Мария без тормозов. начало

Сон длиною в жизнь или жизнь длиною в сон?

Весь мир существует вокруг меня. Солнце просвечивает сквозь зелёную листву. Машины замедляют ход, и я перехожу на другую сторону дороги. Рядом семенит пузатая дворняга, смешно щурясь и радуясь скорому потомству. Люди, одетые по-летнему пёстро идут навстречу. Они говорят по телефону или в мыслях с другими людьми. Растут этажи светлых зданий. Над нами высоко плещется утреннее море. Эту жизнь глубоко вдыхаю и ощущаю её свет и ритм. Шагаю и пока живу, могу идти вперёд и делать бесконечное число вдохов. Живу и это очень хорошо. Нет ничего лучше, пока я здесь.
Можно жить воспоминаниями. Воспоминания бывают обидными, но это только некоторое время. Времени очень много, а памяти меньше. Поэтому постепенно даже самые обидные воспоминания не помещаются и просто выталкиваются из нашей памяти, падая в сухой асфальт и испаряясь в утреннее небо. Стоит помнить, что любые слезы, в конце концов, заканчиваются улыбкой.
Наверно, или нет… точно, когда я буду в конце жизни смотреть в потолок и видеть небо, в моей памяти останутся только лучшие воспоминания. Поэтому буду улыбаться.
Небо падает на меня, стремительно меняя цвет с нежно-голубого на серый. Или это потолок, на котором проявляются мелкие узоры. Он всё ниже и уже чувствую мягкую ткань, скользящую по лицу. Пытаюсь рассмотреть, что же это за цветочки, рассыпанные по серой поверхности. Прохожу сквозь рассеивающуюся ткань и понимаю, что смотрю в рассветное окно. Руки мои устремлены вперёд. Слабый крик из пересохшего горла. Бегу включать свет. Сердце колотит на всю грудную клетку. Испуганно озираясь, стою у двери. Кажется, проснулась.
Сколько раз, открывая глаза среди ночи, я видела лица. Они были грустными, равнодушными, озадаченными, добрыми, хмурыми. Улыбались, скалились или удивлялись, но всегда.…  Всегда они смотрели на меня. Всегда они чего-то ждали. И это ожидание сводило меня с ума. Я зарывалась в одеяло, как в берлогу. Пот стекал по спине и груди. Боялась, не понимая, чего они от меня хотят?
Иногда это случалось днём. Но днём не было страшно. День сам по себе нам понятен. Основная жизнь проходит днём. Всё видно, всё ясно, всё забито логикой и поэтому объяснимо. Днём мы смеёмся над страхами, связанными с другим миром, потому что хватает страхов в мире нашем. При свете дня, даже самые страшные ужастики просто чья-то дико разбушевавшаяся выдумка. И можно поржать над историями о привидениях. Вокруг простор, виден ясный горизонт. И главное, есть свет. Много света, который пронизывает всё вокруг и делает любые страшилки нереальными.
Хотя ночью этот свет по-прежнему остаётся, наше зрение его уже не воспринимает. Поэтому мир сужается. И мы остаёмся один на один со своими страхами. Мы не можем видеть, но можем представлять. И здесь уже наша фантазия работает без тормозов. Может, так и рождаются триллеры. Чтобы пугать нас по ночам. Чтобы самые страшные догадки ложились потом в основу ужасных фильмов. И этот круг замкнут и потому бесконечен.
Мне ничего не было известно о триллерах, когда только начала видеть и слышать непонятные вещи. Поэтому страха не было. Посторонние звуки из стен вызывали любопытство. Таявшие в воздухе цветы – восторг и удивление. Многократно повторяющиеся страшные сны через две секунды исчезали из сознания.
-Машааа!
Кто-то знакомый зовёт меня по имени. Болтаю ногами, верчу головой и не могу двинуться из необъятной пустоты. А потом тишина и неизвестность. И нет ничего, и никогда не будет. Оттого в голове пульсирует тоска. И надежда, что снова услышу своё имя. Первое ощущение после сна – радость. Радость, что живу.
Однажды сон продлился так долго, что я проснулась больная. Мама вытирала мой сорокаградусный лоб холодным полотенцем. Оконные рамы угрожающе нависали надо мной, и больше всего боялась уснуть навсегда. Во рту всё время было сладко от пенициллина.

Зоя Плейникова, 54 года, мать.
«Ох, и перепугались мы тогда. В четыре года подхватила Машенька сильнейшее воспаление лёгких. На пустом месте. На улицу тепло одевалась. Дома сквозняка не было. Грешу, что в садике кто-то заразил. Хотя она одна только заболела. Утром проснулась, вся горячая. Глаза огромные и пальчиками куда-то показывает. Наплакались мы все, думали, потеряем её.  Два дня в реанимации делали капельницы. Только оклемалась, этот пруд…»

В пруд меня затянула монетка. Золотая монетка с женским профилем блестела совсем рядом, только руку протяни.  Я только успела окунуть пальцы в холодную прозрачную воду, как коснулась металлической кругляшки. И монетка вдруг стала тяжёлой как кирпич. Уже в воде, только успела подумать, что очень приятно смотреть на солнце сквозь толщу зеленоватой воды. Лицо с монетки повернулось ко мне и подмигнуло.

Алексей Плейников, 61 год, отец.
«Нам просто повезло, что сосед возвращался с тренировки. Вытащить Машу смогли, а что дальше делать никто не знал. А он как-то нажал ей на грудь, и изо рта полилась вода. Она потом долго кашляла»

Смерть делает нашу жизнь незначительной. Жизнь, каким бы ярким полотном она не была, внезапно сокращается, скукоживается, лилипутизируется до крошечных размеров. Вы когда-нибудь смотрели на своё умирающее тело сверху, поверьте, вам в любом случае будет казаться, что сделано слишком мало.
Но лишь вам одному. Другим же ваша оборванная жизнь будет казаться напротив очень значительной. Да, да, вы будете вспоминаться им в лучшей форме, чем были на самом деле. По крайней мере, несколько месяцев. У вас появиться больше достоинств, по вам будут скучать и плакать. Только ради этого стоит ненадолго умереть. Шутка, конечно. Смерть это вообще самый наикрайнейший вариант. И только ради угрызений совести других, ради их сожалений по тому, что так мало было сделано для вас, уходить из этого мира не стоит.
Отодвигайте этот срок даже в мыслях как можно дальше, за невидимый горизонт. Благодарите смерть, что она так далеко, что вы ничуточки не ждёте её визита.

Иногда будни пронизывает радуга. Ты идёшь и вдруг понимаешь, что Бог мазнул сразу всеми цветами по твоему пути. И сразу становится легко и понятно. Ты здесь не зря. Не просто так вдыхаешь этот воздух. А значит, рано думать о смерти. О своей, по крайней мере.
Я открыла глаза и почувствовала, что знаю, из чего состоит жизнь. Яркая внутренняя пульсация бытия потрясла меня. Всё просто. Я здесь и сейчас.