Не тот Лошак!..

     Чудаки не только украшают жизнь, как утверждал Горький. Они еще и вынимают душу.
Однажды в редакцию заявился такой чудак – щуплый мужчина в кавалерийских галифе и при том по фамилии Лошак.
     -Здравствуйте! Кто здесь Рохин?
     -Я! – недовольно морщась, что оторвали от срочной работы, ответил Костя Крохин, подписывавший свои фельетоны К. Рохин.- Слушаю вас.
     - Я пришел с опровержением, - сказал посетитель.
     - Что вы хотите опровергнуть?
     - Что я не тот Лошак, о котором вы писали.
     - Это все?
     - Нет, не все. Вот мой паспорт: можете сверить – мы не родственники.
     - А кто вы?
     - Я просто нечаянно однофамилец.
     - Ну и что? – начал заводиться Крохин. – Я знаю вполне приличного и тихого человека по фамилии Махно. Он тоже никакого отношения к батьке Махно не имеет и не бегает по редакциям, когда что-нибудь появляется в газетах про Махно.
     - Я с вами согласен, но мне от этого не легче. На меня соседи и сослуживцы косятся.
     - Что вы предлагаете? Не писать про жулика Лошака только потому, что он бросает тень на всех Лошаков?
     - Нет, этого я не предлагаю.
     - Тогда зачем вы пришли?
     - За справкой?
     - За какой еще справкой? – начал шалеть Костя.
     - Что, мол, я не тот Лошак, о котором писала газета. Пожалуйста с печатью, чтобы мне верили.
     - Мы таких справок не даем. Представьте себе справку, в которой черным по белому написано: “Дана Лошаку имя-рек в том, что он не тот Лошак, о котором писала газета…” Да над нами лошади будут ржать.
     - Надо мной уже смеются, - не унимался посетитель. – А покажу справку – перестанут.
     Крохин мне подмигнул и кивнул головой в сторону двери. Этот почти массонский знак обозначал: справься с другого телефона в психдиспансере, не их ли пациент заявился к нам.
Минут через десять я вернулся и жестами показал, что нет. Тогда Костя Крохин позвонил в дружественную нам молодежную газету – великому доке по розыгрышам и спросил:
     - У меня сидит некто Лошак и требует выдать ему справку, что он не тот Лошак, о котором был фельетон. Это ты прислал? – Костя помолчал в ожи-дании, когда дока отсмеется и пригрозил: - Учти, я на тебя “Кошмарика” натравлю.
     “Кошмариком” называли поэта-графомана Сысоева. Он был автором та-ких замечательных виршей:
                Хочу быть членом общепита,
                Свой вклад вложить в водопровод.
                Чтоб банда фашистов была разбита,
                А мы чтобы наоборот…

     Когда “Кошмарик” не писал еще стихов, а был строителем, его трахнуло по кумполу кирпичом: он слишком скупо закрыл наряды, поэтому кирпич. падая сверху, невольно выбрал именно  его.  Врачи спасли ему жизнь, но он сделался графоманом. Когда он заунывным голосом читал свои стихи, пробитый череп пульсировал. Это было страшное зрелище, которое не выдерживали в редакциях и печатали его вирши в обзорах стихов с советами, больше читать Пушкина и Маяковского. Кроме того, поговаривали, что он не отвечает за свои поступки.Так что с ним приходилось быть осторожным.
     Дока по розыгрышам поклялся, как он говорил, самой страшной горской клятвой, что он не причем.
     - Я пришел сам… Пожалуйста, дайте справку… Надо мной вся база хохочет… - и он протянул удостоверение, что является снабженцем базы “Медтехника”.
Косте надо  было срочно дать в номер ехидную реплику и он безжалостный, как янычар, сдался:
     - Ладно, что-нибудь придумаем. Дадим  у нас в газете, что вы не тот Лошак…
     Писать он попросил меня, как свидетеля этой анекдотичной истории. Иначе ведь не поверят. Так родилась эта правдивая байка.