по дорогам войны 18

Чехословакия город Нитра 31 марта 1945 года суббота.

В 2 часа ночи город взят русскими войсками. Первыми ворвались в город конечно артиллеристы первой второй и четвертой батареи. Пехотное начальство как это водится у них доложили генерал-майору Огородову о том, что они ворвались в город, хотя на самом деле пехота была далеко позади в селе. Командир полка гвардии майор Койчуренко послал в разведку Михаила Марченко и Павла Рыжова. Они переправились вброд через Нитру – вернее перешли голыми, а затем, возвратившись, доложили обстановку. КП полка находился на восточной окраине города, а сейчас на западной. Древний город Нитра. Красив. На высоком холме стоит средневековый монастырь. Русская авиация за последние два дня совершила ожесточенные налеты на город. Когда проезжаешь по асфальту улицу и в центре и на окраинах везде видишь разрушения. Многоэтажные красивые здания театры площади церкви – везде видишь руины обломки и догорающие пожары. В разрушенных и разбомбленных магазинах – солдаты. Поток машин и обозов движется через город. Одни идут и на ходу выпивают и закусывают, другие тащат узлы и кульки с мануфактурой костюмами бельем и тетрадями. Половина пехотных солдат обзавелись велосипедами. В квартирах разгромлены гардеробы шкафы, письменные столы. Ветер разносит по асфальту улиц делопроизводственные документы учереждений. Население, молча, смотрит издали на все это. Но его мало. Почти не видно. Много погибло во время налета нашей авиации. Штаб и штабная остановились в западной части города в зданиях, примыкающих к сахарному заводу. Сижу в богатой квартире на втором этаже. В огромные окна врываются потоки света и наступающей весны. Вдали на скале средневековый монастырь капуцинов дымиться в развалинах. Синеют Карпаты. Жители утверждают, что все это сделали немцы! Это называется войной. Что я могу сказать еще…пожалуй, ничего. Сегодня мне вспомнились походы римских легионеров по завоеванным странам. Я знаю, что изменить ничего нельзя, но все таки больно и страдает самолюбие. За Россию и русскую армию. Немцы отступают и канонада уже не слышна. Командир полка уже далеко впереди. Хозяин квартиры слесарь сахарного завода рассказывает, что немцы имели здесь больше 300 танков, но не имели бензина и достаточного количества боеприпасов.
Ночь. Вышел на веранду. Внизу играет проникновенно и душевно баян. Кто? Не знаю. Подействовало. В городе тихо. Ужинал с комбатом в огромной столовой. На стол подано со всеми приличиями Западной Европы. Тарелки, стаканы постепенно салфетки. Бог мой! Когда все это кончиться? Скоро ли я смогу есть из милых русских горшков? Опротивела и колбаса и индюшек и куры. Скорее бы русской картошки и хрена!
А кто собственно наши генеральные руководители фронтов?
Я хочу запечатлеть их в памяти. Вот они!
1. Карельский фронт –
2. Ленинградский фронт –
3. Первый прибалтийский фронт –
4. Второй прибалтийский фронт –
5. Первый Белорусский фронт –
6. Второй Белорусский фронт – маршал Рокоссовский
7. Третий Белорусский фронт – маршал Василевский
8. Первый Украинский фронт – маршал (стерто и замазано)
9. Второй Украинский фронт маршал Малиновский
10. Третий Украинский фронт – маршал Томбухин
11. Четвертый Украинский фронт –
Кончаю писать. Штаб уже уехал дальше, но штабная батарея и я вместе с ней ночую в городе Нитра. Завтра утром поеду дальше. Когда же окончиться война? Сейчас я валяю дурака и можно сказать не воюю, но тем более она мне надоела, если учесть что я воевал на переднем крае два с гаком годика.


Чехословакия селение Котловце (16 км от города Триава) 3 апреля 1945 года Вторник

52 километра остались позади после Нитры. Из города выехали ночью 1 апреля. Селение за селением, километр за километром отступают немцы. Вчера несколько часов были в городе Глаговец и ночью на машине вместе с майором Охлопковым подполковником Хасановым и капитаном Мерцаловым по следам отступающего противника мы ринулись вперед. Впереди машина командира полка с разведчиками. Едем все время вперед вслед за наступающей пехотой. В полях весенняя тишина. На дорогах ни души. В полночь остановились в селении Берексек. Массивные каменные здания. Толстые стены, витые каменные лестницы. Всего три часа отдых и снова вперед. По следам отступающих немцев. В селении Малженице – на улицах пустынно ни единой души. Только что взошла поздняя предутренняя луна. Всего 40 минут тому назад ушли немцы. Мы останавливаемся в девяти метрах от средневекового феодального замка. В большом тенистом парке в готическом стиле высится из гранита здание. Открытые окна, распахнутые настежь, в комнатах гуляет ветер. Долго ходили мы по многочисленным комнатам вместе с майором Койчуренко и капитаном Мерцаловым втроем. Анфилады комнат. Огромные трюмо, гардеробы и шкафы с книгами. Здесь жил немец. Он бежал. Рано утром штаб прибыл в селение Котловце находящегося в 16 километрах от города Триава. Немцы ушли час тому назад. На улицу вышли жители и приветствуют нас. Через два часа дали «приветствие» из дальнобойной артиллерии, село покрылось дымом. Пойман пленный немец. Ему всего 17 лет! (с 27 г.р. 17 сентября) их Хеминнитца. Провоевать успел всего 8 дней. Из которых 3 суток ничего не ел. Ребенок!!. Его накормили и напоили спиртом!


Чехословакия селение Котловук (16 км от города Трнава)4 апреля 1945 года среда

Кому повею печаль мою? Нет слов сказать о своем горе. Убит Петя Широкобоков. Сколько ран в сердце нанесла эта война, сколько ушло друзей во имя победы над врагом! Но эта утрата! Петя! Родной мой юноша! Сколько дней мы провели в полях Северного Кавказа, Кубани. Сколько бессонных и грозных ночей провел я с Петром от Кубани до Бессарабии! Сколько теплых рассказов искренних и хороших поведал мне этот кубанский юноша казачок из хутора Сухого Изобальненского района Ставропольского края. Нет..очень тяжело говорить о друге. За четыре года войны сегодня первый раз плакал. Да, я плакал и не стыжусь этого! Сколько скромности, ума и такта было в этом передовом солдате, фронтовике! А вот такая мразь как Бобышев будут жить. Подробностей гибели Петра пока не знаю. Об этом сообщил мне только сейчас Иван Афанасьевич Назаренко. В дни сражений от города Левице до настоящего селения в первом дивизионе выбыло из строя около 30 человек. В числе их – Петр, командир орудия Ефимов, то есть Ефим Козлов, Белуха, ранен Хлыстовский и многие другие.
Сегодня там, где живу я, был командир полка. Ночью написал ряд писем и послал фотографии Нине, Евгении, Зое, Арсению Журавлеву, Нине Петровне Цедринской и Борису Добронравову. Сегодня послал посылку домой. Два мужских костюма, белого материала 15 метров, две пары мужского белья, цветной материал на подушки, 10 метров. На шторы материала 3 метра, воротник (лису) для шубы, на подметки кожи и две пары стелек, тетрадей около 10 штук, две пачки папирос,..Послал Нине для того чтобы она распределила между собой, Еней и отцом.


Чехословакия селение Дойч (30 км севернее Братиславы) 8 апреля 1945 года воскресение.

Ликует природа. Весеннее солнце затопило своими лучами мир. Деревья пускают почки и начинают зеленеть. За четыре дня дивизия продвинулась с боями вперед на 50-60 километров к северо-западу и вышла к реке Морава севернее Братиславы. Позади остались пройденные нами селения Котловце, Нагач, Надаш, Яблоница, Сельма, Чачо, Дойч. Штаб уехал дальше в Уним. Кончается Словакия. Еще несколько километров и мы будем в Моравии. Но с победой над врагом появляется и новое горе. Новые потери, лучших юношей, лучших друзей. 5 апреля 1945 года в боях за селение Надаш убиты командир третьего дивизиона гвардии капитан Величко Федор Емельянович, командир орудия десятой батареи старший сержант Остриков Николай Андреевич, командир шестой батареи лейтенант Осипов радист из управления второго дивизиона Лазарев. Юноша Лазарев был самым юным (с 1925 или 26 года рождении) самым веселым и самым отважным. Его нет! Нет и Величко моего старого боевого друга из под Грозного и Кубани трижды орденоносца! Нет и лучшего укротителя немецких танков юноши Коли Острикова комсомольца весельчака и красавца пять раз орденоносца….
Кто же остался еще и кого не будет завтра?
А победа близка. Как обидно умирать в эти дни! Ночью ехали через Сенна. Немцы ушли два часа тому назад. Во тьме ночи гигантскими факелами поднимаются к чернильному небу пламя пожаров. Горит все село. Горят трехэтажные фабрики, дома. Горит Собор. Жители пугливо сидят в темных бункерах. Сегодня был полковник Банасюк майор Абрамов и капитан Рукин (из штаба артиллерии), наш полк преобразуется в артиллерийскую бригаду, меня представляют к утверждению в формате ответственного за историю бригады.
Дойч богатое село в долине Моравы севернее Братиславы. Не слышно артиллерии, которая уже очень далеко. Всю ночь и день ехали тылы полков и дивизии и теперь в этот сверкающий весенний день асфальтовые дороги пустынны и тихи. В селе почти нет военных все впереди. Только мы, почему то пока находимся на месте. Катастрофа Германии с каждым часом приближается, но одновременно с этим наша разведка донесла, что немцы готовятся к химической войне. Все мы получили противогазы и носим с собой. Ничто не поможет немцам. Войска 3го Украинского фронта 6 апреля находились в 2 километрах южнее Вены. Наш путь идет на Брно. До него осталось не более 100 километров. В доме, где я пишу эти строки напротив моего стола в зеркальном шкафу красуется три томика «Анны Карениной» Льва Толстого на словакском языке. Оформление книг неважное, очень не понравилось, особенно иллюстрации. Снова получил несколько писем от Нины, Евгении, Славы, но ни одного от Зои. Это меня беспокоит особенно в связи с письмами, которые я написал. 9 февраля и послал 19 февраля. В нем я написал, что ранен, а затем мой писарь Николай Потапенко, сделал приписку и послал письмо. В приписке сказано, что я тяжело ранен и нахожусь без сознания. Боюсь, не разгадала ли она мою ложь и не рассердилась ли именно на это. Во всяком случае, должна, что то написать.
Вчера случайно встретился с Василием Антоновичем Невкопальным, он теперь майор. Работает в политотделе спец. войск 53 армии. Были вместе часа два. Пообедали и выпили. Душевный он и хороший человек. Не сравнится с майором Коминтеевым. О последнем можно сказать – с уходом майора Коминтеева из полка закрылась страница тупой и неумной деятельности этого человека. Но, кажется, не более славная страница останется и после него.