Три свечи

                ТРИ    СВЕЧИ               
Месяц у Юрия выдался отчаянным: работа грозила расставанием, он случайно залил соседей,  и словно мальчишка подрался с прохожим по пустяку. Ещё ему пришлось бросить баскетбольную секцию, которую посещал более десяти лет, так как почувствовал нестерпимое желание  свернуть шею судье, сломавшему всю игру. От всех переживаний гастрит, изредка напоминавший о себе, как старая любовница, угрожающе перерастал в язву-жену.
 Когда нервы Юрия расшатались так, что  его левая рука постоянно чесала кулак правой: так хотелось набить кому-то морду, неожиданно побеспокоил звонком Борис, партнер по брошенному спорту.
  Юрий поведал ему, что ходить на баскет, бросать в корзину мяч больше не станет, а чувствует в себе истовое желание кого-то расчленить, и что жертвы есть, они все ещё дышат и топчут землю.
 «Брось, - успокаивал Борис. – У меня тоже бед немерено, врагов не счесть. А когда кто-то уж очень сильно унизит, то я, хоть в Бога и не верю, но иду в церковь и ставлю свечку».
«За упокой? – саркастически поинтересовался Юрий».
«Наоборот, -  отвечал Борис. –  Для обидчика я прошу здоровья. И ты не поверишь, но как рукой снимает. Вся обида проходит. Это реально работает».
  Юра забыл про разговор дня на три, пока не обнаружил на своей единственной и оттого  любимой машине неизвестно кем оставленную свежую вмятину. Ноги сами понесли Юрия в церковь. По дороге к ней он перебирал в мозгу тех, кто нуждался в его свечке. Свече! Свечище!!!  Список соискателей здоровья от Юрия получался слишком большим, но у входа в храм, как-то сам собой усох, в церкви и вовсе сузился до трех имён.
  Внутри храма Юрия сдавила духота. Его раздражали запахи и тишина. Он заплатил за свечки, огляделся и быстро нашел виденный им на репродукциях облик Николая Чудотворца. Подойдя к иконе, зажег свечу и, пробурчав что-то невнятное под нос про здоровье и счастье, воткнул её в многоярусный подсвечник. То же самое он проделал у иконы с изображением Богоматери с младенцем.
  Из храма Юрий вышел вполне довольный собой и делом. На душе действительно стало немного легче.
Серьезные изменения начали происходить уже ночью. Юрию приснился он сам, только не гастритный, лысеющий и слегка близорукий, а молодой и здоровый. И ещё во сне была девушка. Совсем молодая и необычайно красивая.  И ещё они занимались любовью.
Юрий проснулся бодрым. Впервые принял контрастный душ и сделал пробежку.
В тот же день обрадовали с работы: сказали, что он уволен с выплатой компенсации. Этой новости Юрий оказался неожиданно рад, так как неопределенность бесила его куда больше гнилой вялотекущей стабильности. Теперь же нашлись деньги и на выплату залитым соседям.
  И раздражаться по пустякам Юрий стал куда как меньше прежнего.
А как-то во время пробежки он побежал в одном ритме с женщиной, не такой красивой, как во сне, и не столь молодой, но с милым, полным желаний взглядом. Так они оба добегались до полнокровного, с поцелуями и прочими вожделениями, романа.
 И вскоре Юрий неожиданно для себя отметил, что совсем перестал нервничать, реагировать на замечания,  и почти перестал обижаться по пустякам. И все бы шло прекрасно, но, все же, какая-то нереализованная мысль, какая-то заноза в памяти не давала ему полного успокоения. Он мучительно припоминал и не мог вспомнить, что он не сделал, что советовал ему Борис. И от этой занозы в мозгу он опять стал немного нервным и слегка раздражительным.
 Перед самым рождеством Юрий сидел в ресторане со своей бегуньей. Он мял в руке небольшую коробочку, на дне которой покоилось желтого металла кольцо. Юрий уже поднял коробочку над столом, уже начал раскрывать её, и даже стал произносить очень важные для обоих, судьбоносные слова, как вдруг осекся. Его взгляд приковали две зажженные свечи на столе. Своим  мерцанием они тут же высветили всю проблему.
 - Черт! – Воскликнул Юрий, ударяя себя по лбу. – Она мне только две…а я же…я же ей за троих денег давал.
  Не рассчитавшись, Юрий вылетел из ресторана испуганной дрожащей птицей.