Человек в клетке

Человек в клетке думал, что это абсурд. Прутья решетки ему не мешали – клетка была современная, из дорогого бронированного стекла. И вовсе не клетка, а бокс для заключенного. Светлая и не тесная. Даже в чем-то комфортная. По крайней мере, здесь не было душно даже в синтетическом спортивном костюме. Ему стало одновременно и смешно и жалко себя, когда судья зачитала кандидатам в присяжные его статью. “Бред какой-то!” – размышлял он, с закрытой улыбкой обводя зал прищуренными глазами. “Кто все эти люди? Эти старухи в мохеровых кофтах, эти молодые люди в пиджаках, эти пузатые мужики с барсетками и с красными руками, эти девчонки в колготках? Что они знают про меня и про это?”. Под “этим” он имел ввиду историю, в которую непонятно как вляпался, по глупости. “Каждый из них может меня судить? Да как же так? Вон тот, длинный, с хохолком на макушке, наверное какой-нибудь продавец аппаратуры, от работы отлынивает, бездельник. А эта бабуля в толстенных очках – ну что ей дома не сидится с внуками! Судья тоже…баба! Хорошо, что адвокат с прокурором мужики, правда прокурор, кажется, не подарок, во какие бровищи черные, а адвокат липкий какой-то, с судьей заигрывает, а она лыбится!” Подсудимый поерзал на лавке и поежился. Как-то все это несерьезно! Но все же он старался держать себя отстраненно, как будто он не здесь, за стеклом, и даже не там, в зале, а где-то…у экрана телевизора. Охранник у двери позвякивал ключами, и эта мелочь возвратила человека в реальность.
Адвокат, прокурор и судья начали первый отбор присяжных. Вызывая одного за другим,
они выслушивали их доводы в пользу самоотвода, расспрашивали, переубеждали,
напоминая о гражданском долге. Но при этом адвокат вел себя настолько игриво перед молоденькой судьей, что та, устав улыбаться, предупредила его сначала один раз, потом второй, а потом вообще пригрозила выставить из зала. “Хороши дела, ну и клоуна мне подсунули!” - подумал человек и оглядел еще раз сидящих в зале людей.
Невысокого роста паренек в вельветовой курточке с поднятым воротничком стоял перед трибуной судьи и, задрав кверху кудрявую голову, что-то торопливо и тихо, видимо стесняясь, объяснял. Прокурор и судья внимательно слушали, первый хмурил густые брови, а адвокат, оживленно жестикулируя и тыча ладонью в сторону паренька, требовал его отвода. Паренек заикался, краснел и бледнел, но его никак не хотели отпускать.
- По каким убеждениям?
- П-по ре-религ-гиозным,  - затряс головой паренек и зачем-то приложил ладошку к сердцу.
- Вы верующий? – спросила судья.
- Да!
- В церковь ходите?
- Н-нет, но я в-в-верующий. Не суди да не судим будешь…
- Вы понимаете, - вступил прокурор, - Это очень серьезно, это ваш долг, вы же гражданин!
- Н-не м-могу я,  - чуть не заплакал коротышка.
- Хорошо, идите – сказала судья, и паренек почти бегом ретировался из зала.
Следующие три кандидата прошли снова на свои места за недостатком аргументов.
К трибуне подошла сухопарая женщина средних лет, с жиденькими волосами, убранными в хвостик.
- Какие у вас причины? – спросила судья.
Женщина замялась, поднесла руку к лицу, вдруг как-то вся сгорбилась и зарыдала.
- Идите, - тихо отпустила судья.
Затем, под неодобрительные взгляды остающихся, под разными предлогами, зал покинули еще десять человек – многодетная мать, земляк подсудимого, человек с больным сердцем(справка прилагается), машинист метро, коммерческий директор, баптист, байкер,
музыкант, врач скорой помощи и актриса.
Подсудимый, не зная почему, как будто инстинктивно, был им благодарен.
Двенадцать других, настоящих заседателей, через три месяца вынесли по его делу оправдательный вердикт.