Перст судьбы

Забулдыгин был большим фантазером! Большим – во всех смыслах. Он был просто огромным детиной ростом «под потолок», и с добродушной улыбчивой физиономией. Между несимметрично маленькими ушами Забулдыгина возникали самые невероятные мысли, которые могли прийти в голову только человеку с плохо развитым ощущением реальности. Самое ортодоксальное происшествие, неудачным образом попавшее в поле его осязания, могло моментально привести в действие хорошо отлаженный механизм фантазии Забулдыгина.

Особенно сладостным было его мечтание погибнуть героической смертью. Размышлениям о таком событии, очень важном в его серой обыденной жизни, Забулдыгин мог предаваться часами, художественно проектируя возможную драматургию своего неожиданного трагического ухода. Представление о героизме по неясной причине связывалось в его понимании именно с отрицательным, но непременно пафосным результатом. «Летальный исход» дела был неотъемлемым апогеем его мечтаний.

В минуты сладостных раздумий о трагическом конце Забулдыгин представлял широкомасштабную картину массовой паники, в центре которой, величаво возвышаясь над мечущейся толпой, поблескивала бы его некогда полысевшая макушка. Языки пламени, клубы едкого дыма, заволакивающего небо, и вой сирен съехавшихся отовсюду карет «скорой помощи» и пожарных машин, в его творческом воображении придавали происходящему особую пикантность. А он, Забулдыгин, розовощекий и смелый мужчина в расцвете сил, сохраняет олимпийское спокойствие и завидную выдержку, самоотверженно исполняя свой гражданский долг по зову совести. Он мужественно спасает беспомощных и растерянных женщин, детей и стариков. Уверенно протягивает руку помощи оказавшимся в беде, не рассчитывая на ответную благодарность...

«Вот оно – истинное человеческое благородство!» - думал в такие моменты Забулдыгин, т его круглое добродушное лицо расплывалось в неге…

И вот, наконец, апофеоз события – непреодолимо тяжелая балка с характерным треском срывается вниз, подминая под своим весом могучее тело Забулдыгина. Финита ля комедия – перст судьбы обозначил свой выбор. Финальный занавес смыкается, и последний луч окутанного дымом солнца гаснет в глазах героя. Прощай, дорогой товарищ, спи спокойно – ты был хорошим другом, верным мужем и честным налогоплательщиком!

А к утру, когда стихнут последние аккорды похоронного марша и смолкнут траурные речи, в окно постучат. Это придет слава. И редкозубая, но добродушная улыбка Забулдыгина, обрамленная черной рамкой, засияет со всех городских передовиц. Родина узнает своего героя. Его скромным именем назовут улицу и даже планету. Хоть бы и самую маленькую во Вселенной. В честь Забулдыгина выпустят марку, может быть, наградят орденом за отвагу. Посмертно. А безутешной вдове назначать пожизненную пенсию, выделят путевку в профилакторий с трехразовым питанием и вручат стиральную машину…

И все бы хорошо, вот только сладостный поток мыслей Забулдыгина был бесцеремонно прерван нелепой неожиданностью. В автобусе, который по обыкновению вез с работы уставших трудящихся, у кого-то из пассажиров сработал карманный будильник – скромное благо цивилизации. И этот, казалось бы, безобидный факт привел нашего задумавшегося героя в полное замешательство. Неожиданно для себя он вдруг предположил, что этот тревожный пронзительный писк мог исходить от какого-нибудь взрывного устройства, предательски подложенного неизвестным террористом.

«Время смутное, неспокойное, - подумал Забулдыгин. – Всякое может случиться». И холодная испарина выступила у него на лбу.

Перед мысленным взором Забулдыгина мгновенно пронеслись ужасающие телевизионные картинки разрушений и массовой гибели людей, волею судеб оказавшихся в эпицентрах спланированных взрывов. Участь погибших почему-то не прельстила Забулдыгина, и мысль о героическом уходе впервые минула стороной его воспаленное воображение. Но смутило Забулдыгина не внезапно охватившее его малодушие. Напротив, именно прерывистый писк будильника, обычно длящийся не более минуты, особенно грубо задел чувствительные струны его творческой натуры, и в этот напряженный момент показался Забулдыгину бесконечно долгим сигналом перед неминуемым драматическим обрывом всех земных надежд.

Последние же представлялись Забулдыгину непочатым краем, оазисом пока неосуществленных желаний. Надежды наполняли его сущность также обильно, как и мечты. Он был соткан из надежд. Хотя бы раз увидеть море. На скромную зарплату попробовать ананас. И, несмотря на «тревожный факт», да-да, побывать с женой на балете. Хотя бы раз…

И к черту героическую смерть! «Костлявая» подождет…

Забулдыгин вскочил. Его трудовая шея неправдоподобно вытянулась, и мощные легкие будто выплеснули панический возглас:

- Стой, водила, тормози! В автобусе бомба! Спасайся, кто может!

С этими словами он как по инструкции «выдернул шнур, выдавил стекло» и через «запасный выход» на ходу покинул автобус. В этот короткий миг длиною в вечность карманный будильник – скромное благо цивилизации – прекратил пищать.