Сыночек

              Мария Васильевна присела на краешек скамеечки. «Устала, уже силы не те, как ни как восьмой десяток разменяла. Вроде и не далеко ходила за покупками, вот набрала десяток яичек, манки, куриную ножку, хлебушки полкирпичика. Да еще и пакетик молока прихватила. Половину сумочки  еле наберется. Передохну чуточек» - подумала. Время подходило к одиннадцати часам. В летний день детвору дома не удержишь. Все дети дома высыпали во двор. Бегают, кричат. Им весело. «Дети, детишки» - горестно подумала. «Пока маленькие - такие милые, хорошие. А как вырастут, как будто их подменили. Становятся оболтусами, как мой Виктор. Весь день дрыхнет. К вечеру просыпается. Весь помятый, обросший. Перегаром несет, Боже, задохнуться можно. В кого он такой уродился. Покойный муж был интеллигентным, образованным человеком. Всю жизнь работал, получку до копейки домой приносил. Пил только по праздникам. А вот единственный наш сыночек стал бездельником. Когда не доглядели, не пойму. Сами толком не одевались, все ему. Покойный Рома, Царство, ему,  Небесное, каждый Божий день ему какую-нибудь игрушку приносил. В его комнате игрушек класть не куда было. Как в школу пошел, так ему каждый день деньги давал на обед, на мороженное. Ни в чем не нуждался», - как бы оправдывая себя, размышляла она. Днем она могла себе позволить такой отдых, пока Виктор отсыпается. Всю ночь где-то шатается, приходит под утро. Соседи уже привыкли к его ночным  приходам: стучит, орет благим матом, что бы ему открыли дверь. Долго еще не может успокоится, ходит по квартире: то в холодильник заглянет, то в кухонном шкафу пороется, выискивает что-то. А Мария Васильевна в уголочек кровати забьется, с головой накроется одеялом и ждет, пока сыночек уляжется. Не дай Бог попасться ему на глаза – начнет требовать, что бы она отдала припрятанную бутылку водки, а то может и прибить. Покойный муж не выдержал такой пытки, сердце отказало. Теперь ему хорошо наверно там, ни семейных проблем, ни тревог. Да вот, только иногда он снится Марии Васильевне грустным, видимо беспокоится все же. Только стоит молча и качает головой. Выходит, от этой беды и на тот свет не убежишь. Она сама деревенская. Выросла в большой семье, семеро детей было. Трое братьев и отец в войну погибли. Один вернулся инвалидом. Отец был строгим, хозяйственным мужиком. Все дети при деле были. По хозяйству помогали. Она самая младшая в семье, под стол пешком ходила. И то в ее обязанности входила кормежка курей. Вот выходит все беды от безделья. В городе детей чем займешь? Только учеба. Поздний ребенок. Единственного сыночка баловали, оберегали от забот. Ей вспомнился случай в метро, Виктору тогда было лет шесть, в садик ходил. В вагоне посадила его на сиденье, а сама стояла рядом. На соседнем сиденье сидел мужчина, лет пятидесяти.
-  Женщина, - обратился он к ней с кавказским акцентом. – Зачем портишь своего ребенка, ты садись, а он пусть постоит. Если с детства не научится уважать женщину, тем более маму, кем вырастит?
Тогда Марию Васильевну возмутили его слова, что-то нагрубила она ему. Он покачал головой и больше ничего не сказал. Выходит прав был этот мужчина. Теперь уже поздно.