Осколки

                (хроники)

Это потом, в городе Котовске расскажет Егору жена, как плакала и в тоже время радовалась тётушка Зина, узнав о переезде семьи Егора в Россию.
1991 год. Знойное лето с нависшим над городом Яван «Афганцем» казалось безмятежным, незыблемым, но сама пылевая буря, бушевавшая в верхних слоях Азиатского, горного неба – предупреждала о непостоянстве надломленного, хрупкого мира в Таджикистане.
   Егор - высокий с голубыми глазами, поджарый, тридцатилетний молодой человек работал начальником турбинного цеха на Яванской ТЭЦ. После планёрки у директора он перелистывал в своём кабинете документацию. Лёгкая, едва заметная вибрация работающих паровых турбин говорила ему о стабильном режиме оборудования цеха.
Зазвонил телефон. Он поднял трубку и сразу узнал голос директора.
- Зайди ко мне.
Егор с тревогой подходил к дубовой двери директорского кабинета, не понимая в чём дело.
- Слушаю вас, Валиджон Набиевич.
Валиджон Набиевич Набиев – таджик, невысокого роста с карими глазами и слегка переваливающейся, но быстрой походкой, обладал твёрдым характером и острым, пытливым умом. На его столе особняком стояла кукла. Кукла внутри была отделана поролоном, а сверху тряпичная разрисованная под русскую матрёшку, только с юбкой. Под ней всегда стоял фарфоровый чайник со свежезаваренным зелёным чаем. Жестом руки Валиджон Набиевич показал Егору на стул, а сам поднял куклу и достал чайник. На столе уже стояли две красные пиалы в белый горошек, а в стеклянной, зелёной вазе сладости.
- Присаживайся Егор Борисович. Разговор у меня к тебе есть и можешь расценивать его, как мою личную просьбу.
Быть может, кому то покажется странным поведение директора, но здесь в Таджикистане так принято и директор, как радушный хозяин, прежде чем завести значимый разговор всегда приглашал к столу.
Не смотря друг другу в глаза, они сделали несколько глотков и поставили пиалы.
- Егор Борисович я не буду ходить вокруг да около и скажу тебе прямо…. Сам видишь, русские уезжают, и мы начинаем испытывать дефицит кадров. В связи с этим возникла необходимость готовить персонал станции из местного населения – таджиков. Я понимаю это не просто. Отсутствие специального образования и опыта приведут к большой текучке, но выбирать не приходится. Если мы с тобой отберём из десяти кандидатов хотя бы одного – я буду доволен. Необходимые распоряжения плановикам и в кадры я уже сделал. 
Они обсудили ещё некоторые вопросы планирования и снабжения, пока допивали чай.
Вышел Егор из кабинета директора с чувством смятения и подавленности.
После первой волны провокаций в 90 году в Таджикистане, ещё оставалась надежда на то, что ещё всё успокоится и стабилизируется, но это было не так.
Русскоязычное население десятками, сотнями семей покидало города и населённые пункты республики. Всё чаще народная молва доносила слухи о готовящемся новом волнении, всё чаще нарушалась государственная граница с Афганистаном. Егор впервые серьёзно задумался о перемене места жительства. Уроженец Киргизии на Родину он ехать не хотел, понимал, что там вполне могли произойти события Таджикистана и других растревоженных, отделяющихся республик СССР.
Что же делать?
Тогда ему и представилось, как огромное блюдо стоявшее на прочном металлическом стержне вдруг потеряло равновесие, зашаталось и упало. Упало, ударилось о земную твердь, разорвалось, рассыпалось на миллионы осколков людских судеб, которые разлетаются по всем закоулкам, когда-то могучей страны.
Но ни все они достигнут своей цели. Одни полетят прямо к солнцу и ещё долго будут блистать державной глазурью. Другие глубоко вроются в землю и никогда больше не увидят света. Третьи, разбиваясь о преграды, раскрошатся, разделятся на более мелкие и разлетятся навстречу неизвестности, и ни когда больше не собрать, не склеить этого блюда.
Шло время они просеивали людей будто песок сквозь сито, оставляя самых лучших, самых достойных. Не обходилось и без курьёзов. Для собеседования или экзамена Егору приходилось приглашать главного инженера Ашура Ахадовича. Егор не знал таджикского языка, а кандидат на русском языке не мог объяснить технические термины, и в этом случае главный инженер был переводчиком, и решение на соответствие принимал сам.
1992 год. Весна. Как бурно она развивается в Средней Азии. Уже в апреле зацветают сады. Теплые грозы вспахивают проливными дождями и журчащими потоками изумрудные склоны гор, усеянные алыми, дикими маками. К 9 мая созревает черешня и виктория. На дачных наделах радует глаз картофельная ботва, а цветы персиковых деревьев источают нежнейшие запахи, привлекая к себе мириады пчёл и насекомых. Казалось всё как всегда, только дачников становилось всё меньше и меньше, и всё чаще на дорогах появлялись хмурые люди с оружием.
Переехал в Белоруссию Коля Тарасов старший мастер КИП. Последнее время они с Егором как то сблизились, подружились. Коля оставил свой адрес в Белоруссии, там строился большой сахарный завод, а к нему ТЭЦ. Поэтому первую попытку переезда Егор собирался совершить именно туда.

***

Товарный состав медленно подползал к станции «Тамбов 2». Июльское солнце уже давно перевалило за полдень, разогрев металлические части вагонов, к которым нельзя было прикоснуться. Мокрая от пота одежда липла к телу, хотелось холодной, свежей воды. Товарный вагон, в котором ехали Егор и двое его спутников, прошёл мимо  большого деревянного сарая и замер. Засуетились железнодорожники, расцепляя дизель. Мужики выпрыгнули из вагона и направились к уличной водоразборной колонке. Долго пили, потом сняли рубашки, выстирали их и вымылись до пояса. Появился маневровый и уже через пол часа их вагон сиротливо стоял в тупиковой ветке станции.
Юра Малич переоделся и пошёл в город собирать на завтра народ для разгрузки вагона. Егор и Саша Хуршедов остались ночевать в вагоне на станции.
Юра Малич - среднего роста, в меру худощавый, сероглазый ровесник Егора жил с семьёй в Котовске. Он перевозил из Таджикистана вещи родителей. В вагоне были загружены вещи пяти семей, но свободного места для сопровождения – только три.
Саша Хуршедов – среднего роста, тридцати восьми лет, таджик, с хитрыми черными глазами сопровождал, как и Егор, свой скарб.
Темнело. Егор с Сашей выпили по сто грамм водки, закусили и молча сидели в вагоне. Хуршедов полез к своим вещам и что то там перебирал. Донимали комары, от которых спрятаться было невозможно. Егор курил одну сигарету за другой, что бы хоть как то их отпугнуть. Тело зудело от укусов и ему захотелось искупаться. На сцепке вагона рабочие оставили десятилитровую пластиковую канистру из-под солярки. Он прополоскал её, проделал ножом в крышке несколько отверстий и налил воды. Зашёл за вагон, снял с себя всю одежду, насадил вверх дном канистру на торчащий из досок вагона гвоздь и как смог вымылся. Стало немного легче, залез в вагон и попытался заснуть. В голове стоял монотонный, приглушённый стук колёс, но тревожные мысли уносили его далеко на Восток.  Жена с детьми остались в Таджикистане, они должны были вылететь из Душанбе в Бишкек.
Обстановка в Душанбе сложная, быть может боевики захватили Аэропорт и самолёты не летают. И куда теперь отправлять телеграмму в Киргизию или в Таджикистан? Вспомнился Аэропорт в Душанбе, когда он ездил за билетами для семьи. Всегда многолюдный, разноязычный с огромными очередями у регистрационных стоек с вечно занятыми лавочками на улице и креслами в вестибюлях он вдруг опустел. Редкие пассажиры ожидающие рейсы не суетятся, не кричат, не улыбаются, их лица тревожны, боязливы, хмуро всматриваются в каждого вновь появившегося человека.
Война. Сколько бед принесла она в эту республику. Почти парализован транспорт, опустевшие магазины породили нескончаемые очереди, перебои с продовольствием, медикаментами.
В городе Яван хлебозавод не обеспечивал всех жителей хлебом, не хватало муки, горожане с двух часов ночи дежурили у ворот, что бы купить буханку хлеба, больше не давали. Разбирали всё под чистую, до магазинов хлеб не доходил.  В городе работали несколько лепёшечных. Местные лепёшки очень вкусные, с молоком или с чаем съедались за раз. Однажды хлеба не хватило и Егор с супругой пошли в лепёшечную. Заняв место в длинной очереди, они видели, как хозяин отпускал лепёшки десятками впереди стоящим таджикам. Когда подошла их очередь, хозяин лепёшечной объявил, что лепёшки кончились, хотя на столе стояло пять стопок, штук по двадцать в каждой. На вопрос Егора:
- А, вон те?
 Хозяин резко сказал, захлопнув окно лепёшечной:
- Себе!
Жена Егора расплакалась, расценив эту выходку, как проявление национализма.
Конечно же, было много таджиков, которые относились к русским  по иному.
Как то перед отъездом Егора в Россию один из подчинённых сказал ему:
- Ну, куда ты уезжаешь? Кто тебя там ждёт в России? Живи здесь спокойно, ни кто не тронет, если что я за тебя слово скажу.
- Уважаемый я ни на минуту не сомневаюсь, что ты так и поступишь. Однако, соберут вас боевики и скажут –«Убей. Не убьёшь, вырежем твою семью» - Тогда как?
- Здесь ты прав. В стае шакалов и тигр может стать добычей.
Сон ни как не приходил. Егор зажёг спичку и посмотрел на часы – половина первого. Саша Хуршедов то же не спал, ворочался. Егор предложил ему ещё выпить водки, он согласился. С Сашей Егор познакомился в тот день, когда загружали вещи в вагон.  Егору давно хотелось его спросить: - «Ты то куда бежишь?» Но из чувства такта не зная его совсем, не решался. Теперь, когда они вместе отмахали три тысячи километров и прожили в одном вагоне двенадцать дней на пяточке два на три метра – решился. Саша вздохнул и сказал:
- Жена у меня русская и дочь совсем не похожа на азиатку. Вот и поехал, что бы сохранить семью.
Причина веская, в самом деле, ведь много таджиков уехало вместе с русскими.
Нас же русских никто не спрашивал, зачем вы приехали в Таджикистан. Там жили семьи из Читы, Челябинска, Ростова, Ульяновска, Волгограда – да практически со всей страны.
Жили люди, работали, обзаводились семьями, квартирами. А теперь всё рухнуло – надежды, благополучие, всё!
В Яване рассказывали Егору, как горе настигло одну из переехавших в Россию семей.
Загрузили мужики вещи в вагон, вагон достался металлический и на солнце нагревался как сковорода. Один из мужиков полез открывать верхний люк на крыше да коснулся провода для электрички – погиб. На товарняке стоп крана нет и связи с локомотивом то же. Так и ехали почти двое суток с покойником. Остановились на станции, сдали его в милицию, а те в морг. Семья его то же была в пути, придут встречать папу, а папы нет.
Егор знал и другой случай.
Работала у них на ТЭЦ Галя Кривоногова. Переехала она с семьёй в деревню в российской глубинке. Они отремонтировали заброшенный ветхий домик, завели скотину. Она устроилась на ферме дояркой, муж то же пристроился, детишки в школе и всё бы ничего, только зависть людская обуревала некоторых местных. Причиной тому – ковры, гарнитур, посуда, что с собой привезли. Напились деревенские и пока в доме никого не было, дом  и подожгли. Вернулась семья назад в Яван ни кола, ни двора. Галя сказала:
- Русский русскому волк. В Россию больше не поеду.
А сколько семей распалось от обреченности, беспросветного будущего не сумев найти маленькой ниши в огромной, всё поглощающей России.
Совсем разрядились батарейки фонарика, и тусклый свет лампочки едва тлел.
- Хорошо что мы с собой взяли три ящика водки, а то привезли бы вместо мебели щепки. Помнишь, как нас с горок спускали?
Выдавил на лице улыбку Хуршедов.
На товарных станциях для формирования составов предусмотрены возвышенности, с которых спускают вагоны, сортируя по направлениям. Вагон сталкивается по нужной ветке с такой горки, и сцепляется с составом. Составители, рабочие, подставляют под колёса вагонов тормозные башмаки, притормаживают и смягчают удары. Под некоторые вагоны сцепщик не успевает или ленится подставлять тормозной башмак и вагон всей своей массой врезается в состав. Вот в это время надо было не прозевать, днём нужно было свистеть, кричать, а ночью показывать освещённую фонариком бутылку водки сцепщику иначе от удара уложенные вещи срываются с места и превращаются в хлам. В сопроводительных документах было указано - «Груз в сопровождении людей». На некоторых сортировочных станциях по громкой связи сцепщикам об этом объявляли на, других нет. Как не старались мужики, но всё равно мебель изрядно потрепалась.
За вагон заплатили двадцать тысяч рублей, ещё две тысячи взял начальник товарной станции Яван. Егор спросил у Хуршедова:
- Почему так много взял?
- Это ещё мало, больше берёт. Просто он мой хороший знакомый.
Новые Жигули шестой модели, по тем временам, стоили девять с половиной тысяч, и на них можно было обменять вполне сносное жильё.
Людей уезжало много и вагонов просто не хватало. Очередь за вагоном нужно было занимать за месяц - два до погрузки, а контейнеров просто не было да и вскрывали их, грабили на дорогах. Власти Республики негласно, то же препятствовали выезду русскоязычного населения по причине вывоза материальных ценностей. На ТЭЦ работал некий начальник цеха, который загрузил с вещами много электротехнической продукции. Понятно на новом месте и ржавый гвоздь пригодится, но тут был перебор. При досмотре таможенники его уличили, но он как то выкрутился, всё разгрузил и выехал. А был этот начальник членом КПСС, партгрупоргом. Егор помнил, как по его настоянию выгнали из партии и уволили человека опоздавшего из командировки на сутки, несмотря на то, что у него были какие то справки. Помнил Егор и то, как швырнул на стол партгрупорг партийный билет в 1990 году и поносил, оскорблял коммунистов.
23 апреля 1991г. в Ново-Огорёво, в резиденции президента СССР Михаила Горбачёва девять республик принимают решение о создании Союза Суверенных Государств (ССГ). Подписание договора ССГ, было намечено на 20 августа, но Государственный комитет по чрезвычайным положениям (ГКЧП) отстраняет Михаила Горбачёва от политического руководства распадающегося СССР. Однако после провала ГКЧП, в ноябре 1991года, руководители большинства союзных государств делают заявление о подписании договора по ССГ, которое должно состояться в декабре 1991г. 1 декабря 1991года в Украине проходит референдум по вопросу о независимости и выходе из СССР, 90%  украинцев дали утвердительный ответ за отделение от СССР. Уже 8 декабря было сделано заявление о подписании Беловежских соглашений между Украиной, Белоруссией и Россией - Союза Независимых Государств (СНГ), и о прекращении существования СССР.
В начале распада  руководители Республик СССР были в шоке. Власть погрузилась в вакуум не зная, что делать. Почувствовав растерянность власти, в Таджикистане начали поднимать голову исламские идеологи. Первые беспорядки в Душанбе породили многотысячное, сидячее сборище на центральной площади. Долгое притеснение сильного в Азии ислама провозглашалось теперь как освобождение от гнёта, отсюда косвенная неприязнь к неверным - русским и призывы к созданию исламского государства. Очнувшись от шока, власти разогнали митингующих. Всё закончилось драками и поножовщиной таджиков с таджиками, принимающих или не принимающих новое веяние. После этого разобщенная нация притихла, набирая силы для назревающей гражданской войны. О том, что буря начнется, говорили мелкие этнические стычки Памирских и Яванских таджиков. Понимая это, другие народы стали покидать Республику.
Несколько знакомых семей  Егора уехали в город Волжский. Уезжали на Алтай, в Подмосковье, в Израиль, Белоруссию, Германию и в город Котовск. Многонациональный город Яван как то сразу запылился, приуныл, обезлюдил.
Утопая в своих проблемах, Россия совсем потеряла интерес к Республикам, в которых формировались свои национальные интересы. Таджикистан объявил о переходе на государственный таджикский язык. На предприятиях менялось делопроизводство, было выделено время и преподаватели для изучения таджикского языка на местах. Таджикский язык, а как быть с детьми? Неужели в школах прекратят преподавать «Родную речь»?
Нет, Егор не хотел, что бы его дети оказались без образования. Это была ещё одна причина переехать в Россию.
Утро выдалось тихим, солнечным с надоевшим комариным зудом. Егор и Хуршедов умылись у колонки и сели завтракать в вагоне. Хуршедов вдруг сказал:
- Ну ладно выгрузим вещи, а куда же их потом?
Тяжёлые мысли снова завладели сознанием, и они больше не разговаривали, жевали отвратительную, надоевшую за двенадцать дней тушёнку с сухарями.
Так начинался их первый день на Тамбовской земле, на маленькой железнодорожной станции «Тамбов 2» в нескольких километрах от города Котовск.