***
- Полина Ивановна, вы проснулись, я же слышу. Вставайте, чай готов. И сейчас каша поспеет.
- Встаю, Виктория.
Спустив ноги с кровати, Полина поняла, что Вика это самое приятное зрелище, которое ей преподнесло утро.
Вернувшись в комнату, Полина застыла в дверях, на столе среди чашек и тарелок, стоял неописуемой прелести букет.
- Какой красивый. – Выдохнула она.
Вика просияла.
- Вам, правда, нравится?
- Как такое может не понравится?
- Полина Ивановна, вы не поверите, но его мне подарила старушка возле магазина. Я хотела купить, а она отдала просто так.
- Странно, ведь торговля цветочками, ягодками и овощами со своей дачи это тот небольшой приварок к пенсии, который старухам помогает выживать и не скатится в нищету. Очень странно!
- Полина Ивановна, но ведь вы ничего не зная обо мне, позвали меня жить к себе?
- Какая же невероятная сила и обаяние в тебе, если люди делают то, что хочешь ты?
Вика вдруг заплакала, по её щекам текли слезы, скатываясь на губы, она слизывала их языком.
- Что с тобой? – встревожено спросила, подойдя к девушке, Полина.
- Простите, нервы.
Они сели за стол, Вика разлила чай, наложила полную тарелку геркулесовой каши и пододвинула её Полине.
Та встала, подошла к буфету, достала небольшой графинчик с зеленой жидкостью и вылила в чай две десертных ложки напитка.
- Что это? - поинтересовалась девушка.
- Ликер «Бенедиктин».
- А зачем же вы пили в туалете «Солнцедар»?
- Когда у меня запой, мне все равно, что пить, хоть тормозную жидкость.
- Понятно. А этот «Бенедиктин», он крепкий?
- Боишься, что у меня запой начнется?
Вика обескуражено промолчала.
- Не начнется! – Сказала Полина. – Запои мои ты просчитаешь, но не предотвратишь! Я с утра стану мрачной, задумчивой…
Но следующие чувства не вязались с её словами.
Она почувствовала, что рядом с этой девушкой ей так хорошо, как давно не было ни с кем. Она заботится о старухе, так как заботилась бы любящая внучка о своей бабушке. Сколько бы было сейчас Ольге, Лялечке? Девочка родилась в шестидесятом, в самом расцвете весны – 31 апреля. 18 лет1
- Вика, ты когда родилась?
- 21 марта 1960 года. – Отрапортовала Вика.
- А моя внучка в том же году, только на сорок дней позже тебя. Ты вон какая выросла – красавица, умница…
Вика вспомнила, как Алла-Ева предупреждала, что в жизни Полины произошла жуткая трагедия, и не стала ничего спрашивать.
А Полина, глядя на совершенный в своей красоте букет, стала рассказывать.
- Вернулась я из лагеря в 56, когда массово стали отпускать безвинный народ.
- А правда, что донос на вас написала Альбина?
- Правда.
- И вы так спокойно живете с ней одной квартире?
- Вика… Вика… Я простила. Если всегда ненавидеть – то и жизнь не нужна. Есть Бог, он сам с ней разберется. Мы ведь с ней дружили. Ближе нас не было никого!
- Какой вы хороший человек!
- Обычный я человек.
- Но я вас перебила.
- А потом мой Коля стал каким-то другим ко мне. Я не понимала, что происходит. А потом узнала – Альбина его очаровала, в койку затащила. И понеслось… У меня ребенок был – мальчик. И уже в школу ходил. Во второй класс. Услышал там от жестоких приятелей. «А твой отец, живет с соседкой». Представляешь – Николай был летчик, мечта каждого мальчишки! Как мальчик гордился своим отцом!
Мы для ребенка продолжали жить в этой квартире, как муж и жена. Хотя таких отношений уже не было…
Мальчик пришел из школы избитый, он за эти «лживые» слова стал биться с тремя парнями старше его.
- Мама, скажи что это не правда!
Я промолчала. Как объяснить восьмилетнему ребенку, что его отец попал под подол к страшной бабе.
Он не по детски взглянул на меня и все понял.
В тот же вечер, когда я уложила спать Диму, сидела и долго думала. А когда под утро, крадучись Николай вернулся от этой дамы. – Полина кивнула в сторону двери, - я вышла из комнаты и все ему рассказала.
Как и все последние месяцы, он был пьян. Ответил, что сам разберется с теми мальчишками.
Я стала смеяться, я заливалась истерическим смехом.
- Ты, ты – летчик, герой, пойдешь пацанятам бить морды, за то, что они сказали твоему сыну правду?
Иди к Альбине – вы оба с гнилой душой!
- К Альбине? – В этот раз захохотал он. – В её комнату с бумажной перегородкой, за которой её мамаша как сова ночью не спит, прислушивается к каждому шороху.
- Какое решение тогда?
- Она перейдет жить сюда. У тебя пять комнат!
- Три! Две как ты видишь опечатаны.
- Ну, эти людишки не вернуться уже.
- Скажи мне сейчас, скажи, ты никогда не окажешься там, где они находятся? - Закричала я, как раненая птица.
- Все там будем, - серьезно сказал он, - я видел расстрелы. И буду пить, и буду гулять, потому что все катится в тартарары.
- Сына не жалко?
- Мужчина любит ребенка, пока любит мать этого ребенка! – Вот такие страшные слова услышал наш сын. Он проснулся и стоял в дверях. Мальчишечка – тоненький, голубоглазый… Нет, я все же выпью «Бенедиктина», - сказала Полина. И уставилась на Вику. У той по лицу текли такие слезищи, что старая дама пересилила муку воспоминаний.
- Вика, прекрати! – Прикрикнула она на девушку.
Та поднялась, пошла к буфету и принесла графинчик ликера. Налила Полине большую рюмку, добытую в том же буфете.
Старая женщина опрокинула её в рот и сказала.
- Больше графин не убирай!
- Полина Ив…
- Не убирай! – уже сердитым тоном произнесла Полина.
В этот момент в дверь заскреблись.
- Заходи уж!
Сияя рыжей шевелюрой, вошла Алла. Кинула быстрый взгляд на стол и весело произнесла.
- По какому случаю пьянка прямо с утра?
- Сегодня день осеннего равноденствия. – Отозвалась Вика.
- Солидный повод. Я присоединюсь?
- А что у тебя там есть? – поинтересовалась Полина.
- Все что угодно для души!
- Водка есть?
- Да!
- Тащи…
- Поли… - пискнула Вика.
- Заткнулась резко, - сказала Полина и посмотрела на Вику жестким взглядом.
Алла направилась к двери, Вика подхватила остывший чайник и двинулась следом за ней. В коридоре она догнала Аллу и открыла было рот, но та приложила палец к губам. И глазами указала на Альбинину комнату.
Зашли к Алле. Тут пахло сигаретами.
- Странно, мне показалось, что ты не куришь…
- Ко мне приходил мужчина, я вчера охотилась! – Отозвалась Алла.
- На кого? - Опешила Вика.
Алла зыркнула на неё, и Вика поежилась. Взгляд был холодный, цепкий, и какой-то оценивающий, что ли?
- Ты что-то хотела сказать?
- Не спаивай Полину!
- А ты быстро освоилась! Вчера только заявилась, а уже учишь нас жить. – С веселым недоумением произнесла Алла. – Поздно! Полина напьется. Алкоголизм, он разный бывает. Она может не пить месяцами, но если ей попала рюмка в рот, то все – конец! Запой самый запойный. Замечу, что я пришла, когда Полина уже выпила.
- Она рассказывала, как Альбина мужа у неё увела.
- Ха, это только начало пути роз!
- Какого пути?
- Той улицы в Иерусалиме, по которой Христос нес свой крест.
Вика, обычно сообразительная, не могла понять Аллу. Та постоянно менялась, как легкие облака бегущие по небу в лунную ночь.
- Алла, я попала в какой-то вертеп?
- Ты хоть знаешь, что такое вертеп?
- Ну это, так сказать, гнездо разврата, - смутившись ответила Вика.
- Кто тебе это сказал?
- Мой отчим, когда пьяный ругался, все время кричал, что это не квартира, а вертеп.
Алла достала водку из холодильника, спрятанного в комод.
- Выпьешь?
- Нет.
- А я дерну!
- Давай. Так что же такое вертеп?
Алла махнула сразу грамм сто водки.
- Вертеп – это место, куда положили новорожденного Иисуса Христа. Он родился в хлеву.
- Понятно. Но давай все же водку разбавим…
- Не поможет. Полина еще из ума не выжила.
Вика вздохнула. Бежать ей надо отсюда. У нее столько своих проблем! Но… Ни денег, ни работы, ни крыши над головой.
Алла с Полиной наклюкались так, что обе вырубились прямо за столом. Вика оделась и пошла на дежурство в Полинин туалет. Полина должна была подменить напарницу.
Сменщица – баба лет шестидесяти, подозрительно оглядела её.
- А Полина где?
- Она приболела.
- Ясно! – баба щелкнула себя двумя пальцами под подбородком. – Алка почему не пришла? Я тебя не знаю, как оставлю ключи, тут материальные ценности…
- Тогда давайте просто закроем его?
- Ты расписание видела – с 7-00 до 23 часов! А сейчас только 19!
- И что делать?
- Полина знала ведь, что мне в поликлинику! Я убирать не стала, чтобы врачу амбозию…
- Амброзию. – Автоматом поправила её Вика.
- Меня не колышет! Говном от меня не должно нести.
- Я вымою. - Кротко сказала Вика. Баба взглянула на крупные мужские часы и распорядилась наполеоновским тоном.
- Ладно, мужиков не пускай пить на троих. Проституток Мосотсос тоже. Или… - Она с сомнением оглядела девушку, стоит ли выдавать профессиональные секреты? - В общем с б**дей по трояку с носа! А алкашей в хвост и в гриву. Навар пополам.
Тетка ушла. Вика села на топчан, и задумалась.
- Приехал в Москву очень хороший и чистый мальчик Алеша. И только за то, что вступился за девушку, ударил этого Упырева, пойдет теперь по мукам.
- Убил! – напомнила себе Вика.
- Случайно! – сама же и оправдала парня.
- А потом тебя в этом лесу трое… - она закрыла глаза и жестко сказала. – Не плакать, Москва слезам не верит! Всех девушек насилуют отчимы? Всех девушек насилуют менты? Все дело в тебе!
Почему? Что во мне есть такое порочное? Что я становлюсь легкой добычей для таких вот типов?
И зачем мне является эта женщина во сне? Зачем мне праздник осеннего равноденствия МАБОН, если сейчас я буду мыть засранный туалет?
А ты как думала, на халяву жить у Полины? За все, милочка, нужно, платить.
Поток посетителей стал редеть. Но в первый же час дежурства с туалетной бумаги Вика поимела 5 рэ. Забрели двое, но не Мосотсос, как выразилась баба, а обычная парочка, охваченная любовной лихорадкой.
- Эй, ты. – Позвал лохматый, как и его дама, парень. – Где Клавка?
- В поликлинику пошла.
- Что с этой железной лошадью случилось?
- Не знаю.
- Ладно, ты за неё?
- Да.
- Вот пятерка и мы на топчан. Только закрой снаружи.
Вику о таком способе тетя Клава не предупреждала, но девушка по уверенному виду парня поняла, что он постоянный посетитель топчана. Уже почти не смущаясь, она закрыла подсобку. И налив в ведра воды, растворив в них пачку хлорки, пошла мыть унитазы. Через полчаса спохватилась, услышав стук из подсобки.
Вывалился парень и сказал.
- Я тебе что, половой гигант? Я всю ночь её пилить не собираюсь!
- Но вы же не предупредили, - Вика потупила глаза, чтобы не расхохотаться. – Как я могла угадать, сколько вам нужно времени?
Парень внимательнее присмотрелся к Вике. Хлопнул по заду подружку, и буркнул.
- Ладно, малыш, беги.
Девица была не совсем трезва, то есть совсем не трезва, и икнув сказала.
- А ты?
- А я еще покурю. Завтра пересечемся в библиотеке. Помнишь, что сказал классик Иван Сергеевич Тургенев?
- Он Му-Му утопил, а я садистов принц… принцпяль… принципиаляльно не читаю!
- Вот на эту тему и готовь реферат.
Девица почему-то не обиделась, а побрела к выходу.
Парень проводил её оценивающим взглядом – доедет или не доедет до дома? Потом повернулся к Вике.
- Тебя как звать, куколка?
- Отвали! – сказала Вика, как можно равнодушнее.
- Не груби старшим товарищам!
- Отвали!
- А может на топчан? Четвертной!
- Сейчас милицию вызову….
- Групповуху желаешь?
Вспомнив «Групповуху» с ментами, Вика угрожающе пошла на парня, держа в руках швабру.
- Все понял, целка. Внучка что ли Полины?
- Полины Ивановны! – Сверкнув глазами, поправила его Вика.
- Пойду! – Вздохнул парень.
- Реферат готовить? – Ехидно поинтересовалась Вика.
- Не язви. Я препод в ВУЗе, между прочим!
- А мне наплевать!
- Грубишь. Но, мисс, от говночистки я ничего другого и не ожидал. Ладно, потрушу.
- Привет жене! – Сказала в спину парню Вика. – Поздравь её со свежим сифилисом.
Плечи парня вздрогнули, и он втянул голову в ворот куртки, как черепаха.
Ворвалась накрашенная до полной невменяемости девица в одной куртке, без юбки, как показалось Вике.
- Три гондона! – распорядилась она.
- Что?
- Презерватива три штуки. Грузин сняла…
- Но у меня нет.
- А Клавка где? Или эта… Полина?
- Их нет, - не вдаваясь в подробности, сообщила Вика.
- Так. Аптеки накрылись. У тебя нет. Мне что на босу ногу трахаться?
- Вам виднее.
- Слушай, ты в столе посмотри, там во втором ящике, Клавка оттуда достает.
Открыв стол, Вика, действительно обнаружила, коробку презервативов. Причем индийских
- Это?
- Да! Давай скорее, а то клиенты в тачке ждут. Еще свалят!
Девица выхватила три штуки и бросила в ответ пять рублей.
До закрытия приходило еще несколько девиц с аналогичными просьбами. Два Мосотсоса по быстрому обработали командировочных.
В общем, Вика резво освоилась в этом виде бизнеса.
Заглянуло несколько спекулянток. С японскими зонтами. С колготками и шарфиками итальянскими. И посолиднее – с финскими сапогами. Все это было просто необходимо Вике, но….
Деньги на эти радости жизни она еще не заработала.
Становилось холодно, и забрела погреться потрепанная женщина. Вика почему-то поняла, что та ночует на улице, и посочувствовала ей.
Перед закрытием зашел милиционер.
- А где Клавдия?
- В поликлинике, - коротко ответила Вика, пряча от него взгляд.
- Давай!
- Что давать?
- Ты что – дура?
- Сколько? – Вика сообразила, что парень стрижет порученных ему овец.
- По таксе!
- А такса какая?
- Чирик!
- А что это такое?
- Десятка, дура. И где только Клавка такую нарыла?
Но Вика уже протягивала ему красную купюру.
Служивый испарился.
Вика закрыла туалет и села, пересчитала деньги. После визита милиционера, у неё осталось 28 рублей. По 14 на рыло, как выразилась тетя Клава.
Уже не смущаясь, Вика набрала домой кучу моющих средств – хлорку, порошок, мыло хозяйственное и туалетное. Новые резиновые перчатки.
Свидетельство о публикации №212060600321