Весна. О Нике

      "Ходим по кругу, ходим... И что в самом деле я?... Жизнь так конкретна,
что "перебивалась" я, маялась разными... И лезла, и лезла со своим... А они
отрывают по кусочку, разлетаются. А я сорю, прикармливаю. Камушки роняю
- круги расходятся. Время такое, что все - не при чём, и только мне нужно
больше, чем "ченч". Потому что я читала Толстого?
     Зря что-ли читала. Нашла героя, ухватилась, влипла. При-ду-ма-ла.
Больше чем понравился - "запала"! ... И что время, и что круги - терлась,
прижималась."
     Максик - мой герой. Почему герой? Герой и всё! С машиной, квартирой.
Без явных уродств. Нет загадки, нет. И все же, как дурею... Выбрала и
дурею. Получается, что выбрала, а как, когда?  Весна."

     Словно сигнал какой приняла, в начале марта этого года "потеряла"
голову Ника. Полюбила.Крутит любовь жизнью её как хочет. От весны что-ли
так потерялась, но шагнула не глядя, прыгнула в любовь свою. Так что
после только удивлялась. И что Ника удивляться?

     "Максик рассказывает, почти показывает планы свои. Планы, в
которых есть я. Не спрашивает, не слышит, не слушает. Перед фактом
ставит: "Детей у нас будет двое. Работать не будешь.", и всё такое.
О-о-о, я так хочу-хочу что бы делал как знает. Так хочу, что бы он меня
угадывал, что бы угадал.
     Я ведь стала поумнее. Циничнее - наверняка. Но как-то всё это
отдельно. Здесь я - умная-умная, а здесь - дура-дурою. Как тут
угадаешь, куда попадешь? Пусть бы сам меня взял и провел, вывел к
ясности. Туда, где ничего не нужно понимать."

     И Максик "вёл". Вещал, писал, писал издалека. Про Майями, как ему
там "круто", как по приезде всё устроит. И Лика видела как он доволен
собой и любила его таким, но и вспоминала, частенько вспоминала, как
хорошо им было вместе. Очень хорошо ей было с Максом. Ну почти как
ему без неё в Майями. Синхронно. Но у него, Максима, по-другому. У него
когда хорошо вместе, это конечно "круто", но "вместе" - не то положение,
при котором Макс писал бы, мог бы сказать как ему "круто". Когда вместе
хорошо, это вроде как само собой - лёгкая добыча.
     "Круто-круто. Дикий мужчина. Наслаждайся видом дичи, женщина. И
правда - здорово, что у него там хорошо, что у него всё в жизни сходится.
И значит он вернется. И будет всё так, как он там наметил."
     А после демонстрации трофеев Максик снова вспоминал про Нику. Не
вспоминал - показывал ей её место на карте. Такая красивая звездочка. И
планы, планы кружат голову. И после Ника представляла себя в саванне,
как серной выгибает шею, пощипывает, отстригает молодые побеги
какого-нибудь куста, между тем поглядывая где он, этот леопард.
"Съешь меня, съешь! Ты мой герой! Съешь, съешь! Я здесь!"

    В первую встречу, после долгой переписки, Максим вел себя просто.
Не выпячивался, не отмалчивался. Просто парень. И не верилось Лике,
что он тот преуспевающий делец, как иногда открывалось между
строк. "И разве успешные не могут быть человечными. Хотя бы с кем-то,
ну, хотя бы иногда? ..." Он не сорил деньгами, он не жаловался. Просто
пригласил, угощал. Смотрел в глаза и слушал. И после отвез домой,
проводил до подъезда. Так что Лика дрогнула и приоткрылась. И стала
"таять", стала собираться для великого переселения. Приоткрылась и
впустила Максима в себя. И он теперь не забывал о ней, где бы он ни был.
"О, только бы  не оказался трусом. Что там откроется - ладно. Но только
не "прагматик". Максимка..."

    Третьего марта была первая встреча, а вторая - двадцать второго.
Хотела Лика увидеться ещё, да Максим носился, пропадал с контрактами
до поздней ночи. Так что, только иногда звонил, или коротко писал ей.
Не доехать ему, будто денно и нощно подписывает, подготавливает
контракты. Ну, ему наверное виднее. Ника удивлялась, но не беспокоилась
- доверяла. Нет, так нет. Нарабатывал задел, что бы когда-то потом
строить, строить, и строить все те "замки", о которых говорил. Замки,
в которых Ника на балконе башни, в колпаке расшитом золотом слушает
стенания трубадуров.

       Ну а пока... Они сходили в кино, в ресторан, в кафе. Кормили
"грустного" зубробизона в питомнике. Дарили себя времени. И иногда
время для них останавливалось, расширялось. В эти долгие мгновения
среди беготни Максим и Ника, словно просыпались, ощущали друг друга,
всматривались в друг друга, сближались. И, как небесные тела,
сталкивались, целовались. Но сталкивались нежно, осторожно, по
касательной.  И разъединялись, отталкивались, разлетались. Словно бы
боялись спугнуть то что между ними наростало, словно бы искали
подтверждения, что всё что между ними - всерьёз, навсегда. И снова
гуляли. И снова сидели в кафе.
    И вот в ту встречу, особенно в ту, вторую, отпали рассыпались
последние сомнения Ники. ""Да или нет" Да-да-да! " В кафе торгового
комплекса, где они с Максимом решили перекусить после прогулки, он
сидел напротив, в рассеянных лучах заката, и Ника как-то по-особенному
его увидела… Глаза такие… Волосы, пальцы, голос...

     Потом был переезд и волнения. Ника переезжала, а Макс был далеко.
Он был далеко, но будто бы съезжались Ника с Максом - так видела,
понимала свой переезд Ника. Съехала с прежней жизни, переехала в новую.
И ждала, ждала когда же наконец...

    А прежняя жизнь "провожала". Знакомцы не знали, не понимали перемен.
Названивали, писали и Ника рассеянно отвечала, отшучивалась, по инерции
удерживая их. Или просила ей помочь. С деньгами, с переездом. Думала
отстанут, потеряются. И терялись, почти все пропали, кроме Фила, финна
одного, что имел и возможности, и воспитание не принимать в расчет
чужие перемены. Но это так, "по-дружески", ерунда. Маленькая девушка в
большом городе. Обитательница замков. "Горите мосты, горите! Эй,
трубадуры, громче!"
 
    И права была Ника в том, как увидела будущее. Как же была права. И
ошибалась, конечно ошибалась. Приехал Максим. Осмотрел квартиру.
Обнаружил неисправности. Пошел к управдому. А Ника хвостиком следом,
будто это он, Максим, ввел её в этот дом. Буравила его отстраненность
влюбленными глазами. А в коридоре, под дверью управдома, где никого не
было, и вовсе не удержалась. Так сладко было обхватить руками Макса.
    А ещё - Макс (сам!) предложил перевезти часть вещей. "Бывай
"друг" Фил!  Кружи мой дракон, кружи!"

    "Не жалей, ни о чем не жалей! Прошлое к прошлому. Там, в прошлом,
- темные мысли, подступают слезы: "Он никогда не позвонит!" Здесь -
слабеющие ноги, головокружение, и тепло среди тюков с не
разобранными вещами. И пусть он "думает", пусть он снял жильё в
соседнем доме, пусть не высыпается, пусть спешу. Но как же мне без
тебя, как же быть иначе, помрачение моё. Ведь ты - единственный.
И весна. И всё только начинается, милый. Я только начинаю жить."