Язычник языка

Кто внимательно прочел «Логико-философский трактат», ставший классикой сразу с момента издания, заметит, что Витгенштейн отказывается признать такие слова, как «реальность», «жизнь», «боль», «смерть», «справедливость», «свобода», «деспотизм» и тому подобное. Говорить можно только о логически непротиворечивых вещах, но таковых в человеческом языке вообще не содержится. А раз так то нет никакой разницы – быть профессором в Кембридже или фермером в советском колхозе. Нет даже разницы в понятиях «я жив» и «я мертв». Поэтому меня нисколько не удивляет, что философ № 1 устремился из рая в ад. Из Англии в СССР.
Слухи о том, что величайший гений философии ХХ века был советским шпионом, циркулировали давно. В знаменитой лондонской пятерке интеллектуалов Людвиг Витгенштейн был, конечно, не пятым, а первым. Его таинственная поездка в Советский Союз в 1949 году, в самый разгар лютейших репрессий, и такое же таинственное возвращение из страны, откуда не возвращаются, говорит о многом. Официально было заявлено, что божественный Людвиг (так его именовал Бертран Рассел) едет в СССР, чтобы стать либо передовиком производства на советском заводе, либо красным фермером в колхозе. Друзьям, которые отговаривали Людвига от странной затеи, он ответил, что репрессии его не пугают и не смущают. Он не отрицал их существование, но считал, что с точки зрения открытой им лингвистической философии такие мелочи, как личная гибель и личные страдания вообще не должны учитываться.
Этому странному вояжу предшествовали долгие годы непризнания в широких кругах, хотя Бертран Рассел сразу назвал своего нагловатого студента гением. Гений в первый же визит к всемирно известному профессору продемонстрировал полное пренебрежение к светским приличиям. Лорду Расселу это все пришлось по душе. Он с удовольствием полемизировал с богатым студентом из Австрии, хотя тот говорил довольно странные вещи. Молодой наглец в частности заявил, что хваленая математическая логика великого Рассела на самом деле чушь, поскольку исходит из очевидных вещей, а ничего очевидного в мире нет. Маститый лорд ответил зарвавшемуся студенту, что очевидные вещи есть. «Например, в этой комнате нет носорога». – «Для меня это не очевидно», – резко парировал Витгенштейн. Так родилась лингвистическая философия, ставящая под сомнение любое высказывание, и доказавшая устами Людвига Витгенштейна, что не только мы говорим языком, но и язык говорит нами, формируя наши представления о реальности.
Носорог Рассела – Витгенштейна и сегодня остается величайшей логико-философской проблемой. Если его нет в комнате, то о ком мы говорим? А если есть, то почему мы его не видим? Пожалуй, этот австрийский гений впервые заметил, что язык сам по себе является некой неуловимой реальностью, еще неизученной и непонятой.
Впрочем, я и не зная Витгенштейна, всегда возражал атеистам, утверждавшим, что Бога нет. Если Его нет, то кого именно нет? И в ответ на мой вопрос записные атеисты только сокрушенно кивали головами.
Грянула Первая мировая война, и австриец Витгенштейн ушел на фронт – воевать с Антантой, а, стало быть, и со своим учителем Расселом. На войне он надеялся преодолеть наследственную склонность к самоубийству. В перерывах между боями он прочел «Исповедь» Льва Толстого и на всю жизнь попал под его влияние. Из итальянского лагеря для военнопленных Витгенштейна выскребали всем миром во главе с лордом Расселом. Выскребли. Сказочно богатый военнопленный вернулся в побежденную Австрию еще более богатым. Во время войны Витгенштейны еще больше разбогатели. К тому же Людвиг стал наследником. Богатством он распорядился по заветам Льва Толстого – все отдал сестре. Но разбогател снова, уже самостоятельно, и стал раздавать направо и налево тайные стипендии всем кому ни попадя, в том числе Райнеру Марии Рильке.
Пожалуй, эти стипендии и сделали его широко известным. Сам Людвиг, подражая Толстому, уехал в австрийскую глухомань учительствовать. Однако местным крестьянам его педагогика показалась весьма подозрительной. Особенно, когда Витгенштейн предложил одному фермеру усыновить его сына. Это при живом-то отце! Да, ничего не поделаешь, придется признать, что он был не только гением и толстовцем, но и гомосексуалистом. Хотя всю жизнь боролся с этим недугом и, возможно, даже оставался аскетом. По крайней мере, таковы были его взгляды.
Изгнанный местными жителями из школы отнюдь не за голубизну, а за свое толстовство, Людвиг вернулся в Вену и своими руками, опять же в подражание Толстому, стал строить дом. Все – от дверных ручек до черепицы, кирпичей и паркета философ изготовлял собственноручно, не говоря уже о чертежах и дизайне. Говорят, что это было главное чудо Вены. Во время прихода советских войск в доме разместилась комендатура. От дома просто ничего не осталось, кроме стен и фундамента. Но Витгенштейн не обиделся, а, наоборот, еще больше возлюбил Советский Союз, страну, где не поклоняются золотому тельцу, а своими руками возводят что-то новое. Так думала вся или почти вся интеллигенция. О репрессиях он знал, но вряд ли понимал, что это такое, и постоянно твердил, что деспотизм его не пугает. Видимо, потому, что он этого деспотизма в глаза не видел.
Теперь выяснилось, что приезд в Советский Союз и просьба определить его в колхоз или на завод превратилась в шпионскую миссию. Людвига просто завербовали. Не за деньги, конечно. Он к тому времени стал еще богаче, получив второе наследство. Вернувшись из СССР советским агентом, он склонил на сторону Страны Советов кембриджскую пятерку интеллектуалов. Видимо, в этом его миссия и заключалась. А интеллектуалы раздобыли важнейшие сведения об атомной бомбе.
Он был уже всемирно известным философом. Но живой классик жил в простоте, не позволяя себе никаких излишеств. Богатство, все до последней копейки, было роздано на благотворительность. Незадолго до отъезда в СССР он исповедался своей учительнице русского языка, еврейке с Украины, что будучи на три четверти евреем, всегда утверждал, что он на три четверти австриец. Почему богатства Витгенштейнов не национализировали нацисты? Все объясняется очень просто. Людвиг учился в одном классе с Гитлером. Когда союзники окружали Берлин, он сказал: «Каково-то сейчас Гитлеру».
Все философы загадочны, но Людвиг Витгенштейн загадочнее всех. Он никогда не читал Платона, Аристотеля, Спинозу, Канта, Гегеля. Его единственным учителем был Бертран Рассел, с которым он сходу вступил в полемику и продолжал спорить до конца своих дней. Никто не знает, что именно он хотел сказать. Но и непонятый Витгенштейн интересен. Ясно только одно: самый крупный философ ХХ века был великим дилетантом и, как мог, старался следовать учению великого дилетанта Льва Толстого. Он воспринял жизнь, как некую языковую загадку. Что-то разгадал для себя и что-то для нас.