Глава 8. Воскрешение

 Семён каждый день бегал в ту деревню, справлялся о здоровье Настёны, и на пятый день его пригласили зайти. Войдя в избу, он увидел возле окна небольшую кровать, на которой лежала Настя. Она была осунувшейся, исхудавшей, но не утратившей своего очарования. Девчушка натужно улыбнулась, завидя Семёна, но он заметил, что даже улыбка ей даётся с трудом. Бедная девочка, где ж тебя хворь так прихватила? Грузный мужчина с бородой, как у купцов, что пригласил его в дом, оказался дядей Настёны. Он душевно поблагодарил паренька за его помощь, пожав тому руку. Семён очень смущался, ему было непривычно, что кто-то его благодарит. Что за подвиг такой он совершил, ежели к нему такой почёт? Наверняка сам дядя Настёны так же поступил бы ради своей любимой племянницы. Семён раздумывал над ситуацией, в которой он оказался. Детей он что-то не заметил. Они либо тихонько играли на своей половине, не мешая больной родственнице, либо их здесь вообще не было. Дядя немного покрутился возле стола и вышел на двор. Теперь они остались одни. Семён присел на краешек кровати, взял Настю за руку. Ладошка была нежной, мягкой, горячей и почему-то дрожала, словно озябла. Он осторожно поднёс её руку у своим губам и подышал теплом, словно согревая.
- А я ждала тебя... все эти дни вспоминала...
- А я все эти дни был рядом. Только меня сюда не приглашали.
- Я знаю.
Настя немного помолчала. Ей пока ещё трудно было разговаривать. Но было видно по её лицу как она соскучилась по их разговорам.
- Расскажи мне что-нибудь.
Семён почесал в затылке, соображая, что бы такого ей рассказать, от чего она быстрей пойдёт на поправку.
- Ты слышала когда-нибудь такого писателя, как Виктор Гюго?
Настя отрицательно покачала головой. Ей было всё-равно что слушать, лишь бы Семён сидел рядом и рассказывал, рассказывал...
- Есть у него прекрасная книга, называется "Отверженные". Я расскажу тебе про несчастную судьбу человека, который за единственную украденную булочку угодил на каторгу. В общем, слушай: было это в те незапамятные годы, когда ....
Семён увлёкся воспоминанием этой книги, сюжет он очень хорошо помнил, он сидел на краешке кровати и рассказывал про приключения несчастных людей, а Настя как всегда слушала его не моргая, открыв рот. Незаметно вернувшийся дядя тоже тихонько сидел в уголке и слушал. Он прекрасно видел и понимал, что не настолько интересный рассказ, насколько сам рассказчик благоприятно влияет на выздоровление племянницы. Если до его прихода она по большей части спала, то вот уже третий час она слушает паренька не смыкая глаз. Даже на щёчках появился румянец. Скоро Семён заметил, что Настя хоть и слушает его с огромным вниманием, но уже изрядно устала. Пусть она сегодня отдохнёт, а он продолжит после. Паренёк замолчал, предложив перенести продолжение истории на следующий раз. У девчушки глаза сразу заметно погрустнели, она вопрошающе уставилась на юношу:
- Ты придёшь завтра? Я буду тебя ждать.
- Непременно.
Из угла послышался хрипловатый голос дядюшки:
- Что, парень, видимо придётся тебе и завтра прийти, глянь как на тебя умильно смотрит моя племяшка. Да и мне интересно послушать. Откуда ты столько знаешь?
Они вышли из комнаты, оставив больную отдыхать, прошли в светёлку поменьше. Дядя усадил парня за стол и поставил перед ним миску с кашей, сам сел рядом.
- Ешь давай, когда ещё до дому доберёшься.
При виде миски с тёплой кашей Семён почувствовал сильный голод. Он не ел уже очень давно, даже затруднялся вспомнить, когда у него была хорошая еда. Всё время он хлопотал по поводу здоровья Насти, начисто забыв про себя. Отказываться от предложенного угощения небыло сил, он придвинул миску к себе и с жадностью накинулся на еду. Дядя сидел напротив него, наблюдая за аппетитом парня. По его виду чувствовалось, что того подмывает на расспросы. Дав пареньку поесть, он наконец решился:
- Ну что, давай знакомиться, что ли. Тебя мы уже знаем, нам про тебя Настюха все уши прожужжала. Меня Петром Аркадьичем звать, я дядя Настин, как ты уже понял. Кузьму ты уже знаешь, - и дядя кивнул на кучера. Тот как раз вошёл в комнату, и кивком ещё раз поздоровался с пареньком.
- Слушай, Семён, откуда у тебя такие познания? Можно подумать, что ты в гимназии учился.
Юноша ожидал таких расспросов и давно был к ним готов. Он отставил миску, вытер рукавом рот, и ответил:
- Меня ещё в детстве научили грамоте. Просто так, из барской прихоти. Книжки разные давали, а сами наблюдали, с какой скоростью я смогу их прочитать. Вот тогда я много интересных книжек прочитал. Мне даже подарили несколько!
Дядя уважительно кивнул головой, протянув понимающее "ммм...", помолчал немного, а затем, глядя прямо в глаза, спросил напрямик:
- Какие у вас отношения? Ты понимаешь, что я имею ввиду?
От такого прямолинейного вопроса Семён даже покраснел. Он знал, что таких расспросов не избежать, но не думал, что его вот так застигнут врасплох.
- Мы с Настёной - друзья. Она для меня самый лучший друг, она не смеётся надо мной, не унижает, а принимает таким, какой я есть.
- Э-э, парень... я вижу, что тут нечто большее. Тебе она... как бы сказать... Тебе она небезразлична?
Семён решил сказать правду, всё, что было у него на душе.
- Я люблю её. Очень люблю! Я жить без неё не могу.
Пётр Аркадьевич внимательно посмотрел на парня. По его лицу гуляли множество мыслей, но Семён никак не мог за них зацепиться. Он понимал, что дядя именно такой ответ и хотел услышать, но в его взгляде было что-то ещё. Пётр Аркадьич явно одобрял их отношения и был этому рад, да и Кузьма давно это понял, не зря же он помогал им с самого первого дня! Но вот этот взгляд, эта заминка в разговоре...
- Ну, это... это, конечно, хорошо, что ты любишь мою племянницу, но ведь ты её совсем не знаешь.
- Я за время нашего знакомства хорошо её узнал. Она очень хороший человек, добрая, ранимая, весёлая...
Его поток красноречия дядя перебил:
- Значит ты не всё ещё знаешь. Готов ли ты принять плохое известие?
Семён от таких слов побледнел настолько, что стал похож на мел.
- Вы хотите сказать, что она умрёт? Она умрёт? Скажите же!!!
- Успокойся, не умрёт она, всё с ней будет в порядке. Лекарь сказал, что это обыкновенная простуда, отлежится немного и опять будет молодцом. Я другое имею ввиду. Что если... вдруг ты потом... Как бы ты воспринял, узнав, что...
Тут уже Семён перебил дядю:
- Главное, что она будет жива! А всё остальное, потом или до этого, или ещё чего-нибудь - мне совершенно наплевать! Я люблю её, она выздоровеет, и это главное. Остальное меня не интересует.
Семён не понимал, что имел ввиду дядя, говоря страшное предостережение, он просто не хотел ничего слышать. Ему и так было страшно за состояние его подружки, а тут ещё дядя собрался пугать чем-то. Он же видит, что она нормальная, не урод, не горбатая, а даже если было бы так - то он всё-равно любл бы её. Не взирая ни на что.
 Пётр Аркадьевич сидел с грустным лицом, в раздумьях. Ему явно хотелось что-то сказать пареньку, предостеречь от чего-то, рассказать какую-то страшную тайну, но он не знал, как и с чего начать. Наверное, будет самым правильным, если всё произойдёт само собой. Значит у него, у неё, у паренька... у них у всех такая судьба.

***
Продолжение http://www.proza.ru/2012/06/14/1624