Синяя птица

Наталья Файкова

СИНЯЯ ПТИЦА

Деревья стряхивали с себя сухие листья, а ветер помогал разрисовывать ими землю яркими красками. Осень словно праздник, нарядным хороводом уходящий в холодную белую зиму. Красота и тишина на кладбище. И только где-то вдалеке слышалась болтовня ворон, да шум ветра приводил в чувства и напоминал о вечности.
На лавочке возле могил сидела пожилая женщина и разговаривала со своими родителями:
-Вот, папа, мама опять с тобой. Всего сорок пять дней после тебя прожила. Она все время бредила какой-то птицей и улыбалась. Так со счастливым лицом и отошла. Вы были самыми замечательными родителями на свете. Весной цветы посажу, ландыши, мама их очень любила. А тебе, отец, рябину, чтобы зимой птицы ягоды клевали и весточки от нас приносили.
На одном холмике еще земля не успела подсохнуть и осесть, а рядом уже возвышался новый. Какая тайна скрывается за двумя деревянными крестами над могилами этих людей, о каких судьбах они могут поведать? Вернемся на шестьдесят лет назад…

-Не придуманы еще поэтами слова, чтобы выразить все чувства, которые я к тебе испытываю. Слово «любовь» слишком простое и часто произносимое. К нему привыкают, и уже не так екает сердечко, не звучит в голове вальс цветов. И ведь никак не обойтись без него, когда внутри разрывается салют восторженных слов. Только от мыслей о тебе сводит лопатки и хочется кричать во все горло: «Я люблю тебя, я безумно люблю тебя!!!», - восторженно говорила девушка с короткой стрижкой, в синем сплошном купальнике и белой панаме.
На берегу моря возле скал по-турецки сидел юноша в шортах и в соломенной шляпе и расчесывал пальцами, как гребнем, белокурые с песочным блеском волосы девушки, голова ее доверчиво лежала на его ногах. Они решили провести свой медовый месяц вдали от людей. Им вполне хватало общества друг друга. Планы на жизнь. Мечты о счастье. Впереди видятся только радужные дни. Все кажется простым и легким.
На море штиль. Толстые чайки вперевалочку топчутся по пляжу, оставляя за собой корявые следы, тут же исчезающие под набегающей волной. У самого берега вода от пены белая, потом голубая, ближе к горизонту сине-зеленая и на месте встречи с небом - полоска ультрамарина. Песок потрескивает на солнце, как на жаровне семечки. Ясная погода решила стоять все лето. Теплое парное море не спасает от жары. Любящим сердцам все хорошо. Даже мухи не действуют на нервы.
Молодой человек наклонился и чмокнул в потрескавшиеся от жары губы молодую жену, недавно переступившую порог совершеннолетия:
-Сладкая ты моя.
-Знаешь, о чем я мечтаю? - закрыла в задумчивости глаза девушка, больше всего на свете любившая ландыши и малину, на секунду замолкла, облизала опухшие губы и продолжила. - Хочу, чтобы старость мы встретили с тобой на берегу моря в какой-нибудь избушке. Никогда не устану слушать море. Конечно же, не плохо было бы жить среди пальм, но можно и без них обойтись. А то на завтрак бананы, на обед финики, на ужин кокосовое молоко. Надоест. Лучше так: на завтрак пюрешечка, на обед вареная картошечка, на ужин жареная. А кругом дети голопопые бегают и истошно визжат. И муж один и тот же рядом, бородатый и толстый, с удочкой или шахматами. Может так выглядит счастье, а?
Юноша не скрывал удовольствия слушать непрерывную болтовню любимой. Он улыбался, держа ее руку, и целовал пальчики. Наблюдал, как в ее шаловливых глазах отражались чайки, парящие в вышине.
-Вон, смотри, смотри! Синяя птица! - подскочила девушка, указывая пальцем в небо и призывая супруга рассмотреть точку в голубом пространстве. - Это же птица счастья! Лети к нам, мы здесь! Ура!
Девушка как с затерявшегося в океане корабля махала руками, словно флажками, заметив спасательный маячок счастья.
-И, правда, синяя. Чудеса! – подыграл юноша романтичной девушке с веселым характером и пропастью душевной доброты. – С тобой не соскучишься!
-Это уж я тебе устрою!…
Последний безмятежный сороковой год…

Прошло тридцать лет. Отпуск на море. Унылый песчаный пляж с галечными островками. Супруги сидят на песке поодаль друг от друга и с грустью смотрят вдаль. Чайки сосредоточенно добывают пищу, раскалывая клювом ракушки, выброшенные морем. Знойное лето уступило непогоде, но еще тепло. Порывы прохладного ветра швыряют в глаза песок. Море синее и неприветливое, как перед штормом.
-Ты мне делал больно, а я все равно тебя любила, - спокойно сказала приятно располневшая женщина с выразительными глазами и длинными волосами, скрученными гулькой на затылке. - Что это? Всепрощающая любовь, в которой есть место ошибкам?
Он молчал, а она продолжала:
-Может, ты думаешь, что я унижалась, прощая тебя? Отнюдь, я просто по-прежнему тебя любила! Я любила, сидя тихонько в сторонке, дожидаясь твоего возвращения. Я сознательно давала тебе эту уверенность, что обязательно дождусь и прощу. Ты это знал. Ты часто был ко мне невнимателен и холоден. А ведь наступали моменты, когда я тебя люто ненавидела. Так люто, что от злобы сводило зубы. Но стоило представить, что тебя вдруг не окажется рядом, и ненависть отступала. Наверно, любовь и ненависть имеют одно основание и находятся в противоборстве друг с другом. Возможно. Но любовь всегда выходит победительницей, если она настоящая. А ревность? Больно, но проходит.
Супруги не смотрели друг другу в глаза. Каждый думал о прожитых годах. Все оказалось не так просто. Мужчина все больше молчал и кивал. Она продолжала рассуждать, беря в пригоршню песок, и струйкой сыпала себе на ноги:
-Осколки своего сердца я старательно склеивала и шлифовала, чтобы ты ничего не заметил, ни единого сердечного шрама. Да, я тоже бывала не права и невыносима. Прости меня. Мне кажется, что наши сердца похожи на вазы, склеенные из осколков тонкого фарфора, но они не уменьшают их красоты и ценности. Возможно, такие сердца научатся больше ценить преданность, заботу и мир в доме. Особенно, когда наступает время подводить итоги.
-Я согласен, - сказал он и, подвинувшись ближе, обнял в порыве чувств жену и тут же виновато одернул руку.
-Не мучайся. Я давно тебе все простила. Я же все хорошо понимаю. Дети выросли, и у тебя появилось больше свободного времени, а ты не знал чем занять себя. Вот и шалил, как мальчишка. Главное возвращаться с достоинством, а не как собака, поджавшая хвост. Нам обоим нужно было все это прожить.
-Ты всегда могла найти оправдание моим необъяснимым поступкам. Мне трудно это понять.
-Этому, дорогой, рано или поздно приходится учиться. Но ведь, согласись,  хорошее в нашей жизни с лихвой покрывает ошибки. Лучше вспомни, как я восхищалась тобой, когда ты решал все проблемы, градом сыпавшиеся на наши головы. Ты из вежливости спрашивал у меня совета как быть, что делать, находясь перед тупиковой ситуацией. А я делала вид, что ищу выход, будучи заранее уверенной, что ты и без моей помощи прекрасно найдешь самое разумное и правильное решение. Я чаще, чем ты подчинялась сиюминутным эмоциям. У тебя же аналитический ум, великолепная память и трезвый рассудок. Ты все трудности брал на себя. Тебя не пугала ответственность за наши судьбы. Чем еще можно покорить женщину? Я безгранично благодарна тебе за это. Поговорка есть такая: «Завтра будет гораздо лучше. Вчера мы слишком многого не понимали и недооценивали». Куда я без тебя?…
-Смотри, смотри. Да не туда, левее. Птица! Синяя! – и муж крепко, крепко стиснул жену в своих объятьях.
-Дурачок, кости переломаешь…

Пролетели еще тридцать лет и три года…
На берегу моря сиротливо стоит покосившийся рыбацкий домик, приютивший у себя стариков. Уже много лет как, покинув суетную городскую жизнь, они перебрались в это полюбившееся им место. Как в сказке Пушкина:

Жил старик со своею старухой
У самого синего моря;
Они жили в ветхой землянке
Ровно тридцать лет и три года…

 Стариков навещали их взрослые дети, внуки и правнуки, привозя им необходимые вещи для скромного проживания.
-Когда я смотрю в твои синие глаза, я словно ныряю в безбрежные воды твоей души и плаваю в любви и нежности, - старушка с чертами былой красоты сидела на табурете возле постели мужа, которому только что священник отпустил грехи. Она то и дело поправляла простыню, подбивала подушку и подворачивала одеяло под бока, чтобы старику было удобнее лежать.
-С тобой мне было легко, - после продолжительной паузы, продолжала она, - в океане жизни ты был на веслах, а я с консервной банкой в руке вычерпывала воду и заботилась о сухости и прочности нашей лодочки. Не смейся, я говорю серьезно.
Старик спокойно лежал с полуоткрытыми глазами и с благоговейной любовью смотрел на свою жену. Супруги стали очень похожими друг на друга. Они так притерлись и отшлифовались радостями и горестями, что стали единым целым, как два сухих плода-близнеца на одной плодоножке. Они только внешне изменились, а в душе навсегда остались молодыми и красивыми друг для друга.
-Я причешу тебя, - сказала старушка.
И достала деревянный гребень с недостающими зубьями из большого кармана фланелевого халатика, куда помещалось огромное количество нужных мелочей. Старик с удивлением мог найти там любой потерявшийся болтик или отвертку. Называл жену передвижным шкафчиком. Она приподняла голову и осторожно, прядь за прядью, причесала его волнистые седые волосы.
-Какой ты у меня красивый, - приговаривала она, не скрывая от него свои влажные печальные глаза.
Старик действительно, как ни когда, был красив и величественен. Щеки немного впали, нос заострился, подбородок выдавался вперед, но это еще больше подчеркивало его мужественность. Он взглядом попросил взять его руку. Она положила его кисть в свои теплые ладони и бережно опустила себе на колени.
-Помнишь, как полвека назад ты вытащил меня из воды, когда я почти утонула, не сумев вынырнуть из волны? - припоминала она, уходя мыслями в далекое прошлое. - Веселенький у нас тогда выдался отпуск. Я здорово перепугалась и рыдала. А ты обнимал меня, как ребенка, и, похлопывая по спине, говорил: «Ты не имела право меня оставлять сейчас. Нам вдвоем еще ой, ой, ой сколько успеть нужно, один я не вытяну». Так мы и спасали друг друга, чтобы быть вместе. Я тебя от автомобильной катастрофы, вовремя разбудив; от нежелательных связей, чтоб не страдал. А ты меня постоянно, вытаскивая за шкирку из передряг, в которые я с легкостью влипала со своей доверчивостью. Меня восхищало твое терпение. Ты, как и я, со временем научился прощать. А когда меня обокрали до нитки в общежитии, ты помнишь? Ты смеялся и успокаивал: «Хорошо, что тебя не вынесли, оставили для меня, сочли для себя не годной». А вот о войне вспоминать – никакой повести не хватит...
Слушая жену, старик улыбался глазами. Старушка влажным полотенцем смачивала его высохшие губы, умевшие в молодости поцелуем сводить девок с ума.
-Ты умел делать подарки, порой совершенно неожиданные, удивляя своей изобретательностью. Один котенок чего стоил, которого ты подобрал на лестнице чуть живого и подарил мне на день рождения. Из больного замызганного существа он превратился в шикарного рыжего кота с наглой мордой. Постоянно вытаскивал лапой у тебя из тарелки кусочки колбасы. Прожил он с нами без малого восемнадцать лет. Еще помню, как в роддоме я проснулась от стука в окно на третьем этаже. Ты еле держался на пожарной лестнице с букетом сирени в зубах! А ты это помнишь? - жена осторожно подняла голову мужу и подбила подушку. - Так удобнее, милый?
Старик смог чуть заметно улыбнуться потрескавшимися от сухости губами. С трудом пошевелил пальцами. Общие воспоминания согревали души.
-Сегодня опять штормит, но солнце навещает наш берег. Завтра дети собирались приехать и внучат привезти. Мы ведь с тобой встретим их, правда? Сегодня прилетала наша птица. Она долго кружилась над домом. Я помахала ей рукой.
Мучительный вздох старика защемил сердце  старушки.
Шторм длится вот уже третий день. По всему берегу терпкий запах водорослей и сырой рыбы. Воздух заполнен тревогой. Чайки на крыше дома кричат громче обычного. Ранняя осень. Промозгло и неуютно. Море темно-синее, волны фиолетовые с белыми гребешками с грохотом бьются о берег.
В рыбацком домике приглушенный свет и в углу горит свеча в лампадке.
-Ты редко признавался мне в своих чувствах, - очнулась она от воспоминаний и продолжала: - Да право ни к чему это было. Я ведь все видела через твою привязанность к детям. Такие любящие отцы редкое явление, но такое яркое и сильное по ощущениям, что может сравниться с молнией среди спокойного неба. Детки выросли, вылетели из нашей лодочки, стали самостоятельными и живут своей жизнью. Но никогда они не освободятся от нашей любви. Это знание дает им уверенность твердо шагать по земле. Даже если они споткнутся, у них есть, кто подаст им руку. Я спокойна за них.
Старушка молча гладила ладонь мужа. Потом опять обратилась к нему:
-А мы с тобой как в молодости опять вдвоем и нам всего хватает. Только вот время, отведенное Господом, подходит к концу. Мне не страшно, наша любовь не имеет конца. Я уверена, что на том свете мы будем вместе. Многие ведь всю жизнь ищут свою половину, но так и не находят. А нас сразу Бог подвел друг к другу. Разве это не счастье всю жизнь жить со своей половинкой? – старушка растрогалась от своей речи и уголком косынки растерла слезу по щеке.
-Спасибо тебе, родной, - сказала она и слегка наклонила голову. - Я всегда чувствовала себя рядом с тобой женщиной. И не просто женщиной, а самой красивой, желанной и любимой. Ты так сложил нашу жизнь, что у меня не было необходимости думать о куске хлеба, и была возможность спокойно заниматься детьми. Я, словно бабочка, беспечно порхала на цветущей поляне судьбы и заботилась о красоте дома. А ты, как пчела, добывал мед и делился со мной. Спасибо тебе за сладкую жизнь, милый мой. Ты как волшебник исполнил все наши мечты. Даже старость мы встретили на берегу моря, как мечтали в юности. Я жалею только об одном, что за суетой мы так редко признавались друг другу в любви, - голос обмяк, и старушка о чем-то напряженно задумалась, уходя глубоко в себя.
Полуоткрытые глаза старика смотрели в одну точку и не моргали. И неожиданно старушка поняла, до нее только теперь дошло, что муж давно уже не слушал. А она еще так много не успела ему сказать! Ей еще очень много нужно ему рассказать!
Она закрыла ладонью его глаза и горячо припала губами на прощанье. Сложила голову ему на грудь и обняла так крепко, как только могла. Тяжелый вздох потери затерялся в шуме бушующего моря.
Синяя птица скрылась за волнами, ища новую парочку влюбленных.