Благовещение по Брэдбери

– Благовещение по Брэдбери –
(Рэй Брэдбери «Из праха восставшие. Семейные воспоминания.)

Помните хичкоковский дом, где спрятан скелет мамаши, и ее безумного сына, чревовещавшего голосом умершей родительницы, из фильма «Психо»? Если не помните, то не читайте этот роман. Все равно от вас ускользнет что-то самое главное.
А вы катались в Восточном экспрессе с Призрачной рикшей Киплинга и Агасфером в одном купе? Если не катались, хотя мысленно или, не дай Бог, Киплинга не читали, то и вовсе не поймете, до чего же интеллигентную вещь создал Брэдбери к своему восьмидесятилетию в двухтысячном на грани веков.
Возможно, что вы всего лишь смутно припоминаете, как призраки двух влюбленных мечутся в одном из кругов «Божественной комедии» Данте. Но зато Ромео и Джульетты напоминать не надо. Хотя нелишне заметить, что горячий союз двух душ-тел был окончательно скреплен смертью в фамильном склепе. Что же касается длиннющей семейной хроники «Унесенные ветром», то для любого англочитающего или американокиносмотрящего это так же мило навязчиво, как для нас «Евгений Онегин» или «Война и мир».
Все это контексты-подтексты, сдобренные теплыми воспоминаниями о кострах для иствикских ведьм, даже не фон и не экран, а скорее кинопроектор Брэдбери.
Вместо Ромео и Джульетты – Тимоти и Сесиль до и после смерти. Сесиль получилась убедительней. Она напоминает хлебниковского духа Ка. Вселяется в кошку, в собаку, в дверную ручку, в бабушку, в дедушку, но уютнее всего чувствует себя в теле девушки, состоящем из вздохов, фиалок и лилий. Я даже заподозрил, что кроме всех вышеперечисленных Брэдбери книг читал еще и «Призраки» Тургенева и его «Sеnilea». А почему бы и нет? Тургенев был намного моложе, когда написал свои стихотворения в прозе с подзаголовком «Старческое», но чувствовал себя глубоким стариком. А Брэдбери по возрасту старей, а по душе вечное дитя. «Из праха восставшие» – мистический ответ реалистическим «Унесенным ветром» и «Поющим в терновнике». Брэдбери подслушал, о чем они там поют.
Плохую книгу легко пересказать хорошо. Хорошую книгу как ни пересказывай, будет хуже. Все, что я прочел по-русски об этой книге, задуманной Брэдбери в восьмилетнем детстве, начатой в 1945-ом и законченной в 1999-ом, кажется жалкой пародией на его увлекательную игру в бессмертие. Дело в том. что люди не верят в Христа, в Магомета, в Будду. Беда в том. что они верят в ничто. Эту мысль писатель вложил в уста своих любимых призраков, которые все до единого его родственники. Разумеется, сам он – Тимоти и Сесиль. Вернее, мальчик-старец Тимоти, влюбленный в девушку-бабушку Сесиль настолько, что они постоянно обмениваются телами и душами. А поскольку Сесиль – мировое тело-душа, то и любовь их всемирна.
Этот роман может быть в равной мере и художественным приложением к трактатам Платона и увлекательным киносценарием, который легко заткнет за пояс семейку Адамсов.
Дом, состоящий из душ-тел и тел-душ предков, – образ, понятный в Старой Англии и даже в американской глубинке, но не в России, где ничто никому не принадлежит, и через год после смерти хозяев никто не помнит, что они здесь жили. Дом, где дверная петля – дух дедушки, пропускающий души в царство мертвых или выпускающий их в мир живых, а Старый Высокий чердак – одушевленный предок с именем и фамилией, – это понятно там, где дома в целости и сохранности передаются от пра-пра-прадедов к пра-пра-правнукам.
Брэдбери считает, что сбылись самые мрачные пророчества из его «451 по Фаренгейту». Оказалось, что книги и сжигать не надо. Они так сгорели в голубом огне телевизоров. Телевизоры превратились домашние крематории фамильных библиотек. Но писатель свято верит, что книга еще вернется к людям, и Гуттенберг в очередной раз спасет нас от неминуемой катастрофы. Лучше вместе с Брэдбери верить в книгу, чем без Брэдбери тупо поклоняться мировому ничто.
Одни люди мистики от рождения, другие уже в колыбели – законченные материалисты. Третьим повезло: они фантасты – нечто, совмещающее эти противоположности. Массовый интерес к фантастике говорит о том, что большинство людей в душе принадлежат именно к этому, третьему варианту. Они не верят ни в мистику, ни в материализм и, следовательно, фантазируют. Фантастика – состояние души, благоприятное для сущности человека. Я фантазирую, следовательно, существую.
У Велимира Хлебникова в драме «Мирсконца» человек движется не от колыбели к могиле, а, наоборот, от могилы к лону. У Брэдбери дух Анжелина Маргарита. Ангел Маргарита (см. «Фауст» Гете) живет среди людей, но не стареет, а молодеет. Сначала ей 19, потом 18 и так до младенчества и семени, пока она не растворится в «агатовом горниле девственницы», чтобы снова зачаться.
Прекрасное Благовещение и непорочное зачатие по Хлебникову и Брэдбери.