег.
У него оказался очень низкий красивый голос с легкой хрипотцой. А ещё он едва заметно картавил, но, как будто специально, акцентировал на этом внимание. От пустоты в его глазах по спине бежали мурашки. Олег продолжал пристально изучать Никиту. Повисло тяжелое молчание. Спас ситуацию так во время появившийся Костя. Никита почувствовал его присутствие у себя за спиной.
- Привет! – звонко крикнул Костя – Мы не знакомы… Меня зовут Костя. Я троюродный брат Лили по маминой линии.
Никита хорошо помнил, что такими же фразами пользовалась при знакомстве Лиля. Костя пожал протянутую Олегом руку и подошел ближе к Лиле. Та непринужденно обняла его за плечи, и теперь они уже вдвоем наблюдали за ними.
- Я… не знаю, что сказать – пробормотал Олег – но ты, похоже, не очень-то удивлен.
- Пойдем, пройдемся – Никита взял его за руку, совсем как в свое время Лиля – Извините нас, ребята…
- Ничего, ничего – они дружно замахали руками – мы пока кофе попьем.
Пока они бродили вдоль Малого проспекта, Никита успел рассказать Олегу все. И о том, как он нашел его фотографию, и о том, как познакомился с Костей и Лилей, и даже о том, как учился в школе, институте. И Олег поступил так же. И совсем не удивительно, что у настолько похожих людей оказалась такая разная жизнь. Никита родился и вырос в бедной семье. Отец беспробудно пил, мать рано умерла, не выдержав такой жизни. После её смерти Никитин папаша прочно забыл о его существовании. Никита рос предоставленным самому себе. Когда ему только исполнилось восемнадцать, отец умер, пьяным замерз в сугробе за неделю до нового года. В наследство Никите досталась однокомнатная квартира в блочной пятиэтажке недалеко от Кондратьевского проспекта. Родители Олега напротив были людьми более чем обеспеченными. Папа – владелец ни одного модного ночного клуба, мама – его жена, и, по совместительству, успешный адвокат. В свои восемнадцать Олег владел четырех комнатной квартирой в тихом центре на одной из Советских улиц. Никита изучал право, но диплом так и не получил. Олег – философию в Сорбонне, медицину в Оксфорде. Оба курса окончил с отличием. И так буквально во всем. У Олега была сестра, Никита был один. Олег - общительный, Никита – замкнутый. Олег – любил спорт, Никита – любым упражнениям предпочитал книгу. Все это они рассказали на маленькой кухне в Никитиной квартире. Как пришли сюда эти двое не помнили, кажется, их привела Лиля. До утра они пили кофе, курили и говорили, говорили, говорили… Им так много нужно было друг другу рассказать! За стенкой спали ребята, удобно растянувшись, на подоконнике лежали коты, часы мерно отмеряли секунды, а Никита смотрел в такое знакомое лицо. В серых глазах Олега читалось неподдельное восхищение, они светились дружелюбием.
- И что вы играете?
- В основном фолк, реже – регги – Никита закурил очередную сигарету – ты себе даже представить не можешь, как трудно найти хороших музыкантов.
- Ну, да… - Олег почесал мочку уха. Как успел заметить Никита, он делал так каждый раз, когда о чем-то задумывался. – слушай, есть у меня кое-какие мыслишки. Я как следует все обдумаю, и с тобой поделюсь. Что-то спать хочется, пойду я домой.
- Честно говоря, я тоже. Давай, до вечера – махнул ему рукой Никита.
Олег прошел в комнату, осторожно погладил по плечу спящую Лилю. В направленном на неё взгляде Никита заметил совсем не дружескую нежность. Хотя, скорее всего он просто устал, ему померещилось. Олег пожал на прощанье руку и исчез в парадной. Никита вернулся в комнату, поправил сбитую Костей подушку, лег на свою кровать и тут же уснул.
Сегодня он гулял по пляжу с голубым, цвета неба, песком, хотя небо тут как раз было зеленым, нет, скорее даже салатавым. Тем заметней была линия горизонта над кроваво-красной водой. В одно ухо ему нашептывал древнюю притчу проказник ветер, в другом звучал мурлыкающий Лилин голос, она пела ему красивую песню на каком-то мертвом языке. Да-да, Никита видел сны. Спал в одной комнате с Лилей и все же видел сны. Они и сами не понимали как это выходило. Просто у них был один сон на двоих. Единственное, что смущало Никиту, так это то, что он не знал, чей это сон. Его или все-таки Лилин. Они очень часто гуляли по этому берегу. Тут всегда было безлюдно. Скорее всего, в этом мире никто не жил. Хотя гуляли – это громко сказано. На самом деле Никита был один, он скорее чувствовал, что она рядом. Во сне он ни разу не видел Лили, хотя знал, что она всегда неподалеку. Спросить обо всем этом напрямую Никита почему-то стеснялся. Почти на сто процентов уверен Никита, что подруга просто пошла ему навстречу. Она позволяет ему гулять здесь. Другие, неконтролируемые сны бывают очень разными. И совсем никогда не повторяются. А в этом… Честно говоря, Никита каждый раз пытался уйти от берега и ни разу ему это не удалось. Его держала у воды чья-то спокойная сила. Возможно, она принадлежит Лиле. Именно поэтому Никита чувствовал себя, как в женской душевой. Поэтому не мог ни о чем спросить Лилю. Он, конечно, видел, что она уже что-то подозревает, но дальше подозрений дело пока не шло. Проснулся Никита ближе к обеду. На кухне Лиля варила суп, тушила мясо. Никита молча сел за стол.
- Доброе утро, Кит! Во сколько разошлись?
- Рано – Никита вяло улыбнулся.
- Ну, как тебе Олег? – было видно, что мнение Никиты ей небезразлично.
- Хороший парень, добрый очень…
- Ага – Лиля хитро прищурилась – добряк. Уже говорил, что у него есть По-поводу тебя мыслишки?
- Было дело – согласился Никита
- Готовься – девушка приняла торжественную позу – вечером принесет эскиз.
- Что за эскиз?
- Нового тебя – она улыбалась – или как он это называет «настоящего тебя». Готов, а? – и она ущипнула Никиту.
- Не знаю… Свари кофе, Лиль.
- Хорошо – она надолго замолчала – Можно задать тебе вопрос?
- Ну конечно – раньше Никита не замечал за ней подобной деликатности. Все свои вопросы Лиля задавала в лоб.
- О чем ты все время думаешь? Там, у красного моря? В том месте мне доступно все… я как-то привыкла к этому. Но узнать твои мысли я почему-то не могу.
- Если честно, Лиль, я думаю что это за место.
По её взгляду Никита понял, что задел какие-то тайные струны Лилиной души.
- Это… мне тяжело тебе объяснить… я покажу сегодня ночью – и она сурово сжала губы.
- Ну, хорошо – вдруг для Никиты все стало предельно ясно – А где, кстати, Костя?
- Ушел гулять… Сказал, будет вечером – с этими словами она поставила перед ним чашку любимого кофе – Сейчас мне надо работать, звонил Олег, сказал, будет к четырем. Подождем его, потом пойдем в город.
И, напевая, она скрылась за поворотом. А у Никиты было время подумать. Подумать обо всем, что произошло с ним за последние несколько дней. Главным на повестке дня стоял вопрос о сне, но его Никита решил оставить на потом. Олег… Было что-то в этом парне, что заставляло насторожиться. Легкое, еле уловимое чувство тревоги. Но что именно? Может это просто стандартное недоверие к малознакомому человеку? Никита знал за собой такой грешок. Ничего не сделал Олег предосудительного, не сказал ничего лишнего… Вот оно! Их обмен информацией оказался равноценным. Он рассказал о себе ровно столько же, сколько и Никита. Не задал ему ни одного выпадающего из общей темы вопроса. Немного странное поведение для человека встретившего своего близнеца. Никита чувствовал, что он не особо интересен Олегу. Симпатичен – да. А может он сам просто стрижет весь мир под одну гребенку?! Никита списал бы это, но вот его последний, кинутый на Лилю взгляд… Нет, это не просто дружеская симпатия. Это что-то гораздо глубже. Если Никита прав, и он действительно влюблен в Лилю, то почему не признается ей в этом? Они так давно знакомы. Хотя возможно в этом и кроется причина. Никита и сам не раз попадал в подобные ситуации, когда уже невозможно ничего изменить в имеющихся отношениях. Наверное, с ними случилось то же самое. А ведь он заметил, что и Лиле Олег небезразличен. Тогда становилось понятным отсутствие интереса к Никите, как невозможно возможному сопернику. С этим все, решил для себя Никита. Он закурил неизвестно какую по счету сигарету. Осторожно подбирался Никита к главному. Тут важно не спешить, надо собраться с мыслями, все как следует взвесить. Размышляя обо всем этом, он рассеяно поглаживал дремавшую у него на коленях кошку.По старой привычке он оставил все вкусненькое на потом… А этот сон, тот мир в который попадает по ночам Никита… Он был… Сбалансирован что ли… Он не знал, как описать это чувство… Именно чувство. Ничего реального там не было. Представляете себе инь-янь?! Вот, тот мир был гармоничен, всё в нем было на своих местах. И Никита уверен, там есть что-то ещё кроме синего песка и алого моря. Но как ему увидеть все это?! Он же не может отойти от берега. Как ждет Никита этой ночи! И если это все же его сон, то уж он нагуляется там вдоволь. Если же сон принадлежит Лиле, то попросит у неё разрешения осмотреться. Ему было дико любопытно, что ещё существует под этим салатовым небом. Никита и сам не заметил, как прошло уже полдня. Об этом ему сообщила закончившая работу Лиля.
- Кит, давай обедать! Скоро уже Олег придет! – как всегда она улыбалась
- Давай! – легко согласился Никита.
По своей натуре он был человеком замкнутым, любящим одиночество. Ему было необходимо проводить несколько часов в день наедине с самим собой. Ребята всегда с пониманием относились к этой его потребности.
Лиля поставила перед ним тарелку, наполненную едой с кучей калорий, как и нужно мужчине. У этой девчонки были дикие взгляды на разницу полов. Так она, съедавшая в день не больше дюймовочки, еды готовила, как на роту солдат. Более того, активно убеждала их все это съесть. В Лилиной голове существовала четкая градация мужских и женских дел. Поэтому она, кстати, никогда не выносила мусор. Даже если объедками будет покрыта вся кухня, Лиля и под страхом смертной казни, не притронется к этому. В её осознании реальности, это мужское дело и точка.
Покончив с обедом, они отправились одеваться. В этот раз Лилин внешний вид не убил Никиту наповал. Быть может, она решила прислушаться к его словам, хотя, конечно, вряд ли. На девушке был песочного цвета сарафан в пол с широкими лямками. Ожидая подвоха, Никита осторожно обошел её со всех сторон. Так и есть! Целомудренный спереди сарафан сзади открывал спину почти до самых ягодиц. Никита только вздохнул.
- Пойдем! Через полчаса мы встречаемся с Олегом.
Пока они шли к месту встречи, Лиля вводила его в курс их отношений.
- Если быть честным до конца, то я боюсь Олега… Есть в нем что-то… Словом, он вызывает тревогу. Такое, знаешь, слегка заметное чувство. В первый раз думаешь, тебе показалось, но общаясь с ним, дольше замечаешь это все чаще и чаще. И ведь он с детства такой! Не раз я пыталась прекратить с ним всякое общение, но это какая-то кармическая связь. Это сильнее меня. Рано или поздно я снимаю трубку и набираю его номер. Иногда мне смешно, иногда – страшно, чаще – все равно. Я как-то свыклась с тем, что он всегда рядом.
- Это не мое, наверно, дело, но мне показалось он к тебе неравнодушен.
- Да это так. Я тоже замечала. В первый раз лет в четырнадцать. Но мы никогда не говорили на эту тему. Чему я, к слову, очень рада. Заговори он со мной о чувствах, я не знала бы что сказать.
Никите показалось, что это только половина правды, другую Лиля решила оставить при себе. Впереди показался Олег. На нем был какая-то другая одежда, но выглядел он абсолютно так же. Это немного смутило Никиту.
- Привет! – Олег протянул руку
- Здравствуй! – Никите вдруг захотелось убежать
- Пойдем, выпьем кофе. Мне нужно поговорить с вами – сегодня он был очень серьёзным.
Ребята кивнули и без лишних вопросов направились к ближайшему кафе. Пока ждали, когда принесут кофе Олег молчал, только курил сигарету за сигаретой. Первой не выдержала Лиля.
- О чем ты хотел поговорить?
- О нас – коротко бросил Олег.
Никита не понял, «о нас» это о них троих или только о них с Лилей?! Но заметил, как напряглась после этих слов Лиля.
- Я хочу уехать. Но не могу… - Олег надолго замолчал - …без тебя.
Его глаза влажно блестели, взгляд, направленный на Лилю, не выражал ничего.
- Ты сможешь поехать со мной, Никита?
Вот это да! Никита подавился дымом, надрывно закашлял. Это было ему на руку, все равно он не знал, что сказать.
- Куда это ты собрался, да ещё и не один??? – Лилин голос звенел от напряжения.
- Хочу на Сахалин… Мне, кажется, нужно разобраться в себе… - Олег с трудом подбирал слова – Я почти уверен, что ты, Никита, сможешь мне помочь. Конечно, если захочешь – поспешно закончил он.
Никита молчал. Да и что он мог сказать? Согласиться?! Он совсем не уверен, что хочет этого. Отказаться?! Да, это было бы правильно. Но… почему-то сделать этого он не мог.
- Решать тебе, Кит, но у нас ещё много неоконченных дел. – Лиля сурово сжала губы.
Никита испугался, а вдруг она расценит его согласие, как предательство? Отказаться, сейчас же! Он открыл рот, что бы сказать об этом Олегу, но в результате сделал судорожный глоток уже насмерть остывшего кофе. Сказать «нет» Никита не мог.
- А когда планируется выезд? – казалось Лиля все поняла.
- Хотелось бы на следующей неделе.
- Ну что же. Закончить все мы, в принципе, можем и без тебя, Кит. Да и времени на сборы более чем достаточно – девушка опустила глаза.
В эту секунду Никите показалось, что в сиреневых глазах его подруги блеснули слезы.
- Ну, ты думай! Время есть – с этими словами Олег встал и вышел из полупустого зала, даже не попрощавшись.
А они с Лилей остались сидеть за маленьким столиком. Долгие две минуты, показавшиеся Никите вечностью, Лиля молчала и упорно смотрела вниз. Он взял её за руку.
- Лиля, ты чего?
Она подняла голову. Да, Никите не показалось, глаза девушки были полны слез. Глаза из сиреневых превратившиеся в темно-фиолетовые. Выражения такого горя Никите видеть ещё не доводилось.
- Ты уедешь! Я знаю, я это чувствую! – всхлипывала Лиля – И Олег уедет! Надолго! Мне так тяжело заводить друзей, а тут от меня хотят уехать сразу два близких человека. И ты ещё спрашиваешь чего я?!
Никита недоверчиво посмотрел на нее. Он никак не ожидал подобной реакции.
- Я никуда не поеду.
- Правда?! – слезы волшебным образом высохли. Глаза снова стали сиреневыми, только у самого зрачка ещё оставалась тонкая темно-фиолетовая полоса – Ты серьёзно откажешься?
- Ну, конечно. Я не смогу без тебя, без Кости, без Котов – Никита говорил правду. Вот только правдой эти слова стали лишь тогда, когда он из произнес.
- И тебе совсем не интересно?
- Интересно. Но, знаешь, с вами мне гораздо интересней. Да и потом у нас дела, переезд. А вдруг нам придется делать ремонт?!
- И ведь придется – эхом отозвалась она
- Ну, вот видишь, как я могу уехать. – Никита развел руками.
- Олега жаль, он надеялся…
- А знаешь, мне в голову пришла одна мысль. Может, когда закончим с делами все вместе навестим его? Я ещё никогда не был на Сахалине.
- М-мм-мысль хорошая – к её голосу снова вернулись мурлыкающие нотки.
- Тогда так и решим?!
- Ага – Лиля кивнула – ну что, пойдем, что ли, домой? Скоро, наверно, Костя придет.
Они расплатились и не спеша направились к дому. По дороге Никита, стараясь не обращать внимания на Лилину болтовню, думал. И подумать было о чем. Его разрывали на части очень противоречивые чувства. С одной стороны он сказал Лиле чистую правду, но с другой правдой было и то, что Никите очень хотелось поехать. Ведь поехал же он к Косте по первому его зову, а он его даже не знал. Ни разу с тех пор не пожалел об этом Никита. А вдруг и эта поездка принесла бы в его жизнь столь же прекрасные плоды? Но он никогда об этом не узнает, он уже обещал Лиле не уезжать. Да и в самом деле, не мог же он оставить их одних. Если только всем вместе. Но на пути так некстати встал вопрос с квартирой. За всеми этими размышлениями Никита не заметил, как они вернулись домой. Очнулся он только тогда, когда машинально глотнул из чашки обжигающей жидкости. Что это было, Никита так и не понял. Напротив него уже сидели Костя с Лилей и с любопытством его разглядывали.
- Вкусно?! – почти хором спросили они.
- Горячо – признался Никита
- Ну, ещё бы – заливисто хохотал Костя
- Да что такое?!
- Ты выпил Лилино масло – продолжал веселиться тот
- Не бойся, это не опасно. Оно натуральное – поспешила успокоить его Лиля
- Почему вы мне его дали? И зачем ты его греешь?
- Ничего мы тебе не давали. Ты сам его схватил. А грею для того, чтоб загустело – с улыбкой объяснила девушка.
У Никиты вконец испортилось настроение и, пробубнив на прощанье что-то нечленораздельное, он ушел спать.
Никита ехал вниз с заснеженного склона. Вообще, вокруг него был только снег. Огромная белая пустыня. А сам он, захлебываясь от восторга, ехал на мохнатой попе. У него теперь все тело было покрыто густым прозрачным мехом. Большие когтистые лапы. Он оглядел себя повнимательней. Да он же белый медведь! От ощущения собственной силы кружилась голова. Конца этому склону было не видно. Да Никита и не хотел, что бы он кончался. Это ощущение полета в никуда было феерическим. Никита ловко лавировал, обходя встречающиеся камни. Его сводили с ума запахи. Их был миллион. Где-то там впереди терпко пахло морем, этот запах обволакивал другой, приторно-сладкий. У берега пару дней разлагался тюлень. Никита жаждал увидеть панораму скованного льдом океана и увеличил скорость, слегка повернувшись на бок. Ещё несколько мгновений и он, в клубах снежной пыли, выехал на берег. Тут его настиг новый запах. Такой знакомый. Никита покрутил головой в разные стороны. Справа в его сторону двигалась высокая фигура. Этот запах издавала она. Анис, ваниль, кардамон с горьким оттенком миндаля. Лиля! Да ведь это она. Но она человек. Никита со всех ног, или правильнее сказать лап, бросился ей на встречу. Девушка нисколько не испугалась, а только потрепала мохнатое ухо. Никита не мог говорить с ней, а она видимо не хотела. Зато потом он долго катал её на спине по снежным просторам.
Никита открыл глаза. По комнате разливался бледный серый свет, на соседних кроватях тихо спали ребята, что-то бормотал во сне Костя. Стараясь никого не разбудить, Никита прошел на кухню. Не включая свет, налил в стакан воды из-под крана, сел за стол, закурил и бездумно уставился в окно. Со двора доносились пьяные крики, звуки расстроенной гитары. Сигарета обожгла пальцы и Никита раздавил окурок в пепельнице. Анализировать сон совсем не хотелось. Никите вдруг стало очень страшно. Он больше не может остаться один. В каждом его сне присутствует Лиля. Он, конечно, любит эту девушку, и все же, и все же… Может, в самом деле, уехать? В самом дальнем углу Никитиного сознания эта мысль пряталась от его совести. Не могу, в который раз ответил себе Никита. Он машинально посмотрел на часы. Два тридцать шесть. Залпом допив воду, он вернулся кровать. Но уснуть не мог. Так и пролежал Никита до утра, не сомкнув глаз. Он ещё смутно помнил как Костя, неизменно встававший в семь утра по внутреннему будильнику, прокрался на кухню. Дальше на Никиту навалился тяжелый сон без снов. Разбудила его Лиля, как всегда бодрая, свежая, безумно красивая. Все тревожные мысли покинули Никиту, как только он посмотрел в такие родные глаза цвета аметиста. Как он вообще мог такое думать?!
- Лиля, поехали в Петергоф – эта идея родилась у Никиты только что.
- В Петергоф – недоверчиво протянула Лиля – может лучше в Пушкин?
- Можно и туда – легко согласился Никита – а где опять Костя?
- Ой, ты представляешь, Костя влюбился – глаза девушки светились – Он мне утром рассказал. Пошел гулять с девушкой. Говорит, она великолепная.
Никита посмотрел на подругу, может, она шутит?! Но нет, Лиля говорила совершенно серьёзно.
- А нас-то с ней познакомит? – он уткнулся в чашку.
- Думаю да – она торжественно улыбалась – я пойду тогда одеваться, а ты пока ешь.
Лиля ушла и вскоре из комнаты донесся её хрустальный голос. Она напевала забавную песенку про поросенка. Никита слышал её уже не раз, и в глубине души подозревал, что Лиля сочинила её сама. Тут мысли Никиты переключились на другой объект. Костя влюбился?! Интересно в кого? Пошел гулять с девушкой?! Вот бы узнать, собирает ли он при ней камешки. Хотя, скорее всего да. Если бы выяснилось, что Костя стесняется, Никита был бы удивлен куда сильнее. Он не успел додумать эту мысль, в дверном проеме показалась Лиля. У Никиты просто захватило дух. На ней было какое-то сумасшедшее платье. Серая и розовая органза, летящие рукава, интеллигентной длины чуть ниже колена. На ногах тапочки, напоминающие балетные пуанты. На голове широкополая шляпа, наводящая на мысли о декадансе. Словом, его подруга напоминала английскую леди, которая собралась на ипподром. Никита в демократичных джинсах и светлом поло выглядел рядом с ней как-то нелепо.
- Ну, пойдем – она ослепительно улыбнулась – Теперь тебя не смущает мой внешний вид?
Это что-то новенькое, сарказм пополам с иронией. Никита просто кивнул, говорить на эту тему ему не хотелось. Уже в Пушкине, сидя рядом с ней на траве, он вдруг набрался смелости и прямо спросил.
- Скажи, а зачем Костя собирает эти камни? И по какому принципу ты определяешь годится он или нет?
- А я уж думала ты никогда не спросишь – Лиля засмеялась –это долгая история.
- Издеваешься, да?! Рассказывай скорей!
- Лет в восемнадцать я прочитала одну книгу. Не помню, к сожалению, ни автора, ни названия. Но в ней говорилось, что существуют камни снов. Автор предлагал такое упражнение: сначала ты во сне должен внимательно смотреть по сторонам, замечая на дорогах, в траве, да где угодно камешки. Ну и, конечно они должны быть чем-то запоминающимися. Полоски там, точечки, расцветка. А после, уже в реальной жизни, искать такие же. Все свои находки надо хранить в одном месте. И тогда, опять во сне, тебе будут нужны не только новые, но и уже найденные тобой камни. С помощью них можно переместиться в любой другой сон, и уже не только свой. В свое время я рассказала об этом Косте, и ему очень понравилась идея. Но, ты же знаешь, какой он невнимательный, вечно все забывает. Вот я и помогаю ему. Когда Костя попадает в сон, то всегда находит там свою шкатулку. А в ней камешки. Костя говорит, что они и правда помогают ему. Я не уверена в этом, мне кажется это больше самовнушение. Но если он так счастлив, то на здоровье.
- Ну, надо же – только и смог произнести Никита – А что это за шкатулка?
- Вот этого я не знаю. Просто, когда встал вопрос о месте хранения, Костик принес мне её. Она из той его жизни, в которой ещё не было меня. А ты что себе напридумывал?
- Если честно, то я только недоумевал. На предположения меня не хватило. – Никита беззащитно улыбнулся.
- Нисколько в тебе не сомневалась – Лиля поднялась – Может, перекусим?
- Не откажусь.
Они обедали в маленьком открытом кафе, ещё гуляли и вернулись домой только к вечеру. Там их уже ждал Костя. Он играл с Котом и смотрел мультики.
- Где были? – на них смотрели две пары глаз горящих любопытством.
- Ездили в Пушкин – Лиля принялась оживленно рассказывать о поездке.
Никита изо всех сил старался не упустить нить разговора, но против его воли мысли потекли совсем в другую сторону. Он думал о том, что за целый день Олег не позвонил ни разу. А ведь сегодня уже пятница. Может, передумал ехать? А может, не хочет брать с собой Никиту? Наверно, Олег сразу ждал от него положительного ответа и не получив его, решил, что такой попутчик ему не нужен. Ну и хорошо. Пусть все идет по-прежнему. Ведь ему, Никите, в сущности, нравится его новая жизнь, он не хотел бы в ней что-то менять. Ребята тем временем проводили ритуальную ревизию Костиных карманов. Теперь, когда Никита уже был в курсе этого дела, он потерял к нему прежний интерес. Правда, шкатулка по-прежнему притягивала его взгляд. Где он её взял? И почему вообще у Кости оказалась такая вещь? Сквозь поток неясных догадок он услышал:
- Спокойной ночи.
Машинально что-то ответил и снова углубился в размышления. Но не успела в его голове оформиться и первая мысль, как его принялась яростно трясти Лиля.
- Кит, Кит! Да что с тобой, в самом деле?!
Никита вздрогнул, а и правда что это с ним?! Почему он се время выпадает из жизни? Что говорит ему Лиля? Никита видел, как открываются её губы, но не слышал ни слова, словно на уши ему надели меховую шапку. В конце концов, она махнула рукой и ушла. А Никита до рассвета сидел за столом. В голове его было пусто, как до появления Лили в холодильнике. Первым кого он увидел с утра был Костя. Можно было даже не смотреть на часы, семь утра ровно. То ли бессонная ночь придала Никите храбрости, то ли уже настал тот самый момент, но Никита выпалил:
- Костя, покажи шкатулку!
Костя, не моргая, смотрел на него. Всего секунду. А потом его глаза из сиреневых стали темно-фиолетовыми, почти черными. Он зло прищурился.
- Тебе зачем? – интонации в его голосе не предвещали ничего хорошего.
- Красивая работа… думал – Лиля… а она говорит это твоя – поспешно начал оправдываться Никита
- Понятно – слегка смягчился Костя – я не хочу об этом говорить… не сейчас
- Хорошо-хорошо – Никита не знал, что и думать.
Костя повернулся к плите и стал греметь кастрюлями. А Никита испугался. У него была очень враждебная спина, без слов говорившая, что её хозяин в ярости. Никита встал и вышел из квартиры, тихо захлопнув дверь. Он сидел на скамейке возле парадной, курил и пытался понять, что так разозлило Костю. Такой реакции на безобидный с виду вопрос Никита никак не ожидал. Ни разу ещё не видел он Костю в таком бешенстве. Только сегодня вспомнил Никита, что Костя на самом деле больной человек. И все же желание узнать правду было не преодолимым. От повторной попытки выяснить судьбу шкатулки Никиту удерживал страх снова увидеть эту фиолетовую бездну Костиных глаз.
- Никита! Ты чего там сидишь? Иди скорее наверх! Я уже сварила кофе. – Лиля махала ему рукой из окна кухни
- Иду – Никита щелчком отправил окурок в урну и не спеша вошел в парадную.
Дома все было как обычно. Костя весело смеялся, Лиля хлопотала у плиты. Ничто не напоминало о вспышке ярости. Никита тоже решил сделать вид, что ничего не произошло. Спокойно сел за стол, получил свою порцию завтрака. Пока Никита молча ел, Лиля с кем-то разговаривала по телефону в соседней комнате. Может, это Олег?
- У меня будет выставка! – девушка даже подпрыгивала от восторга – уже через месяц! Надо столько успеть!
Роняя табурет, Костя вскочил и волчком крутился вокруг сестры, восторженно повизгивая. Никита наблюдал за этим странным танцем пару секунд, а потом, поддавшись общему веселью, закружился вместе с ними. Ведь это на самом деле очень здорово – первая выставка! Лиля так давно об этом мечтала.
- Ладно, за дело! – очень серьёзно сказала Лиля. А ребята дружно кивнули.
Весь следующий месяц их крутило в водовороте важных и не очень дел. Готовили выставку, организовывали презентацию, да ещё и квартира. Переезд был назначен за два дня до открытия выставки. Когда они перевезли свои вещи на новую жилплощадь, оказалось, что их ничтожно мало, все они поместились в одной комнате. Что поставить других было не ясно, все деньги ушли на переезд и выставку, которая правда обещала окупиться сполна. Вот уж в этом сомнений не было. Словом, так прошел месяц. Месяц, за который Олег ни разу не позвонил. Месяц, за который Никита ни разу о нем не вспомнил. И только сегодня, лежа на кровати в своей комнате, Никита вдруг задумался: почему? Почему Олег не взял его с собой? Возможно, Никите самому нужно было проявить инициативу. Впрочем, теперь все это ушло на задний план. Завтра открытие выставки. Они все месте отобрали для нее двадцать девять картин. Вы спросите почему не тридцать? Откуда такое не круглое число? На этом настоял Костя, никак не аргументируя свою позицию. И это были восхитительные работы. Особенно нравилась Никите одна. На ней была изображена полуобнаженная женщина. Она лежала в осеннем лесу на подстилке из разноцветных листьев и смотрела на клочок неба цвета медного купороса, выглядывающего из-за крон деревьев. И было что-то такое в её лице, что у Никиты от восторга шевелились волосы на затылке. Плюс, абсолютно волшебная Лилина техника рисунка, одной уверенной линией.
Утром они втроем носились по квартире, словно курицы с отрубленными головами. Натыкались на углы, стены, друг друга. Разбрасывали в разные стороны вещи, сумки, пакеты. В итоге кое-как собрались и поехали в галерею. До официального открытия оставалось три часа. Только после того как они выпили кофе в буфете галереи, скурили на троих пачку сигарет, и, подумав, махнули по бокалу коньяка, Никита смог перевести дух и оглядеться. На нем был уже известный нам комбинезон со стилизованной под колибри лисицей и футболка. На Косте тоже комбинезон с ящеркой-единорогом и все те же баскетбольные кеды, в которых Никита в первый раз увидел его. Ну, и, конечно, Лиля. Лиля, Лиля в который раз вздохнул Никита. На девушке был комбинезон из желтого латекса. Он обтягивал её словно вторая кожа. А ещё босоножки, состоящие из невероятно длинного каблука и тонких черных ленточек, они переплетались на ноге до самого колена. Лиля была… бесконечной! Другого слова Никита подобрать не мог. Сначала ты смотрел на её лицо, озадаченно нахмуренные брови, потом твой взгляд опускался ниже, по длинным цветным волосам, по режущему глаза комбинезону, который ко всему прочему был ещё и неприлично коротким. Сразу после комбинезона начинались бесконечные Лилины ноги, переходящие в бесконечные каблуки. Вообще, на фоне своих работ она смотрелась очень органично. Незаметно пролетели три часа, галерея начала свою работу, выставка открылась. К середине дня в зале яблоку было некуда упасть. Никита не знал, бывает ли так всегда, но ему казалось это успех. По всему помещению галереи ходили люди, они сомнамбулически таращили глаза, многие от восхищения не могли закрыть рот. Каждую секунду где-то мелькала вспышка фотоаппарата. Пузатый владелец галереи довольно посмеивался, а в его глазах мелькали доллары. Вся территория вокруг была заставлена дорогими иномарками. А посреди всего этого победоносно улыбалась Лиля. Иногда Никита слышал её звонкий смех. В районе четырех часов Лиля подошла к ним, они сидели на маленьком диване цвета кофе-с-молоком, и шепнула на ухо:
- Если мы сейчас не сбежим, я сойду с ума
Долго упрашивать ребят не пришлось. Им самим уже порядком надоело в этом царстве денег и бриллиантов. Никита с Костей сошлись во мнении, что им сосем не нравиться здешняя публика: высокомерные, напыщенные, переполненные чувством собственной важности. Ускользнуть незаметно им удалось как только тучный владелец встал в центре и постучал по краю бокала серебряным ножом для фруктов, призывая всех к тишине.
- Дорогие друзья! Сегодня родилась легенда…
- Нам пора… - шепнула Лиля морщась.
Конца речи они не услышали, так как оказались на улице. Там же Лиля торжественно показала им свою сумку, теперь больше напоминавшую кошелек. Она была доверху набита пачками банкнот. Это был её гонорар, а на стенах галереи висели работы, нашедшие себе новых хозяев. Никите было интересно, кто купил ту, с девушкой.- Ну, что теперь можно и по магазинам – с Лилиного лица не сходила довольная улыбка – А то у нас в квартире живет эхо!
- Как скажешь!
Они зашагали к метро, обсуждая на ходу что нужно купить в первую очередь, а что оставить до завтра. Каждый был горд. За себя, за проделанную работу, за Лилю. Когда вечером они вернулись домой, груженные пакетами с мелкими покупками, их встретили совершенно счастливые коты. Уже после ужина они пили чай и обсуждали интерьер. Лиля предлагала расписать все фасадными красками, Костя считал, что лучше всего для отделки подойдет бамбук, в крайнем случае, дерево, Никита вовсе не имел своего мнения по этому вопросу. После трехчасовых дебатов решили, что свою комнату каждый отделает сам, по-своему вкусу, а холл и кухню распишет Лиля. Приняв это непростое решение, они разошлись по кроватям.
Никита сидел на мягких бархатных подушках, стены заменяли непрозрачные шелковые полотна, его маленький мирок мерно покачивало. Пахло специями, лошадиным потом, сырой глиной, навозом, еле уловимо гниющей плотью и сточными водами. На нем был роскошный шелковый халат, но похоже не новый, парчовые шаровары и узорчатые длинноносые шлепанцы. Похоже, в этот раз он на востоке. Видимо, он едет в паланкине. И он здесь один. В смысле, совсем один, рядом нет Лили. Он не ощущает её. Он не верил в это. Ему захотелось выйти. Непроизвольно выкрикнул какую-то незнакомую фразу, движение тут же остановилось. Он раздвинул занавес, под его ногами уже согнулось несколько лоснящихся спин, образующих подобие лестницы. Никита осторожно спустился. От песка поднимался жар, повсюду был песок. Где-то вдали темнела полоска каравана. Откуда-то слева дул свежий влажный ветер. Позади остались минареты незнакомого города, шум восточного базара. Все вокруг было пронизано духом фатализма. Никита остро ощущал свою беспомощность и недолговечность перед вековым лицом пустыни. Оно покрыто морщинами барханов, его глаза – прохладная свежесть оазисов, а над ним всезнающее небо. Никита хотел остаться здесь подольше, он чувствовал, что это место дает ему силу.
Его разбудил солнечный луч, настырно светящий в глаза. Ещё во сне Никита пытался отвернуться, но скрыться от него было невозможно. Он окончательно проснулся. Оказывается его комната на солнечной стороне. Опустив ногу на пол, Никита почувствовал ровное приятное тепло. И почему-то его это совсем не испугало. Скорее наоборот. На ощупь прокрался Никита на кухню. И чуть не ослеп. В огромные витражные окна врывались потоки солнечного света. Отражаясь в тысячах поверхностей, свет создавал ощущение вселенского пожара. Никита сел за стол, ошарашено помотал головой. Теперь, он, кажется, понимал, что ощущает навечно застрявшая в янтаре муха. Интересно, сколько сейчас времени, если Костя ещё спит? Лень мешала Никите уточнить это, ведь пришлось бы возвращаться в комнату. Так что он распахнул по шире окна, закурил следующую сигарету, закрыл глаза и представил себе, как распадается на спектр. Никита видел такую картинку в учебнике по физике, раздел оптики он помнит наизусть до сих пор. Каждой клеткой своего тела он ощущал непрерывный поток фотонов, осознавал силу вселенной. Вот ради таких моментов стоило жить! Никита услышал легкий шорох, но решил не обращать внимания. Вскоре он почувствовал, что рядом с ним кто-то сидит. Не подумайте, Никита не открывал глаза. Просто в поток его мыслеформ влился такой же Костин. Это Никита знал точно. Ощущение было приятным, как прикосновение легкого перышка. Его унесло этим общим потоком туда, где просыпается солнце.
- Ну, что, нравится? – звонко крикнула Лиля
Они синхронно повернулись.
- Восхитительно… Потрясающе… это лучшее место в мире – одновременно заговорили ребята.
Лиля довольно засмеялась
- Я знала, что вам понравится. Вы заметили, что так в каждой комнате?!
Они снова дружно закивали. С гордым видом девушка ушла, а им вдруг очень захотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Когда Лиля вернулась, на столе её ждал завтрак. Она села за стол. Только сейчас Никита осознал, какой замечательной была их новая квартира.
- Сюда просто просится пурпур и индиго – неожиданно заявила Лиля.
Никита огляделся, а и вправду будет здорово. Все-таки художественный вкус великое дело.
- Большая предстоит работа – продолжала вслух размышлять девушка – А вы не хотите недельку пожить в студии? Запишите те последние вещи, а Костя с вами побудет. Мне недельки как раз хватит…
- Можно. Костя ты как?
- А коты? – забеспокоился тот
- Со мной останутся, не волнуйся – успокоила его Лиля
- Тогда ладно. Там инструменты, интересно.
Никита давно замечал, что музыкальные инструменты завораживали Костю. Не понимая глубинных причин этой зависимости, он втайне разделял её.
На следующий день, собрав вещи в спортивную сумку, они с Костей ехали на студию. Там их уже должны были ждать остальные члены Никитиной группы. Работа предстояла долгая, тяжелая, к тому же басиста он так и не нашел. Ситуацию, наверное, можно было исправить, и все Никитины мысли были заняты этим вопросом. Он даже смутно чувствовал, что Костя что-то говорит ему, но не обращал на него внимания. Когда они все же добрались до места, Никита тут же закрылся со звуковиком в его кабинке и стал вводить его в курс дела.
- Это совсем не страшно. Кто-то из вас играет на басу? – спросил его бородатый мужик.
- Я могу… но я же…
-Запишем отдельно, потом наложим – перебил он его
Никита кивнул и продолжил высказывать свои пожелания. На самой середине речи его жестом остановил звуковик (имени которого Никита так и не узнал). Тот тянул руку в сторону сложенных в углу инструментов. Никита перевел взгляд. Там стоял Костя. Он вытащил бас из чехла, его тонкие нервные пальцы любовно поглаживали гриф, в сиреневых глазах застыло восхищение, казалось, он что-то даже шептал гитаре.
- А… это Костя. Он мой брат. Он играть не умеет, просто любит инструменты – объяснил Никита
- А пусть попробует – с этими словами мужик обдал Никиту вонючим папиросным дымом.
Никита только пожал плечами, пусть пробует ему не жалко. А дядька уже что-то говорил Косте, показывал, ставил руки. Прошло всего минут десять, и до Никитиного уха донесся тяжелый басовый звук. Такой чистый и ровный что у него захватило дух. Он во все глаза уставился на Костю, тот не замечая ничего вокруг, механически перебирал струны. Это из-под его пальцев струилась эта волшебная музыка. Конечно, любому музыканту хватило бы одного, мельком брошенного взгляда, что бы понять – перед ним дилетант. То как он держал гитару, как зажимал аккорды, все говорило о том, что этот человек взял бас в руки в первый раз. Но если всего этого не видеть… Никита не мог не признать – у Кости настоящий талант. Вместе с этим осознанием пришло чувство легкой досады, возможно даже зависти. Самому Никите пришлось приложить титанические усилия, чтобы научиться играть, и то у него не выходило так замечательно, как у Кости. Гоня от себя подобные мысли, Никита подошел к нему.
- У тебя шикарно получается!
- Правда?! – и снова такое знакомое радостное изумление – Спасибо большое.
- Будешь с нами играть?
- Ты серьёзно? - Костя отложил гитару в сторону и теперь подпрыгивал на месте – мне можно с вами?
- Ещё бы! Для нас это была бы честь, если бы ты согласился.
- Я согласен! Только ты скажи мне, что надо делать.
- Пока тренируйся.
Никита отошел и продолжил слушать Костину игру. Видимо, у него есть встроенный метроном, так ровно он держал ритм. Вот уж, в самом деле, не замечал очевидного у себя под носом. Неделя пролетела незаметно. Они возвращались домой с готовым альбомом в кармане. Они оживленно представляли, как обрадуется Лиля. Девушка встретила их на пороге и чуть не задушила в объятьях.
- Я так скучала. Как у вас дела?
- Много новостей. А у тебя?
- Кухня готова. Скорее пойдемте туда, выпьем кофе, и вы мне все-все подробненько расскажите.
Никита подошел к двери и замер на пороге. Стены были покрашены в глубокий синий цвет (наверно, это и был индиго), а поверх горели пурпурные цветы. Так олд-скул татуировщики изображают лотос. Стены вспыхивали и переливались. Эффект был непередаваемым. Никита не мог закрыть рот.
- Супер – наконец произнес он
- Я рада – скромно потупилась девушка.
Потом они долго пили кофе, обменивались новостями, слушали свеженький альбом. Альбом, который благодаря Косте, приобрел какую-то самобытную прелесть. Лиля очень обрадовалась открывшемуся у Кости таланту, но совершенно не удивилась. Только спросила у Никиты:
- Вы теперь значит, берете Костика в группу?
- Если конечно он хочет – подтвердил её догадку Никита
- Я очень хочу – втиснулся в разговор тот
- Тогда все решено.
После этих слов Костя схватил бас и, даже не попрощавшись, убежал к себе. Вскоре до них долетели обрывки гамм, Костя упорно репетировал. Его самоотдаче можно было только позавидовать.
Так прошел еще один месяц. Месяц, за который они успели сделать во всей квартире ремонт. Месяц, за который Костя почти виртуозно научился играть. Месяц, за который Олег ни разу не позвонил. Месяц, за который Никита ни разу о нем не вспомнил.
Отдельно хотелось бы рассказать о проделанном ремонте. Вы ведь уже умираете от любопытства, не так ли? И уж поверьте, тут есть о чем рассказать.
В комнате Кости стены были оклеены бамбуковыми обоями. Полосы были разных оттенков и чередовались самым неожиданным образом. Пол покрыт паркетом из мореного дуба. На окнах резные ставни. Этих сидящих на облаках пингвинов Костя вырезал сам в перерывах между репетициями. Да сюжет, конечно, тот ещё, но Никита узнал руку изготовившую шкатулку. Впрочем, эта дикая смесь, смотрелась очень уместно, создавая ощущение домашнего уюта. Чем достигался подобный эффект Никита не понимал, но бывать у Кости очень любил.
У него в комнате по хозяйничала Лиля, поэтому его стены покрывала тщательная роспись. На одной был красивый пейзаж. Полумесяц бирюзового песка, кроваво-красная гладь залива и салатовое небо. Напротив, психоделический лес с волшебными зверями. На полу почему-то панорама нежно-голубого неба с пушистыми облаками разнообразных форм и оттенков. На потолке же раскинула барханы пустыня. Стоя посреди комнаты, Никита ощущал себя зеркалом. А в целом теперь он жил окруженный своими снами.
Комната Лиля была самой необычной. Сам Никита жить в подобной обстановке вряд ли бы смог. На абсолютно черных стенах были изображены деревья, только вместо стволов у них были обнаженные женские тела, вместо листьев – волосы. Рисунки выполнены флуоресцентными красками преимущественно желтыми и оранжевыми. На потолке репродукция Герники. Видимо, Лиле безумно нравилась у Пикассо эта вещь. На полу пушистый ковер, тоже черный. К Лиле Никита без веской причины старался не заходить, было в её комнате что-то от средневекового склепа.
Вообщем, квартира вышла антуражная. И в обновленном виде нравилась Никите еще больше.
Не нравилось Никите другое. Он все чаще и чаще думал о той самой шкатулке. Ему было не по себе от того, что эта вещь находилась с ним рядом. После того, как выяснилось, что её сделал Костя, Никита стал присматриваться к нему внимательней. И вдруг понял, что просто попал под влияние Лилиных слов. Когда-то давно она сказала ему, что Костя сумасшедший и Никита принял это как должное, сразу как-то расслабился и все Костины странности списывал на болезнь. Но что он сам об этом знает? Да, Костя странный, но болен ли он??? Последние Никитины наблюдения доказывали обратное. Костя был умным, наблюдательным и, похоже, очень хитрым. Вполне может быть, что Лиля не знает о некоторых фактах его биографии. А может это просто паранойя? Ведь ничего же не случилось. Ну, хорошо, сделал Костя эту шкатулку сам, что из того? В конце концов, все проблемы с этой вещью были связаны только с Никитиным восприятием. Он приказал себе не думать об этом, но сделать это оказалось совсем не просто. Каждый мельком брошенный взгляд, каждое вскользь оброненное слово болью отдавалось в душе Никиты. Они что-то задумали, они против него! Он чувствовал, что так продолжаться больше не может. Что его загнала в угол его собственная истерика. Никита стал плохо спать, у него испортился аппетит, начались беспричинные головные боли. Он думал, что если не узнает правду, то просто сойдет с ума. И, конечно, Лиля стала замечать, что с ним происходит что-то странное. Несколько раз она пыталась поговорить об этом, но Никита только отмахивался. Вскоре, Лиля отступила, но он чувствовал, что она пристально за ним наблюдает. Когда душевные терзания стали невыносимы Никита решил прямо и открыто поговорить обо всем этом с Костей. Но не успел. Тем утром он уже шел в Костину комнату с несгибаемым намерением узнать правду. На полпути его остановил телефонный звонок. Звонил Олег, он был бодр и весел, говорил, что у него все в порядке, он отлично устроился на новом месте и Никиту в Пулково ждет оплаченный билет. Никитиного ответа история не сохранила, да и не важен был этот самый ответ. То, что так долго зрело в душе у Никиты, наконец, дало всходы. Побросав в сумку самое необходимое, он нацарапал на клочке бумаги записку следующего содержания.
Ребята!
Я уехал к Олегу. Как доберусь, позвоню.
Люблю, Кит.
Прижал её магнитом к холодильнику и ушел. Хотя правильнее сказать уехал, а ещё правильней – улетел.
Уже в аэропорту подумал, что возможно поступил неправильно. Ведь он не решил проблему, он просто сбежал от нее, как делал уже не раз. Вся эта цикличность уже порядком надоела Никите, и все же он раз за разом упорно наступал на одни и те же грабли. Но что-то подсказывало ему, что там, на побережье Тихого океана он поймет все. Объявили начало регистрации, потом посадку. Словно робот Никита прошел все формальные процедуры, занял свое место в салоне и снова глубоко задумался. Ну, почему он никак не может разобраться в себе? Он будто стоит перед стеклянной стеной, и там, по другую сторону, стоит Никита, которому все понятно, у которого нет вопросов к вселенной. И ему так надо поговорить с ним, но он всегда натыкается на эту стену. И это не просто мысленный образ, Никита много раз видел это во сне. Обычно после этого он просыпался разбитым и злым. И снова Никитины мысли потекли в сторону злосчастной шкатулки. Почему Костя так упорно скрывает правду? Почему так злится? Ни одного ответа. Даже намека на ответ. А Лиля? Не может быть, что бы она была не в курсе. Они же знают друг о друге все. И снова вопрос. Никита устал об этом думать, но не думать почему-то не мог. Долгие десять часов он размышлял, прикидывал и так и этак, но кроме проклятых вопросов в голову не лезло больше ничего. Последний час он тупо смотрел в иллюминатор. Наконец, закончился полет и Никита вошел в здание аэропорта уже на Сахалине. И тут же увидел Олега. Темно-серая футболка, толстовка апельсинового цвета, узкие джинсы, драные тряпичные кеды. Насколько органично выглядел Олег в центре Питера, настолько же странно смотрелся он тут. Почему-то это успокоило Никиту.
- Привет!
- Рад тебя видеть – Олег улыбался. В первый раз улыбались не только его губы, но и глаза.
- Ну, рассказывай как ты тут!
- Да что рассказывать! Сам все увидишь.
Они вышли на улицу и сели в припаркованный автомобиль цвета спелого лимона. Олег ловко рулил и через полчаса они остановились у двухэтажного дома. Он открыл дверь своим ключом, пропустил вперед Никиту. Первый этаж представлял собой огромную комнату. В центре стоял большой стол заваленный набросками, у правой стены камин. Наверх вела крутая деревянная лестница.
- Тут я работаю. А на верху спальни. – объяснил Олег
Он показал Никите его комнату, предложил располагаться, а сам ушел вниз. Никита бросил сумку под кровать, умылся и тоже решил спускаться. Там Олег уже заварил чай и смастерил бутерброды, жестом пригласил Никиту присоединяться.
- Я, конечно не Лиля, но думаю, диета нам не повредит – засмеялся Олег
- Это уж точно – Никита озадаченно похлопал себя по животу.
- Раскормила она тебя – продолжал веселиться Никитин близнец.
Никита только кивнул. Он вдруг ужасно заскучал по ребятам. Как жаль, что их нет рядом. Олег оказался на редкость не разговорчивым и, сразу после чая, вернулся к своим рисункам. Никита немного посидел один и решил пойти погулять. Он сказал об этом Олегу, тот только кивнул, не поднимая головы.
Никита вернулся домой, когда на улице стали сгущаться сумерки. Его уже ждали Олег и жареная картошка. После ужина они затопили камин, налили себе коньяку, и, удобно устроившись у огня, завели долгую беседу.
- Я до сих пор помню, как в первый раз увидел Лилю. Высокая, тощая, какая-то запуганная, подмышкой – альбом. Я тогда сразу понял - мы подружимся. И ведь не ошибся. Она необыкновенная. Потом она куда-то уехала, а вернулась уже с Костей. Правда, это официальная версия.
- В каком смысле?
- Помнишь, я говорил тебе, что у меня есть сестра?! Так вот – это Лиля. Все её рассказы о снах чистая правда, поэтому она сбежала из дома. Конечно, родители не бросили её, продолжали помогать. У нее и сейчас есть золотая кредитка, такая же, как у меня.
С этими словами он достал из кармана пластиковый прямоугольник. Никита не мог произнести ни слова. Так вот откуда деньги, вот почему она за все платила сама и только когда они не видели. Тем временем Олег продолжал.
- Мы с ней очень давно придумали все то, что ты и так о нас знаешь. И, надо сказать, всегда придерживались этой линии. Почему я вдруг решил тебе все рассказать, сам не знаю.
- А Костя? Кто он тогда?
- Не знаю. Честно. Где она нашла его я не в курсе. В тот день она прибежала, очень возбужденная. Что-то там говорила о легенде, о том, что, наконец, нашла его. Я помог ей тогда все это устроить. Костя до сих пор уверен, что она его сестра. Зачем Лиля все это затеяла я без понятия, да и, честно говоря, никогда не спрашивал. Раз делает – значит надо. Она с детства такая.
Никита продолжал молчать. Да и что тут скажешь. Оказалось, он не знает и крупицы правды о самых близких людях. Как жить с этим дальше он просто не знал. Но почему? Почему они врали ему? Хотя стоп… что значит врали?! Костя и сам, похоже, не все знает.
- Ты видел его шкатулку? – вдруг спросил он
- С бесами? Видел. Жуткая вещь, хотя красивая, конечно.
- Значит, ты тоже не знаешь, откуда она.
- Нет. Но Лилька, когда впервые рассказала о Косте, обмолвилась про ящик Пандоры. Я подумал тогда, что она иносказательно, а сейчас вот думаю, а не о ней ли речь?!
- Она говорила, что это для камней снов. Но после всего не знаю верить или нет.
- А у тебя есть выбор?
- Наверно, нет. Но что мне теперь делать?
- Жить – прямо и просто сказал Олег – как раньше. Тебе же хорошо с ними. И в любом случае, это не твоя тайна. Позволь дать тебе один совет: задавай меньше вопросов, тогда получишь гораздо больше ответов.
Они говорили о чем-то ещё, но все больше ни о чем. За окном уже светало, когда они разошлись по кроватям. Но уснуть Никита не мог. Он все думал. Лиля – сестра Олега, Костя - ей никто, а сам Никита – кто такой? А главное вопрос со шкатулкой мучил его ещё сильнее.
Он провел на острове две недели, но все его вопросы по-прежнему оставались без ответов. И вот он сидел на полюбившемся ему камне, курил, смотрел на океан и вдруг все понял. Он сам не помнил, как добежал до дома.
- Мне нужно в Питер! Срочно! Нет времени рассказывать, но я все понял.
- Хорошо – Олег совсем не удивился.
Через три часа самолет нес Никиту обратно, в его голове было кристально чисто. Он больше не думал, теперь ему это было ни к чему. Только бы скорее добраться до дома.
Такси из аэропорта еле ползло, на ощупь пробираясь сквозь бесконечные пробки. Никите казалось, что сейчас из него посыплются искры. Ну почему так долго!? Он пулей вылетел из машины, оставив шоферу царские чаевые. Одним махом преодолел пять этажей, открыл дверь. Из квартиры на него налетел такой знакомый запах: кардамон, ваниль, миндаль, горький апельсин, дыня, мятная жвачка, булочки с корицей. А ведь он почти забыл, как хорошо дома.
- Лиля! Костя! Ребята, вы где?
- Мы здесь – донесся из комнаты хрустальный Лилин голос – ты вернулся?!
Никита побежал на голос, ворвался в Лилину комнату. Ребята, сидя на полу, красили кота в оранжевый цвет. Он крепко обнял их обоих и тихо заплакал.
- Эй, Кит! Ты что? Почему плачешь? – в один голос завели они
- Я так скучал! Я только сейчас это понял!
- Мы тоже, дурачок!
- Я люблю вас, вы даже не представляете как сильно.
- И мы тебя – ещё крепче сжимали его в объятиях друзья.
Когда, наконец, волна эмоции спала, они поделились последними новостями. Потом был ужин, потом – камни. Никиту больше не интересовало в чем суть сортировки, ему надо было знать, куда Костя поставит после этого свою шкатулку. Придумав какой-то предлог, он пошел за ним в комнату. Оказалось, шкатулка стоит на полке над кроватью. Все, что ему было нужно, Никита узнал, а потому оставил Костю одного. Сам же вернулся на кухню к Лиле.
- Костя лег? – девушка глубоко затянулась
- Да.
- Как Олег? – по тому, как напряглись её плечи, Никита понял, что это самый главный вопрос.
- У него все отлично! Показывал мне новые эскизы. Там хорошо, как-то очень спокойно. И такой океан…смотришь на него и словно погружаешься…только внутрь себя… не знаю, как сказать.
- Я была там – тихо сказала Лиля
- Когда? – насторожился Никита
- Я бываю везде, где был ты – она чуть сощурил глаза.
Как Никита любил этот её взгляд! Он означал, что Лиля в отличном настроении и расположена шутить. Широко улыбнувшись, Никита сделал глоток мятного чая.
- А если серьёзно, Олег туда не в первый раз уезжает. Я давно советую ему купить там дом, но он говорит, что не хочет быть к чему-то привязан.
Никита долго смотрел в такие сиреневые, такие любимые глаза. Почему она скрывает от него правду? Он знал, что девушка не желает ему зла, в этом сомнений не было. И все же… и все же…
- Что-то я устал, Лиль, пойду я спать.
- Спокойной ночи, Кит!
Он ушел, а за ним по пятам кралась Лилина улыбка. Никита лег и постарался тут же уснуть.
Сухой ветер. Такой сухой, что, кажется, сдирает с тебя кожу. И повсюду, куда хватает глаз какая-то сомнительная полу-степь. А может это называется как-то по-другому. Никита не знал. Кое-где виднелись одинокие деревья, и длинные заборы из ячеистой проволоки. Что это впереди? Уж не кенгуру ли? Похоже, он в Австралии, причем в той её части, где ничего нет. Ничего кроме беспощадного солнца да ветра. Долго бродил Никита по этой равнине, но ничего интересного так и не нашел.
Он открыл глаза. За окном накрапывал мелкий нудный дождь. Опять не вышло, подумал про себя Никита. Ему так нужно оказаться во сне у них дома. Уж тогда он знает, как поступить. Никита зарылся с головой в одеяло, надеясь вернуть улетучившийся сон. Проворочавшись с боку на бок ещё около часа, он понял, что больше не уснет. Глубоко вздохнув, поплелся в ванную. Там царствовали морские змеи и какие-то существа, похожие на драконов. И все это стенах цвета аметиста, цвета Лилиных глаз. Во время чистки зубов в голову ему пришла одна мысль. А ведь он знает, кто сможет ему помочь. Вот только как сделать так, что бы она ни о чем не догадалась?! Была у Никиты на это счет одна мыслишка. В последний раз сплюнув в раковину он вышел из ванной, насвистывая легкомысленную мелодию. В коридоре столкнулся с Костей, тот чем-то шуршал в углу.
- Доброе утро!
- Привет! – Костя выпрямился
- Кофе будешь? – сквозь зевок спросил Никита
- Буду. Я пойду Лильку разбужу.
Никита кивнул и ушел в кухню. Минут через десять появились ребята. С громким криком «Идем гулять» они сели за стол. Интересно, они в этом собираются гулять? Хотя чего удивляться. На Косте были штаны, не джинсы, а именно штаны. Пронзительно синие, очень узкие. А сверху желтая кофта на молнии. Тощий длинный Костя напоминал карандаш. На Лиле тоже были брючки, такие же узкие, как у брата. Хотя какой он ей брат?! Впрочем, сейчас это не важно. Так вот брючки были… не было в Никитином лексиконе слова, определяющего этот цвет. Да и не цвет, а смесь… и какая-то уж очень ядерная. Розовый, салатовый, оранжевый, голубой. В местах переходов оттенки были неидентифицируемы. Черный свитер из тонкого кашемира и красный шелковый шарф. И как всегда Никита только вздохнул.
- Гулять так, гулять – покорно согласился он.
Город встретил их серыми разводами на домах, бесконечными мелкими лужами, редкими прохожими. А они шли такие яркие, солнечные, раздавая направо и налево улыбки. И Никита был счастлив, как всегда в такие моменты. Счастлив от того, что знает таких необыкновенных людей, от того, что они его друзья, и он может запросто запустить руку в роскошную Лилину гриву. Надо сказать, прогулка вышла не долгой. Дождь помешал даже таким, как они. Вернувшись домой, они долго пили кофе, играли в шарады. Ближе к вечеру разбрелись по своим делам. Костя – к гитаре, Лиля – к своим картинам, Никита – к своим снам. Но как, ни пытался уснуть, ничего не вышло, так и пролежал до самого ужина с открытыми глазами.
Только после того, как Костя спать Никита стал осторожно подбираться к интересующей его теме.
- Скажи, Лиль, а можно сделать так, что бы тебе приснилось то, что ты хочешь?
Девушка удивленно подняла брови:
- Можно. А с чего вдруг такой интерес?
- Мне бы хотелось посмотреть на карнавал. В Рио или Венеции, все равно. Я видел по телеку, как там красиво. Сам я вряд ли смогу увидеть это в живую, так хоть во сне посмотрю – беззащитно улыбнулся Никита
Это и был его хитрый план. Пусть она только расскажет, как это сделать, а уж он с остальным разберется.
- Это на самом деле совсем не просто. Для начала тебе нужно во сне увидеть свои руки…
Дальше Никита её не слушал. Он и сам, плененный далекими гитарными переборами Мексики, прочитал все двенадцать книг Кастанеды, но, честно говоря, до конца во все это не верил. А Лиля терпеливо рассказывала ему об искусстве сновидения то, что он и сам хорошо знал. Неужели в этом весь секрет? Или она снова пытается пустить его по ложному следу?
- Все понял? – она хлопнула его по плечу
- Да, спасибо, Лиль, ты мне очень помогла.
- Ну-ну – недоверчиво протянула девушка – Спокойной ночи, Кит.
Безумные ритмы самбы, фейерверк разноцветных перьев. Вся лица пульсирует в одном ритме. И Никита во главе этой процессии. Бешено вращает бедрами, балансируя на высоких каблуках. На нем что-то вроде пояса верности и металлический лифчик. Сзади огромный хвост всех оттенков сиреневого. От глубокого фиолетового до легкомысленного лилового. Да, и он почему-то женщина. Вот только его это нисколько не шокирует, скорее наоборот. Ноги отбивают зажигательный ритм, а вокруг свистят и машут ему руками загорелые мужчины, с кристально белыми зубами. И ему это нравится. Он улыбается в разные стороны, шлет воздушные поцелуи, а в ответ на это ему охапками бросают живые цветы. Никита беспощадно топчет их ногами, но это только заводит толпу.
Его разбудила Кошка. Она сидела на краю кровати и гладила бархатной лапой Никитину руку. Он похлопал себя по накрытому одеялом животу, подзывая Кошку, но та лениво зевнула и ушла. Что за странный сон? Или это Лилины проделки? Съедаемый любопытством Никита пошел на кухню. Лиля уже была там, увидев Никиту она заговорчески подмигнула:
- Как Рио?
- Странно, я был женщиной. Но вообще мне понравилось.
- Смотри, втянешься ещё – хохотала его подруга.
В том, что её рук дело Никита теперь не сомневался. Хитрость не удалась, Лиля оказалась куда умнее. Нужно срочно придумать что-то ещё.
- Лиля, а можно посмотреть нашу квартиру?
- Можно. Только зачем?
- Ну…интересно…мне никогда не снился мой дом
- Ну, если хочешь. А вообще интересного в этом мало.
- А где Костя? – Никита постарался перевести скользкую тему
- Ой, куда-то ушел. Сказал, до вечера не ждать. А у тебя на сегодня какие планы?
- Да я не думал как-то ещё…
- Я на целый день в мастерскую, так что считай меня уже нет.
Никита кивнул. А чем в самом деле заняться? На улицу не хотелось, никаких дел у него не было. Не долго подумав, Никита решил взяться за уборку. До самого вечера он мыл, вытирал, чистил. Даже не заметил, как из мастерской вышла Лиля, как вернулся домой Костя. Лиля сказала, что он молодец и в награду на ужин его ждут любимые фаршированные перцы. А потом Никита спал и во сне гулял по улицам Петербурга. Только совсем по незнакомым, словно подталкиваемый неведомой силой он вошел в парадную. Поднялся на пятый этаж и, пошарив в кармане, достал большой ключ. Удивительно, но он подошел к замку. Никита вошел внутрь. Да, это их квартира. Вот дверь в комнату Лили, интересно, она там? Он осторожно заглянул – пусто. А как он сам? Зашел к себе – он на месте, спит, повернувшись на левый бок. Оставалось самое главное. Никита открыл дверь в комнату Кости, тот как раз вылезал в открытое окно и не заметил Никиты. Он вошел, робко огляделся. Глубоко вздохнув, потянул руку к шкатулке. Но не успели его пальцы сомкнуться на деревянной поверхности, как рядом с ним из ниоткуда появилась Лиля. Она неодобрительно качала головой, словно хотела отговорить Никиту от задуманного, но ничто не могло его остановить. Он чувствовал в себе такую силу, что был уверен даже если она захочет ему помешать ничего у нее не выйдет. Похоже, Лиля тоже это знала, по крайней мере, она не предпринимала никаких действий. Никита схватил шкатулку и тут же открыл её. Невероятной силы удар отбросил Никиту в сторону, на мгновение он потерял сознание, но не выпустил из рук шкатулки. Вокруг него тут и там вспыхивали цветные огни. Какие-то ледяные, какие-то обжигающие. Никиту несло в этом водовороте и он уже ничего не понимал. Сколько это продолжалось он не знал. Очнулся Никита в абсолютной, какой-то даже бескомпромиссной, темноте. Прямо перед ним была хорошо знакомая стеклянная стена, но за ней вместо привычного Никиты стояли Лиля с Костей. В их сиреневых глазах читался немой укор. Пока Никита пытался понять, почему так, ребят стал поглощать этот жуткий мрак. Их силуэты таяли на глазах. Никита в ужасе метался у стены, что-то кричал, истерично колотил по ней руками, но стена была прочнее алмаза, Никитины руки не могли причинить ей вред. Никита знал, если сейчас они исчезнут, то навсегда и ничего не мог сделать. Зачем он вообще трогал эту проклятую шкатулку? И вот когда во мраке за стеной остались только две пары матово светящихся глаз цвета аметиста, Никита не выдержал. Он изо всех сил кинул в эту стену шкатулку. Она открылась в полете и обрушилась на препятствие всем своим содержимым. Во все стороны брызнули осколки. С чудовищным грохотом стена рассыпалась, а шкатулка исчезла. Словно её и вовсе не было…
По истекающему осенью городу шла, оживленно болтая, странная троица. Двое молодых людей и неприлично высокая девица. На том, что повыше была надета полосатая хламида, на ногах полосатые гольфы и высокие баскетбольные кеды. Девушка одета в цвета растафарианского флага: канареечная куртка из винила, огненно-красная очень короткая юбка и высокие лаковые сапоги цвета весенней травы. Третий в шерстяном оранжевом пончо, узких черных джинсах и коротких тяжелых ботинках. А ещё у этого парня нежно-голубой ирокез, неисчислимое количество сережек на лице и, похоже, он не раз побывал в тату-салоне. Но есть в их облике что-то, что привлекает взгляд куда сильней, чем несуразная одежда. На лицах ребят блестят, как драгоценные камни, глаза цвета аметиста. Тот, что повыше, постоянно в движении, бегает вперед, возвращается, идет боком, вперед спиной, исчезает в подворотнях. Двое других спокойно ведут беседу не обращая внимания на его поведение. Только девушка иногда останавливается, уставившись в небо невидящими глазами, да молодой человек изредка поднимает с земли камешки и бережно кладет их в карман.
Конечно, вы уже догадались кто это. И, конечно, вам интересно, что же там такое произошло. Но обо всем по порядку.
В ту ночь, когда Никита разбил во сне свою стену, он почти сразу проснулся. И увидел, что они втроем лежат на кровати в его комнате. И само собой, он тут же потребовал у Лиля объяснений. Вот, что рассказала ему той ночью эта волшебная девушка:
- Так вот что ты хотел сделать! Давно пора было, одобряю. Но почему ты не нашел ничего другого кроме Костиной шкатулки? Что она тебе такого сделала? Хотя не важно. Ты хочешь знать, что это было? Это – твой страх. Всю свою жизнь каждый из нас скован им. Каждый бьётся в эту стену. У кого-то она стеклянная, как у тебя, у кого-то это деревянный забор, у кого-то каменная скала. Но суть одна и та же. Страх посмотреть на себя таким, какой ты на самом деле, страх услышать свои настоящие мысли. Большинство живет с ним всю жизнь, так и не найдя в себе силы разрушить его. Ты же смог. Догадался, как сделать это сам, без посторонней помощи. Теперь ты свободен. От страхов, от своей человеческой оболочки, от предрассудков, от чужих мнений. Пока ты этого не замечаешь, но скоро ты поймешь, о чем я. Вот собственно и вся правда.
- А что все-таки со шкатулкой? – удовлетворенно спросил Никита
- А я-то думала ты понял. – немного разочарованно протянула Лиля – Костя сделал её сам. Но он очень плохо переносит критику. Потому, что бы не слышать неприятных вещей, предпочитает не говорить об этом.
Никита перевел взгляд на Костю и понял, что это правда. Совершенно все теперь было ясно Никите, он посмотрел на часы. Было три сорок семь ночи, двадцать второе октября.
о ките, коте и сне...
© Copyright: Миша Шед, 2012
Свидетельство о публикации №212060601062
Свидетельство о публикации №212060601062
Рецензии